Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка

Одиссея Атани Дюбарри

Король и пешка

Маргарита Мартынова

Иллюстратор обложки Олеся Ковалева

© Маргарита Мартынова, 2022

ISBN 978-5-4496-7222-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Погода в этой части Тихого океана пребывала в равновесии уже вторую неделю. Каждое утро солнце начинало свой путь по беспечно голубому небу, рисовало полосы в прозрачном воздухе, задерживалось на рассекающих его птицах, и уползало за горизонт, погружаясь в безмятежные зеркальные воды. Легкий ветер лишь слегка наполнял паруса судов, плывущих по своим делам, совсем не интересуясь мнением тех, кто на них находился.

На верхушке мачты корабля, стоявшего в бухте у одинокого маленького острова, дремал пеликан, и его массивное туловище еле заметно покачивалось на ветру. Открыв один глаз, птица посмотрела на взошедшее солнце, затем покосилась на палубу судна. На первый взгляд, корабль казался брошенным, но нет – рядом с нижним трапом на сооруженной подстилке крепко спал молодой человек, одежда которого выдавала в нем моряка.

Пеликан повел коротким хвостом, перебрал лапами и неуклюже взлетел, распахнув огромные крылья. В несколько взмахов птица преодолела расстояние до суши и скрылась в растительности между скал.

Остров был, хоть и мал в размерах, но обитаем, о чем свидетельствовало поселение, разбитое на большей части его территории, состоявшее из хижин и нескольких построек. К югу тянулись плантации и ряды кокосовых пальм, у самого берега, недалеко от бухты, шло строительство наблюдательной вышки, где уже в этот час сновали работники: несколько дюжих парней с обветренными лицами.

Между хижин, придерживая укороченное для удобства, но неуместно нарядное платье, быстрым и уверенным шагом шла высокая молодая девушка.

– Доброе утро, Эмили! – заглянула она под огромный навес, где женщина европейской наружности мыла тарелки в металлическом круглом чане.

– Привет, дорогая, – добродушно отозвалась та, выпрямляясь, и более строго прибавила. – Ты не завтракала!

– Я знаю, – пожала плечами та. – Немного проспала. Ничего страшного…

– Вряд ли! – не согласилась Эмили. – Кассандра, тебе надо кушать! Посмотри на себя: одни глаза и косточки. А ведь такая румяная девушка была. Что бы сказала твоя мама, если б увидела?

По лицу Кассандры скользнула легкая тень

– Мама? Мама видит… Она не сердится…

– Зато сержусь я, – Эмили уперла руки в широкие бедра. – Я тебе в матери и гожусь! Одни глаза остались уже. Житья тебе муж не дает!

Это прозвучало с ноткой доброжелательной ворчливости. На губах Кассандры наметилась улыбка, но она её тут же подавила.

– Не знаешь, кто на плантациях? – спросила она, меняя тему.

– Знаю, конечно. Гарри…

– Хорошо. Спасибо, – девушка собралась уходить, но обернулась. – Можешь придумать мне кусочек чего-нибудь перекусить? Я зайду чуть позже!

Не дожидаясь ответа, она проскользнула между двумя пальмами с обломанными листьями, поправила сползающий с запястья широкий браслет, инкрустированный камнями, и направилась вперед. Заметив мужскую фигуру, срубающую ветки с дерева, она остановилась.

– Доброе утро, капитан! – в её голосе появилось веселье.

– А вот не язви! – тот выпрямился и обернулся. Его красивое, хоть и немолодое лицо сияло энергией. – Не капитан я – и все тут. Выбора другого нет! – Эдгар Косс сделал паузу и спросил. – Спит?

– Конечно, – с легкой гримасой ответила Кассандра. – Я бы сказала, как обычно, храпит так, что крыша хижины слетает…

– А я тебе давно говорил, – белозубо улыбнулся Эдгар. – Парни в кубрике только ватой в ушах и спасались!

– Перевели всю вату, – без особого энтузиазма улыбнулась девушка, собралась идти дальше, и вдруг обернулась. – Ах, да! Эдгар! Что вы вчера устроили, хотела бы я знать?

– Что, например? – вдруг расхохотался тот.

– Не знаю! – усмехнулась она. – Как вы там дежурство коротаете? Энтони пришел мокрый, как кит!

– Вот! – продолжил шутить Эдгар. – А уверял, что он будет тих и осторожен, чтоб тебя не будить.

– Да! Где Энтони и где осторожность. Он, конечно, старался, но вода с него капала и хлюпала. А я не сплю так убойно, как он сам.

Эдгар снова засмеялся.

– Я, когда ему дежурство сдавал, слышал, что парни придумали новую шутку: кто сможет пройти по кромке воды на руках дальше всех…

Кассандра закатила глаза в усмешке, но выглядело это беззлобно.

– Боже мой, – сказала она. – Господа пираты! Атани на вас нет!

По лицу Эдгара скользнула еле уловимая тень:

– Да, – сказал он после короткой паузы. – Я отдал бы год оставшейся жизни, чтобы узнать, где она и как… Вчера только с Джорджем обсуждали. Он уверен, что Атани обязательно вернется, и быстрее, чем нам всем кажется.

– Вам виднее, – уклончиво заметила Кассандра. – Только не всем это поможет, – и бросила взгляд в сторону строящейся вышки на берегу. – Не знаешь, отец мой там?

– Не видел, – после паузы ответил Эдгар. – Врать не буду.

– Хорошо, посмотрю, – кивнула девушка, и сменила направление своего движения.

Всего через минуту она уже подходила к берегу, изучая деревянную конструкцию снизу вверх.

– Доброе утро, парни! – бодро заявила она, задрав голову. – Отец мой здесь?

– Привет, Кас! – сказал кто-то из пиратов и помахал ей сверху молотком. – Нет, тут его нет.

– Аккуратнее там! – усмехнулась она. – Забьешь меня еще…

– Ты быстрее меня подстрелишь! – расхохотался тот. – Я заметный! – он постучал по дереву кулаком. – Как тебе постройка?

– Если учесть, что часть идеи принадлежала мне, то вполне ничего! Но я, по-прежнему, не согласна с выбранным местом для вышки! Её через год попросту подмоет, и все ваши труды уплывут в океан!

– Мне сказали, колотить тут молотком – я колочу, – показал зубы матрос. – И все так делают, да, парни? – он вдруг бросил взгляд куда-то в сторону и сменил тон. – Кас! – нарочито урезая ее имя, сказал пират и показал руками чье-то приближение.

Девушка сдвинула брови, глядя на него снизу вверх, пытаясь при этом понять, что бы это значило, затем обернулась туда, куда он показывал, кивнула в знак согласия и скрылась за кустами, ускорив шаг. Лицо ее выражало напряженное раздражение, губы, все еще хранившие детскую пухлость, были сжаты. Кажется, она очень хотела избежать какой-то встречи, но когда где-то совсем рядом с ней мелькнула мужская фигура, Кассандра шевельнула бровями, сбавила шаг и втянула воздух носом.

– Доброе утро, брат, – сухо произнесла она и поспешила пройти мимо, но молодой человек схватил её руку повыше локтя.

– Сестрица, вопрос!

– Филипп, ты делаешь мне больно, – жестко, но спокойно сказала Кассандра, останавливаясь. – Что тебе?

– Куда это ты ходила ночью, хотел бы я знать… – глаза молодого человека сузились. В них появилось раздражение.

– Что? – она поморщилась и выдернула руку. – Извини, тебя не касается, куда и зачем я хожу…

– Черт! Это не смешно! – ругнулся Филипп, и на его красивом лице промелькнула злоба. – Я – твой брат, и меня волнует честь семьи!

– Мой брат погиб семь месяцев назад, – сухо заметила Кассандра, выпячивая подбородок. – А у тебя всего лишь его лицо! Тебя волнует, почему я по ночам где-то хожу? Встречный вопрос, где же ты ходишь по ночам, что видел меня?

– Это не одно и то же. Я – мужчина…

– Надеюсь! – выпалила девушка, мотнув головой.

Филипп вспыхнул, его рука замахнулась, но удержалась в воздухе.

– Да! – Кассандра насмешливо отступила назад, потом сделала шаг вперед и выпятила подборок еще сильнее. – Давай! Ударь меня! – она покосилась в сторону видневшейся за деревьями вышки. – Нас видят, Филипп. У тебя будут неприятности… Ах, да! Тебя, в самом деле, не касаются мои дела!

На этой фразе она развернулась и быстро направилась в сторону плантаций, стиснув зубы от гнева. Кажется, ей стоило огромных усилий сдерживать все, что таилось внутри.

Проводив сестру взглядом, молодой человек в бессильной ярости нанес несколько ударов по соседнему дереву, и, шипя себе под нос что-то неразборчивое, пошел вперед, разбрасывая ногами песок. Он был так поглощен собой, что только со второго раза услышал, что к нему обращаются.

– А! – встрепенулся Филипп, скрипнув зубами, и повернулся на голос.

– Доброе утро, сын мой, – ласково и спокойно повторил грудной баритон, и священник сложил руки на груди. – Уже с утра даете волю гневу…

– Святой отец, как так можно?! Моя сестра бродит по острову по ночам! Это возмутительно для приличной девушки. Конечно, я злюсь.

Отец Иларио деликатно улыбнулся в окладистую короткую бороду:

– Не создавайте себе проблем, сын мой. Не ваша же это забота. Вчера у неё дежурил муж, вполне возможно, она была рядом с ним…

Филипп дернулся и схватил священника за ворот.

– Что вы сейчас сказали?! Кассандра замужем?! – вдруг испугавшись своего действия, он отпустил сутану и сделал полшага назад. – Вы уверены в этом?! Ах, да… Вы же священник, – по лицу Филиппа заходили желваки. – Кто?! Кто он?!

Натолкнувшись на полный недоумения взгляд святого отца, он отступил на еще полшага, и по перекошенному лицу скользнула догадка.

– О, черт! Кажется, я понял!

Развернувшись на пятках, Филипп вдруг быстро пошел в обратном направлении.

…Этот май на Сент-Люсии был не сильно дождлив. Плотные облака собирались над островом, наползая на горы, и разбредались по небу, разразившись всего лишь небольшим количеством воды. Густой комок серы, выброшенный из-под земли вулканом, низко полз на юго-восток, навстречу какому-то кораблю, стремящемуся в бухту.

На втором этаже одного из домов, утопающих в ограде из плотного кустарника, распахнулось окно, и в нем показалась девушка необыкновенной красоты, длинные шоколадные волосы которой были слегка небрежно заколоты на затылке. Выглянув на улицу, она бросила взгляд в сторону залива, вдохнула полной грудью морской воздух и скрылась в комнате.

– А я бы не стала вставать здесь на якорь без сильной нужды, – вдруг сказала Атани, хотя в спальне, кроме неё, никого не было, и одернула складки дорогого шелкового платья со шлейфом. – Но дождь все-таки будет. Жаль, – девушка поправила цветочный горшок в этажерке, и её красивое лицо стало задумчивым. – Я хотела дать Саманте еще пару уроков, и один сегодня. И – хорошо, я передумала связываться с верховой ездой. Откуда мне быть наездницей….

Она аккуратно коснулась пояса платья, где была прикреплена старая видавшая виды широкая цепочка с украшениями в виде рыб и якорей и, словно испугавшись чего-то, снова подошла к окну.

– Дождь все-таки будет… – опять сказала Атани и более строго прибавила. – Жюльен, где тебя носит?!

Внезапно в комнату ворвался порыв ветра и сзади красавицы раздался грохот: это портрет молодого мужчины с усами упал со стены. Это, казалось бы, незначительное происшествие произвело неожиданно страшное действие: девушка обернулась и испуганно вскрикнула, затем, сменившись в лице, схватила подол платья и поспешно вышла из комнаты.

– Жером! – зазвучал её властный голос на весь дом. – Жером! Чертово платье… – прибавила она уже тише, направляясь к лестнице. – К этому нельзя привыкнуть…

– Графиня… – из коридора первого этажа выбежал седовласый господин в вишневой ливрее.

– Где Жюльен? – жестко спросила Атани, спускаясь по лестнице. Весь её вид выражал суровое нетерпение.

– Граф ушел еще утром… – почтительно ответил Жером с полным спокойствием вышколенного служителя.

– Это я уже слышала! – отрезала девушка. – Я спрашиваю, куда он отправился!

– Не знаю, графиня…

– Сомневаюсь! – Атани шевельнула бровями и уверенно направилась к дверям кабинета графа. – Вряд ли есть в этом доме что-то, чего ты действительно не знаешь! Когда он обещал вернуться?

– Думаю, с минуты на минуту, мадам… – Жером послушно направился за ней. На его лице промелькнуло выражение тревоги.

Дверь в кабинет Жюльена Секурья никогда не запиралась. Повернув ручку, Атани вошла внутрь, подошла к широкому письменному столу из тяжелого дерева, и дернула на себя верхний ящик. Убедившись, что он заперт, она осмотрела стол и сняла крышку с затейливой фигурки, нижняя часть которой служила пепельницей. Как и ожидалось, ключ лежал там.

Под взглядом Жерома девушка открыла ящик, уставилась на пустое дно, и уперлась ладонями в столешницу. На красивом лице Атани промелькнул страх.

– Пистолетов нет, – сурово заключила она. – Жером, куда он пошел?!

– Графиня… – осторожно начал тот.

Атани хлопнула ладонью по столу и слегка подалась вперед, челюсть судорожно дернулась

– Кита тебе под киль, какая я тебе графиня! – процедила она зло. – Говори, куда он пошел!

Ответ прозвучал неохотно, но смиренно:

– На встречу с Аленом Парэ.

Девушка отшатнулась от стола. На её лице появился панической ужас, губы задрожали.

* * * *

За 7 месяцев до описанных событий…

Ветер не был попутным, и «Галатея» покидала остров, всем своим видом выражая протест стихии. Испанский флаг на верхушке мачты был дерзко скомкан встречным ветром, вода под килем извергала пенные пузыри, приобретавшие зеленоватый оттенок. Океан погружался в закат.

На палубе стояла женская фигура, положив ладони на перила фальшборта. Красивое лицо девушки не выражало никаких эмоций: она неотрывно смотрела на удаляющийся клочок суши, на котором еще виднелись чернеющие точки человеческих фигур.

Сделав глубокий вздох, Атани небрежно поправила кружево на рукаве платья и бросила взгляд на противоположную сторону палубы, где с обреченным видом одиноко топталась мужская фигура в бархатном костюме. Поймав взор девушки, джентльмен встрепенулся и замер. Еще раз вздохнув, Атани сделала еле заметный жест рукой, который можно было расшифровать, как просьбу подойти, и сжала губы в полоску.

Еле слышно ступая, граф Секурья подошел почти вплотную к ней, и уже хотел заговорить, как вдруг Атани подняла палец, даже не повернувшись при этом в сторону собеседника.

– Молчите, – сказала она ледяным тоном, по-прежнему, смотря в сторону острова. – Да, я вас позвала, но не за тем, чтобы слушать…

Граф стал еще серьёзнее, чем был за минуту до этого.

– Мадемуазель! – горячо воскликнул он. – К сожалению, все сложилось не так… Если бы…

– Не хочу, – девушка поморщилась. – Я по-прежнему не хочу вас слушать. Мне неинтересны объяснения, граф. И не привлекают ваши попытки оправдаться. Какой в этом смысл, скажите? – она слегка повернулась в его сторону. – Вы пришли сюда за мной – и вот, теперь я с вами…

– Вы не дали мне сказать ни единого слова… – сказал граф, любуясь ею, но голос его не был наполнен отчаянием. Только покорной грустью. – Мне жаль, что так вышло. Если бы вы соизволили меня выслушать… – и прибавил. – Я не имел цели ломать вашу жизнь.

– Уже сломали. Она вверх дном, если вам интересно. Я вам все сказала, граф, – лицо Атани приобрело оттенок еще большей холодности. – Я не хочу вас слушать. Ни вас, ни кого бы то ни было. Мне сегодняшнего дня хватит очень надолго, – она сделала паузу, изучая морскую пену, и прибавила. – Я вообще-то хотела задать пару вопросов. Расскажите мне, какую легенду вы придумали капитану этого корабля. Я должна знать, кто я теперь…

Любой, находящийся сейчас на мачте «Галатеи», мог бы увидеть в этой сцене что-то особенное. Сверху было не разобрать лиц и увиденное, казалось, было полно освежающей красоты и строгости. Расшитое кружевом платье девушки чуть разлеталось от ветра, солнечные лучи раскрашивали бисер, которым оно было украшено, в несколько оттенков, весь вид красавицы выражал еле заметное противостояние обстоятельствам, а стоявший рядом с ней мужчина не сводил с неё глаз и казался ниже ростом, выражая покорность воле любимой женщины.

– Моя сестра, – ответил граф Секурья и перевел взгляд на горизонт, словно смутившись. – Сестра по отцу, и мы были разлучены с детства…

– Ах, – многозначительно выдала Атани, подавив желание сыронизировать. – А что вы пообещали тем двоим, что сопровождали вас на остров?

– Шестимесячное жалованье за молчание. По крайней мере, пока мы не сойдем на берег. Откроют рот – не получат ни монетки.

Девушка шевельнула бровями:

– Грамотный ход. Одобряю. Заметьте, я не спросила, куда мы плывем в итоге…

– Я не планировал… – начал Жюльен, но Атани, скрипнув зубами, подняла палец.

– Я же сказала, что не хочу слушать, – напомнила она и прибавила с легкой иронией. – Что же вы тогда планировали? Каждый день видеть лица родных парня, которого вы убили?! Или на это должна была смотреть я?! Граф, – девушка вздохнула. – Вы очень многого не знаете… Очень, – Атани отошла от фальшборта. – И да, наша беседа окончена. Я буду в той удобной большой каюте, которую вы любезно для меня освободили… Братец!

На этой фразе она развернулась и пошла к трапу, а Жюльен Секурья низко опустил голову и оперся руками на перила фальшборта.

* * * *

Мощный стук в дверь заставил Эдгара вздрогнуть и отпустить руку любимой женщины.

– Войдите! – отозвалась та и встала с койки, на которой они сидели.

– Добрый вечер, – на пороге появился Боб Кельвин. – Мешаю, наверное…

– Ничуть, – ответила за обоих Карла. – Я пройдусь по острову….Посмотрю, как там… обстановка…

Она быстро вышла из хижины, предоставив обоим мужчинам свободу разговора.

Не дожидаясь какого-либо приглашения, Боб взял один из имевшихся в хижине стульев и сел на него задом наперед.

– Эдгар, дружище, надо что-то решать…

– Я в курсе, – мрачно отозвался тот. – Надо. Есть версии?

– Она давала тебе какие-нибудь указания?

Эдгар поморщился.

– Откуда? Если только движением волос… Ты же видел: вчера Атани уже ни с кем не разговаривала, и по её виду было ясно: подойди я к ней, получу пулю куда-нибудь… в ненужное ей место… – он слегка усмехнулся. – Какие приказы я получал – все были получены ранее. До этой истории с графом. А потом она молча отправилась на «Аврелию», собрала вещи и также молча села в шлюпку. Ничего. Мы предоставлены сами себе…

– Согласно морским законам, все командование переходит к тебе… – заметил Боб.

– Могу поделиться обязанностями, – усмехнулся снова Эдгар, сел на кровать и задрал ногу на ногу. – Я никогда не метил в капитаны и не хочу им быть. Капитан у нас один – это Атани. Но её нет. И не будет ни завтра, ни через неделю – это очевидно. Кто знает, что и как сложится у неё с этой спонтанной поездкой.

Повисла пауза. Боб почесал переносицу.

– Торчать тут мы все равно не можем. Я понимаю, тебе сейчас и тут неплохо… – он покосился в сторону двери.

– Возможно, – уклончиво ответил Эдгар. – Но, увы, сейчас я должен не за себя думать, – он сделал паузу. – Мы, в любом случае, должны уйти в море, иначе парни здесь сойдут с ума. Другой вопрос, что надолго мы не уйдем: у «Аврелии» скорость уже не та, мы на ходу больше пяти месяцев…

– Мы кренговаться можем там же, где и всегда. По крайней мере, у «Аврелии» нет тех проблем, что у пиратов в целом, поэтому доки на Фиджи в нашем распоряжении… – задумчиво сказал Боб, сцепляя ладони в замок. – Но есть ли смысл отправляться туда сразу всем составом…?

– Сделаем так, – кивнул Эдгар своим мыслям. – Объяви парням, что через три дня мы снимаемся с якоря и уходим в плавание… Атани же не взяла с собой никаких своих записей и планов: мы ими воспользуемся. Уйдем в рейд недели на три, попробуем поймать пару судов, потом вернемся сюда. Мы вполне можем осуществить килевание здесь своим силами через крен. В конце концов, Боб, не мы первые это сделаем…

Тот отозвался не сразу, что-то обдумывая.

– Я бы отвел «Аврелию» на Фиджи… Но хорошо, для начала, пусть так. Кого-нибудь здесь оставишь?

Эдгар пожал плечами и подался чуть вперед.

– Думаю, привычный состав из близнецов и Юлиуса. И еще… Боб…

– Что?

– Если Атани не дала новых приказов, то это не значит, что она отменила старые. А я все-таки старой выучки моряк… – заметил он. – Присматривай за Энтони, хорошо? Я имею в виду, пока он на берегу…

– С ним какие-то проблемы? – слегка напрягся Боб Кельвин.

Эдгар пожал плечами.

– Не уверен. Скорее, нет, чем да, но таков был приказ Атани…

– Он же по традиции сейчас главный по острову, в рамках плантаций и рабов. По широкому счету, они все ему подчиняются. Так было всегда в таких случаях…

– Я думаю, она имела в виду, чтобы за рамки он не выходил. Не знаю. В частности, упор на Кассандру Суронте.

Боб пару раз чиркнул слюной между зубов:

– Еще та задача… Чтобы эту семью не видеть, Атани отсюда сбежала с едва знакомым джентльменом во фраке, а ты говоришь…

Эдгар поднял глаза на приятеля.

– Знаешь… – сказал он задумчиво. – Мне почему-то жаль этого беднягу графа. Он показался мне вполне вменяемым человеком…

– И победителей не судят, – заключил Боб со странной потерянной улыбкой.

– Возможно. Только бой не закончен и неясно, кто там победил… Покажет только время. Я думаю, мы еще увидим нашего капитана.

* * * *

Атани заставила себя отойти от иллюминатора и, стиснув зубы от безысходности, опустилась на высокий резной стул. Каюта, которую ей выделили, была, пожалуй, самая роскошная на «Галатее» после капитанской, но все же девушке здесь было некомфортно находиться. Аскетическая дубовая мебель, отсутствие каких-либо ковров, узкий низкий шкаф, поверхность которого могла служить письменным столом – все напоминало ей тюрьму. Она старалась не выходить на палубу, так как еле сдерживала себя, чтобы не ввязаться в перепалку с капитаном и не подпортить всю сложившуюся за эти три дня пути легенду.

В дверь осторожно постучали. Это мог быть только один человек.

– Войдите…

– Доброе утро, – робко сказал граф Секурья, входя. – Вас не было за завтраком.

– Я вам признаюсь, граф… Стряпня местного кока мне не по душе, поэтому я стараюсь есть, как можно, реже…

– Я был вынужден сказать капитану о вашем недомогании…

Атани с усмешкой передёрнула плечами:

– Это было бы обычным явлением, если бы я была благовоспитанной барышней… Но все равно благодарю.

– Я не пытался поддерживать миф о вашем образе, если вам интересно, – сказал граф Секурья. – Тем более, после того, как видел вас в мужском платье…

Атани поморщилась и встала

– Граф, все, как и раньше – никаких вопросов, потому что я не говорила, что буду вам отвечать. Вы достаточно знаете. И знаете, что тащите к себе домой дикарку…

– Я вас умоляю! – дернулся тот, и на лице его появилось болезненное выражение. – Вы не понимаете… Если бы все было так просто, – уже тише прибавил он и заходил по каюте. – Если бы… – голос графа становился все более тихим и печальным. Атани следила за ним взглядом. – Мое сердце не билось для женщины уже несколько лет. И я смирился с этим… И вдруг встреча с вами…

Он вдруг замолчал и остановился.

– Она вышла замуж за другого? – неожиданно сочувственно спросила Атани.

– Она умерла… – глухо ответил Жюльен и поднял глаза на девушку. Несколько секунд стояло молчание.

– Простите… – нашлась, наконец, Атани. Граф Секурья мотнул головой

– Не стоит. Это было больше пяти лет назад… – он сделал паузу и продолжил, глядя куда-то в сторону иллюминатора. – Это было безумной силы чувство, и я не сомневался во взаимности ни секунды. Но… Когда я сделал предложение, мне отказали. Её отец мне запретил даже приходить в их дом. Матильда сама не принимала писем, избегала встреч….Передала через служанку, что никогда меня даже не любила… – граф сделал паузу и замер, опустив голову. – Правду я узнал спустя полгода. Она была серьезно больна, и дни её были сочтены. Матильда не хотела, чтобы я знал об этом. Не хотела, чтобы я связал свою жизнь с женщиной, которую съедает роковая болезнь… Её родители выполняли её просьбу. И эту правду я узнал только на её похоронах…

Атани молчала, пристально глядя на него, потом провела языком по зубам.