Белоручка

– А где будет сидеть мой помощник? – вдруг вспомнил Капризов и обернулся.

– Какой помощник? – удивился хозяйственник. – На этот счёт меня никто не предупреждал. Хотя… да вот же, – он указал на угол у двери. – Кабинет большой, места всем хватит.

Хозяйственник усмехнулся в усы своей находчивости.

– А другие кабинеты не сгодятся. Там только ремонтом дело поправишь. А тут вы и поближе друг к другу будете, и если что, даже вызывать не надо.

– Но стол… – хотел было возразить господин Капризов.

– Я же говорю, – перебил его находчивый снабженец, – в других кабинетах мебели – во! Берите что глазу приглянётся.

– Я вас понял, – вздохнув, ответил Капризов и отошёл к окну.

Начальник хозяйственного отдела ещё какое-то время постоял молча, а затем, кашлянув, развернулся на военный манер и ушёл выполнять новые распоряжения.

Окно кабинета выходило на улицу Свободы. С высоты первого этажа, который по современным меркам строительства можно было бы принять и за второй, господин Капризов смотрел вниз, на улицу, на проносящиеся по ней автомобили, и думал. Так, замерев, простоял он минут пять, пока вдруг, словно бы опомнившись, не вздрогнул. Выйдя в коридор, он какое-то время блуждал там, заглядывая в соседние кабинеты и разыскивая подходящую для его замысла вещь. Наконец найдя её, он с грохотом, пыхтя и чихая от поднявшийся пыли, втащил в двери огромную крышку от какого-то разбитого стола. Прислонив её к стене, он достал из портфеля блокнот, нацарапал на листке слово «повесить» и, вырвав лист, приложил его к своей находке. Осмотрев всё инспекторским взглядом и решив, что на сегодня его рабочий день в этом здании окончен, покинул своё новое рабочее помещение.

Но если с материальным обеспечением у господина Капризова всё шло более или менее гладко, – правда, свой кабинет он смог занять только спустя два дня, а всё из-за нерасторопности и откровенного саботажа начальника отдела хозяйственного обеспечения, – то вот кадровый вопрос встал перед ним необычайно остро.

Дело в том, что все кандидаты в помощники, которых присылал губернатор своему советнику, господин Капризов категорически отвергал. И это обусловливалось той неразберихой в понимании целей и средств, которые каждый из них вкладывал в понятие «помощник».

Первой, кого отверг Дмитрий Кириллович в качестве своего личного секретаря, оказалась молоденькая девушка с маленькими чёрными глазками и в клетчатой юбке много выше колен. Господин Капризов, сидя за огромным столом в своём начисто вымытом кабинете, в котором теперь вместо затхлости в воздухе витал запах лаванды, готов был сразу указать девушке на дверь и только из учтивости перекинулся с ней парой ничего не значащих фраз, после которых вежливо распрощался.

Второй кандидат был полной противоположностью первому. И если у девушки с маленькими глазками главным достоинством оказалась короткая юбка, которая, по идее, должна была волновать господина Капризова и побуждать к проведению с ней приятного досуга, то вот мешковатые штаны второй кандидатки ничего, кроме скуки, не вызвали. Новая соискательница была почти что седая, с длинным горбатым носом и сутула. Весь её вид говорил о том, что она на своём веку насмотрелась на стольких начальствующих капризовых, что ещё одним новым её не удивить, а значит, ещё неизвестно, кто перед кем тут будет раскланиваться. Разумеется, Дмитрий Кириллович отправил и эту соискательницу восвояси, даже несмотря на весь её очевидный профессионализм.

После третьего кандидата, который был послан Капризову и которого, как и первых двух, Дмитрий Кириллович отклонил, губернатор не выдержал и сам вызвал своего советника к себе.

– Голубчик, что же вы со мной делаете? – начал Сенчук, едва Капризов вошёл в его кабинет и сел за приставной столик у стола. – Мы так с вами не сработаемся! Откуда же мне для вас сотрудников набирать, если вам ни один не подходит?

В этот раз, кроме самого Капризова, в кабинете губернатора находился ещё один гость. Незнакомец сидел за столом напротив и что-то записывал. Этого человека Сенчук представил как Максима Гедеоновича Рихтера, своего личного референта. Также между прочим губернатор сообщил, что в его отсутствие или же при отсутствии связи с ним господин Капризов может положиться на этого субъекта, ибо тот всегда в курсе всего и своё дело превосходно знает.

Господин Капризов приподнялся и пожал холодную и влажную руку Рихтера. Человек этот ему не понравился. Рихтер был вертлявым блондином с прилизанными волосами, тонкой длинной шеей и невероятно, просто комически длинными носами ботинок. Капризов прикинул и решил, что ботинки этого Максима Гедеоновича имеют размер не меньше сорок пятого.

– Совершенно верно, Вениамин Фёдорович, на меня можно положиться, – подхватил Рихтер тонким голоском, словно подтверждая мысль, что его худая длинная шея и не могла произвести звуков более весомых.

– Ну, раз с церемониями покончено – продолжим, – закрепил Сенчук и загудел: – Хорошо, Дмитрий Кириллович, пусть первых двух вы отвергли, может быть, заслуженно… Хотя Татьяна во всех отношениях очень способная.

Сенчук нездорово улыбнулся, и Капризов понял, что губернатор говорит о короткой юбке, потому как сам даже имена соискательниц не стал запоминать.

– Но последний, голубчик… Можно сказать, от себя оторвал! Ко мне помощником просился, а я к вам направил. Мужчина толковый, в самом расцвете лет! Два высших образования. На повышение квалификации в Москву каждую зиму ездит. И тут я вам как будто не угодил! Нет, голубчик, так дело не пойдёт. Выбирайте из того, что есть, а больше я вам служащих прислать не могу, так и знайте!

Капризов промолчал в ответ, при этом с раздражением отметив резкую смену тона губернатора по отношению к нему. Если в конце первой встречи Сенчук делал только попытки покровительственного обращения, то теперь уже откровенно общался с ним свысока. И это при посторонних! Впрочем, Капризов догадывался о причинах такой метаморфозы.

– Затем, – продолжал губернатор, – вы это, голубчик… не того… Что ж это вы через меня шагаете?

Сенчук сделал паузу, надеясь, что Капризов задаст нужный вопрос, но тот промолчал вновь.

– Я понимаю, вы командированы к нам из столицы, но вы должны понимать, что у нас здесь свои порядки. Вы бы обратились ко мне по интересующим вас вопросам, и я бы непременно, слышите, непременно и с радостью вам помог.

Сенчук встал и прошёлся вдоль стола, заложив за спину руки.

– А то выходит, что вы даже отчёта передо мной держать не желаете. Нехорошо, голубчик, нехорошо!

– Теперь вы понимаете, – заговорил наконец Капризов, который, как правило, когда волновался или был раздражён, говорил короткими, рублеными фразами, – как мне необходим помощник. Я не могу лично писать каждое письмо. Это меня отвлекает. Искать адресатов в вашей базе – мука. Она непростительно устарела!

– Так возьмите себе Таню, – почему-то обрадовавшись, вновь предложил девушку в короткой юбке Сенчук.

Это потом стало известно, что Таня, которую так настоятельно пристраивал к Капризову губернатор, приходится ему дальней родственницей, и что таким образом он мечтал отправить её в Москву багажом вместе с Дмитрием Кирилловичем, когда у того закончится командировка.

– Не могу, – ответил Капризов. – Я так не привык работать.

– Ну знаете что, – рассердился Сенчук, – больше у меня для вас кандидатов нет. Берите что есть. К тому же, Дмитрий Кириллович, ещё раз прошу на будущее через мою голову не перешагивать! Сегодня мне звонят из областного управления внутренних дел – и что же? Спрашивают о вас, голубчик! Спрашивают, кто вы такой, откуда взялись! А я знать не знаю, ведать не ведаю: что, почему… Соединяют с Борисом Аркадиевичем… Комоедовым. Начальник наш. Между прочим, душевный человек, скажу вам. Ни разу мне не отказал ни в чём! Дочь троюродной сестры замужем за его сыном. Можно сказать, чуть ли не родственники. А он мне и говорит: мол, от вашего советника передо мной письмо лежит. От вас то есть. И он очень удивлён, что мы – иными словами, я лично – вдруг перешли на официальный язык. Говорит, ты бы… Вы бы, говорит, мне позвонили, я бы распорядился немедленно к вам прислать пару человек. Такие люди имеются у него всегда. А вы, голубчик, прям так и официально… Некрасиво, Дмитрий Кириллович. Ох, с этого начинать некрасиво.

Капризов вперил свой взгляд перед собою в стол и пробормотал:

– Я привык работать официально. Чтобы не было никаких недоразумений.

– Так вот эти официальные бумаги и есть недоразумение! – воскликнул Сенчук. – Вы поймите, у нас тут не как в Москве. Здесь все друг друга знают, на охоту вместе ездим каждый год. А вы сразу с официальным письмом лезете. Ладно бы хоть через мой аппарат прошло… Да вот хотя бы через Максима Гедеоновича.

Рихтер услужливо кивнул.

– Согласно поручению я имею право действовать по своему усмотрению, – резко возразил Капризов.

– Знаю, знаю, – заволновался губернатор, опять садясь за свой стол. – В курсе, извещён, но ведь посоветоваться, Дмитрий Кириллович, не грех, верно? У меня же тут для этого целый аппарат работает. Вам дали справочник? Так набирайте номер любого.

– Нет, справочника ещё не имею. Есть только ваша устаревшая база.

– А был бы помощник – уже получили бы. Максим Гедеонович, распорядитесь, чтобы это дело как-то ускорилось.

– Будет сделано, – пискнул референт и записал что-то в блокнот.

– Мне нужен молодой сотрудник, – сказал вдруг Капризов.

Сенчук приподнял брови.

– Молодой? – переспросил он. – Хорошо, продолжайте. Так Танюша…

Капризов повернулся к губернатору и заговорил:

– Нет-нет. Вы не поняли. Мне нужен молодой сотрудник. Пусть даже студент. Но желательно человек, отслуживший в армии, и не старше двадцати одного – двадцати двух лет. До этого нигде не работавший, но расторопный и сообразительный. Голодный до службы, даже пусть без особого опыта – главное, чтобы более или менее понимал делопроизводство и быстро записывал. Есть у вас такой во всей администрации?

Капризов сделал особое ударение на слово «всей». Сенчук усмехнулся.

– Странные критерии, – удивлённо произнёс он и пристально посмотрел на Капризова. Почти таким же взглядом, каким он смотрел на него во время первого визита. – Я свяжусь с кадровой службой, и, быть может, вам такого найдём. У нас таких, может быть, даже много. В экспедиции обычно ошиваются. Бездельники.

– Есть такой, – вдруг радостно вставил Рихтер, когда губернатор уже потянулся к телефону. – И как раз в экспедиции. Делать ничего ещё не умеет… Ну как не умеет. Учится. А пока его к нам наверх гоняют как курьера. Письма, то-сё. За сигаретами иногда бегает.

– Ну что ж, это хорошо, – одобрил Сенчук. – Ты, Максим, тогда распорядись и по этому вопросу.

– Обязательно, – заверил Рихтер и, неожиданно резко обернувшись, уставился на Капризова и спросил: – Позвольте всё-таки узнать, Дмитрий Кириллович, а почему такие странные требования вы предъявляете к своему желаемому подчинённому?

Закончив фразу, Рихтер, как ученик, сложил руки на столе и принялся внимательно слушать.

– В самом деле, Дмитрий Кириллович? – подхватил губернатор. – Это такая мода теперь? Или, как бы это выразиться… Короче говоря, сколько у вас людей в подчинении было там, в столице?

Капризов обвёл сидящих взглядом и как-то успокоился.

– Есть у меня одна теория на этот счёт, – заговорил он, глядя прямо на Рихтера. – Но зачем о ней говорить – вдруг она окажется неверной? Будет успех – обязательно поделюсь с вами. А пока что будет некоторой самоуверенностью рассуждать об этом. Так мне кажется.

– А… – хотел повторить свой вопрос губернатор.

– А что касается подчинённых, – перебил Капризов, – то если смотреть формально, то у меня их как будто и не было вовсе.

– Ясно, – снисходительно протянул Сенчук, как это бывает в разговоре с теми, у кого не вполне в порядке с головой.

– Я могу идти? – осведомился Капризов.

– Да, пожалуйста, – ответил задумчиво губернатор.

Господин Капризов поднялся и пошёл к двери. Но Сенчук окликнул его:

– Постойте, голубчик, а как же ваше письмо в управление? Вы, я надеюсь, больше не будете туда их посылать без крайней необходимости и не посоветовавшись со мной? Да и какая может быть у вас крайняя необходимость?

– Я пока жду ответа, – неопределённо возразил Капризов.

– Так, голубчик, ответ уже есть. Не ждите писем и сами не тратьте бумагу попусту, когда существует такой чудесный аппарат, как телефон. Мы с Борисом Аркадьевичем уже всё обговорили. Будут вам завтра два человека. Часам к десяти прибудут в полное ваше распоряжение. Вам останется только их проинструктировать – и всё.

– Благодарю, – искренне ответил Капризов.

– И ещё, Дмитрий Кириллович, я смотрю, вы уж как-то прямо не на шутку взялись за своё дело. Это, разумеется, хорошо и похвально. Но не перенапрягайтесь, пожалуйста. Всё-таки не шпионов ловим. Все на виду.

Капризов рассеянно кивнул и вышел.

– Ну и что ты о нём думаешь, Максим? – спросил губернатор у своего референта, когда за Капризовым закрылась дверь.

– А что мне думать, Вениамин Фёдорович? Я его первый раз вижу. А по поводу чего он писал в управление?

– Да чудак-человек, честное слово: просил представить ему список уволенных недавно сотрудников и указать причину их увольнения. А заодно и тех, кто вышел на пенсию.

– Зачем? – удивился Рихтер.

– Чёрт его знает. Как мне Комоедов объяснил, скорее всего – так он между строк понял, – чтобы нанять кое-кого из них для себя. Что-то вроде оперативной работы. В шпионов играть, видимо, собирается. Ну, ему и пришлют двоих.

Рихтер задумчиво постучал ручкой по блокноту.

– Странный он, – сказал референт. – Намучаемся мы с ним. Мутный. Себе на уме.

– Именно что мутный! – хлопнув по столу, Сенчук встал и подошёл к окну. – Прислали бы хоть кого-нибудь понятного. А этот ни рыба ни мясо, а гордости, кажется, на целого министра. Отчёта держать не хочет, забиться в угол решил.

– В каком смысле? – переспросил Рихтер.

– Да я говорю про тот кабинет… Ну, ты знаешь, где начальник юридического того… Теперь этот там поселился.

– А, понял. А про шпионов вы верно подметили, – глядя в спину своему начальнику, запищал Рихтер. – Мне тоже теперь кажется, что он несерьёзный какой-то. Будто в игру какую играть собрался. Послали его к нам не глядя, лишь бы кого прислать.

Сенчук обернулся и почесал голову.

– Не поможет он нам, Максим, в нашей беде, – уверенно заявил губернатор. – Только не навредил бы теперь своим инфа-тле… инфант-лиз… Тьфу ты, чёрт! Ин-фан-ти-лизмом! Ты уж присмотри за ним, Максим, очень прошу.

– Как скажете, Вениамин Фёдорович, – с готовностью отозвался Рихтер.

– Так, ну что там у нас ещё? – Сенчук вновь сел за стол.

…Собеседование с присланным из экспедиции молодым человеком господин Капризов провёл быстро. Дмитрию Кирилловичу всё стало ясно, как только этот паренёк заглянул в его кабинет.

После неуверенного стука обшарпанная дверь кабинета приоткрылась и из щели высунулась глупо улыбающаяся голова с каштановыми вихрами и вздёрнутым носом.

– Можно войти? – спросила голова неожиданно ломаным, чуть с хрипотцой голосом.

– Да-да, – отозвался Капризов.

Дверь отворилась, и паренёк проскользнул внутрь целиком.

Он был небольшого роста и одет весьма странно – в широкий, не по размеру, коричневый пиджак и рубашку, застёгнутый ворот которой был велик до такой степени, что оголял шею чуть ли не до основания тонких ключиц. Весь вид у паренька был какой-то неряшливый, а оттого выглядел он потешно. Прямо-таки беспризорник, какими их рисовали в советских фильмах.

– Я явился, как вы и заказывали, – выговорил он.

– Вы курите? – сразу спросил Капризов.

Парень замялся, но затем бодро рапортовал, смотря Дмитрию Кирилловичу прямо в глаза:

– Да, но планирую бросить.

– Врёте, – без злобы ответил Капризов.

– Так мне тогда идти? – тут же расслабившись, будто ему ничего и не надо было, спросил парень и начал уже поворачиваться к выходу.

– Постойте! Сколько вам лет?

– Девятнадцать. А как вы узнали, что я курю?

– Голос прокуренный уже.

– Верно, – криво улыбнулся парень.

– В армии служили?

– Нет.

– Почему?

– Здоровье.

– Как зовут?

– Павел Николаевич, – гордо ответил парень.

– Как Милюкова? – усмехнулся Капризов. – Это хорошо. А фамилия?

– Меркулов.

– Тоже ничего. Представляете, чем я тут буду заниматься?

– Не особенно, – честно ответил Меркулов.

Капризов вздохнул.

– Ну что ж, разберётесь по ходу действа. А теперь первое задание. Вы без блокнота? Держите и записывайте. И пусть он будет всегда при вас.

Капризов кинул казённый блокнот Меркулову, и тот ловко ухватил его. Ручку он достал из нагрудного кармана рубашки, который болтался у него почти на животе.

– Итак, первое: найдите себе в соседних кабинетах стол и установите его вон в том углу. Затем выбейте для себя оргтехнику. Чтобы всё было в лучшем виде. И разыщите мне контакты вот этих людей, – Капризов протянул листок, который Меркулов так же быстро подхватил.

– Не все контакты нам пригодятся, – добавил Дмитрий Кириллович, – но все они должны быть под рукой на всякий случай. Всё понятно?

– Да, – ответил Меркулов.

– И ещё: очень прошу, бросьте курить. Это стоит того, чтобы работать у меня.

Меркулов быстро закивал головой и вышел за дверь.

Господин Капризов, разумеется, понимал, что курить его новый помощник не бросит, но дать указание он посчитал себя обязанным. Затем он потянулся и, поставив локти на стол, сцепил свои ухоженные пальцы. Советник задумался.

Несмотря на то что всё шло более или менее сносно, пусть даже с небольшой задержкой, Дмитрий Кириллович день ото дня становился всё беспокойнее и беспокойнее. Прошло уже чуть больше недели, как он находился в городе, а, собственно, ничего не было готово даже для того, чтобы только начать главный процесс. Но что тревожило господина Капризова ещё больше, так это полная неясность с тем, откуда он сможет получать финансирование. Впрочем, как мы уже знаем, на первое время деньги у него имелись, но это были его деньги. Они лежали в небольшом банке, филиал которого имелся в Рошинске. Господин Капризов заранее об этом разузнал, а иначе предусмотрительно переложил бы деньги в другой банк, филиал которого наверняка находился бы рядом.

Сумма, которую он сумел собрать, представляла собой довольно неплохой капитал, если судить о нём как о капитале одного человека. И совершенно ничтожный, как думал сам Дмитрий Кириллович, для организации и воплощения в жизнь его замысла.

Финансовые средства для своих целей господин Капризов начал собирать уже давно. И нельзя сказать, чтобы они достались ему легко. И уж совершенно невозможно было бы утверждать, что получил он их абсолютно законно.

Владея благодаря своему служебному положению некоторой информацией, а также удачно воспользовавшись такими особенностями своей внешности и характера, как невзрачность и заурядность, господин Капризов, служа в Москве, сумел организовать довольно примитивную, если не сказать пошлейшую, схему по извлечению денег из государственных бюджетов разного уровня.

Надо заметить, что для этой цели ему всё-таки пришлось учредить две фирмы (на подставных лиц, разумеется). Компании господина Капризова по бумагам являлись субподрядчиками, оказывающими заказанные государством услуги в социологической сфере, а именно: опросы, мониторинги и анализ общественного мнения. Чаще всего фирмы господина Капризова брались за те подряды, информацию о закупке которых размещались на региональных порталах. Конечно, деньги там были небольшие, зато и внимание к торгам минимальное. Стоит ли говорить, что никаким анализом, а уж тем более опросами или мониторингами фирмы господина Капризова не занимались. А данные, представляемые ими государственным органам, чаще всего либо брались из материалов, датированных прошлым годом, либо и вовсе были куплены за бесценок у какого-нибудь небогатого местного института или иного подобного бюджетного учреждения. Тем не менее деньги на счета господина Капризова всё равно шли.

Стоит повторить: да, схема эта являлась пошлейшей. И казалось, что не воспользоваться ей мог только очень глупый или очень честный человек. Особенно это относилось к государственным закупкам на местах, то есть не в столице, а в регионах. Ведь сложно даже представить, что в провинции отсутствуют как класс собственные господа капризовы, которые спят и видят, как им самим откусить лакомый кусок от бюджетного пирога. И вот тут в дело вступало служебное положение Дмитрия Кирилловича. Он, являясь человеком, по сути, маленьким, серым, человеком, у которого иногда кондукторы даже не брали плату за проезд в автобусе, ибо просто не замечали его в толпе пассажиров, вдруг разворачивал бурную эпистолярную деятельность. Подготовленные им письма как снег на голову начинали сыпаться в регион – в органы местной власти, намеревавшиеся устроить аукцион в отношении той или иной государственной закупки, на которую, в свою очередь, положил глаз господин Капризов. В письмах, как правило, не говорилось ничего определённого или подозрительного. Весь смысл сводился к тому, что из Москвы пристально следят за регионом, за работой местных властей и что услуга им необходимая, на которую они решили открыть конкурс, является крайне важной вехой в развитии местного государственного управления. Правда, в конце, только намёком, между строчек, упоминалось название фирмы Дмитрия Кирилловича и говорилось, что эта фирма однажды превосходно выполнила подобную работу там-то и там-то. Этих нескольких строчек в письме было достаточно, чтобы господин Капризов в лице своих организаций получил желаемый субподряд без лишних проволочек и вне зависимости от того, кто именно претендовал на победу в конкурсе. Любая региональная власть, желающая и дальше получать обильные дотации из федерального бюджета, и, что главное, не получать лишних неприятностей, отлично понимала, с кем ей следует поделиться и кому поручить непосредственное выполнение социологического опроса, мониторинга или анализа.

Возникает резонный вопрос: но как же господину Капризову удавалось отправлять такие письма? Кто ему позволил? Не подделывал ли он подписи? Или, может быть, писал их от своего имени? Разумеется, нет. Господин Капризов уже давно зарекомендовал себя на государственной службе как честный и порядочный бюрократ. Никогда и ни при каких условиях он не нарушал инструкций, регламентов или законов. И к этому все так привыкли, в том числе и начальствующие персоны, что подчас даже не обращали внимания на то, что подносит им невзрачный господин Капризов. Все ему доверяли и серьёзно относиться не могли. Бывали даже случаи, когда начальствующая персона только что подпишет господину Капризову какой-нибудь документ, словно бы так, между делом, а потом вдруг очнётся, позовёт секретаршу и спросит:

– Слушай-ка, Валечка, а кто это у меня сейчас был?

– Так это же Капризов из департамента социологических связей.

– Да? Ты уж будь добра, – смущённо скажет тут начальствующий, – посмотри потом, что я там подписал. Он что-то приносил, а я и подмахнул не глядя.

– Хорошо.

– А впрочем, не стоит. Это же Капризов. Наверное, очередная безделица какая-нибудь. Пустяки.

Приблизительно так и сумел сколотить свой начальный капитал господин Капризов, и тем не менее денег для достижения поставленных им целей всё-таки было недостаточно. Особенно для будущего дела. А первые траты были запланированы уже совсем скоро. И средства должны были пойти на тех двух человек, которых обещал прислать начальник управления министерства внутренних дел по региону Комоедов.

                                         * * *

В десять часов утра, как и обещал губернатор, эти двое сидели на запылённых стульях в кабинете Капризова перед его столом. Из-за этой встречи Дмитрий Кириллович специально отправил Меркулова подальше, хлопотать по оставшимся организационным делам, а сам занялся двумя бывшими оперативниками.

– Т-товарищи, – с запинкой начал Капризов, ещё окончательно не решив, как к ним обращаться, – я правильно понимаю, что сейчас вы официально являетесь безработными? То есть никакого отношения к системе правоохранительных органов не имеете?

В воздухе повисла долгая пауза, пока наконец один из бывших сыщиков лениво и глухо не заявил:

– Нет. Я, например, на пенсии.

Сказав это, он нахмурился и развалился на стуле, скрестив руки на большом животе, обтянутом клетчатой рубашкой.

Господин Капризов в ответ лишь отвёл глаза и растерянно кашлянул. А растеряться было от чего: перед ним сидели два человека, и вид этих людей наводил господина Капризова на мысль, что произошла досадная ошибка. Или, хуже того, над ним кто-то жестоко посмеялся, прислав двух очень подозрительных субъектов, которые тут только выдавали себя за бывших сотрудников внутренних дел.