Разумная жизнь. Книга первая

– Борис Николаевич, – перебил профессора Рыков, – мне кажется вы немного увлеклись.

– Да. Простите, – тот посмотрел на качка, – Просто я привык все подробно объяснять. Простите еще раз великодушно, – он перевел взгляд на Шалыгина, – Постараюсь изъясняться кратко и понятно. На чем мы остановились? А-а-а… – профессор набрал воздуха в грудь, -…Так вот, воодушевленные успехами и новыми открытиями, нам удалось совершить невообразимое. Мы решили не останавливаться на достигнутом и продолжили свои эксперименты с сжатием плотности поля, и… – Брунин поднял кулак и покашлял в него, – …8 ноября 2033 года, в 14:03, как сейчас помню тот день, в вакуум-камере образовалась первая в мире, искусственно-созданная «черная дыра», – профессор посмотрел на присутствующих в кабинете, как будто ища поддержки или ожидая похвальных возгласов, но не дождавшись ни того ни другого, с небольшим разочарованием на лице, продолжил, – С начала мы не поняли что это, но со временем стали догадываться. Ведь в научном мире под термином «Черная дыра» подразумевается дырка, которая куда-то ведет. Но наше открытие показало, что это не так и когда власти… – Борис Николаевич снова посмотрел на Рыкова, и в этот раз с легкой, чуть заметной брезгливостью, -…разрешат нам все-таки поделится своим ошеломляющим открытием, то я думаю, мы перевернем все научные знания и теории о строении и происхождении этого мира. На самом деле «Черная дыра» – …Брунин перекидывал взгляд, то на Ступина, то на Шалыгина, то иногда задевая им Суханова-…это вращающиеся с огромной скоростью, вокруг друг друга, частицы. Те самые «Частицы Бога», которые обладают нулевым зарядом, а также, до конца неизученной Кулоновской силой, благодаря которой эти частицы не возможно соединить друг с другом даже при сверхсильном электромагнитном давлении. Мы обнаружили, что если пытаться их сблизить на максимально близкое расстояние, то они начинают этому сопротивляться и образуют хаотический хоровод, и скорость вращения этого хоровода настолько велика, что он создает вокруг себя собственное, невероятно сильное магнитное поле. А магнитное поле-это и есть та самая гравитация, о которой говорил Эйнштейн, – профессор остановил взгляд на Шалыгине, – Вы себе не представляете, Сергей Иванович, какие знания и какая мощь таится в этом открытии. Целая вселенная раскрыла нам свои тайны. А может и сам Бог протянул нам свою руку помощи и поделился секретами создания мира. Изучая «Черную дыру», – Борис Николаевич на секунду замолчал и задумался, – Я думаю пора дать другое название этому вселенскому феномену, так вот, изучая дыру мы обнаружили, что она плоская. Неимоверно быстрое вращение черных частиц в ней, искажает ее видимость, поэтому «Черная дыра» выглядит со стороны, как вращающийся, полупрозрачный шар, напоминающий нору. А на самом деле, она похожа на обычную десятирублевую монетку или слегка выпуклую с обеих сторон, стеклянную линзу. Теперь представьте, как эта темная линза, вращаясь где-то во вселенной, начинает притягивать к себе газ и пыль. Именно так, Сергей Иванович, когда-то образовывались планеты и звезды. И мы предположили, что внутри каждой планеты, внутри каждой звезды, находится своя маленькая «Черная дыра». Да. Да. И в Земле тоже. И именно благодаря этой «черной дыре», внутри нашей планеты и происходят те грандиозные процессы о которых мы знаем. И именно благодаря ей вокруг Земли существует электромагнитное поле, защитный, озоновый слой, а значит и атмосфера. И я с моими научными сотрудниками считаем, нет мы просто убеждены, что именно «черной дыре» мы обязаны появлению жизни на нашем голубом шарике. А теперь, Сергей Иванович, давайте заглянем глубоко в космос. Представьте себе, как очень большая, немыслимых размеров, линза начинает притягивать к себе эти самые планеты и звезды. По нашей теории именно так и появились галактики. И именно сейчас становится ясно, почему они напоминают расплюснутые блюдца, а также, почему орбиты планет некоторых солнечных систем, включая и нашу, находятся на одной плоскости. Мы назвали это открытие «Гравитационным горизонтом», и величина этого горизонта зависит от силы и скорости вращения «Частиц Бога», а также от размера самой «Черной дыры». Но как появляются дыры в космосе пока не ясно. Думаю, в скором будущем…

– Борис Николаевич, – раздался хладнокровный голос Рыкова, – Вы снова увлеклись. Мне кажется, Сергею Ивановичу, пора узнать то, что касается непосредственно его самого.

– Да вы правы, – осунулся разгорячённый профессор, – Прошу прощения. Итак, перейдем к технической части, – он посмотрел на голограмму, – как я уже говорил перед вами реактивный двигатель. Его отличие от других двигателей состоит в том, что он работает на термоядерном синтезе. Чтобы вам было легко понять, Сергей Иванович, я скажу проще. Внутри этого двигателя находится искусственно созданное солнце. Да. Да, – Брунин слегка ухмыльнулся, – то самое солнце, которое мы с вами видим каждый день. Здесь…, – профессор достал из кармана авторучку и ткнул в одну из кастрюль, – создается мощное электромагнитное поле, в результате которого появляется очень маленькая «Черная дыра». Дальше… – Брунин указал на несколько трубок, – в камеру поступает обогащённый водород, который при взаимодействии с дырой, расщепляется на атомы, а атомы в свою очередь-на протоны и нейтроны. Потом огромная скорость и гравитация соединяет протоны, образуя гелий который и зажигает искусственное солнце. А дальше-проще. Полученная плазма под давлением поступает в другую камеру, а затем ее выброс наружу регулируется выхлопным соплом. Чтобы завести двигатель, в основной камере необходимо создать сильное электромагнитное давление, в результате которого образуется «Черная дыра». При этом можно контролировать и саму дыру, с помощью уменьшения или увеличения плотности поля. В принципе ничего сложного, – Борис Николаевич задумчиво посмотрел на верх, – Впервые испытав двигатель мы и не ожидали такой мощи… Сергей Иванович, вы представить себе не можете, какие горизонты теперь открываются перед человечеством. Термоядерный двигатель сможет разогнать космический корабль почти до скорости света. И я думаю это еще не предел. В скором будущем мы достигнем и даже, возможно перейдем барьер в 300 тысяч километров в секунду, – Брунин остановился и обвел взором сидящих, – Учитывая сближение между планетами, корабль на нашем двигателе долетел бы с Земли до Марса почти за сутки, в отличии от сегодняшних двигателей, и это при том, что количество взятого с собой топлива, совершенно отличалось бы от нынешнего количества, которое несут с собой современные ракетоносители. Нашему двигателю топлива необходимо в два, а то и в три раза меньше. Это зависит от скорости и дальности полета. Нам также удалось… – профессор загадочно посмотрел на Шалыгина, -… решить проблему перегрузок. Да. Да. Тех самых перегрузок, с которыми вы как летчик, хорошо знакомы. После долгих исследований, мы обнаружили, что на эфир не действует сила гравитации. Точнее сказать, она не действует на то, что находится внутри эфира. Например, если поместить любой объект внутрь электромагнитного поля с эфиром, то на него, при любом изменении траектории и быстром наборе скорости, не будет действовать сила притяжения, а перегрузка будет равна нулю. Если быть точнее-нулевое джи, – Борис Николаевич прокашлялся, а затем продолжил, – К сожалению, мы пока не можем определить точных воздействий на организм человека сильного магнитного поля, но благодаря нашим усилиям и конструкторскому бюро, в котором работает Олег Константинович, – Брунин одарил взглядом, вытирающего пот, толстяка, – Удалось создать защитный костюм, но об этом вам расскажет сам Олег Константинович, а я хочу в завершении добавить… – профессор посмотрел на Суханова, и Сергей заметил в этом взгляде что-то вроде мольбы или желание быть услышанным, -…человечество стоит на пороге грандиозных открытий. Мы уже пытаемся колонизировать Марс. И мне очень жаль, что наше изобретение не поспособствовало этому, – он сожалеюще вздохнул, – Я все понимаю. Интересы страны прежде всего, но позвольте вас спросить: «А как же наука?». Если бы о нашем открытии мир узнал раньше, то возможно красная планета была бы уже давно покорена, и земляне двинулись бы дальше в космос. Да и не только это. Мы забыли про ИТЭР и строительство новых похожих реакторов. А так же, человечество обрело бы новый, и замечу пока самый лучший, источник энергии из всех известных. И вообще, кто знает, какие бы еще открытия мы сделали всего за пару лет. И я очень прошу вас, Илья Михайлович, после испытаний самолета, разрешить мне придать огласке мои работы. Вы себе вообразить не можете сколько интереснейших открытий…

– Хорошо. Хорошо, Борис Николаевич, – перебил его Суханов, – успокойтесь. Я же обещал вам, как только пройдут удачные испытания, вы и ваша команда, получите возможность поделиться своими открытиями с мировым научным сообществом. Потерпите, Борис Николаевич, потерпите и вы получите все полагающиеся вам награды, славу, почет и уважение…

Как, – встрепенулся профессор и в его голосе зазвучала обида, – Вы считаете, что я все это делал ради каких-то там наград, – Брунин покрутил ладонями обеих рук у себя перед лицом, как будто вкручивал электрические лампочки, – Мне жаль, Илья Михайлович, что вы обо мне такого мнения. Все что я и моя команда делала, все это было ради науки, – профессор посмотрел на Суханова так, что Сергею показалось, будто глаза Брунина сверкают естественным гневом, идущим откуда-то изнутри, а не отражают свет горевшей голограммы, – И если хотите знать…

– Простите, Борис Николаевич, – перебил его Суханов, – простите. Наверное, я не так выразился. Я хотел сказать, что вы заслуживаете и почет, и уважение, особенно, от ваших иностранных коллег. Ведь то, что вы открыли-это просто потрясающе. Об этом должен узнать весь мир. И вы действительно достойны того, о чем я говорил выше, и я обещаю вам, что вы получите разрешение на огласку, но только в свое время. Повторюсь… – Суханов немного повысил голос, -… только в свое время. И еще раз простите меня, если я не так выразился.

– «Не за чины и награды», – снова пришла в голову Шалыгину знакомая фраза. Он посмотрел на Брунина, садившегося на место и подумал, – А профессор-то правильный мужик. Да еще и с характером. Я бы наверно с таким в разведку пошёл… В какую-нибудь научную разведку…

– А теперь, – Суханов прервал мысли Сергея и посмотрел на авиаконструктора, – слово предоставляется вам, Олег Константинович.

Лубянин вставать не стал. Он только слегка наклонился вперед, провел своей полной рукой по голограмме двигателя, как будто стер с нее соринку. Изображение сразу поменялось, и Сергей тот час узнал СУ-112, с хорошо заметными изменениями в конструкции.

– Сергей, перед вами штурмовой истребитель девятого поколения Су-115к «Сапсан», – затараторил басистым голосом авиаконструктор, – Вы уже летали на моделях сотой серии и хорошо с ними знакомы. Эта модель отличается от предыдущих небольшими доработками, а самое главное изменение в ней-это термоядерный двигатель, – Лубянин повернул голову налево и взглянул на Брунина, – тот самый двигатель, про который вам рассказывал Борис Николаевич, – толстяк снова посмотрел на Шалыгина, – Благодаря этому ноу-хау, «Сапсан» обретает статус, самого быстрого самолета в мире, как и птица, в честь которой он назван. Так же, корпус Су-155к покрывает защитный экран, а точнее электромагнитное поле, которое пока что слабовато и находится на стадии усовершенствования. Но несмотря на это, поле все равно защищает самолет от потока воздуха и улучшает его аэродинамические качества. Поэтому, имея мощный двигатель и антипотоковый щит, «Сапсан» способен разогнаться до огромной скорости и обладает быстрым, практически мгновенным, разгоном с места. А если быть точнее, то штурмовик сможет за несколько секунд набрать скорость свыше 600км/ч, а в толстых слоях атмосферы, при необходимости, «Сапсан» способен разогнаться до 32тысяч км/ч и этот потолок ограничивается только аэродинамическими законами. Другими словами, защитный экран не справляется и самолет просто начнет разваливаться. Но если подняться повыше, то всего лишь за несколько минут можно сделать виток вокруг земного шара. Ну, в общем со скоростью мы разобрались. Я думаю все понятно.

– Понятно? Ничего себе понятно, – подумал Сергей, – Значит мы скоро будем летать с бешеной скоростью, да еще и на черных дырах. А что дальше будет? Вот действительно техника дошла… Вашу маму, – и он незаметно, под столом, ударил своим коленом коленку Ступина, а затем взглянул на него так, что в его взгляде можно было прочесть: «И что ты раньше мне об этом ничего не рассказывал? Пердун старый».

Станислав Павлович пнул Сергея в ответ, быстро посмотрел на него, и с легкой ухмылкой показал взглядом на авиаконструктора, типа: «А ты как думал. Здесь собрались серьезные люди. Так что слушай, слушай, да повнимательней. Слушай и не отвлекайся.»

Продолжая говорить, Олег Константинович, внимательно смотрел на Шалыгина, изредка вытирая пот с лысины: «Сергей, основной вашей задачей будет не испытание скорости, а проверка манёвренности самолета и устойчивости пилота к перегрузкам в среде эфира. Конструкция „Сапсана“ позволяет очень быстро менять траекторию полета, тормозить и набирать скорость, поэтому особое внимание уделяйте своему самочувствию во время выполнения фигур пилотажа. При любом замеченном отклонении от нормы, немедленно сообщайте на Землю. Так же, под защитный скафандр вы оденете специальный костюм с датчиками, которые будут считывать данные о состоянии вашего организма».

Авиаконструктор замолчал и провел рукой по голограмме, на которой сразу появилось изображение вращающегося комбинезона.

– Скафандр «ЗЛС-8к», – продолжил Олег Константинович, – предназначен для выхода в открытый космос…

– Все интересней и интересней, – подумал Сергей и ему вспомнились слова Ступина: «Поверь мне. Тебе понравится» – Знал, Палыч, о чем будет идти речь. Знал. Не зря он мне намекал по телефону. Не зря.

– …а также, – басил авиаконструктор, – он защищает от давления, которое создаст электромагнитное поле в кабине пилота. С ним вы хорошо ознакомитесь перед вылетом. Он практически похож на те, с которыми вам приходилось иметь дело раньше, только может стал чуточку потяжелее. Мы так же немного поработали над видео шлемом. Увеличили дальность визора, улучшили голографику, в корпус самолета встроили еще несколько камер, что позволит вам без помех вести круговой обзор, – Лубянин слегка улыбнулся, – но не пугайтесь, если иногда перед глазами будут появляется мерцающие, полупрозрачные полосы. Это эфир, который защитит вас от перегрузок, – авиаконструктор остановился, снова провел рукой по голограмме, только в обратном направлении, и на экране снова появился вращающейся чертеж самолета, – А теперь о главном. Сергей, вы, наверное, уже догадались, что «Сапсан» может атаковать с любой высоты и на любой скорости, но основная его задача-это вести бой в космическом пространстве. Он способен занять позицию, допустим, на стационарной орбите Земли, уничтожить любую цель, как на Земле, так и воздухе, и быстро скрыться. Также, при необходимости, пилот может выйти в открытый космос, для проведения мини ремонтов, а возможно, и для ожидания помощи. В дальнейшем, мы хотим разработать эвакуационную капсулу, способную вернуть человека на Землю, но это пока только мечты, – Олег Константинович выдержал небольшую паузу, – Сергей, как вы уже наверно успели заметить, штурмовое вооружение Су-115к, тоже претерпело некоторое изменение. Подкрыльное вооружение мы убрали в специальные обтекатели, чтобы оно не влияло на аэродинамические способности самолета. Мелкокалиберное оружие мы пока менять не стали, так как на данном этапе ведутся испытания плазменных пушек, и в дальнейшем, именно ими мы и хотим вооружить «Сапсан». И самое важное, Сергей, – Лубянин замер в ожидании, максимального внимания Шалыгина, – Мы установили на Су-115к экспериментальную, неуправляемую ракету класса «Воздух-Земля». Это новая, секретная разработка нашего КБ и основана она все на том же открытии Бориса Николаевича. Вместо обычного, водородного топлива, в ракете Х-93кн под кодовым названием «Карандаш», используется термоядерный синтез…

Брунин громко закашлял и Сергею показалось, что он хотел что-то сказать, но сдержался.

– … Сергей, я не буду говорить с какой скоростью «Карандаш» достигает своей цели, – снова продолжил Олег Константинович, – думаю и так все понятно, но хочу, чтобы вы представили противника, который даже не успел понять, что по нему произведен выстрел.

– А если этот «Карандашик» наделить ядерным зарядом? – как бы невзначай спросил Шалыгин.

– Вы мыслите в нужном направлении, Сергей Иванович, – вмешался Рыков, искоса поглядывая на профессора, – наш отдел считает, что об открытии Бориса Николаевича заявлять во все услышанные пока что, еще слишком рано. Во всяком случае в ближайшее время, – качок посмотрел на Суханова, – Именно время-это наш союзник. И мы должны успеть по полной использовать… – Рыков замялся, – … «Черную дыру» и этот, как его там… Эфир, – он снова покосился на профессора, – Я думаю, что нужно использовать это открытие по максимуму, и выжить из него все что можно. Пока наши потенциальные противники ничего о нем не знают, мы имеем огромное преимущество. Уж поверте, Борис Николаевич, – качок взглянул на Брунина и сверкнул глазами в свете голограммы, – на нашем месте они сделали бы тоже самое.

– Напрасно, – профессор слегка наклонился и через авиаконструктора посмотрел на Рыкова, – напрасно вы, Александр Петрович, смотрите на мир сквозь черные очки. Вот вы залезли на свою колокольню, колокольню хищника, и вам кажется, что вокруг такие же хищники, как и вы, но уверяю вас, что это не так. Вы, и вам подобные, делите мир на своих и чужих, плохих и хороших, черных и белых, но жизнь существует по другим законам, а не по вашим, и эти законы существовали до вашего рождения, и будут существовать после вашей смерти. И вы ничего не сможете с этим поделать. Поверте, не все люди такие, какими вы их считаете. Разумных и добрых людей гораздо больше, чем вы думаете и не все разделяют вашего мнения. Я многих таких знаю. Со многими знаком лично и за пределами России. Мне вас жаль, Александр Петрович. Мне вас искренни жаль, – Брунин перевел взгляд на Суханова, – А так же, я сожалею, что такое великое открытие, вселенского масштаба, – профессор поднял указательный палец правой руки вверх, – используется для создания оружия. Надеюсь, оно никогда не будет использовано.

– Я тоже надеюсь, Борис Николаевич, как и вы, – Суханов бросил взгляд на профессора, а затем на Рыкова, – И я думаю, что дело до этого никогда не дойдет. Но давайте не будем заглядывать в будущее. Мы здесь собрались не для этого. Нам поставлена задача испытать штурмовик нового поколения и мы должны эту задачу выполнить. Так что, господа, давайте свои личные мнения держать при себе. Ну все на этом. Думаю, пора заканчивать, – Илья Михайлович посмотрел на Шалыгина, – Сергей Иванович, вы должны испытать не только Су-115к, но и совершить первый запуск экспериментальной ракеты с борта самолета. После удачного полета штурмового истребителя, вы выйдите на околоземную орбиту и выстрелом «Карандаша», поразите, находящуюся на Земле, мишень… Итак, сегодня вечером вы, со Ступиным Станиславом Павловичем, вылетаете в Тверскую область, город Бежецк, на сверхсекретный аэродром Дорохово. «Сапсан» уже на месте. Испытания будут проводится в ночное время, и к тому же, внимание всего мира будет приковано к Марсу, а это, господа, хоть и маленький, но все же плюс, увеличивающий шанс, что операция пройдет как можно менее заметней, – Суханов перевел взгляд на Ступина, – более точные инструкции и план полета, Сергей Иванович, вы узнаете на аэродроме, у Станислава Павловича, – Суханов снова посмотрел на Шалыгина, – Задача ясна?

– Так точно, – ответил Сергей.

– Вот и хорошо. На этом можно закончить, – сказал Илья Михайлович, сверля взглядом то Шалыгина, то Ступина, – Ну господа, удачи вам. Или как говорится «ни пуха, ни пера».

– К черту, – сказал Сергей и еще раз взглянул на вращающуюся голограмму «Сапсана», – К черту.

Глава 4

ЖДК медленно шагал по «Равнине Утопия», усыпанной камнями разного размера и формы. Шесть толстых, квадратных балок, перемещавших его, неторопливо двигались взад и вперед, при этом то поднимаясь, то опускаясь вниз. Поэтому, со стороны ЖДК напоминал громадного паука, а если приделать сверху, на небольшую и слегка приплюснутую кабину управления, две антенны, как усы у таракана, то он был бы похож на большого жука, ползущего непонятно куда и непонятно зачем.

Впереди, метрах в пяти, шёл Этьен. Он аккуратно ставил ботинки скафандра между камней, тщательно выбирая место для следующего шага и иногда всматривался в даль, в поисках наилучшего пути. Справа шли Катя и Ник, слева Томоко. Они то и дело погладывали на «ходули» ЖДК и на те места, куда опускались квадратные балки.

Красно-желтое солнце, лениво пробивалось сквозь легкую, пыльную завесу и освещало поверхность Марса так, что ребятам казалось, будто они идут по огромной, каменистой пустыне, полностью усыпанной мелкой ржавчиной. Пыль, поднятая реверсивными двигателями, еще до конца не осела, и легкий ветерок как бы препятствуя этому, снова поднимая ее вверх и иногда закручивал в небольшие смерчи, очень похожие на Земные.

Катя шла за Ником, задрав голову, и с каким-то присущим только ей восторгом, смотрела на солнце, то опустив, то подняв золотой светофильтр на шлеме скафандра. Остальные шли молча, изредка крутя головами, посматривая по сторонам.

– А солнце-то, почти такое же как и на Земле, – вдруг сказала Катя, – только чуть-чуть поменьше размером.

– Да тут все смахивает на земное, -вставил Этьен, – Абсолютно все. Камни, ветер, горы, пыльные вихри и даже есть облака. Только вот озер и рек не хватает… И зелени. У меня почему-то такое ощущение, что здесь когда-то была жизнь. Я не знаю, как это объяснить, но я это просто чувствую. На Земле я много читал и слышал теорий о зарождении человечества на Марсе, но я не думаю, что именно это является причиной моих ощущений.

– И у тебя тоже? – спросила Томоко, – Я думала, что у меня одной так. Я уже стала подозревать, что схожу с ума, и как доктор, начала ставить себе диагнозы. Думала, что это сказались перегрузки, сильный эмоциональный всплеск и повышенное содержание адреналина в крови во время посадки.

– А у вас, у докторов, всегда так? – засмеялся Этьен, – Чуть что-сразу диагноз. Заболела голова -на тебе таблетку, не болит голова-значит что-то другое должно болеть. Ничего не болит-значит пора в морг.

Томоко засмеялась.

– Много смеешься, значит ты псих. Мало смеешься, значит у тебя депрессия, – продолжал Этьен, – вас докторов не поймешь. У вас вообще существует диагноз «Здоровый человек»?

– Томоко, – влез в разговор Ник, – когда в следующий раз, здоровый французский человек придет к тебе за таблеткой от головы, ты сразу посылай его в морг. Ах да. У нас же морга нет. Тогда ты его просто пошли. В направлении… – Ник остановился и засмеялся, -…в направлении некультурно-похабном.

– Так и сделаю, Ники, – ответила заливаясь от смеха Томоко, – Так и сделаю.

– Ковбой, вообще-то, ты должен быть за меня, – сказал посмеиваясь Этьен, – мы с тобой как будущие пациенты, должны держаться вместе. Неизвестно, каких диагнозов она нам с тобой наставит месяцев, так скажем, через шесть. А может она и раньше нас с ума сведет своими еженедельными медосмотрами. Ник, ты просто не представляешь себе, как она достала меня в космосе.

– Представляю, Этьен, представляю, – ответил американец и обратился к Томоко, – Вообще-то он прав. Меня тоже достали эти твои, как их там, голокардиограммы, голомардиограммы и-и-и, тому подобное. Простите доктор, если я что-то произнес неправильно.

– Первое название процедуры, ты произнес правильно, – ответила Томоко, – а вот второе, ц-ц-ц… – зацокала она, – я тебе потом объясню, как это слово нужно выговаривать, когда удвою, нет утрою, количество твоих посещений медпункта и в твоей личной картотеке наставлю таких диагнозов о которых ты даже и не подозревал, – Томоко, еле заметно хихикнула, а затем вдруг замолчала и задумавшись добавила, – …Не-е, ребят, шутки шутками, но я после приземления чувствую… – она снова замолчала, подыскивая слово, чтобы правильно описать то, что она хочет сказать.

– Что? – не выдержав долгой паузы, спросила Катя.

– …ощущение «Дежавю», – как бы очнулась Томоко, – Мне кажется, что я здесь уже когда-то была. Может не я? Может другая я? Не знаю. Не пойму. Не могу пока разобраться, но я чувствую, что мы все уже здесь были. Давно. Очень давно.

– Кто мы? – спросил Этьен.

– Не знаю, – ответила та, – мне кажется…

– Надя. Стоп, – резко и неожиданно сказал Ник.

ЖДК остановился и стал похож на застывшего на месте, с чуть-чуть приподнятыми, передними лапами, насекомого.

– Правую, первую «ходулю» сдвинь немного назад, – скомандовал Ник, – Крупный, полукруглый валун.