Полная версия
Разумная жизнь. Книга первая
Катя замолчала. Ее глаза смотрели на Ника, в ожидании его реакции на услышанное.
Ник аккуратно вытер рукой остатки слез с Катиного лица, а затем нежно поцеловал ее в губы.
– Че-то ты совсем расклеилась, -нежно сказал он, посмотрев ей в глаза, – Ноешь как… Как это по-русски? Как ба-бья, кажется. Нет. Подожди. Не подсказывай. Как… – Ник ненадолго задумался, а затем, ломаным русско-английским языком, выговорил слово «баба», а ударение в этом слове, поставил на последнюю букву «а», – …как баба. Да. Точно. Вспомнил. Как баба.
Катя тихонько улыбнулась и так же с ошибкой сказала: «Я и есть баба».
– Нет. Ты не просто баба, – Ник улыбнулся в ответ, – Ты русская баба, – и он повысил голос на слове «русская», – Помнишь, как ваш поэт писал: «Коня на скаку остановит, в горящую… Как это по-русски?
– Избу, – правильным русским произношением ответила Катя, – По-английски это «Хаус», «Коттедж», «Хут».
– В горящую избу войдет, – продолжил Ник, коверкая неправильным произношением, слово «изба».
– Я не такая, – Катя опустила глаза, – Совсем не такая.
– Такая! – твердо сказал Ник, – Поверь мне, именно такая. Веселая, сильная баба.
И снова последнее слово он с произнес ошибкой.
Катя негромко засмеялась.
– Вот. Уже лучше, – спокойно сказал Ник, увидев улыбку Кати, – Вот теперь ты похожа на настоящую русскую бабу.
– Ты просто делаешь то, чему нас учили. Психолог хренов, – Катя внимательно посмотрела на Ника, и недавняя улыбка сползла с ее губ, – Ты хочешь проблему перевести в шутку. Ты хочешь, чтобы я увидела в своей проблеме светлые стороны. Но их нет, Ник. Эту проблему нельзя решить посмеявшись над ней. Эта ни та ситуация. Да, нас учили общается с юмором и как можно больше смеяться. Да. Нас учили шутить по поводу и без повода. Это разряжает обстановку, снимет стресс и так далее. Но повторяю-это другая ситуация и время шуток кончилось. Я серьезно, Ник. У меня проблемы. Я зря сюда прилетела. Я недолжна была этого делать. Мне кажется я схожу с ума…
– Послушай, Кэт, – Ник приблизил свое лицо к лицу Кати так, что та ощутила теплоту его дыхание на своей коже, – То, что было в прошлом, осталось в прошлом. То, что ты мне рассказала, ничего не значит ни для тебя, ни для меня, ни для кого бы то ни было в колонии, да и вообще во вселенной. Все это осталось позади. Далеко позади, – Ник посмотрел в иллюминатор, за которым тьма поглотила ржавую поверхность Марса, – Все это осталось там на Земле, – он перевел взгляд на Катю, – И ты теперь другой человек. Не та маленькая девочка. Не тот беззащитный кролик. А баба… – Ник улыбнулся, снова не правильно ставя ударение, -…Русская, сильная баба. Первая в России баба, совершившая полет на Марс. А это, поверь мне, чего-то стоит. Ты сильный человек, Кэт. И ты возьмешь себя в руки. Как и раньше. На Земле. Вспомни, ты мне рассказывала, как над тобой посмеивались. Как никто не верил, что ты полетишь на Марс. Как тебя одолевали сомнения и страхи. Как ты сильно переживала и плакала ночами. Но ты не сдавалась и шла к своей цели. И вот ты здесь. И ты еще будешь говорить, что ты слабая. Нет, ты не слабая. Ты сильная. Ты добрая. Ты веселая. И всегда была такой. И именно такую Кэт я увидел впервые на подготовительных курсах пилотов, и именно в такую Кэт я и влюбился, – Ник снова поцеловал Катю, – Поверь мне, я знаю какая ты на самом деле. Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь себя. Ты справишься, Кэт. Мы справимся. Я за тобой присмотрю. Как всегда… Ну же улыбнись.
Катя скромно улыбнулась, обняла Ника, а затем поцеловала в щеку.
– Обещаешь, что присмотришь за мной? – тихо спросила она.
– Обещаю, – шёпотом ответил Ник, – Обещаю… Куда я денусь, – он осторожно отодвинул Катю и нежно посмотрел ей в глаза, – Обещаю. Ведь я люблю тебя.
Глава 5
Безоблачное, черно небо было сплошь утыкано яркими, переливающимися разными цветами, звездами. Если приглядеться, то кое где, можно было бы различить и легкую туманность, кем-то и когда-то названую: млечный путь. Не было ни малейшего ветерка, ни малейшего намека на него, и духота наступившей ночи, как будто душила. Душила своей, накалившейся за день, тишиной и безграничной пустотой, которая полностью окутала собой не только Дороховский аэродром, но и то, что было за его пределами. Казалось, будто природа выкипела, как выкипает забытый на газовой плите чайник. Замерла в ожидании прохлады. Затаилась. Затаилось все. И даже сверчки.
Тусклые огни фонарей слабо освещали заасфальтированную дорожку, по которой неторопливо шли Шалыгин, с инструктировавшим его, Ступиным. Они были одеты в гражданскую одежду, чтобы ненароком не засветить своим внешним видом, сверхсекретный, военный объект. Вокруг них чернели, освещённые редкими прожекторами, останки военных самолетов, давно заброшенных и покрытых ржавчиной, но все также стойко продолжавших служить своей Родине, и служба эта заключалась в том, что они всем своим жалким видом показывали, что аэродром совершено забыт, и что здесь нет ничего интересного. Но интересного было много. Там под землей. А сверху… А сверху все выглядело совсем иначе: несколько якобы заброшенных ангаров; авиометаллолом, аккуратно расставленный по всему аэродрому; и несколько человек охраны, с виду напоминающих толи алкашей, случайно устроившихся на работу, толи бомжей, нашедших себе недолгое пристанище в этом закутке, окруженном, со всех сторон забором с колючей проволокой. Никому постороннему и в голову не могло прийти, что все это охраняется самой лучшей современной аппаратурой и отлично подготовленными, к любым неожиданностям, спецами.
Шалыгин шагал легко, не обращая внимания на аномально-теплую погоду. Именно так, как-то выразилась Анжела, подчеркивая слово «аномальная». Его разноцветная футболка с короткими рукавами и надписью: «Супер папа», казалось, не впитала в себя ни капли пота, и с виду была совершенно сухая. Белая, с зелено-красными пальмами, рубашка Ступина, наоборот, была влажная и прилипнув, в некоторых местах, к грузному телу Станислава Павловича, показывала, что у него есть живот. Точнее сказать не живот, а пузо и совсем не маленькое. Таким образом, эта потная рубашка, искажала атлетически-богатырский вид зам начальника западного военного округа.
Они медленно приближались к кирпичному, одноэтажному зданию, с виду, давно не ремонтировавшемуся и напоминающему, заброшенный сарай или сторожку, с одной единственной, металлической дверью с торца.
– …Покружишься над аэродромом. Выполнишь несколько фигур пилотажа. Оценишь состояние самолета. Оценишь свое состояние в среде эфира. И докладывай. Обязательно докладывай обо всем. В общем, не мне тебя учить, Сергей, – говорил спокойным тоном Станислав Павлович, изредка вытирая ладонью пот со лба, – Следи за своим самочувствием. В случае чего, все отменяется, – Ступин поднес кулак к своему рту и произвел два раза звук «г-х-м-м-м», напоминающий кашель, – Типун мне на язык… И никаких, но. Ты меня понял, Серега? Никаких, но.
Станислав Павлович властным взглядом посмотрел на Шалыгина. Сергей уловил намек и мягким голосом подчинённого, ответил: «Так точно. Есть отменить испытания.»
– …Связь будем держать на секретной Альфа-частоте, – продолжал Ступин, – Стелскамуфляж не позволит обнаружить тебя ни с Земли, ни со спутника. Никто, даже мы не будем знать где ты находишься, – Ступин снова посмотрел на Шалыгина, – Поэтому, Серега, повторяю, ты должен постоянно докладывать. Где ты. Что ты. И как ты.
– Так точно, – также мягко сказал Шалыгин и улыбнулся нагловатой улыбкой.
– Ну, значит с этим понятно, – сказал Станислав Павлович после недолгой паузы, – Идем дальше. После первой стадии испытаний перейдешь ко второй: поднимешься на высоту 30 км, и набрав скорость 50 тысяч к/ч, долетишь до Камчатки. Проверишь, на что способна эта птичка.
– О те на, – удивился Сергей и все с стой же наглой улыбкой спросил, – А если меня всё-таки обнаружат? Свои ПВО обнаружат? Что мне тогда делать? Собьют еще ненароком.
– Вот заодно и проверим хваленый стелс режим. Если обнаружат свои, значит обнаружат и чужие, – спокойно ответил Ступин и загадочно улыбнулся, – А это, брат ты мой, провал всей операции. Значит, отлетался ты. Значит, триндец тебе.
– Вот, Палыч, ты сейчас шутишь или на полном серьезе говоришь? – спросил Шалыгин и лицо его приняло вопрошающий вид.
– Что испугался? Неужели у тебя жилки по всему телу затряслись? – засмеялся Ступин, – Да ты не бойся. Если тебя засекут ПВО, они будут делать запрос на разрешение атаки, а разрешения им никто, соответственно, не даст. На верху все согласованно. Просто будут следить за тобой. Да и птичка у тебя будет, скажем так, не совсем обычная. Скорость, манёвренность. Ну, ты сам понимаешь. Я думаю, что там на Земле, очень сильно удивятся, оценив летные характеристики неопознанного объекта. А мы потом все спишем на НЛО. В последнее время ракетчики частенько наблюдают всякую всячину. Так что, тебя скорее всего, примут за пришельца и возможно даже, когда-нибудь я статью в газете про тебя прочитаю. Летал, дескать, неизвестный аппарат с зеленым человечком…
– Смотрите, некролог не прочитайте, господин генерал майор, – осклабился Шалыгин.
– Типун тебе на язык, – кашлянул Ступин, – накаркай мне еще. Ворона… Так. Ладно, хватит. Посмеялись и будет. Далее, развернёшься, разгонишься и уйдешь в глубь России. Затем, достигнув территории Сибири, поднимешься на высоту 600 км и зависнешь на орбите Земли…
Глаза Сергея сверкали какой-то детской, понятной только ему, радостью. Он молча слушал Ступина и странновато улыбался, изредка погружаясь в свои мысли, но при этом стараясь не упустить смысл слов, сказанных Станиславом Павловичем.
– …После этого, приступишь к третей фазе испытаний: «Имитация аварийного выхода в открытый космос.» – Ступин загадочно посмотрел на Шалыгина, как будто чего-то ждал от него, – Покинешь «Сапсан», побудешь в космосе около пяти минут и вернёшься обратно в кабину пилота. И главное не забудь, что отдаляться от самолета далеко нельзя. Иначе тебя засекут радары. Излучение стелс поля, распространяется от штурмовика, всего лишь на расстояние не более трех с половиной метров. Так что учти, перейдёшь границу, подвергнешь риску всю операцию.
– Стас, спасибо тебе, – вдруг сказал Сергей.
– За что? – спросил Ступин, пытаясь скрыть смущение и делая вид, что не ожидал благодарности.
– А то ты не знаешь за что? – ответил Шалыгин, – Ведь ты, старый хрен, знал, что мне предстоит покинуть пределы Земли да еще и выйти в открытый космос. Знал. Почему же раньше не сказал?
– Ну, во-первых, не совсем старый, а во-вторых, не совсем хрен, – улыбался Ступин, – и в-третьих, это была секретная информация. А ты знаешь, что бывает…
– Спасибо тебе, Стас, – снова повторил Шалыгин.
– Ну все хватит, а то я сейчас расплачусь, – хмыкнул Ступин, – Потом сочтемся, когда вернешься. Помнишь, ты по телефону обещал проставиться? Так что не забывай. С тебя бутылочка коньяка.
– Так точно. Самый дорогой возьму, – сказал Сергей.
– Ты уж не пожадничай. Подороже, да получше выбери, – Станислав Павлович сделал серьезное лицо, – Ну все… А теперь продолжим. После третей стадии испытаний, приступишь к завершающей: уничтожение потенциального противника экспериментальной ракетой. Координаты цели получишь перед самим запуском «Карандаша». Мишень будет находится в Сибири, на давно заброшенной и забытой Богом, территории. Когда-то там была тайга, а сейчас, что-то вроде пустоши. Несколько лет назад, там находилась лесосека. Все повырубили на несколько километров и теперь там голая пустыня. Не бережем мы достояние России. Не бережём.
– Ракета боевая? – спросил Шалыгин.
– Нет, – Ступин взглянул на Сергея, – Заряда не будет. Просто болванка. Но по предварительным расчетам, удар будет сильным. Поэтому придумана легенда о падении метеорита. В общем, Серега, твоя задача уничтожить цель и быстро скрыться с места преступления.
– Хорошо сказано, Станислав Павлович. Вы похоронили в себе талант криминального элемента. А вот скажите мне, уважаемый генерал майор, вы осколки метеорита тоже раскидаете вокруг воронки? Ведь люди кинутся за ними. Это факт. И это исторически доказано.
– Ты не волнуйся, – спокойно сказал Ступин, – Все под контролем. Группа зачистки находится в режиме ожидания. Они и камушки раскидают, и останки «Карандашика» подберут. Это уже не твоя забота. Ты лучше об испытании думай, – Станислав Павлович вдруг остановился и достал, из нагрудного кармана рубашки, платок, – Серега, подожди. Давай передохнем. Что-то жарко сегодня.
– Да уж, в последнее время лето нас просто радует, – Шалыгин посмотрел на Ступина, – Слишком сильно радует, – затем он улыбнулся и добавил, – А может дело не в погоде, а в тебе? Вот ты мне скажи, Стас, когда ты последний раз отдыхал? Я имею в виду, когда ты последний раз был на природе? – Сергей задумался, – Ну, скажем, в походе? Когда последний раз ножками по траве ходил? А-а-а? – Шалыгин улыбнулся еще сильнее и на его лице появилась легкая издевка, – Ах. Да. Я совсем забыл: вас генералов и в походы на машинах возят.
– Да пошёл ты, – Ступин махнул рукой, как будто хотел отогнать от себя назойливую муху, затем вытер платком капельки пота со лба, – Может должность у меня такая. Ходить в походы сидя.
– Вот. Вот. И я про тоже, – Сергей засмеялся, – А в булочную ты тоже на такси ездишь?
– Надо будет и в булочную отвезут, – Станислав Павлович улыбнулся в ответ, но его улыбка больше напоминала оскал, – А надо будет…
– Ладно. Ладно. Я понял твою мысль, – смеялся Сергей, – Ты не обижайся на меня, старче. Я же тебе добра желаю. По-дружески желаю, – Шалыгин вдруг перестал смеяться и поманил Ступина к себе рукой, – Пойдем я тебе что-то покажу.
– Что ты мне можешь показать? – ссорказничал Станислав Павлович.
– Пошли. Увидишь, – Шалыгин сошёл с асфальтированной дорожки, подошёл к фонарным столбам, и шагнув за периметр освещения фонарей, исчез во тьме.
– Серега? Ты не забыл зачем мы здесь? Ну куда ты пошёл? – кричал Ступин в бескрайнюю мглу, – Сергей?
Но ответа не последовало.
– Дождешься ты у меня, супер папа. Ей Богу дождешься, – тихо сказал Станислав Павлович и немного помешкавшись отправился за Шалыгиным.
Пройдя несколько шагов почти наощупь, Ступин остановился. Перед ним стояла, черная, плохо различимая в темноте, фигура Шалыгина. Сергей просто стоял и завороженно смотрел куда-то вверх.
– Ну, и-и-и? Что я должен увидеть? – спросил Ступин и тоже задрал голову, – Где твое хваленное чудо?
– А вот оно, – тихо ответил Сергей не опуская головы, – Прямо перед тобой.
Ступин стал вглядываться в звездное небо, даже пытался прислушаться к чему-то, сам не зная к чему, но так и не обнаружив ничего сверхъестественного, вопросительно посмотрел на Шалыгина.
– Сколько себя помню, Стас, – Шалыгин, почувствовал на себе взгляд Ступина, – я все время смотрел на небо. Мне иногда кажется, что я родился с поднятой головой. Помню в детстве, пацаном, я часами мог наблюдать за ночным небом. Я целую ночь мог смотреть на звезды, не отрываясь. И это единственное, что меня привлекало. Это единственное, что по-настоящему меня успокаивало. Меня как будто тянуло в ночное, звездное небо, и я ощущал странную тоску по нему. Помню, что я даже разговаривал со звездами. Нет, мне никто не отвечал, – Сергей улыбнулся, – но мне тогда казалось, что где-то там меня слышат и понимают. Мне казалось, что где-то там, далеко, мой дом. Мой настоящий дом. А здесь я всего лишь гость. Случайный гость, по каким-то не случайным законам вселенной, неслучайно оказавшийся здесь, на Земле. С годами эта тоска прошла. Но я ее запомнил, Стас, хорошо запомнил. Тоска ушла, а на смену ей пришло желание летать. Желание, просто быть в небе. И чем ближе к звездам, тем лучше, – Шалыгин опустил голову и посмотрел на Станислава Павловича, – Стас, ты веришь в Бога? Как ты думаешь, для чего мы живем, и как вообще появились? Каков смысл существования?
– Ну ты, Сергей Иванович, загнул, – Ступин удивленно смотрел на Шалыгина, – Ты на меня еще поповскую рясу одень, да попроси, что бы я тебе все твои грехи отпустил.
– Я серьезно, Стас, – Шалыгин вновь посмотрел вверх, – Ты посмотри сколько звезд. Ты посмотри какая красота. У себя в кабинете ты такого не увидишь. Как ты думаешь Палыч, есть ли у вселенной предел? Кончается она где-нибудь или нет? Вот Эйнштейн предполагал, что кончается. А что дальше за этими границами? Как вообще устроен мир?
– Как устроен? – задумался Станислав Павлович, – А кто его знает, как он устроен. Согласен я с тобой, Серега. Действительно красиво. Иногда звезды просто околдовывают.
– Вот, Палыч, ты тоже это чувствуешь.
– Что?
– Единение со всем сущим, – немного подумав ответил Сергей.
– Что? Что? – переспросил Ступин и странно посмотрел на Шалыгина.
– Как бы тебе объяснить, что бы было понятно, – замешкался Сергей, – Я думаю, что мы все чувствуем связь. Связь с космосом. Кто-то больше. Кто-то меньше. Но эта связь есть у всех. Только некоторые люди атрофировались. Мутировали. Забыли о том, что мы частички вселенной. Забыли о том, что мы часть природы. И только звездное небо иногда напоминает нам об этом и восстанавливает потерянную связь.
– Стареешь ты Серега. Я думаю, это кризис… – Станислав Павлович хихикнул, -…Кризис… Как же это, мать его за ногу? Кризис среднего возраста, кажется.
Сергей засмеялся и не отводя глаз со звезд, сказал: «Палыч, вот с тобой о высоком говорить совершенно нельзя. Я тебе одно, а ты мне совсем про другое. Я тебе о вечном, а ты… Кстати, какой кризис? – он посмотрел на Ступина, – Как ты его назвал?
– Кризис среднего возраста, – улыбаясь, повторил Ступин, – У меня тоже, что-то похожее было. Примерно, в твоем возрасте.
– В моем возрасте? – засмеялся Сергей, – Да ты старше меня всего на семь лет. Ну, может чуть-чуть побольше.
– Не перебивай, – продолжал Станислав Павлович, – Знаешь, какие мне тогда в голову мысли лезли? Жуть просто. Депрессия, одним словом.
– И откуда, у тебя такие познания в психологии, – спросил Шалыгин.
– Откуда? Откуда? Оттуда, – ответил Ступин, – И хватит перебивать, – Станислав Павлович немного помолчал, а затем продолжил, – Знаешь, Серега, что мне тогда помогло? Семья. Мысли о жене и детях, – Ступин вдруг перестал улыбаться и серьёзным голосом сказал, – Женится тебе надо было, Сергей. Женится… И давно жениться… После того как… Ну, ты сам понимаешь.
– После того, как ее не стало? – Сергей опустил голову и уставился куда-то в даль.
– Да. Ты только не заводись, – в голосе Станислава Павловича прозвучало чувство вины, – Я знаю, тебе не нравятся такие разговоры. Но как друг другу, я должен сказать. Ведь сколько лет прошло, Серег, а ты все холост. Знаю… Знаю, были у тебя легкие флирты, но это не то. Совсем не то. Влюбится тебе надо было. Влюбиться. И давно. А давай, – у Супина загорелись глаза, – после испытаний мы с тобой куда-нибудь сходим.
– Куда?
– Куда? Куда? Дразнить верблюда, – Станислав Павлович поставил ударение на слог «да», -Ну че ты как маленький. По бабам. Куда ж еще. Я смотрю ты совсем отупел. Не хорошо на тебя кризис влияет. Совсем не хорошо.
Шалыгин засмеялся.
– Сходим. Тряхнём стариной, – продолжил Ступин, – Ну и подберем тебе кого-нибудь, заодно. Я своей скажу, что в командировочку отправляют. На несколько дней. Ну мы с тобой и-и-и…
Ничего не сказав, Шалыгин, вновь посмотрел на звездное небо.
– Ты найди себе кого-нибудь, Сергей, – тихо сказал Ступин, задрав голову вверх, – Плохо быть одному. Не правильно. Вот поэтому тебе всякие мысли в голову и лезут. Не правильные. Неужели она для тебя так много значит. Неужели ты ее до сих пор любишь. Ведь это было так давно…
– Люблю, Палыч, – перебил его Сергей, – Люблю. До сих пор люблю. Не знаю… – он посмотрел на Ступина, – …может я какой-то старомодный. Может я однолюб. Может я последний романтик. А может я просто идиот, но я ее люблю, Стас, люблю. И, наверное, буду любить ее всегда. И, наверное, буду любить ее вечно. Такой уж я есть. И меня не изменить. Поздно уже менять. Наверное, поздно.
Станислав Павлович ничего не ответил, а просто молча смотрел на небо.
– Кстати, она мне снилась на днях. Несколько раз подряд снилась, – после недолгой паузы, сказал Сергей, – Опять… Опять, наверное, о чем-то предупредить хочет. Как тогда…
– Подполковник, – голос Ступина стал твердым и командным, и Шалыгин сразу вспомнил, что перед ним стоит не просто друг, а еще и его непосредственный начальник, и к тому же офицер, ранг которого выше, – А ну ка прекратите вот это вот, свое… -Станислав Павлович не нашёл слов, а только прожог Шалыгина грозным взглядом, -…Я понимаю, вы летчики народ суеверный. Наслышан о вас. Наслышан… Сплюнь через плечо. Черная кошка пробежала. Через порог нельзя здороваться. Ну прям детский сад какой-то. Ей Богу, – Станислав Павлович немного понизил голос, – Приснилось ему что-то. Эка невидаль. Мало ли что там можно увидеть во сне. Вот присниться мне, что кирпич на голову упадет, и что, мне теперь из дому нельзя выйти? Ты это давай, прекращай, жути нагонять перед испытаниями, – речь Ступина стала ровной и тихой, – Приснилось ему, видите ли. Это еще не о чем не говорит. А тогда, когда перед тем как заглох двигатель, и ты якобы до этого видел во сне Свету, это… Это было просто совпадение. Всего лишь простое совпадение. И не более. Понял?
– Так точно, – тихо ответил Сергей, – Понял.
– И чтобы больше не геройствовал, – Ступин снова повысил голос, – Я тебе как твой начальник… Я тебе как инспектор, отвечающий за проведение испытаний и как старший по званию, приказываю… – Станислав Павлович посмотрел Шалыгину в глаза, а затем тихо добавил, – Нет, я тебя просто как друг, прошу: если, не дай Бог, что-то пойдет не так; если что-то произойдет, и возникнет ситуация, связанная с риском для жизни, не думай. Катапультируйся. Не стоит эта железка того, чтобы ради нее умирать. Не стоит она жизни человека. Понял?
– Понял!
– И хрен с ним, с этим самолетом, – Ступин махнул рукой, – Еще сделают…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.