Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка

– И что же он написал? – чуть хрипло осведомился Эдгар наконец.

– Про прощение, которое просит у всех нас. Про то, что благодарит за эти годы. Про место, которое у него не здесь. В конце выразил надежду, что я в состоянии сам вспомнить былое и отвести под своим началом «Аврелию» назад, на остров… Твое письмо я не вскрывал.

– Странно… – Эдгар просветил конверт на солнце. – Может, это шутка?

– Полагаешь, Боб Кельвин спрятался в потайном трюме с мешком сухарей из кладовой? – скривился старый боцман.

– Но… Он захотел сбежать от нас… – Эдгар резким движением вскрыл конверт. – Я ничего не понимаю! Он что, захотел остаться на Фиджи?!

– Вест-Индия… – громко прошептала Карла, да так, что оба мужчины повернулись в её сторону. – Он пошел по следам… – сказала она. – Джордж, Эдгар, я готова предположить, что в обоих письмах есть фразы про выбор, которого нет, про пройденные этапы, ловушки и борьбу. Боб просит прощения за все… и не планирует возвращаться, да? – и так как оба продолжали смотреть на неё, глубоко вздохнула. – Мы прощаем… Пусть простит себя сам…

На этой фразе Карла развернулась и медленно пошла прочь, опустив голову. Эдгар взглянул сначала на письмо в своей руке, потом на Джорджа, потом снова повернулся вслед любимой женщине.

– Черт… Что тут происходит? Я ощущаю себя, словно из жизни выпал!

Спустя полчаса он протянул Карле письмо Боба, но та покачала головой:

– Не стоит. Я не узнаю ничего нового. Он прощался с тобой…

– Почему сразу прощался?! Там нет ни слова о прощании! Он лишь просит простить это решение, не искать, и не пытаться понять его…

– Я предположила… – без особого энтузиазма сказала Карла. – Все может статься, правда…

– Ты сказала про Вест-Индию, – Эдгар провел языком по зубам. – Думаешь, он пошел по следам Атани? Зачем?

– Предполагаю, – также уклончиво ответила женщина и вздохнула. – Эдгар, любимый, пожалуйста, не спрашивай. Я имею на эту ситуацию свое видение, но Боб не давал мне права его раскрывать, поэтому я могу тебе лишь сказать, что да… Я думаю, он пошел искать Атани – вот и все… И просит тебя простить ему эту выходку, которой ты все равно не поймешь, – она сделала паузу. – Потому мне сразу показалось странным, что он так ратовал за эту поездку на Фиджи… У него был план и он осуществился. Представь, что Боб уехал в долгое путешествие. Возможно, он еще вернется!

Эдгар взглянул на письмо в своей руке, потом сжал губы в полоску:

– Джордж сказал парням, что Боб был вынужден срочно отправиться в одно место, и мы ждем от него вестей… – он бросил смятый лист бумаги в угол. – Хорошо. Ждем!

* * * *

Вечерело. Солнце уползало в воду, прикрываясь гористой местностью острова Сент-Люсия. То тут, то там зажигались городские огни, окутывая город иллюзией спокойствия. Где-то протяжно взвыла собака, донесся пьяный смех, потом – шум драки, и снова все стихло. На одной из башен береговых укреплений сиял французский флаг.

В двухэтажном доме, словно прятавшемся на склоне горы, прикрываясь зеленью, огни почти не горели. Три человека сидели за ужином на кухне – пожилой европеец, чернокожая рабыня средних лет и юная особа смешанной расы.

– Это все равно очень хорошая новость, Жером, – сказала последняя, убирая под чепчик необычно пепельного оттенка волосы. – Если граф писал, что они поедут морем, значит, нам остаётся только ждать…

– Мы ждем их уже неделю с момента получения письма, Марисабель, – заметил лакей, расстегивая пуговицу на жилете. – Вчера и сегодня в порт не входило ни одно судно. Уже стемнело, а, значит, на сегодня наше ожидание тоже закончено…

Чернокожая рабыня встала и сняла с огня кипяток.

– Марисабель, травяной чай…?

– Нет, Амандина, спасибо, – отказалась та. – Если ты пойдешь к себе, то оставь мне свет. Я попробую еще почитать…

Жером откинулся на стуле, и по его губам скользнула добрая улыбка:

– Тяжело?

– Я… – юная рабыня смутилась. – Я обещала господину, что научусь читать, когда он вернется… Его нет уже год…

– …Признайся ему сразу, Марисабель, что ты и не пыталась, – широко улыбнулся старый слуга и вдруг насторожился. – Дамы, вы сейчас слышали?

– Слышали что? – спросила Амандина, но отошла к дверям. – Да, кажется, был звонок…

– Кого носит… – проворчал Жером, но не пошевелился.

Не сказав ни слова, Амандина, пожала плечами и вышла из кухни, но уже через две минуты вбежала обратно.

– Жером! Там мальчишка, он путает английские слова и французские! Говорит, что хорошо одетый господин в порту дал ему монетку и приказал бежать сюда, передать, что его нужно встретить. Это граф, я уверена. Они приехали!

Марисабель вскочила из-за стола, пламя свечей запрыгало по стенам.

– Так поздно?! Надеюсь, все в порядке?!

– Не суетись! – Жером встал и одернул на себе костюм, стараясь выглядеть спокойным. – Амандина, Марисабель! Зажигайте огни в доме, и хватит паниковать. У нас же все готово было к возвращению хозяина еще три дня назад! Я иду в порт, встречать графа с супругой…

Едва старый слуга хлопнул дверью, как обе рабыни взглянули друг на друга и забегали по дому, зажигая свечи, опуская шторы, открывая окна на проветривание.

– Амандина… – вкрадчиво спросила Марисабель, когда обе служанки вновь собрались внизу в холле и прислушивались к каждому шороху снаружи. – Ты не была в спальне графа?

– Было же четкое указание, что нам туда теперь нельзя, – сухо ответила та, глядя в пространство перед собой. – А я не беру на себя таких грехов. Ко мне слишком хорошо относятся в этом доме, чтобы я пренебрегала такой вещью, как хорошая работа. И тебе туда соваться не советую. Жером сказал, что так приказал граф, значит, будем слушаться… Если будет нужно, этот приказ отменят.

…Служанки стояли в холле первого этажа уже около десяти минут, когда услышали приближавшиеся к дому голоса. Затем входная дверь распахнулась.

– Нет, в самом деле! – сказал молодой женский голос. – Войти в узкую гавань в это время суток, зная, что там стоит почти десяток рыбацких суденышек – это очень рискованный маневр, потому и говорю, что я поразилась нашему капитану! Не такой уж он идиот! Я ведь уже смирилась с тем, что мы еще одну ночь проведем на этой бригантине…

Закончив свою мысль, Атани остановилась, поймала на себе напряженные взгляды двух служанок, которые явно были не в силах из себя выдавить ни слова, и чуть пожала плечами.

– Добрый вечер… – сказала она.

Эта фраза словно разбудила обеих рабынь ото сна.

– Здравствуйте, графиня! – почти одновременно выпалили Амандина и Марисабель. – Очень рады вас видеть!

– Я спокойнее ощущаю себя, правда, на воде, – пробормотала Атани себе под нос, продолжая свою мысль. – Но только, когда кораблем командую сама… – она повернулась к Жюльену и показала глазами в сторону Марисабель. – Это ее ты подобрал в порту?

Вопрос был задан скорее, механически, чем с какой-либо интонацией. Жюльен коротко кивнул. Вид у него был измученный, выражение лица выдавало человека, плохо спавшего последние дни.

Марисабель сделала шаг вперед и с гортанным акцентом, так характерным для маронов1, выпалила:

– Да, мадам! Граф выкупил меня у владельца таверны, когда увидел, что меня колотят за пролитое вино…

Атани слегка улыбнулась и кивнула:

– Сколько тебе лет?

– Уже скоро семнадцать, мадам! – бодро заявила Марисабель.

Та снова улыбнулась:

– Я бы дала меньше. И не смотрите вы обе на меня столь пронзительно, я не опасна… – и тише прибавила. – Если не злить…

Амандина сделала книксен

– Подавать ли ужин?

Жюльен посмотрел на Атани

– Да, кстати, дорогая. Амандина прекрасно готовит. После стряпни кока «Воспитания» нам бы не повредило хорошо поесть…

– В очередной раз я подумала о том, каким идиотом надо быть, чтобы так назвать корабль, – проворчала Атани и прибавила. – Нет, спасибо, я не буду ужинать… Жером! – повернулась она к лакею. – Покажи спальню, пожалуйста. Я понервничала последние пару часов, хочу прилечь!

– Может быть, травяной чай? – оживилась Марисабель. – Очень успокаивает!

– Спасибо, милочка, я еще не взбесилась! – расхохоталась Атани и пошла наверх за Жеромом.

Рабыни проводили их взглядом и, словно по команде, повернулись к Жюльену.

– Граф, мы так рады вас видеть! Уже отчаялись верить, что вы к нам вернетесь! – сказала Амандина серьёзно.

– Я давал довольно четкие указания нотариусу, – устало заметил тот, расстегивая манжеты. – Вы все трое получали бы пожизненное содержание… – и вдруг поднял голову. – Не смотрите так на меня. Несколько дней назад почти у побережья материка нас сильно потрепало бурей, почему-то меня страшно укачало, я до сих пор в себя прийти не могу…

– Месье, – в глазах Марисабель мелькнули огоньки, и она сделала шаг вперед. – Можно я скажу?

– Что, например? – усмехнулся он. – Кстати, ты за это время почти не выросла…

– Она очень красивая! Я про графиню… Очень. Я рада за вас! – по щекам юной рабыни пополз румянец.

Жюльен усмехнулся в усы

– Спасибо. Приказ про спальню, я полагаю, в повторении не нуждается?

– Нет, конечно! – за всех ответила Амандина.

– Вот и хорошо. И приготовьте мне все-таки, чай…

…Жером поставил на стол канделябр, потом зажег свечи на стене. Бело-золотистые стены комнаты приобрели розоватый оттенок.

– Прошу, графиня… Это комната графа. Ваша половина направо, за портьерой. Надеюсь, обстановка вам понравится. Там никто не жил, пришлось немного подумать…

Атани тихо вздохнула

– Мне понравится все, Жером. Я абсолютно неприхотлива.

Она взяла свечу, вошла на свою половину и обвела взглядом небольшую комнату с белыми стенами в тонкий узор. Потрогала холодный мрамор резного камина с потемневшей от времени решеткой, отдернула шторки у кровати и несколько секунд задумчиво смотрела на кружевные подушки, потом подошла к окну.

– Куда выходят окна, Жером? Гавань видно?

– Нет, графиня, – спокойно ответил старый слуга. – Мешают крылья мельницы и склон. Берег же хорошо будет виден из окна гостиной на первом этаже…

– Хорошо. Спасибо, – Атани села на стул, зеленая обивка которого слегка выбивалась из цветовой гаммы спальни, и вдруг подняла голову. – Жером, ты меня ненавидишь, да?

Лицо лакея было непроницаемым

– Я не понимаю вас, мадам…

– Понимаешь, – устало заметила девушка. – Я достаточно знаю о Жюльене, чтобы понять, что секретов от тебя у него нет…

– Я знал графа ребенком…

– Именно. И, как подобает верному слуге, ты приехал с ним и сюда. И сейчас ты видишь во мне головную боль своего господина. Женщину, которая морочит ему голову.

Жером ответил не сразу. Он зажег свечу на столе, одёрнул фрак и подтянулся.

– После смерти Амалии я очень долго ждал, что граф вернётся к жизни, – начал он. – Здесь живет девятнадцать тысяч человек, из которых пятнадцать – это рабы, но я бы смирился уже с любой невестой, лишь бы увидеть искру в его глазах. Граф не хотел даже слышать о женщинах. И уехал он отсюда со скрытым желанием не вернуться, я это знаю. Меня огорошило это его письмо, если честно…

– Да, – усмехнулась Атани. – Я и весь этот фарс не внушаем тебя доверия.

– Вы? Я вас знаю всего полчаса. С вашего разрешения! – на этой фразе старый слуга развернулся на пятках и вышел из комнаты.

* * * *

Эдгар набрал полную грудь воздуха и довольно похлопал по мачте.

– Эххх…. – со свистом протянул он и обвел взглядом горизонт.

– Уже ощутил себя капитаном? – пробасил сзади Джордж Браун.

– Я? Нет. Джордж, я здесь не капитан. Я временно командую кораблем, потому, что кто-то должен это делать. И спасибо, что ты согласился взять на себя обязанности помощника… Последний наш рейд показал, что я – так себе пират… – Эдгар усмехнулся.

«Аврелия» стояла в бухте у острова, терпеливо ожидая, когда же снова ее киль будет бороздить морские просторы. На палубе разговаривали Джордж Браун и Эдгар Косс, а в вороньем гнезде, что-то насвистывая, расположился дежурный матрос. Небо было ясным. Стоявшее в зените солнце отражалось миллиардами сверкающих огоньков в фонтане, выпущенном китом в полумиле от берега.

– Завтра утром мы снимемся с якоря, Джордж, – сказал Эдгар после паузы, пройдясь по палубе. – Да, я не очень хороший капитан, но ты прав – все же лучше, чем никакого, – он усмехнулся и снова задумчиво измерил шагами палубу. – Когда вернется Атани, надерет мне шею за кавардак в составе ее команды… И за Боба тоже…

– Полагаешь, так и будет?

– Что она вернется? – Эдгар остановился и надел шляпу, которую держал в руке. – Ты знаешь… Граф Секурья, вроде, славный парень. Но он слабак. Атани сломает его так же, как это было со всеми остальными. Чтобы она хоть немного изменилась, нужен тот, кто не только выстоит перед ней, но еще и обыграет ситуацию в свою пользу. А где его черти носят – я не знаю! – он демонстративно развел руками.

Джордж склонил голову к плечу

– Я тебя знаю двадцать лет, Эдгар. Ты последние дни какой-то всклокоченный! И что-то мне кажется, это не паника молодого капитана…

– Этот молодой капитан попахивает древностью, – усмехнулся тот и снова набрал воздуха в легкие. – Да, Джордж, ты прав! Меня распирает новость, и я взорвусь, если хоть кому-нибудь не проболтаюсь! – он сделал паузу и загадочно выдал. – Я стану отцом!

Синие глаза Эдгара округлились, словно он только что понял смысл своей же фразы. Джордж же воспринял эту новость на удивление спокойно. Он слегка улыбнулся, покосился в сторону берега, словно их могли там слышать, и уточнил:

– Уже точно?

– Вероятность восемь из десяти!

– Рановато делишься, – усмехнулся Джордж. – Она тебе хотя бы разрешала?

– Хм, – пробормотал Эдгар. – Старина, ты же меня не выдашь?

– Все вы такие, – почему-то засмеялся боцман. – Помню, Пьера тогда тоже разносило от важности, он два дня ничего не ел…

Эдгар кивнул своим мыслям и хлопнул рука об руку.

– И, как назло, нет Атани! Мне нужен капитан! Я хочу жениться!

Джордж пробубнил что-то неразборчивое, словно не понимая сути вопроса.

– А сам себя я женить не могу! – огрызнулся Эдгар.

– Да, – боцман поскреб бакенбарду. – Если только метнуться на соседний архипелаг…

Эдгар поморщился:

– Видел я пару лет назад тамошнего церковного служителя! Он поклоняется каким-то деревянным божкам! Я, конечно, не религиозен, но вот не хочется венчаться у того, кто верует в идолов. Эх… – он вздохнул. – Конечно, имени, титулов и званий, которые я бы мог передать ребенку, у меня нет, но все равно…

Эдгар оперся руками о фальшборт и несколько секунд смотрел на воду, потом повернулся к своему собеседнику

– Сына хочу, – с чувством сказал он и прибавил. – Дочка есть!

И оба мужчины рассмеялись.

* * * *

Дом губернатора Сент-Люсии прятался за резным забором, сверкающим нанесенной на него свежей белой краской. Плотные акации обнимали стены и подпирали собой балконы, даруя столь желанную для здешнего климата тень. В просторной гостиной с выходом на террасу сидели трое: молодая красивая девушка и двое мужчин, один из которых и был владельцем дома.

Атани было откровенно скучно во время этой беседы. Супруга губернатора Журдена чувствовала себя не очень хорошо и к гостям не спустилась, а разговор Жюльена с хозяином дома с каждой минуты раздражал девушку все больше и больше. Она изучила всю обстановку гостиной вплоть до наличия царапин на этажерках с цветами, два раза выходила на террасу, наблюдая за шикарным видом на береговую линию острова, потом снова усаживалась в свое кресло, стараясь улыбаться. Где-то внутри Атани сама удивлялась тому, как мужественно переносит эту чужую для себя роль.

Когда губернатор Журден уже в третий раз выразил Жюльену Секурья восхищение его супругой, та не выдержала и откинулась в кресле.

– Господин губернатор, разрешите пару вопросов. Меня интересуют островные укрепления, – сказала Атани. – Я вижу, что стены по периметру береговой зоны высоки и достаточно крепки визуально. Башенные орудия вполне в состоянии отразить нападение. Если, конечно, у вас есть, чем стрелять… Вопрос в другом. Два дня назад мы с… – она на секунду запнулась. – Мужем… были на той части острова, которая граничит с Мартиникой. Мне абсолютно не нравится уровень защиты с той стороны. Во-первых, стены низкие. Если мы учитываем, что нападающий корабль хорошо знает фарватер тех вод…

Девушка вдруг замолчала, поймав на себе два напряженных взгляда. И выражение этих глаз было разным. Синие – Жюльена – выражали смесь волнения и восхищения, пенсне же губернатора острова сползло на самый его кончик и уставшие серые глаза господина Журдена смотрели на Атани больше с ужасом, нежели с изумлением.

– Графиня…? – выдавил он, воспользовавшись ее паузой.

Атани глубоко вздохнула, подавив все, что ей хотелось сказать, потом кивнула и спокойно прибавила:

– Дело в том, что я теперь здесь живу. И хотела бы знать уровень безопасности на острове, вот и все. Понимаете, доблестным британцам может снова захотеться отхватить себе этот клочок земли. А, если взять пиратов, так им и клочок не нужен…

Губернатор Журден сжался в комок, бородка поникла.

– Каких… пиратов? – прошептал он, покосившись в сторону террасы, словно оттуда кто-то должен был войти. Атани передернул плечами

– Обычных. Скорее всего, пьяных. Так страшнее. Не переживайте, я не собираюсь уточнять, платите вы им дань или не платите, мне на это начхать…

Жюльен взглянул сначала на Атани, потом – на губернатора и чуть подался вперед.

– Мсье Журден, – осторожно сказал он, словно извиняясь. – Я вам не сказал… Моя жена… она сирота. Когда-то пираты напали на ее поселение, разграбили дома, убили ее родителей, – на ходу придумывал граф. – Её воспитывал друг семьи, он был капитаном корабля…

Атани бросила на него быстрый взгляд, но кивнула.

– Да, простите, если была чересчур прямолинейной, —натянуто улыбнулась она. – Для меня это все болезненная тема. Но, все-таки, насчет береговых укреплений той части я бы подумала….

– Там… – губернатор по-прежнему с подозрением смотрел на неё. – Много рифов…

– Глубина меня беспокоит, – задумчиво выдала Атани. – Осадка у судов разная…

Она снова наткнулась на взгляды обоих мужчин, вздохнула и встала.

– Я не буду мешать вашей беседе. Губернатор Журден, у вас отличный дом и красивые аллеи. Я прогуляюсь по ним, если не возражаете…

И, не дожидаясь ответа, девушка вышла на террасу, потом медленно спустилась во двор и набрала воздуха в легкие. Акации буйно цвели, наполняя все вокруг сочным ярким ароматом. Огромный золотистый жук с громким гулом облетел вокруг фигуры Атани, словно изучая ее вишневое платье на предмет посадки, затем набрал высоту и скрылся во влажном, почти горячем воздухе. Девушка прищурилась на солнце, оглянулась назад и посмотрела себе под ноги. Вымощенная неровной плиткой дорожка уводила за угол дома, откуда донеслось женское и визгливое «Пусти меня!»

Кровь бросилась в лицо Атани. Она мотнула головой, словно принимая вызов, схватила юбки в охапку и быстрым шагом пошла на голос. Она, и, не видя сцену, сразу поняла, что происходит.

Худенькая девушка-подросток европейских кровей, одетая в платье служанки, отталкивала от себя какого-то парня, который рьяно стремился ее поцеловать.

– Фу… – пыталась вырваться девушка. – Да не хочу я, пусти меня, дурак!

– Один поцелуй, Саманта… – настаивал тот, пытаясь перехватить её руки. Атани, вывернувшую внезапно из-за угла, молодые люди не заметили.

– Не хочу! – дергалась девушка. – Отстань!

– Эй! – Атани уперла руки в бока и подошла к паре. – Она же сказала, что не хочет! – и, не дожидаясь какой-либо реакции, взмахнула рукой и отвесила парню удар кулаком в челюсть. Тот не удержался на ногах и свалился в клумбу азалий, а сама графиня Секурья чуть склонила голову к плечу.

– В следующий раз, объяснять сразу надо так! – пояснила она испуганной Саманте. – Это гораздо эффективнее!

Незадачливый ловелас проворно вскочил на ноги, снимая с себя сломанные цветы, и быстро скрылся между хозяйственных построек, а Атани повернулась к виновнице ситуации

– Ты в порядке?

– О, – смутилась та. – Да… Спасибо…

– Не за что… Если он еще раз захочет поцелуя, отправляй его ко мне, я его еще раз… поцелую! – и она насмешливо встряхнула руку.

– Вы – графиня Секурья, правда?

– Да, – Атани над чем-то задумалась, потом спросила. – Ты здесь живешь?

Юная девушка сделала книксен.

– Да, мадам. Меня Самантой зовут. Госпожа Журден привезла меня из Лиона, моя мама ей долго служила, но она умерла…

– Понятно, – кивнула Атани. – Ты сейчас служишь супруге губернатора? Как её самочувствие, кстати? Мне не удалось с ней познакомиться…

Саманта погрустнела:

– Я надеюсь, что ей скоро будет лучше, графиня… Только она здесь обо мне и заботится…

– Оно и видно, – поджала губы Атани. – Сразу всякие целоваться лезут. Сколько тебе лет?

– Скоро пятнадцать, мадам.

Атани кивнула своим мыслям.

– Хороший возраст, – сказала она себе под нос. – Уже можно выбить челюсть кому-нибудь, шибко ретивому. Главное – умение…

– Скажите, вам здесь нравится? – вдруг спросила Саманта.

– Здесь? – Атани повертела головой по сторонам. – Очень красивый сад, только от акаций меня уже тошнит

– Я про Сент-Люсию, – юная служанка склонила голову к плечу, глядя на неё против солнца. – Вы приехали в понедельник. Всю неделю о вас много говорят… Здесь же все всех знают. Говорят о вас. Что вы с другой части света….

– Вообще-то, я родилась несколько миль к северу. А что именно говорят и кто? – заинтересовалась Атани, срывая цветок акации и прикрепляя его к платью.

– Люди, – Саманта поняла, что сболтнула лишнего, и замялась. – Всякие…

Атани несколько секунд смотрела на ее потупленный взор, потом усмехнулась

– А подслушивать за болтовней губернатора и его гостей неприлично, юная леди! – и прибавила. – Не бойся, я храню секреты. У меня у самой знаешь, сколько их!

– А вы видели фонтан? – оживилась Саманта, пользуясь возможностью сменить направление разговора.

– Фонтан? Здесь?

– Там ручей, стекающий с горы! – юная служанка показала рукой назад. – И там запруда и фонтан! Вам показать?

В ее темных глаза появился азарт.

Атани улыбнулась:

– Показывай. Воду я во всех проявлениях люблю…

* * * *

Атани начинало казаться, что дешевую роль чьей-то жены она играет почти идеально. В конце концов, это оказалось проще, чем она думала изначально. Все кругом обращались к ней не иначе, как «графиня», выражая самому Жюльену восхищение его выбором. Она даже привыкла вести себя с графом на публике, как со своим супругом, хотя и приходилось прятать улыбку. Себе же Атани честно признавалась, что Жюльен замечательный человек: честный, благородный, надежный, но это еще сильнее все запутывало. Её начинало беспокоить то, что же будет дальше в этой странной игре, выхода из которой она не видела, но решила дать времени распоряжаться ситуацией.

Граф каждую ночь спал в комнате через стену, и каждый раз, когда Атани хотела выйти в коридор, была вынуждена проходить через его апартаменты. Впрочем, она за свою жизнь привыкла, к чему угодно, ее настроению не помешала бы даже подвесная койка в кладовке, и такие мелочи, как наличие чужой спальни за стеной, ее вовсе не тревожили.

Она почти убедила губернатора Журдена заняться защитой острова и горожан, взяв в основу ее рекомендации. И тут не обошлось без помощи Жюльена Секурья – только настоящий благородный безумец мог на ходу сочинять оправдания ее поведению и идеям. Когда Атани в очередной раз заметила ему это, он лишь грустно улыбнулся.

– Ты знаешь, почему я это все делаю. Но ты запрещаешь мне касаться этой темы…

…Атани остановилась посреди улицы и задумалась. А ведь, правда. Жюльен любил в ней не почтенную особу, которую она всячески старалась изображать. Он видел её в сценах, которые могли бы с одного удара развенчать этот миф, но при этом упорно его же и поддерживал, находя её странностям самые трогательные оправдания. Он гордился той, которую все считали его супругой, нанося этим фарсом себе новые раны. Горничные в доме графа были в восторге от непосредственности и красоты молодой графини, мужчины на Сент-Люсии завидовали Жюльену, и лишь старый Жером смотрел в её сторону с жалостью и болью. Атани больше не рисковала вызывать его на разговор, тем более, что, не далее, как вчера, она снова попыталась сказать своему «мужу» о бесполезности всей этой игры, и по боли в глазах поняла, что тему лучше не продолжать.

Сейчас она шла в порт. Всего только три неполных месяца прошло, как она покинула свою команду, надев платье, а уже начинала ощущать, как её душит эта одежда и навязанная обстоятельствами публика. Атани тяготила роль титулованной особы и приличной леди. Ей мучительно не хватало того, к чему она привыкла с детства: вида кораблей и портовых огней, запаха матросской одежды и сырого дерева, шумных компаний и связанного с этим чувства еле уловимого страха, превращающегося в азарт.