Разумная жизнь. Книга первая

Сергей засмеялся.

– …И ты давай накаркай мне еще. Ворона, – продолжал Ступин, – Чтоб я больше этого не слышал. Понял?

– Да, понял я. Понял, – ответил Сергей, – Сколько можно?

– Столько, сколько нужно, – приказным тоном ответил Станислав Павлович, а затем, после недолгой паузы, смягчившись добавил, – В общем, есть для тебя, Серега, заданице. И ты единственный кто способен с этим заданием справится. Да. Кстати. После его выполнения с тебя бутылочка коньяка. Да хорошего.

– За что это? – удивлено спросил Шалыгин.

– Сам потом поймешь.

– Ну как скажете, товарищ генерал-майор. Прошу прощения. Господин генерал-майор, – шутливо поправил ошибку Сергей, – Бутылочка, так бутылочка.

– Вот и ладненько, значит разобрались, – мягким голосом произнес Ступин, – Кстати, ты про Марс слышал?

– Прямо сейчас слушаю, – ответил Шалыгин.

– Не знаю… – потянул Станислав Павлович, -…я бы никогда не согласился покинуть Землю навсегда. Тем более… В молодом возрасте. Сколько им там?

– Около двадцати пяти лет, – вставил Сергей.

– Вот. Вот. – подтвердил голос, – Еще вся жизнь впереди, а они… Ну можно там, чуть-чуть, вокруг Земли покружиться. Полетал и хватит. Пора и домой возвращаться. А эти вон что удумали… Знаешь. Я считаю, что во всем виновато воспитание, – голос Ступина слегка накалился, – Причина всех бед человечества, это неправильное воспитание будущего поколения. Вот мои, например, два сына: первый-закончил Суворовское и давно служит; и второй, вот-вот закончит, и тоже хочет идти по стопам отца. Вот это воспитание! А эти? … Космонавты, твою мать. И куда только смотрели их родители?

– Палыч, – прервал его Сергей, – Ты все равно не поймешь. Вот, например, если бы моя Анжелка попросилась на Марс, то я бы ее отпустил. Человек должен сам выбирать свой путь. И если бы… – Шалыгин вздохнул, и из его груди вырвалась искорка сожаления, -…И если бы со мной не случилось, то что случилось, и если бы я был бы по моложе лет так на пятнадцать, то сам бы туда полетел. Даже не задумываясь.

– Дурак ты, – после недолгой паузы, резко отрезал Ступин, – Я с тобой об одном, а ты совсем про другое. Мы с тобой такие разные, Серега. И я вот все понять не могу, как мы с тобой столько лет дружим? Просто в голове не укладывается… – незнакомый голос, на заднем плане, отвлек Станислава Павловича, и тот шёпотом о чем-то переговорив с ним, снова обратился к Шалыгину, – Ну все, Серега. Некогда мне. Увидимся завтра. И…И передавай привет ребенку.

– Ладно передам, – сказал Сергей, и снова приняв упор лежа, начал отжиматься, – Раз, два, три…

Глава 2

– Здравствуйте! С вами снова я, Екатерина Созонова… – кареглазая брюнетка повернула на себя объектив видеокамеры и помахала рукой, – …я веду свой заключительный репортаж о долгом путешествии к Марсу. Сейчас мы находимся на его орбите и через несколько минут совершим посадку. Ну наконец-то… – Катя ностальгически улыбнулась, -…исполнится мечта моего детства. Я всю жизнь хотела полететь в космос и неважно на какую планету, лишь бы быть ближе к звездам. Меня всегда манили бескрайние просторы вселенной, ее загадки и тайны. Помню, как подростком я смотрела фантастические фильмы и читала романы, а потом грезила о полетах на космических кораблях. И вот… – Катины глаза слегка наполнились влагой, -… моя мечта сбылась. После всех препятствий что мне пришлось пройти, я могу вам сказать только одно: нет такого понятия, как «не смог», а есть только одно понятие- «не захотел». В жизни нет ничего невозможного, нужно только стремится и действовать. И еще я хочу вам сказать: не бойтесь мечтать и идти к своей мечте несмотря ни на что. Человек, который боится мечтать-убивает себя, а человек у которого нет мечты-уже мертв… Красиво сказано. Не правда ли? – она едва улыбнулась, – Нет. Эти слова принадлежат не мне. Это высказывание я прочитала в одной книге несколько лет назад. Кстати и вам советую с ней ознакомиться. Много чего полезного для себя подчерпнете. Написал ее один Российский уфолог. Академик…

– Ну ты нашла время для сьемок, – раздался женский голос за спиной Кати, – Скоро высадка. Вы перепроверили систему?

Катя быстро провела рукавом по глазам, повернулась, и направила камеру на девушку с красивым волевым лицом. Та безмятежно висела в воздухе, ухватившись рукой за невысокий, узкий проем, и строго смотрела на Катю.

– Мы с Ником готовы, – уверено ответила Катя, – ручное, аварийное управление в норме. Ошибочные алгоритмы в посадочной программе Ипы не обнаружены. Лао, несколько раз перепроверил систему и подтвердил готовность. Так что, ждем остальных.

Девушка довольно улыбнулась, мотнула головой и исчезла в полукруглом проеме.

– Надя подожди, – крикнула Катя, – не хочешь что-нибудь сказать на последок.

– Некогда, Кэт, – послышался голос из далека.

– Ну как хочешь, – Катя повернула камеру на себя и уважительно сказала, – Беспокоится. Мечется туда-сюда. Переживает. Не знаю, как бы я вела себя на ее месте. Помню еще на подготовительных курсах, психологи выявили у нее ярко выраженные аналитические способности и лидерские качества. И поэтому, немка Надя Грюбер, стала нашим командиром экипажа. А сейчас… – Катя рукой оттолкнулась от боковой панели и подплыла к двум круглым иллюминаторам, – …сейчас я покажу вам Марс. Вы только взгляните какая красота! Я сейчас нахожусь в носовом отсеке и поэтому отсюда самый лучший вид. Вот он Бог войны! – она еще ближе протянула руку с камерой к толстым стеклам, – посмотрите, как он медленно вращается и светится красно-розовым цветом. Это действительно красная планета и как прекрасен вид сверху… -Катя застыла уставившись на Марс, -…От сюда хорошо видно, что практически вся его поверхность покрыта метеоритными кратерами разных форм и размеров. И как вам известно, в одном из них мы и намерены создать первую колонию. В «Равнине Утопия» для этого есть все необходимые условия. Анализ образцов грунта, присланный в 2026 году марсоходом «Арес-4» показал, что на глубине более трех метров, находится толстый слой замершего, углекислого газа и водяного льда. А в некоторых местах, Арес случайно обнаружил пустоты. Ученые предположили, что возможно там, подо льдом, находится Н2О в жидком виде. Также, гладкая равнина кратера, слегка усыпанная небольшими камнями, облегчила дронам постройку сооружений и поспособствует нам, совершить более безопасную посадку. Кстати… -Катя снова повернула объектив на себя-…а вы знаете кому выпала честь первым ступить на поверхность Марса? Это Этьен. Мы с ребятами тянули жребий, и он оказался счастливчиком, доставшим заветную бумажку. Сейчас я попробую взять у него интервью. – Катя схватилась за выступ, перевернулась и проплыла между шести, полулежащих кресел, -Как прикольно летать в невесомости. Помню в детстве, я много раз смотрела сьемки, где космонавты парят в космосе, но я и не думала, что это так классно, – Она нырнула в проем, за которым находился не большой коридор, – После посадки на Марс, появится гравитация и можно будет ходить нормально. А пока я буду этим наслаждаться. Вау! – она кувыркнулась в позе эмбриона, и направив камеру в полукруглую комнату, выглянула из-за угла, – Надя и Лао… Корректируют траекторию входа в атмосферу… Тихо… Не будем им мешать, – пытаясь не нашуметь, Катя осторожно оттолкнулась от стенки и подплыла к кубрику напротив, – А вот и Томоко с Ником, – еле слышно сказала она, наведя объектив на симпатичную азиатку и светловолосого парня, которые, всеми усилиями, пытались запихнуть в предохранительный отсек, громоздкий, квадратный предмет, напоминающий тумбочку на колесиках, – Вы сейчас наблюдаете за подготовкой медпункта к высадке, – быстро забубнила Катя, – Упаковыванием медицинских инструментов, изолированием самодвижущихся объектов, и пристегиванием аппаратуры страховочными ремнями. Все это делается для того, чтобы ни дай Бог, ничего не испортить и не сломать при посадке. Ну что? – Катя повернула камеру на себя, – Полетели дальше?

Она снова оттолкнулась от стенки и миновав еще несколько отсеков, оказалась возле толстой двери, находившейся в конце коридора.

– А сейчас мы увидим нашего счастливчика, – Катя нажала на звонок.

В небольшом, круглом иллюминаторе появилось лицо, затем на панели с боку, загорелся зеленый цвет и люк открылся.

– Всем привет, – сказал круглолицый парень, увидев камеру в руках Кати. Он помахал рукой и улыбнулся.

– Этьен, что ты чувствуешь зная о том, что войдешь в историю, как первый человек ступивший на поверхность Марса?

– Ну… – парень задумался, -…я считаю, что мне просто повезло. На моем месте мог оказаться каждый. И вообще, я хочу поблагодарить всех, кто участвовал в проекте «колония Марс-1», всех тех, кто надеялся и верил в то, что мы добьёмся успеха. А также, я хочу еще раз передать привет своей маме. Мам, привет! … – Этьен снова помахал рукой, – … и своему родному городу Дижон, и всем тем, кто меня знает…

– Так. Завязываем, – послышался женский голос за спиной Кати, – до стартовой точки входа в атмосферу осталось 20 минут. Скафандры проверил?

– Да, командир, – ответил Этьен, – герметичность, состояние элементов и оборудования в норме. Аккумуляторы и кислородные баллоны заправлены.

– Ну все, ребята, – сдерживая волнение сказала Надя, – Значит пора! Одеваем термобелье, скафандры и занимаем места согласно инструкции.

– Есть, командир, – ответила Катя и повернула объектив на себя, – Вот и все. Через несколько минут мы совершим посадку на Марс, – она глубоко вздохнула и резко выдохнула, – Я так волнуюсь. У меня сейчас сердце из груди выскочит. Ну ладно… Ждите моего следующего репортажа с поверхности. Всех целую… Пока. Пока.

Она перевернулась в воздухе, и схватившись за угол, вплыла в отсек, находившийся справа. Затем открыв видеокамеру, слегка трясущимися руками вынула тоненькую, черную флеш-карточку.

– Господи… – тихо сказала она, переведя речь с английского на русский, и посмотрела куда-то вверх, -…Господи… Помоги нам не разбиться.

Потом, она вставила флешку в гнездо компьютера, и прислонила палец к появившемуся голографическому монитору, на экране которого мигала красная кнопка с надписью «отправить».

Электронное табло, над головой Ника, быстро отсчитывало последние секунды. Через стекло скафандра, он спокойно посмотрел на Катю, положив свою ладонь, на ее руку.

– Не бойся, – с улыбкой сказал он, – НАСА знает свое дело. Все будет хорошо.

– А я и не боюсь, – Катя улыбнулась в ответ и крепко сжала его ладонь, насколько это позволяла толстая перчатка скафандра, – Герметичность отсека?

– В норме, – ответил Ник, взглянув на зеленую лампочку слева от себя.

– Ну тогда… Тогда вроде все готово, – с волнением сказала Катя и оглянувшись, посмотрела на членов экипажа, лежавших в креслах, в позе эмбриона лицом друг к другу, – Все пристегнули ремни?

– Все, – послышался ответ в наушниках, а затем шутливый голос Томоко спросил, – Кэт, ты думаешь ремни нас спасут, если… Если что-то пойдет не так? Мы же, в конце концов, не в автомобиле едем.

В наушниках раздался легкий хохот, который прервал строгий голос Нади: «Очень смешно».

– Прости. Я просто хотела разрядить обстановку, – оправдывалась Томоко.

– Ты бы лучше какой ни будь японский анекдот рассказала, – вмешался Лао, – хотите я вам расскажу, как…

– Всем приготовиться, – внезапно прервала его Катя, – до старта осталось… – она взглянула на Ника, и сжав его руку еще сильнее, посмотрела на циферблат, -…4 секунды, 3 секунды, две, одна… Поехали!

– Стартовая позиция достигнута, – произнес электронный, женский голос ИИП, – Внимание. Начинаю вход в толстые слои атмосферы.

Раздался шипящий звук и нос ЖДК медленно приподнялся. Поверхность Марса постепенно исчезла из двух круглых, носовых иллюминаторов, а вместо нее появилась, черная пустота космоса. Катя закрыла глаза. Корабль резко дернулся, а затем его начало трясти.

– Ой, мамочки, – прошептал испуганный голос Томоко. Затем, она еще что-то начала говорить по-японски, но сильный гул с наружи, заглушил ее речь.

Тряска усиливалась. Огненная пелена заволокла стекла иллюминаторов. Послышался странный хрустящий звук, вперемешку со свистом.

– Что-то мне это не нравится, – крикнул Этьен, – Мы развалимся. Корабль не выдержит.

– Выдержит, – сказала Надя, тяжело дыша, – Это горит и отлетает огнеупорная обшивка. Всем сохранять спокойствие. Следите за своим дыханием. Вспомните, как нас учили: носом-глубокий вдох, ртом-выдох.

– Ты уверена, что все в порядке? – крикнул Лао, – по-моему так быть не должно…

– Все в порядке! – перебил его Ник, – на индикаторах все в норме. Еще чуть-чуть, и мы войдем в атмосферу.

– Ковбой. А я думал ты спишь, – крикнул Лао.

– Да я бы уснул, – ответил Ник, – но кто-то же должен посадить ваши задницы.

В наушниках снова раздался смех.

ЖДК продолжало трясти. Казалось, что страшный свистящий скрежет наполняет собою все пространство и становится все громче и громче. Все молчали прислушиваясь к нему. Его только немного перебивало частое, тяжелое дыхание в наушниках.

Неожиданно хруст и свист прекратились. Нос ЖДК медленно опустился вниз.

Катя сделала глубокий вздох и открыла глаза. Перед ее взором, в иллюминаторах, развернулся полукруглый, красно-розовый горизонт Марса. Огненная пелена, медленно таявшая, еще пару раз сверкнула и через несколько секунд полностью исчезла.

Катя посмотрела на Ника. Тот молча следил за индикаторами на панели управления крепко сжимая ее руку. Он будто почувствовал на себе ее взгляд и слегка повернув к ней голову, улыбнувшись сказал: – Все идет как по маслу. Еще немного и…

Снизу раздалось несколько, почти одновременных хлопков.

– Отстрел нижнего обтекателя успешно выполнен, – сказала Ипа женским голосом, – Включаю маневровые двигатели…

Сзади послышался мощный и громкий рев. ЖДК резко толкнуло вперед.

– …Произведен захват точки приземления, – продолжал электронный голос, – начинаю набор скорости и маневрирование.

Катя с тревогой смотрела на панель с мигающими и горящими лампочками. Повернув голову влево, она взглянула на надпись «ручное управление» и на небольшой переключатель, ниже надписи. Ее сердце сильно стучало. В висках тревожно пульсировала кровь. Катя осторожно приподняла левую руку и аккуратно погладила переключатель большим пальцем, затем плавно пошатала ручку джойстика управления, находящуюся под ним.

– Кэт, не волнуйся, – заметив это, крикнул ей Ник, сквозь рокот двигателей, – Расслабься. Ипа справится.

– Да я так, – оправдалась Катя, пытаясь сделать голос как можно мягче, – На всякий случай.

– Не волнуйся, – повторил Ник и перевел взгляд на индикаторы, – У нее получится. Должно получится.

ЖДК продолжал стремительно снижаться, оставляя за собой шлейф огня и дыма, как случайный метеорит, захваченный в плен гравитацией планеты. Сильный рев его двигателей нарушал вековую, безмолвную красоту Марса и разносился на многие сотни и тысячи километров. С каким-то неописуемым восторгом Катя смотрела в иллюминаторы и наблюдала как приближалась красноватая поверхность. Вот то, о чем она так долго мечтала. Вот то, к чему она столько стремилась. Победа была так близка. Очень близка. Осталось совсем чуть-чуть. Осталось совсем немного. Только бы все получилось. Только бы все прошло по плану.

«У нас получится. У нас все получится», – вертелись мысли в Катиной в голове, – «Все будет хорошо. Ипа справится. Она не может не справиться».

После длительного молчания, Ник посмотрел на высотомер, покосился на Катю, а затем громким голосом сказал, – Высота 10 тысяч метров.

Сзади раздался сильный хлопок и тут же резко наступила, как всем показалось, гробовая тишина.

– Отстрел задней ступени успешно выполнен, – произнес женским голосом ИИП, – начинаю мягкое планирование к точке приземления.

От резкой перемены, в ушах немного звенело и только нервное дыхание всех членов экипажа, пробивалось сквозь этот звон. Все молчали и каждый думал о чем-то своем, пытаясь хоть как-то угомонить свой страх, а уж тем более не показать его другим. Все ждали. Ждали…

– Высота 8 тысяч метров… 7 тысяч метров… – начал отсчет Ник, делая длинные паузы, – … 6 тысяч метров … 5 тысяч … 4 тысячи…

Катя смотрела на датчики, изредка, поглядывая в иллюминаторы, за стеклами которых, быстро приближаясь, мелькал красный пейзаж Марса. Внизу, с огромной скоростью, проносились горы, равнины, кратеры, овраги, а затем, с той же огромной скоростью, исчезали под полукруглой стенкой носа ЖДК.

– Скорость? – спросила Катя, посмотрев на Ника, и освободив свою руку от его захвата, аккуратно подергала ручку правого джойстика.

– 45 метров в секунду, – ответил тот, посмотрев на индикатор слева от себя, – Высота 2 тысячи метров.

Через несколько минут, с одного и другого бока ЖДК раздались два одновременных щелчка, а затем послышался неприятный скрежет, который через секунду стих.

– Сброс маневровых крыльев успешно выполнен, – равнодушно произнес электронный голос, – Выпускаю тормозной парашют.

Сверху раздался сильный хлопок и ЖДК резко дернулся.

В наушниках взвизгнул женский голос, потом еле слышно что-то забормотал по-японски.

– Господи помоги…, – тихо сказала Катя по-русски и вцепилась обеими руками в ручки полулежащего кресла, – Прошу тебя… Помоги…

– 800 метров, 600 метров, – продолжал считать Ник, следя за высотомером.

– Скорость? – спросила Катя.

– Падает, – ответил тот, посмотрев на индикатор скорости, затем вновь уставился на датчик высоты, – 400 метров, 300 метров, 250 метров, 200 метров, 150, 100… – а затем стиснув зубы, крикнул, – Ну давай же. Давай… Ну…

Сверху что-то клацнуло, и в это же время, снизу раздался громкий, мощный рокот. ЖДК вновь резко тряхануло.

– Тормозной парашют отцеплен, – все также равнодушно сказала Ипа, – произведен запуск реверсивных двигателей. Вывожу противоударные пружины.

Снизу зазвучал жужжащий звук.

– 50 метров, 40 метров… – голос Ника, как тикающий маятник, отсчитывал остатки расстояния до планеты, – 30 метров… 20…10…Всем приготовится к удару!

Катя задержала дыхание и сильно зажмурилась.

Удар был неслабый. Снизу раздался треск и скрежет, а затем наступила тишина, прерываемая, плавно угасающим рокотом двигателей. Время как будто застыло. Все, как будто, замерло, в ожидании непонятно чего. И вот наконец, через несколько минут, эту, казалось бы долгую тишину, перебиваемую частым и тяжелым дыханием в наушниках, нарушил испуганный, и в тоже время радостный голос Этьена, – Да. Да. Да. Твою же мать. Мы еще живы. Я люблю НАСА. Люблю. Люблю. Люблю, – и он хотел крикнуть еще что-то, но его перебил командный голос Нади, – Хватит вопить. Мы поняли, что ты жив, – затем сделав паузу, она обратилась к остальным членам экипажа, – Все целы? У всех все в порядке?

– В порядке! – тяжело дыша, отзывались мужские и женские голоса, – Все в порядке! Все в норме!

– Кэт, ты как? – услышала Катя в наушниках голос Ника и почувствовала, как его рука осторожно дотронулась до ее плеча, – Кэт не молчи. Ты в порядке?

– Да. Все хорошо, – ответила она открыв глаза и посмотрев на Ника, – Я просто… Я просто задумалась. Все хорошо.

– Никому не вставать. Всем сидеть на месте, – спокойно сказала Надя, – ждем отсчета ИИП.

Катя обвела взглядом приборную панель, и посмотрев на зеленые огоньки, довольно улыбнулась.

– Думаю с ЖДК все в порядке, – немного уверено сказала она, слегка покосившись на Ника, – Судя по индикаторам – все в норме.

– Ждем ИИП, – с твердостью в голосе повторила Надя, – Действуем по инструкции.

Катя послушно замолчала, и еще раз взглянув на панель, стала смотреть в иллюминаторы, пытаясь хоть что ни будь увидеть сквозь красно-ржавую пелену пыли, поднятой реверсивными двигателями. Эта пыль заволокла все, абсолютно все. Не было видно ничего, кроме полукруглого, выпуклого носа ЖДК. Казалось, что красно-розовый, непроглядный туман окутал собой всю планету, и этот туман не был похож на тот земной, который со временем постепенно исчезает, высвобождая то, что он поглотил. У Кати возникло чувство, что этот красно-розовый, ржавый туман не растворится никогда и что она не увидит ни марсианского неба, ни марсианского солнца, ни красивых марсианских пейзажей, о которых она так мечтала. Подумав о небе и о солнце, она неожиданно вспомнила Землю. Вдруг, картины прошлого побежали перед ее глазами: детство, юность, начало взрослой жизни, все плохие и хорошие переживания. Вся ее жизнь, мгновенно пролетела перед ее внутренним взором, оставляя на душе, нехороший осадок. Осадок, от которого, как казалось Кате, она уже давно избавилась. Под ложечкой у нее еле заметно засосало и сделалось немного страшно и тоскливо. Странное ощущение охватило ее. Ощущение знакомое, но давно забытое. А за ним, в душе появился непонятный ужас.

«Что со мной?» – подумала Катя, – «Что это? Тоска по Земле-матушке? А ведь я больше никогда не увижу Землю. Никогда. Может быть, в скором будущем, человечество достигнет таких высот, что сможет беспрепятственно летать на Марс и обратно, но меня, возможно уже не будет в живых. И почему я об этом не думала так, как сейчас, когда исправить уже ничего нельзя», – под ложечкой снова засосало, – «Никогда», – завертелось у нее в голове, – «Никогда не увижу Землю».

Пыль, за стеклами иллюминаторов, постепенно оседала и начинала медленно вырисовываться поверхность Марса. Катя вглядывалась, но отчетливо увидеть ничего не могла. И чем понятней становился пейзаж, тем больше отпускал ее необъяснимый страх, и тем радостнее и сильнее начинало стучать ее сердце. И чем ярче проступал ландшафт, тем бледнее становились мысли о Земле, и о пережитом прошлом, как будто они тоже опускались на поверхность и потихоньку покрывались толстым слоем марсианской пыли.

– Сканирование комплекса завершено, – внезапно и все так же равнодушно сказала Ипа, -Суммарный уровень повреждения составляет 1,67%. Ошибок программного обеспечения не обнаружено. Важные жизненные и вспомогательные функции комплекса в норме. Герметичность отсеков в норме. Более точные данные вывожу на голопроэктор.

Над головами Ника и Кати вылезла круглая, небольшая, полупрозрачная линза, которая засветилась и перед пилотами появилась трехмерная, вращающаяся голограмма ЖДК. Чуть ниже мелькали цифры и график, показывающий уровень и классификацию поломки, а также возможную причину и способы ее устранения.

– Ипа, на сколько мы отклонились от зоны высадки? – спорила Надя.

– Посадка в точку приземления произведена успешно, -ответил женский электроный голос, – отклонение составляет всего 2,56%.

– В яблочко, – не сдержав восторга крикнула Надя, а затем обратилась к Нику, – что там у нас?

– Повреждены две противоударные пружины. Нет электричества на «кухне», – радостным голосом сообщал Ник, смотрев на голограмму, – короткое замыкание в третьем щитке, сгорел воздушный фильтр в верхней камере, и-и-и-и, -потянул он, как будто наслаждаясь, – вроде все, поломок больше не обнаружено.

Пока говорил Ник, стояла гробовая тишина. Все ожидающе молчали, тщательно прислушиваясь к каждому его слову, но после того как он закончил, уже смело и не боясь услышать упрек командира, снова раздался голос Этьена, – Добро пожаловать на Марс. Да, да, да черт побери, мы сделали это. Я-я-я-х-х-у-у. Жаль, что мы не взяли с собой шампанское, а то бы я открыл одну бутылочку, да окатил вас с ног до головы.

В наушниках зазвучал смех и восторженные возгласы.

– Я люблю. Люблю. Люблю НАСА, – еще раз признался в любви Этьен, отстегнул ремень и, сделал несколько неудачных попыток встать с кресла, – Что-то я отвык от гравитации.

– Привыкай, -со смехом сказала Томоко и кряхтя, последовала его примеру, – Надо было больше заниматься на тренажерах, а ты лентяй отлынивал.

– У меня нет комплексов, по поводу своей фигуры как у некоторых, – шутливо ответил Этьен, – я и так знаю, что я стройный и красивый, и бегать в космосе, как хомячок по кругу, я и не собирался еще во время нашей подготовки на Земле. Да кстати, благодаря мне вы сэкономили немало провизии, потому что я не тратил калории, реже чувствовал голод, а значит и меньше ел.

– Если бы ты меньше ел, – засмеялась Катя, – Ты бы сейчас легко оторвал свой зад от кресла.

– Да, да. Точно, точно, – послышались в наушниках мужские и женские голоса, вместе с громким хохотом.

– Смейтесь. Смейтесь, – делая вид, что обиделся, сказал Этьен, – Когда-нибудь историки оценят великий подвиг самопожертвования первого француза, полетевшего на Марс, и не щадившего живота своего ради общего блага.

– Оценят, оценят, – серьезным тоном промычал Лао себе под нос, при этом ворочаясь в кресле и пытаясь вытащить из гнезда застрявший там карабин ремня безопасности, – Оценят, оценят… Не знаю, как вам полет, ребята, но посадка на Марс-это было что-то. Наконец то все позади. Я чуть в штаны не наделал. Надо сообщить на Землю, что бы НАСА для следующих полетов, придумали и выдавали астронавтам космические подгузники, – кто-то захихикал, и Лао, услышав это, шутливым голосом добавил, – Ничего смешного не вижу. Нет. Я серьезно говорю. Эта посадка была похлеще … – он задумался и наконец выдал, -… похлеще, чем американские горки. Не так ли ковбой?