Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

– Ну и напрасно. Да… Не перебивай, тебе говорю! Явилась, стерва, в приличный кабак в грязном полевом комбинезоне, не удосужившись даже причесаться. И вонь от нее, как от сталкерюги, порохом несет, по́том, перегаром! Я на одну косметику в Склифе разорилась, а она…

– Ну, уж прямо-таки и вонь. Вроде бы, никто не жаловался. Кроме тебя. Или у тебя открылось новое Свойство?

– Ничего у меня не открылось! Она как раз мимо меня прошла клеить Хамелеона. Меня чуть не стошнило, вот! Я тогда еще нос зажала, так эта стерва даже не заметила! Да какое там клеить? Подошла и сцапала. Внаглую!

– А тебе кто мешал подойти и сцапать, раз все так просто?

– Я приличная девушка!

– Значит, ему нравятся неприличные.

– В нос ему ударяет, что у него чистая девушка. Повадились чистюлихи у нас парней отбивать. Вот тебе нравится Хамелеон?

– Да. Но мне там и без нее ничего не светило, – Стрекоза перевела на собеседницу взгляд своих фасетчатых глаз, шарами торчащих на абсолютно плоском лице. – А если не я, то не все ли мне равно, кто?

– Дура ты! Вот наши парни повадились к ним в Жареный Гвоздь. Теперь чистюлихи вообще всех их уведут у нас из-под носа.

– Ага, в очередь выстроятся, да еще и передерутся.

– Вот-вот! Как раз вчера у них там нашему Крючку чистюли морду набили.

– Ох, Осока… Крючку и в «От Винта» регулярно бьют морду, и в нашем деревенском кабаке тоже бьют. Куда придет, там и бьют. По-хорошему, ему вообще пить не стоит. Кстати, почему только парни повадились ездить? Вчера вот Ветка ездила.

– Ветка?! Лысая и с корой вместо кожи на морде, ну-ну! И как съездила?

– Сияет и светится, – хихикнула Стрекоза, лично помогавшая Ветке гримировать ороговевшую кожу на лице и затылке под змеиную чешую. В сочетании с ее пластичностью и черным раздвоенным языком оно смотрелось по-своему эффектно. В Жареном Гвозде куча падкого на экзотику народа. А вот что ей, Стрекозе, со своей рожей делать?

Полагаете, что стрекоза – существо красивое? Так-то оно так, а вы представьте себе женщину со стрекозиной мордой. Впрочем, все равно надо съездить. Просто проветриться.

– Смотри, смотри, Долгоносик прибежал, – перебила Осока ее мысли. – Тоже вокруг этой стервы крутится, поганец! Садиком своим дурацким хвастается. А туда же, разорялся, что он чистюль терпеть ненавидит!

– На чистюлих это, видимо, не распространяется, – хихикнула Стрекоза.

– Не смешно! Ой, гляди, уже и Репей к дядюшке присоединился, тоже об этом садике чушь какую-то несет, скотина.

Действительно, к Долгоносику, увлеченно разглагольствующему о своем ботаническом шедевре, уже успел присоединиться его племянник Репей. И в результате все трое, развернувшись, двинули к городским воротам. Видимо импульсивная и непостоянная в своих планах Крысуля решила обозреть это чудо агротехники прямо сейчас. А как возвращаться из Большого Болота в Институт, об этом она, разумеется, задумается потом. Да ладно, снимет в случае какого облома комнату на ночь в кабаке, только и всего.

– Не смешно! – взвизгнула Осока, опять сбив Стрекозу с мысли. – Между прочим, твоего брата убили чистюли, не забыла? Зачем они вообще сюда понаехали, это наша земля! Я сама эту гадюку пристрелю, если мужики не могут.

– Не советую, – пожала плечами Стрекоза. Ей эта тема давно надоела. Да, парень, убивший брата, действительно был чистюлей. Кто знает, что там у них вышло, мутная история. Мамонт с Хамелеоном тогда на весь Зажарск друг на друга так орали, чуть противотуманные ставни не повылетали по всему городу.

Много чего могло произойти. Брат… брат был ярым сторонником Мамонта, настоящая пятая колонна в деревне, хоть и нехорошо так говорить о близком человеке. И он готов был выполнить любой приказ Мамонта, не вникая в этическую сторону дела. В отличие, кстати, от Хамелеона. Так что этот шумный скандал наводит на размышления. Видимо, без политики тут не обошлось. Гнусная она штука, политика.

Да что уж теперь, тот чистюля и сам давно мертв. Это Зона, такая здесь жизнь. А у Осоки тоже недавно погиб брат. Его убил деревенский парень, такой же измененный. Поссорились при дележе хабара. Бывает. Но Осока почему-то считала, что это совсем другое дело.

– Не советую. И пытаться не стоит. Она стреляет куда лучше тебя, так что шансов не густо. А даже если вдруг повезет, так не только у чистюль в Периметре, но и в Зажарске, и у нас в Большом Болоте желающие оторвать тебе за этот подвиг башку встанут в очередь.

– Куда катится мир? – скорбно вздохнула Осока.

* * *

– Привет, Дракон.

Тот рассмеялся.

– Знаешь, Тайфун, когда ты зовешь меня Черным Драконом, мне самому становится смешно. Здесь такие помпезные имена не носят.

– Да, – согласился Тайфун. – Я и сам заметил, что от моего имени все вокруг начинают улыбаться.

– Паук вот себе имя поменял соответственно здешнему стилю. И правильно, нам бы тоже не помешало.

– А как мы теперь будем называться?

Дракон поскреб затылок.

– Давай пока просто по именам, а там что-нибудь придумается. Тебя как зовут?

– Костик.

– А меня Вовчик.

– Ну, будем знакомы, – хихикнул Тайфун. В смысле Костик.

* * *

– Красиво, – искренне восхитилась Крысуля. Пространство между двумя высокими заборами было превращено в маленький, но совершенно а-абалденный садик. Буйство красок особенно эффектно смотрелось на фоне некрашеных и плохо оструганных досок. – Как это ты умудрился?

– У нас с племяшом все растет! – гордо объявил Долгоносик. – Это у нас фамильное, верно, Репей?

– Точно, – поддержал племянник. – Можем вырастить все, что хочешь. Такое у нас Свойство.

– Все, что угодно?! – напряглась вдруг Крысуля – А болотный чернолист можете?

– Это еще зачем? Он и некрасивый, и ядовитый, зараза, и вообще редкостная дрянь. Крысуля, что ж ты так глаза растопырила? Он тебе очень нужен, этот чернолист?

– Не то слово. А псевдолопух двулистоперый?

– Ни фига себе заявочки! Может, тебе еще и бешеный гриб подавай?

– О-о!.. Так вы и это сделаете?!

Собеседники синхронно поскребли затылки.

– Крысуля, ты что, маленькую химическую войну затеяла? – озадаченно спросил Репей. – А против кого?

– Нет, мне для экспериментов. Так можете?

– Можем, наверное… – раздумчиво проговорил Долгоносик – Но мы же тогда всю деревню потравим к швайнехундам псевдособачьим!

– Сейчас дядюшка скажет, что это чистюльская диверсия! – хихикнул Репей. – Крысуля, ты решила таким образом извести всех измененных?

– Не смешно, – буркнул Долгоносик.

– Какие глупости, – возмутилась Крысуля. – Я что, дура? То есть я, конечно, дура, но не настолько же! Мы вам специальное место выделим, изолированное, с высшей защитой по всему периметру и даже с воздуха!

– Опять шуточки шутишь? – буркнул Долгоносик.

– Какие шутки? На работу возьмем в Институт, зарплату дадим хорошую, премии. И, опять же, Жареный Гвоздь под боком, а, Репей? Ты же любишь там бывать!

– К вам на работу? Мы же измененные… по-вашему, мутанты.

– Тоже мне, проблема!

Крысуля была не вполне искренна – проблема, конечно же, была. Но она справится. Она и не такие преграды лбом вышибала, благо он, как общеизвестно, чугунный.

– Стар я для таких дел, – подумав объявил Долгоносик. – Вон, пускай Репей идет, если хочет. Он молодой.

– Слышишь, Репей, давай, а? – возбужденно затарахтела Крысуля. – Все оборудуем, как скажешь, ты же специалист. Помощников дадим, будешь руководить.

– Чистых? Мне под начало?!

– Да где я тебе других возьму? Но ты уж их не слишком-то обижай!

– Ну что ты, Крысуля, я добрый, – Репей аж раздулся от важности.

– Заметано? Тогда я завтра же переговорю с Доком.

Крысуля была совершено счастлива. У нее будут ингредиенты для зомбячьего коктейля, того самого, при помощи которого Док реанимировал и ее саму, и ее товарищей по суматошной беготне по просторам второй локации. Коктейля, без которого в лаборатории никакой работы. Как без рук. Ингредиенты были не просто редкими, а о-очень редкими, даже редчайшим, и Леночка тряслась над ними, как Кощей, поскольку собирать приходилось долго, трудно и опасно, а ты поди еще их отыщи. Даже квест на эти милые травки-корешки у тебя не всякий сталкер возьмет даже втридорога. Боятся. Она представила себе реакцию своего лабораторного «главного врача» и даже засмеялась. Над дистиллированной водой двойной очистки, Леночка и то так не тряслась, хоть и делала ее собственноручно. Тратила на нее все свободное время и – заметьте – все силы без остатка. А шла эта вода на тот же самый коктейль, между прочим. Вот так.

Теперь коктейля этого будет сколько хочешь, хоть с маслом ешь, хоть залейся. Из Туманной камеры можно вообще не вылезать – не жизнь, а малина. И ее друзья-соратники перестанут, наконец, ворчать, что она гнусно пользуется служебным положением. Сама в Туманную камеру чуть ли не через день, а они сидят тут живые как дураки, только глазами хлопают.

Теперь… Да она всю Зону перевернет с ног на голову! То есть, в смысле… ну, как… интуитивно понятно.

* * *

Этим утром в коридоре третьего цокольного этажа корпуса икс было непривычно людно. И туманологи, чьи помещения находились дальше по проходу за Туманной камерой, торчали здесь в полном составе, и огневики с первого цокольного, и масса прочего, невесть откуда взявшегося народа.

Толпились и пялились, разинув рот, как стадо тех самых баранов на пресловутые новые ворота. Ворота, в смысле дверь – конечно же, не были новыми, а вот табличка на оных… табличка была вполне себе новой и впечатляла. Технично выполненная под мрамор; пока носом не ткнешься, и не поймешь, что картонная. Мастерская работа. И закреплена на металлических уголках – снимать запаришься. А на табличке каллиграфически выполненная надпись: «ЛАБОРАТОРИЯ НЕКРОМАНТИИ». Народ неуверенно хихикал. Петр Иванович, неведомо как случившийся в третьем цоколе, повис на настенном телефоне и накручивал уже шестой номер. В общем, имел место аншлаг.

– А что у нас тут за народные гуляния? – вопросила Крысуля, пытаясь продраться к собственной двери.

– А ты глянь… – Народ быстренько раздался в стороны, открывая вид на дверь и «мраморную табличку».

Крысуля послушно глянула на дверь и застыла. А потом ее громоподобный хохот перекрыл все прочие шумы в коридоре.

– Кто прицепил?! Колитесь, гады! – орала она сквозь смех. – Колитесь, премию у Дока пробью. Это гениально! Это… Это совершенно новый ракурс. Перспективы развития темы. А уж как прикольно! Лаборатория некромантии. Даешь ребрендинг! А-автора – на сцену!

…На повестке дня ближайшего ученого совета института стоял вопрос о переименовании «Лаборатории пороговых состояний» в «Лабораторию некромантии» в связи с расширением тематики. Смена названия совпала с еще одной знаменательной датой: поселение, формирующееся вокруг Института, получило официальный статус города. На общенародном голосовании с большим отрывом победило предложенное Крысулей хулиганское название «Заумск». Конечно, Заумск. А как же еще назвать прикажете назвать город при научниках?

Оба великих события Крысуля с друзьями с помпой отметили в Жареном Гвозде. А обещанная премия почему-то так и осталась невостребованной.

* * *

Серега понуро сидел на крылечке злосчастного Ломтика. Кабак был пуст. Над историей о визите любвеобильной зомбяшки в его заведение уже второй вечер ржал весь Периметр. Сволочи, вас бы так.

Потенциальная клиентура в полном составе опять уехала в Шишкин Дол. А на обратном рейсе приехало несколько человек тамошних, взбудораженных рассказами о творящихся здесь безобразиях. И двинулись, разумеется, прямиком в Жаренный гвоздь – там же интереснее бояться мутантов. Вот такие дела…

Серега и сам понимал, что продать кабак за сколько-нибудь приличные деньги нечего и думать, учитывая, что сведения о его бедственном положении стали всеобщим достоянием. Но то, что ему предлагали, было хуже, чем оскорбление, а его попытки торговаться воспринимались потенциальными покупателями как хороший анекдот. Но ведь продавать все равно придется. Серега прибрался в кабаке и отвинтил пресловутую табличку «мутантам вход воспрещен». Она будущему хозяину уж точно не понадобится. Для того чтобы открыть где-то новый кабак, теперь придется занимать. А как потом отдавать? Тут на должников в суд не подают, тут просто стреляют.

Его скорбные размышления были неожиданно прерваны проходящей мимо компанией. Мутанты.

– А говорили, что тут кабак только для чистых, – удивились они.

Серега чувствовал себя совсем пропащим. Хуже последнего мутанта. Ну и пусть, злобно подумал он.

– Да что вы, в этом городе ничего такого быть не может, – сказал он не без иронии, – Никак не может. Заходите, ребята!

А если это правда? Вдруг от мутантов действительно можно заразиться? Да вот те хрен, как бы это они от него не заразились хроническим невезением и непроходимой тупостью! Ох, не надо, бедные мужики…

В приступе мрачной решимости Серега зазвал клиентов за барную стойку и затеял беседу. Освоился неожиданно быстро: после давешней зомбяшки они казались не такими уж и пугающими. Серега профессионально улыбался, наливал напитки, отпускал шуточки, трепался за жизнь. Работал.

Разговор перешел на Большую Землю, там и залип. Очень интересовала его новую клиентуру загадочная и неведомая Большая Земля. И тут Серегу осенило. У него же где-то в подсобке завалялся документальный фильм о Праге, заказанный по ошибке вместе с другими дисками – невнимательно читал каталог, олух.

– А я вам сейчас покажу, – радостно объявил Серега и помчался в подсобку.

И выскочил, протирая пыльный диск.

Клиенты прилипли к телевизору намертво, Серега хоть немного передохнул от их страшноватых физиономий.

– Круто! Отпад! – азартно гомонили посетители, заказывая стакан за стаканом. – Как будто сам на Большую Землю съездил. Можно сказать, своими глазами видел… ну, почти своими… Вот что надо заказывать у перекупщиков вместо этих придурочных боевиков! Хотя в компании в любом случае смотреть веселее – вроде как экскурсия, блин! Классный у тебя кабак, Серега – и правда Ломтик Большой Земли.

Кто-то ухватил рацию и рванул наружу к ближайшей точке связи вызванивать друзей и знакомых. И скоро на вертолетную площадку прилетела битком набитая вертушка из Зажарска, а потом несколько «колымаг» из Большого Болота и какое-то вообще несуразное транспортное средство притрюхало из Серого Лужка. Кабак набился – не продохнуть. И все требовали выпить, что характерно.

Сплошь мутанты. Ну и пусть!

Так, лихорадочно думал Серега, сюда и сюда надо поставить еще по телевизору. Агромадные плазменные панели заказать, и ничего, что придется занять денег. Оно отобьется, и еще как. Заказать документальных фильмов, релаксов с видами природы и вообще всяческую видовуху, у Би-Би-Си вон, судя по рекламе, сериал целый отснят. Всех мутантов у вас сманю, пусть к вам эти снобы ходят, мстительно думал он о конкурентах.

Даешь ребрендинг!

– О! Ну, прямо как в родном «От Винта», – раздался вдруг веселый голос с порога. Вот так, размечтался, придурок. Конечно, эта стерва не оставит его в покое. Добьет. Серега безнадежно смотрел, как девушка заходит внутрь и движется прямиком к нему. Подходит к стойке, усаживается на табурет. А потом вдруг заявляет со своей выпендронной нахальной усмешкой:

– Что смотришь на меня, как академик на вечный двигатель? Я, между прочим, клиент! Ты меня обслуживать собираешься, или почему?

Глава 7. Убить некроманта

Крысуля работала над текстом диссертации. Нет, делать это ей, конечно, было пока рановато. Но ведь ее теория потенциалов, которыми надлежало описывать состояние зомби, а также процесс их образования под действием Тумана… она же была почти готова. Оставались только мелкие неувязки и непонятки. А может быть, не такие уж и мелкие…

Вот, скажем, как работает зомбячий сканер? Почему она, ни с какого бока не экстрасенс, на расстоянии видит живых? И не только живых, зомби она тоже видит и с живыми не путает. Для зомби пятно на сканере не такое, не плотное, а как будто… ну как бы это сказать… как будто маленький шарик болтается в луже киселя. Крысуля в принципе даже могла описать это математически, используя такую заферлупонь, как пси-функция и пси-параметр. Очень даже стройное получалось уравнение с двумя решениями – нижнее устойчивое положение пси-параметра соответствовало неразумному зомби, верхнее неустойчивое – держащему головку некроманту.

Все это смотрелось красиво до полной заумности, но реально не добавляло ни понимания, ни, что еще хуже, не помогало на практике. Удерживать это самое неустойчивое положение все равно приходилось учиться посредством долгих тренировок и без всякой математики.

Но уравнение-то какое красивое!

Впрочем, мы отвлеклись, дорогой читатель. Зачем нам вникать в чью-то диссертационную работу? К тому же недоделанную?

Итак, Крысуля писала диссертацию. И находилась в подобающем для такого дела состоянии замороченного сознания.

– Я эти потенциалы уже во сне вижу, – жаловалась она своим ребятам.

– И что они делают? – заинтересовались друзья-соратники.

– Они со мной беседуют.

– О как! И что говорят?

– В основном, всякие гадости. Но подсказали пару дельных идей.

Кроме самой Крысули, от ее сложных отношений со зловредными потенциалами сильно страдала Леночка. Ее работа постоянно находилась на грани срыва.

– Ручку с бумажечкой ей подай, приспичило записать мыслю́! – кипятилась Леночка. – Откуда в мертвой башке мысля́? А если и есть, то мертворожденная, и никому она нафиг не нужна! Ты, между прочим, на эксперименте, не забыла, зомбулечка моя?! Из тебя зомби делать – только Туманную камеру амортизировать! Я тебе десять минут как поставила потерю адекватности третьей степени! Почему? А что ты несешь в ответ на вопросы? Сама почитай протокол! Ты меня из Склифа сманила физиологией зомби заниматься или ручку подавать?! На, держи, мыслитель хренов…

– Ну, не шуми, ну задумалась, – рассеянно говорила Крысуля, шустро чирикая ручкой. – Давай переделаем тест.

– Ага, только сначала откроем тему «Проблемы адекватности зомби при написании диссертации».

– Это мысль! – восхитилась придурочная зомби. – Ты – креатив! Ты – ура! В смысле, не обязательно при написании диссертации, а в смысле стресса и умственной нагрузки. У тебя такой объект роскошный, а ты еще фордыбачишься и носом крутишь.

– Пошла ты! Нагрузки ей со стрессами. Закончим на сегодня, все равно от тебя никакого толку. Отдохни лучше и от тестов, и от диссертации своей идиотской. После обеда в Серый Лужок летят наши хозяйственники. Напросись с ними, трупик хренов, давно ж рвалась…да стой же, куда пошла! Так трупом и поедешь? Оживить тебя надо сначала, чтобы не пугала аборигенов своей мертвой мордой. Вот же тупая зомби!

Она напросится, хоть и нечего ей в этой поездке делать, усмехнулась про себя Леночка. Была ее подруге свойственна эдакая наивная и даже какая-то милая наглость, вызывавшая у Леночки сложные чувства. Спокойное такое имелось убеждение, что если хорошо попросить, то везде тебя пустят, даже если не очень-то можно и даже вообще нельзя. Если очень-очень хорошо попросить… обязательно найдется некто, бросит свои дела и будет-будет-будет с тобой валандаться. Подруга никогда не задумывалась, кажется, даже не вполне осознавала, что так получается далеко не у всех девочек. Для нее это было просто неотъемлемым свойством окружающего мира, естественным, как восход солнца.

Что имеем, то не ценим, грустно подумала Леночка.

* * *

Полковник сидел за своим столом. В очередной раз прослушивал диктофонную запись с докладом Куклы о контакте с иным разумом. Хоть на жалование ее бери…

Жизнь в Периметре выглядела налаженной и относительно стабильной и благополучной. Настолько, насколько это вообще возможно в Зоне. Но полковник понимал, насколько зыбкой была эта стабильность.

Чужие. Фактор, который невозможно учесть, влияние которого невозможно предвидеть. Вот вам, примеру, проблема входа, об которую бились, как муха о стекло, институтские научники. Решилась эта проблема экстравагантным до неприличия способом: в один прекрасный день заявилась Кукла и с самым невозмутимым видом рассказала о своей беседе с иномирцем и о его любезной помощи. Черт побери, здесь без разрешения чужих, похоже, даже муха не пролетит!

Полковник уже привык к мысли, что чужие существуют. Кто-то руководит перекупщиками, кто-то поставляет артефакты на Большую Землю. Зачем поставляет, кому поставляет, и какую, черт побери, с этого имеет корысть? Вопросов куча, ответов ни одного, и такое положение смертельно опасно. Для всей Земли опасно, вот ведь какие дела. Как говорит Замятин, и ежу понятно, что надо докладывать… но кому?.. кому? Тот самый пресловутый ежик прекрасно понимает, что существование Зоны не является тайной в высоких кабинетах его собственного ведомства. И при советской власти «облеченные доверием» знали, да и сейчас… прибрали, небось, к рукам, шустрики. Ты пустишь по инстанциям докладную, а тебя собственное твое начальство упрячет в сумасшедший дом. А то и просто прикончит. Кому, черт побери, нужны у нас артефакты? И зачем? Для чего? Сережа Северцев говорит, что какому-нибудь Антиграву или Ксероксу на Земле цены нет, вот только чтобы применить их… тут надо потрудиться. Причем, не в одиночку. Тут нужна и наука, и промышленность. А это такой уровень организации, такой масштаб… Кто же у нас в конторе во всем этом деле, так сказать, в игре? Да-да, на самом верху? Ему, полковнику, нужна связь с Большой Землей. Независимая связь, и лучше бы не через собственное ведомство. И подсказка у нас есть. Игра. В Игре это дело, можно сказать, на поток поставлено. Все это нужно как следует обдумать и обсудить. Сережины мозги для этого нужны. И Замятин с Филиным в таком обсуждении не будут лишними, да и Кукла эта, если честно, совсем не помешает.

В конце концов, свое жулье было полковнику совершенно понятно. Но ведь кто-то создал Игру… для сбора артефактов? Если бы только!.. с ее помощью можно переправлять в Зону людей… зачем? Каковы же в конечном итоге цели Чужих? Понять бы, что они хотят и что планируют.

Коммерция? Хорошо, если так. Обжуливают бедную Землю? Да пусть хоть сто раз обжуливают. Тем более что при столкновении двух различных культур такого понятия, как «справедливый ценовой эквивалент» вообще не существует – права была одаренная дура, когда рассуждала о золоте и стеклянных бусах. Главное, что коммерсанты заинтересованы в благополучии колонии, а значит наши и их интересы могут в чем-то и совпадать.

С другой стороны, это как сказать. Отсутствие у колонии выхода на Большую Землю для них, похоже, важнее ее благополучия, Пресловутое нашествие контроллеров на вторую локацию явно их рук дело… или что у них там вместо рук? А мы над проблемой выхода плотно работаем, играем с огнем. Но ведь нужен нам независимый канал, позарез нужен, никак без него.

Что произойдет, когда проблема выхода будет решена, и чужие это увидят? Полковник не знал. Но ничего, кроме пресловутого укрепления обороноспособности в голову ему не приходило. Вот полковник ее и укреплял, хотя сильно сомневался, что от этой самой «обороноспособности» будет хоть какой-то толк в случае конфликта с чужими. Разве что они в полном составе перемрут от смеха. Но тут ведь как… говорится же, «делай что должно, свершится, что суждено». Тем более что пресловутая «обороноспособность» в любом случае не помешает, чужие не единственная проблема в этом щедром на неприятности мире. И, как всегда, самая главная из этих проблем люди. Не зверье, не аномалии, даже не сам Туман. Люди.

Бандиты – это ладно, само по себе это далеко не конец света. Но ведь и без них всякого добра хватает. Взять хотя бы Долг. Долгари эти самые – подумать только! – уже успели наведаться к полковнику на предмет заключения договоренностей о «взаимовыгодном сотрудничестве». Давиденко, мол, ограниченный и из прежних, но он-то, полковник, явно человек весьма и весьма неглупый, поживший не просто на Большой Земле, но и в современной столице, а посему «осведомленный в реалиях». Он-то необходимость таких договоренностей осознает, не так ли?.. Поневоле начинаешь понимать Куклу, бравирующую тем, что она, мол, дура. Хотя… Она ведь и правда дура, пусть и одаренная, верно?

Эти самые долговцы договариваться хотели почему-то по своих условиях… ну да, конечно, у них же принципы. Твердые принципы. И то, что он их послал (он не дипломат, он военный человек и вежливым экивокам не обучен) кажется удивило их вполне искренне.

А еще есть тут Большая Маня с ее отморозками. И пусть никого не вводит в заблуждение легкомысленное наименование этих самых «манько́в», закрепившееся за ними в Зоне. Маньки́ – та еще пакость. Зеркальное отражение Долга, такой вот монстрячий его вариант. Полубандитская организация, прикрывающаяся красивыми словами. В отличие от Долга, чья штаб-квартира находится неведомо где, Маня места своей дислокации никогда не скрывала с максимальной демонстративностью. Но, вот ведь пакость какая, о зачистке ее группировки даже и мечтать не приходится. В дальнем конце контролируемой ею локации наличествует постоянно действующий проход в местности, которые тутошние эстеты окрестили почему-то Темными Землями. И лезут оттуда пресловутые отряды Черной Смерти, о которых тоже ничего не понятно. Как Маня умудряется жить на этой бомбе, уму непостижимо. Но своей ролью буфера между этими самыми Темными Землями и цивилизованными местами пользуется внаглую. Так что приходится ее терпеть и отбивать раз за разом бандитские рейды в четвертую локацию.