Расколотая мечта. Арка 2. Великие богатырские состязания

Свет проникая через разноцветные стекла, переливался и расцвечивал зал. Стены украшали живые растения, листочки плюща поднимались до самого потолка, среди них огоньками горели жёлтые, красные и белые цветочки.

– Как они это делают?! – Настенька прижала руки к груди. – Зима, а тут все… живое.

– И печей не видать, – Пелагея тоже была впечатлена.

– Трубы, – отозвался из соседнего сектора Шестерён. – Тепло ходит по трубам, а печи расположены в соседнем доме.

Простые члены делегаций и зрители уже заняли свои места. Среди них были и тягатели. Ждали глав делегаций шести княжеств.

– Неужели это сделано специально к состязаниям? – Любимка восхищённо озирался. С удивлением понял, что в самой верхней части крыша тоже прозрачная и оттуда льётся солнечный свет.

– А ты забыл, как нам стену приподняли? – спросил Олег. Отрок другими глазами посмотрел по сторонам.

– Ёшь-матрёшь! Неужели это всё может измениться за пару мгновений.

– Совершенно верно, – сказал Шестерён со своего места. – Пятнадцать вариантов зала и ещё десять их разновидностей.

Но Любимка уже его не слушал. Рядом с тульским тягателем появился самый странный человек, которого отрок когда-либо встречал. Это был невысокий и очень толстый парень, жир буквально выпирал из всех мест, откуда можно выпирать. Валики нескольких подбородков вскидывали лицо вверх, гладкие и румяные щеки лоснились. На голове короткий ёжик, глаза как узкие щёлки, пальцы похожи на сардельки.

– Вот так фрукт, – проговорил Любимка. Рядом ошалело таращил глаза Ярополк.

– А, знакомьтесь. Это Коропейко. Наш второй участник состязаний.

Шестерён улыбнулся. Коропейко растянул рот, словно жаба и взмахнул раздутой рукой. Одновременно с этим что-то зашелестело, под просторными одеждами парня явно что-то двигалось.

Любимка с Ярополком переглянулись.

– Это их тягатель?!

Они прыснули и отвернулись. Наум на фоне этого толстяка выглядел атлетом. Коропейко заметил их реакцию, щеки парня покраснели и затряслись. Он начал раздуваться, под одеждой грозно зашелестело.

– Коропейко, душечка наша, поумерь пыл! – раздался голос Василисы. – Состязания ещё не начались.

Любимка и Ярополк застыли с разинутыми ртами. Откуда звук? Место супруги правителя тульских земель пустовало. Толстяк недобро зыркнул на них и шлёпнулся на скамью, перекрестив жирные руки. Шестерён испуганно глядел на него, потом осторожно пристроился рядом.

Зал постепенно заполнялся, но главные места в центре зала оставались пустыми.

Ту-ду-дум! Ту-дум! Грянули невидимые фанфары, в проходах меж секторами княжеств появились главы делегаций и правители княжеств. Любимка увидел урядника Фрола все в той же темной обтягивающей одежде и с белым воротником гармошкой. За ним шагали тихо, как тени, два воронёных. Фрол был бледен, осунулся и, казалось, ничего вокруг себя не видел. Один раз Болту даже пришлось направить его, чтобы не врезался в скамью.

– Да что с дядькой Фролом такое?! – пробормотал Любимка. Зал взорвался приветственными криками, и он перестал об этом думать.

По проходу рядом с Любимкой вышагивал улыбающийся Данила-мастер. Лицо счастливое, на носу опять пятно, хотя и видно, что его тёрли. Василиса плыла, словно пава, совершенная, как картинка.

По следующему проходу гулко топал огромный Панас. Усы его довольно топорщились.

– Ни Прокл ни атаман не изволили явиться, – услышал Любимка голос Фёдора.

– Так и наш не изволил, – отозвался калика Олег.

За огромным казаком улыбаясь и подкручивая усы шли Свистун и Сипун, во всем блеске и яркости казачества. Оба нацепили на себя все оружие, какое только у них было. А вместе с ними и золото с самоцветами.

– Зато этот приехал, – сказал первый наставник. Во главе новгородской делегации вышагивал толстенный купчина в мехах. Вытянутая шапка делала его выше на голову, борода мела пол. Рядом беспечно топал молодой парень в щегольском кафтане.

– А почему у Новгорода один воин? – проговорил Олег озабоченно. – Разве по правилам сюда не должны явиться все участники?

Любимка поглядел туда, куда указал калика. Высокий мускулистый мужчина с молотом на длинной рукояти топал чуть позади от купчины.

– Никогда не считал Жилу выдающимся воином, – бухнул Фёдор сзади.

– Я тоже думал, что от них Потык будет, – сказал Савелий.

– Писари сказывали – с Потыком несчастье вышло, – шепнул Стоян. – Тёмное дело…

– Нашим легче… – проговорил Олег и замолк. Любимка укоризненно посмотрел на калику, мало чести надеяться, что сильные супротивники не явятся на поле боя.

– А кто же второй тогда? – хмурился Стоян. – Не Прошка же?

– Точно не Прошка! – рассмеялся калика Олег. – Прошка ещё тот вояка.

– Гляди, и Ермак не явился! – дядька Стоян указал на противоположный проход. Там шествовала Тмутаракань. Делегацию дальнего княжества возглавлял суровый витязь в сером дорожном плаще, высокий и худой. Он смотрел сквозь ряды зрителей так, будто не понимал, зачем это все. По обе руки от него мягко, как хищные звери, передвигались два одинаковых с лица воина. Оба в полном доспехе, кольчужных рубашках с нашитыми стальными бляхами. Вооружены тоже одинаково. Только вот за мечи держаться, словно один правша, а второй левша.

– Тит и Рат, – сказал Олег. – Лучшие бойцы княжества. Правда, сильны только, когда вместе.

– А возглавляет их Живень, один из советников князя Ермака, – молвил калика Фёдор. – Фактически он управляет княжеством, пока князя нет. А нет его почти всегда, учитывая его страсть к путешествиям.

Последней появилась делегация из Минских лесов. Все как один в кожаных темных одеждах с капюшонами. У всех множество кармашков и кожаных ремешков, отовсюду торчат рукояти мечей и кинжалов, а так же метательные снаряды.

Вспомнив звезды с острыми краями, подаренные кузнецами Фёдору, Любим подумал: "Может и этим подарили нечто подобное? Конопат и Болтя выглядели чужеродно в собственной команде. Слишком много эмоций, слишком много разговоров. Остальные дивы не молвили и слова с тех пор как вошли.

Один был в темных кожаных одеждах с меховой оторочкой. С капюшоном, весь протянут ремнями. Из-за одного плеча торчала туго набитый стрелами тул, из-за второго изгиб мощного боевого лука.

– Охотник Стрельник. Лучший стрелок шести княжеств, – сказал Стоян. – Видишь, на его луке не снята тетива? Обычная тетива давно бы растянулась и пришла в негодность. Но эта вытянута из жил Змея Горыныча, не намокает и не растягивается. Лук всегда готов к бою и бьёт с небывалой мощью.

– А второй?

– Второй Коготь.

Любимка глядел на очень широкого в плечах приземистого человека. Он тоже весь был в коже, только на голове вместо капюшона странная шапка, то ли с ушками, то ли с рожками. Любимка фыркнул, но див поднял на него взгляд.

Глаза Когтя были звериные, с вертикальным зрачком. Отрок похолодел, смеяться расхотелось. Минский витязь будто чувствовал его страх, усмехнулся, чуть приподняв края верхней губы. Сверкнули длинные почти звериные клыки.

– Очень опасный. Использует природную энергию рассечения. У него перчатки с когтями, которые он усиливает тягой и природой. Пожалуй, удар не слабее Кречетова будет.

– А кто же у них главный? – спросил Любимка.

– А вон тот неприметный старичок, – указал пальцем калика Олег.

Позади всех ковылял, опираясь на изогнутую клюку, древний старик. Белый плащ скрывал его от шеи до пят, поверх рассыпались столь же белые длинные волосы и такая же борода.

– Хорь. Лесной жрец бога Велеса. В минских лесах все ещё сильны природные культы прежних богов, – сказала Пелагея. – Надо же, не побоялись показать всем, что их наставники из древних.

– Дивам все равно, что о них подумают, – тихо сказал Савелий. – Они всегда были сами по себе и никого к себе не пускали. Ума не приложу, как с ними договорился князь Владимир.

Наконец, все расселись по местам. Первые люди княжеств на передних креслах, участники состязаний сразу за их спинами. Зеваки на скамьях.

Любимка оглянулся, такое ощущение, что они сидят на арене цирка, а вокруг тьма тьмущая зрителей. Он выпрямил спину и расправил плечи. Благо общение с Рыжем и остальными приучили его держать приличный вид.

– Пущай смотрят, – подумал он. – Покажу им, кто здесь истинный герой.

Невидимые трубы грянули что-то бодрое и героическое. У Любимки сердце застучало скорее. Пелагея внимательно прислушивалась, потом достала свою книжицу и сделала какие-то пометки. Когда звуки музыки стихли, поднялся Данила-мастер.

– Дорогие гости, – его голос громко разносился под сводами зала. – В этом году настало время для очередных богатырских состязаний, которые помогут нам всем сызнова увидеть богатырское мастерство и удаль наших лучших витязей. Нынче принимать у себя состязания выпало нам, тульским землям. Как раз для этого случая у меня припасена парочка отличных, хе-хе, изобретений, которые, думаю, будут для вас сюрпризом. Сейчас я вам о них расскажу…

Не прекращая улыбаться, Василиса положила руку на локоть мужа. Тот спохватился.

– Ах, да, простите. Я должен познакомить вас с распорядителем состязаний богатырей и тягателей. Знакомьтесь, прошу любить и жаловать. Это старший богатырь, десять лет назад прошёл школу богатырей, а до того успел поучаствовать в последней войне с Мраком.

– Ёшь-матрешь! За четыре года до школы уже воевал с перводемоном?! – так и подпрыгнул Любимка. – Сколько же ему было?!

– После войны в школу брали и людей старше вас, – пояснил Стоян. – Времена были неспокойные, Русь только что распалась, это был первый поток школы, когда в нем участвовали тягатели не из единой страны, а разных княжеств.

– Его зовут Клин. Не смотрите, что с виду неказист. С помощью земной тяги он способен видеть все тульские земли. Не одна хитрость, ни одна выходка в обход правил не укроется от него. Даже не пытайтесь.

Данила-мастер сказал это и сел. На пятачок посреди секторов вышел невзрачный и невысокий человек. В уголке его губ торчала длинная соломинка. Он гонял её вдоль губ туда и обратно. А потом Любимка разглядел его глаза. Они пронзали насквозь.

– Приветствую уважаемое собрание, – сказал Клин. Его голос тоже разносился, будто усиленный, и легко достигал самых отдалённых уголков зала. – Чтобы ни у кого не было сомнений, сейчас я покажу то, на что способен.

Внешне ничего не изменилось, но вдруг от этого невзрачного человека во все стороны хлынула волна мощи. Любимка ощутил себя угодившим в огромную паутину. Паутинки крохотные, невидимые глазу и не затрудняющие движений, но теперь любое его движение улавливалось и становилось известным.

Спереди шевельнулся Болт, он сделал неуловимый жест и вдруг отрока словно отпустило. Клин поглядел в их сторону и кивнул.

– Вижу. Среди нас есть выдающиеся люди, которые умеют преодолеть мои силы. Надеюсь этот человек не в числе участников состязаний?

Он снова прислушался и кивнул.

– Добро! Вы познакомились со мной, теперь я желаю познакомиться с вами. Я называю княжество, два богатыря и два тягателя выходят сюда. Не возбраняется показать себя, но все мы поймём, коли вы решите приберечь сюрпризы для соперников.

Клин аккуратно вынул соломинку изо рта и спрятал её в карман.

– Начнём с хозяев состязаний. Тульская земля!

Грянули фанфары. Потом раздалось нарастающее шуршание, жабья морда Коропейко словно бы начала раздуваться изнутри.

– Не стоит, – положил ему тонкую руку на плечо Шестерён. Шуршание тут же прекратилось. Один за другим они выбрались в проход, Коропейко при этом умудрился пару раз застрять меж скамьями. Вскоре они стояли рядом с Клином.

Любимка вытянул шею:

– А где их богатыри?

Клин ответил, словно услышал вопрос:

– Богатырей от Тулы не будет, ибо среди нас не так много людей, способных сражаться. Мы мирная земля.

– Что? – скривился Любимка. По рядам пробежал шепоток. Отрок повернулся к наставнику. – Чего это за княжество такое, коли у их богатырей нет? Не русские они что ли?

За наставника ответил Фёдор:

– Данила-мастер всем богатырям богатырь. Да и Василиса его силами не обделена. И силу Клина ты уже ощутил. Но остальные – не воины. Мастера больше интересуют умельцы, да искусники, а они к сражениям равнодушны.

– Поэтому сразу же перейдём к московскому княжеству. Богатырство здесь представляют калики. Калика Олег и калика Савелий. Прошу любить и жаловать!

Савелий и Олег вышли на пятачок в центре секторов. Савелий был невозмутим и собран, Олег немного смущался и нервничал.

– Тягатели – Любим и Ярополк!

Не смотря на то, что ждал этого, объявление Клина застало врасплох. Любимка подскочил, начал ломиться не в ту сторону. Зал зашумел, раздались смешки. Он смутился и попытался исправить положение. Нога соскользнула со ступеньки амфитеатра и застряла между скамьями ниже. От страха закачал земной тяги больше, чем требовалось. Когда вытащил ногу, едва не уронил передние кресла. Заворчал Фрол, недобро сверкнул очами Болт. Теперь над ним смеялись в полный голос.

– Ах, вы так!

Шух! Капли упали перед глазами, звуки превратились в монотонное глухое гудение, люди замерли на своих местах. Любимка хмыкнул и двинулся вниз, размышляя по пути, не выкинуть ли какую-нибудь каверзу.

Ему показалось, что воздух сегодня плотнее обычного. Сперва давил плечом, потом упирался ногами, потом и вовсе застыл, словно вмороженная в смолу мошка.

Пуф. Капли пропали одна за другой. Обнаружил себя в проходе меж московским и тульским секторами.

– Чево это?! – пролепетал он и вдруг встретился взглядом с Клином. – Ничего себе! Так он умеет…

Сзади нагнал Ярополк.

– Идём. И так уже перед всеми опозорил нас…

Любимка оглянулся, зрители скалили зубы и показывали пальцем. Поймал взгляд холодных глаз Болта. Никак тоже смеётся?!

Любимка запыхтел. А ведь Болт единственный, кто мог бы остановить Клина. Небось, за урядника осерчал, что я его чуть вместе с креслом не опрокинул.

Кое-как выбрался на сцену и встал рядом с Олегом и Савелием. Дальше были объявлены участники от казаков, Минска и Тмутаракани. К прочим присоединились Свистун и Сипун, Остап с Наумом, Стрельник и Коготь, Конопат и Болтя, близнецы Тит и Рат, Димитрий и Неждан.

Когда настало время объявить новгородцев, Клин замолчал и поглядел на Данилу-мастера, словно ждал от того какого-то знака. Но знака не последовало, пауза все длилась, а Данила все молчал. Распорядитель вздохнул и провозгласил:

– Тягатели от Новгородских земель – Лексий и Сойка.

Потомственные встали по разные стороны секторов и шагали по разным проходам, не глядя друг на друга. Похоже, в походе успели сызнова поцапаться и неприязнь их достигла предела.

– От богатырей честь Новгорода будет защищать Жила.

С кресла позади Михайло встал рослый широкоплечий мужчина со здоровенным молотом на длинной рукояти. Калики Олег и Савелий переглянулись.

– Кто же у них второй богатырь? – пробормотал Любимка.

Клин снова сделал паузу, глянув сперва на Михайло, потом снова на Данилу-мастера. Первый невозмутимо молчал, второй втянул голову в плечи и прятал взгляд. Распорядитель вздохнул и продолжил:

– Вторым от новгородского княжества за богатырей представитель Михайло назвал этого человека.

Было видно, что Клину самому это не по душе. Но работа есть работа, распорядитель должен объявить всех участников.

Хохот прорезал зал, потом перерос в хихиканье. Сверху спускался человек в сиреневых одеждах. Лицо искажали эмоции дьявольского веселья.

– Ку-ку! А вот и я!

По проходу меж Новгородским и казацким княжествами шагал Кречет. За ним грохотало по ступеням огромное лезвие Рассекателя Пространств.

На какое-то время в зале повисла тишина. Молчал Данила-мастер, высматривая, какое впечатление произвело на остальных явление одержимника. Молчала Василиса, как будто к чему-то прислушиваясь. Молчал Фрол, молчали Минские дивы, молчал витязь из Тмутаракани. Молчал и сам Михайло.

– Что?! – голос Стояна непривычно громко разнёсся по залу. Казалось, первый наставник утратил всю свою невозмутимость. – Вы привели одержимника на состязания богатырей?!

После этих слов, будто прорвало плотину. Собравшиеся ахали и вскакивали, все глаза обратились в сторону Кречета. Любимку пригвоздило к арене. Свежи воспоминания, как этот хохочущий человек шутя разворотил полигон бабуси Яги.

Легким движением, словно пушинку, одержимник резко вскинул меч. Воздух грозно загудел, огибая лезвие. Любимка ощутил исходящую от него мощь. Волна воздуха ушла вверх, разошлась по куполу и вернулась назад вдоль стен. Витражи жалобно задребезжали. Дзинь! Разлетелось стёклышко, которое придавало цвет каплеобразному щиту над московским сектором. Другие витражи не пострадали.

– Ой, простите, – деланно испугался одержимник. Потом пристально поглядел в глаза Стояну и произнёс с ухмылкой. – Я не хотел вас обидеть!

Какое-то время они ломали друг друга взглядами. Рука первого наставника медленно потянулась к кинжалу. Воронёные тоже не отпускали одержимника пристальными взглядами.

– Аха-ха-ха! – расхохотался гулко Панас. – Думал скука смертная будет на собрании, хотел даже в горнице остаться, поспать. Но погляди, каков наглец?

Он опять расхохотался. Следом за ним захохотала вся делегация. Ухмылялся Свистун, трясся Скрипун, гоготали казаки из обоза. Кречет тоже рассмеялся и отвернулся от московского сектора. Он утвердил меч перед собой, почти полностью скрывшись за ним.

Пальцы в массивных перстнях легли на полированные перила, Михайло поднялся во весь свой не малый рост. Его необъятный живот колыхнулся.

– Разве у нас на землях шести княжеств идёт война? – спросил он гулко, разведя руки и обводя всех взглядом. – Кречет нам не враг. Он нам друг и добрый житель нашего города!

– Русь с одержимниками завсегда войну вела! – выкрикнул Олег горячо. Стоян вскинул руку.

Новгородец осклабился, словно он произнёс то, что он чаял услышать.

– Какая такая Русь? – прогудел он. – Давно уже нет таковой страны. Если вы с кем-то ссоритесь – ваше право. И ваши проблемы.

Стоян покраснел и тоже вцепился в перила. Он сам едва сдерживался.

– А разве и не всех тягателей подверг опасности отряд Полуночи на испытаниях в Запредельном лесу? И ваших в том числе.

– Разве? – делано изумился Мизайло и оглянулся на Лексия с Сойкой. Сын богатыря равнодушно пожал плечами.

– Мы в подземье просидели. Не ведомо мне, чего там наверху было.

– Я тоже, – непривычно тихо для неё сказала Сойка. Глянула на Любима и тут же опустила глаза.

Стоян запустил руку в бороду. Волоски под ногтями громко хрустели в наступившей тишине.

– Да, все тягатели были внизу. Мы не могли их подвергнуть опасности, но представители княжеств…

– Кончай канючить, Стояшка! – выкрикнул Панас. – Только весело стало, а ты все портишь.

– Шестерён был наверху, – крикнул Любимка.

– Это кто там поперёк батьки лезет? – выкрикнул Свистун.

– Я был без сознания. А очнулся тоже в пещере, – смущаясь проговорил кузнечикоподобный парень.

– Словом, ежели Кречет кому и враг, то не нам. Давайте спросим у него самого – есть ли у него враги среди собравшихся здесь?

Одержимник постарался изобразить смиренное выражение. Получилось плохо, лицо дёргалось и искажалось.

– Каюсь, грешен, – сказал он визгливо и подхихикнул. – Напали мы на полигон. Но это в прошлом. Задали нам богатыри жару. Отряда Полуночи больше нет. Мы разошлись. Мы решили начать новую жизнь. За других я не в ответе, а сам я прибился к этим добрым людям. Они меня приняли и позволили…

Он долго говорил. Казаки заскучали, минские дивы успокоились. Тмутаракань ничего не интересовало. Данила и Василиса молчали.

– Стойте, – поднялся Савелий. Он был в щегольской своей ипостаси, поэтому смотрелся внушительно. – Наши игры зовутся богатырскими. Кречет – не богатырь.

– Пф, – фыркнул Михайло. – Да разве говорится там о земной тяге. Любой желающий сказано. Из воинов или из тягателей. Кречет наш воин. Работает у нас. Живёт у нас. Теперь он и выступает за нас.

После этого заговорили все разом, кто-то кричал, кто-то хохотал, другие показывали пальцем или свистели. Данила-мастер вскинул руку, прозвучали фанфары. Зал потихоньку стих.

– Как хозяева игр мы вынуждены принять какое-то решение, – сказал он. – Поэтому предлагаю сделать так, как порешит большинство.

Стоян мрачно сел. Олег шепнул Савелию:

– Большинство стало быть. Как в Новгороде.

– А чево плохого в большинстве? – поглядел на него Любимка. – Сейчас выгоним этого одержимника. А то и вовсе в острог…

– Сейчас увидишь, – усмехнулся Савелий.

– Как ни крути – нас здесь шесть княжеств, – продолжал мастер. – Речь идёт о Новгороде, поэтому их голос не учитывается. Итого – пять.

– Это хорошо. Не поделимся пополам, – молвила Василиса.

– Перед тем как отдать голос, прошу сказать пару слов, – добавил Данила.

Михайло взмахнул рукой и сел с оскорблённым видом.

– Начнём с Москвы, как с главного обвинителя.

Стоян вопросительно поглядел на Фрола. Тот вяло махнул рукой, мол, разбирайтесь сами. Происходящее вообще мало его волновало, урядник сидел с отрешённым лицом. Воронёные тоже никак не выражали своего отношения.

Первый наставник переглянулся с Олегом и Савелием и откашлялся. Сзади грозно пыхтел Фёдор.

– В богатырских состязаниях должны участвовать только богатыри, – размеренно проговорил первый наставник. – То есть тот, кто владеет земной тягой. На то они и богатырские. Мы против.

Он сел. Михайло что-то проговорил Прошке, тот повернулся к Кречету.

– Трусят, – сказал тот достаточно громко, чтобы услышали все. Панас грозно свёл брови и громко хлопнул огромными ладонями по перилам. Половицы под огромным казаком заскрипели, раздался хруст.

– Раз уж вы и так на ногах – Малоросское княжество, – поспешно объявил Данила.

– Мы не трусы, – проговорил Панас, не отрывая взгляда от широкого меча Кречета. – Мы одержимников не жалуем, и будем рады встретится с ним и…

– Пожать руку, – громко бухнул Фёдор. Панас крякнул и обернулся к нему. – Перед боем добрые воины жмут друг другу руки.

– Это не обязательно, – бросил Михайло. – Мы читали правила состязаний. Этого нет в грамоте…

Панас кивнул.

– Мы за. Пусть участвует. Наши казачки покажут ему, что он зря явился.

Любимка, до того переживающий за дядьку Стояна так и взвился:

– А ведь правда, дядька Олег. Может нам лучше показать им, чем…

– Нельзя этого делать, – проговорил Олег, оттаскивая его. – Нельзя ровнять богатырей с нечистью. Стоит только раз пойти по этому пути, как духоплёты в головах людей раз и навсегда земную тягу поставят рядом с магией.

Любимка ничего не понял, поэтому промолчал, глядя, как Данила поворачивается к дивам.

– Минск? Слово минскому княжеству, – провозгласила Василиса.

Хорь подвигал своими кустистыми белыми бровями, потом расправил длинную белую бороду. От сломанного витража московского сектора будто бы повеяло ветром. Жрец лесных богов прислушался к нему.

– Мы ничего не скажем, – отозвался старик тихо. – Нам без разницы.

И сел на место.

– Ахаха! А я думал, чего лентяй Скрипень туда подался. Теперь понимаю! – расхохотался Кречет. Михайло нахмурился и поглядел сурово на своего воина. Одержимник закашлялся и умолк. Павлиньи перья колыхались вокруг шеи.

– Тмутаракань! – объявил Данила-мастер.

Живень так и не утратил своего недовольного выражения. Он переглянулся с воинами близнецами. Те пожали плечами.

– Нам все равно с кем биться, – заявил Тит. Хотя, быть может, это был Рат.

– Нам все равно, – повторил Живень и снова принял скучающий вид.

– Стало быть, тебе решать, Данило-мастер, – сказал Михайло, снова грузно подымаясь. – Ты хозяин состязаний. Как повелишь, так и будет.

Он улыбался.

– Я скажу, – провозгласил Данила.

– Только не забывай, о чем мы говорили вчера… – перебил его купец, многозначительно кивнув. Данила покраснел и сбился. Василиса положила руку на его плече, и мастер тут же успокоился.

– Как все идёт, пусть так и будет! – сказал князь. Люд зашумел и зароптал разом. Стоян подался назад, до конца не верил в подобный исход. Михайло не скрывал самодовольной улыбки. Бороду пропускал через кулак.

– Но у каждого есть право и вовсе отказаться от участия в играх, – добавил мастер. Василиса кивнула. – Но хочу напомнить, если в состязаниях не будет шести участников, они не состоятся. Это чётко прописано в грамоте. Состязаются ВСЕ шесть княжеств.

– Что?! – воскликнул Любимка громко. – Ёшь-матрешь! Ты предлагаешь нам бежать?!

Его крик прозвучал, как гром. Лицо Данилы дрогнуло, он смущённо моргнул. Панас что-то закричал, показывая на парня пальцем. Бледное лицо Настеньки было похоже на пятно.

– Идём, Любим, – проговорил сквозь зубы Олег. – Нам надо подумать…