Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка

Из-под деревьев вынырнула огромная мужская фигура и замерла, заметив девушку. Затем осторожно, отмеряя каждый шаг, направилась в её сторону, но, не доходя, встала позади.

– Уже темно… – пробасил Энтони, хрюкнув.

Ответа не последовало. Подождав несколько секунд, Кассандра подперла рукой подбородок, чуть подавшись вперед, и, не оборачиваясь, произнесла.

– Почему? Почему так… – голос её был отсутствующий. Казалось, она спрашивала только ради самого факта.

Энтони опять громко хмыкнул и утер кулаком нос, изучая темный силуэт собеседницы, затем сказал:

– Ты сидишь на холодных камнях… Это вредно…

– Мне все равно… – пожала плечами девушка. – Меня все устраивает, я не хочу идти в барак…

Ничего не сказав, матрос стянул с себя куртку, приблизился, укрыл ею плечи Кассандры, затем так же молча отошел на прежнее место.

– Энтони, – девушка медленно завернулась в огромную куртку, пропахшую соленой водой, и по-прежнему не оборачивалась. – Это правда, что ты бросился за мамой в воду? – и так как он молчал, прибавила. – Я случайно услышала…

– Да, – ответил гигант. – Я хорошо плаваю. Но не успел…

– Это могло быть опасным…

Энтони неразборчиво хмыкнул, что должно было означать нечто, вроде «мне некогда было об этом думать», потом ковырнул песок носком сапога и сказал:

– Я виноват. Не стоило оставлять ее одну…

– Нет, – Кассандра покачала головой. – Твоей вины тут нет. Все решили, что она не нуждается в наблюдении, и перестали обращать на неё внимания. Я в этом тоже виновата. Трудно сказать, что она увидела в воде, и почему кинулась туда….ведь она почти не умела плавать…

Энтони опять утер нос кулаком и уселся на песок. В свете луны эта картина казалась особенно запоминающейся: молодые люди беседовали на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Девушка куталась в огромную плотную куртку, изучая горизонт, и в полосе света капельки водных брызг на её лице придавали ей отрешенный вид. Склонив голову к плечу, старший матрос «Аврелии» изучал профиль Кассандры, не произнося ни слова.

Та смотрела на воду.

Она не увидела последних минут своей матери и втайне была рада этому. Так было бы тяжелее осознать все. Сейчас же казалось, как будто Марта Суронте просто исчезла, отойдя в лучший мир.

Помешательство Марты внезапно перестало быть буйным, и женщина превратилась в безобидную особу со странным поведением. Она ходила по острову, собирала траву и ветки, бегала за попугаями, смеясь, и иногда говорила бессмысленные фразы. Ночью она приходила спать в женский барак и иногда сидела в углу, рисуя по земле пальцем. Ни мужа, ни дочь безумная не признавала, и все понимали, что воскресни вдруг ее любимый сын – ситуация бы не изменилась.

Кассандра была права, говоря о том, что островитяне перестали обращать на Марту внимания. Ее можно было держать взаперти, но всем становилось не по себе из-за по-детски пронзительного плача безумной, поэтому та сутками была предоставлена самой себе. Никто не знал, что именно бедная женщина увидела в воде сегодняшним утром и почему бросилась туда. Энтони Гарлоу, поняв, что происходит, бросился за Мартой, но доплыть до неё не успел. Безумная утонула так же тихо, как и вела себя последние пару недель.

– Скажи, ты почему пошел в пираты? – вдруг спросила Кассандра после пятиминутного молчания.

– Так это… – пробубнил Энтони. – Скучно…

– И правда… – усмехнулась девушка негромко. – Так гораздо веселее… А родители знают об этом?

– Я сказал, что ухожу в море. И ушел…

– Сразу к Атани?

– Не… Три года… Юнгой еще… – Энтони в своей обычной манере выдавливал из себя слова.

Кассандра кивнула, не оборачиваясь:

– И больше дома не был?

– Зачем…? – пожал плечами гигант, и копнул песок носком сапога. Девушка в свою очередь передёрнула плечами, по-прежнему, глядя на сверкающую в лунном свете полосу воды, и тихо сказала:

– Семья… А от моей уже почти ничего не осталось. Теперь я и папа…

– Из-за нас…? – полувопросительно осведомился Энтони.

Ответ прозвучал не сразу.

– Что это изменит? Как я повлияю на ситуацию? Копить гнев и обиды? Мама их копила, видимо, результат мы видим… Уже неважно. Буду стареть на этом острове, значит.

Энтони почесал затылок всей огромной пятерней

– А пираты… вон… не успевают…

– Вас же тоже никто не заставляет… – заметила Кассандра. – Весело – значит весело. Все надо принимать. Видеть в этом какое-то будущее. Свое. Особенное, – она перевернула руку ладонью вверх и зачем-то потрогала жёсткий мозоль возле пальцев.

Повисло молчание.

В лунном свете неподалеку показался Боб Кельвин. Он заметил молодых людей, некоторое время оценивал открывавшуюся картину, потом прошел мимо в сторону бухты, оставшись незамеченным парой.

Энтони снова громко хмыкнул:

– Всю ночь будешь сидеть?

– Я топиться не буду, не волнуйся, – усмехнулась Кассандра. – Это слишком простой способ решения проблем… И я не хочу спать. За куртку спасибо.

Пропыхтев что-то невнятное, Энтони поднялся на ноги и не спеша пошел прочь…

…Когда с рассветом всех рабов выводили на плантации, Кассандра Суронте уже была в их рядах. Направляясь в сторону своего участка, она подошла к дежурившему с утра Бобу Кельвину, и кинула в него матросской курткой:

– Сэр! Верните господину плантатору! – с еле уловимым смехом сказала она.

Боб поймал куртку на лету, взглянул на неё и рассмеялся

– Не видел бы я вас обоих вчера, задумался бы! – с легкой иронией бросил он.

– Да… Каждый видит то, что хочет, – сказала Кассандра, показывая глазами в сторону графини Монгори, и взяла в руку мачете для рубки тростника.

Солнце с каждой секундой поднималось все выше, над островом пополз дым разгоравшихся костров….

* * * *

Боб Кельвин вздрогнул всем телом. Из темноты выдвинулась женская фигура в блестящем платье и мягко улыбнулась:

– Друг мой Роберт! Рада видеть тебя!

Он понял, что не ощущает ни страха, ни недоумения. Только стыд.

– Мадам Аврелия, – склонил он голову, стараясь не рассматривать ее.

А ведь именно такой его мадемуазель запомнилась всем, кто ее знал: молодая, улыбающийся, но с ноткой грусти в глазах. Аврелия Дюбарри никогда не жалела о том, какую жизнь выбрала, согласившись на тот роковой побег с заключенными каторжной тюрьмы. Боб вдруг подумал о том, что она, наверняка, не предполагала, что уйдет из жизни так рано.

Он взглянул на Аврелию, с неловким ощущением поняв, что время сделало его теперь гораздо старше неё самой.

– Простите меня, – пробормотал он, низко опуская голову. – Вы знаете, мадам. Я ничтожен, я слаб. Что до того, как я сгораю от стыда и отчаяния перед вами сейчас… Я не должен был… Казните…

Аврелия сделала глубокий вздох.

– Ты считаешь, что недостаточно сделал для нашей с Пьером дочери? Разве ты не был рядом всегда?

Боб молчал, не поднимая головы. Пространство вокруг него стало темнее.

– А мне кажется, – загремел рядом бас Пьера Дюбарри. – Что ты был готов умереть за Атани всегда. Даже раньше. Два года она капитан, все это время ты рядом с ней в бурю, в обстрел, в болезнь. Почему ты считаешь, что мы должны казнить тебя?

– Он себя сейчас ненавидит, милый, – сказала Аврелия. – Слабости наши страшнее нас самих и внешних опасностей…

Боб медленно опустился на колени.

– Если вы сейчас говорите мне это, значит, я уже умер, да? И муки мои кончились?! – воскликнул он. – Самая страшная казнь настигла меня уже при жизни, смешанная со стыдом. Перед вами. Перед вашей дочерью. Простите, если можете…

…Боб вздрогнул и приподнялся на локтях. Сон ушел, тонкий луч рассвета наползал на подушку. Он взглянул на соседнюю койку, где спал Джордж, и встал. Заметив распахнутую дверь хижины, Боб молча вышел. Рассвет словно дышал его мыслями. «Аврелия» с убранными парусами казалось грустной, золотистое пламя встающего солнца окрашивало воду. Боб сглотнул слюну и, нащупав у себя на шее цепочку с якорями, сжал губы в полоску. Потом направился к кромке воды и сел на сырой песок, уставившись в одну точку. Со стороны могло казаться, что он наблюдает за тем, как волны пытаются коснуться его сапог, набегая на берег.

– Вам сейчас не стало лучше? – голос Карлы за спиной вывел Боба из этого состояния. – Когда Атани нет здесь…

Он слегка обернулся, потом снова посмотрел на воду и пожал плечами

– Возможно. Если не думать. И еще, знаете, эта многолетняя привычка присутствия… – Боб сделал паузу и прибавил. – Я видел сон…

– Продолжайте, – сказала Карла, аккуратно усаживаясь на выброшенное водой дерево. – Вы в нем видели Атани?

– Нет. Аврелию и Пьера Дюбарри…

– О! – вырвалось у женщины. – И… Что же они сообщили вам?

– А вы не догадываетесь? Примерно то же, что пытались сказать и вы. Но какой смысл от слов? Я вам уже пытался объяснить, что слова мне не помогут. Мне уже ничто помочь не способно.

Карла сглотнула слюну и сжала губы

– Вы сейчас сказали это… Как человек, который хочет умереть.

Боб вдруг нервно засмеялся:

– Умереть? Миледи, умереть мне не дает вот это, – он слегка обнажил шею. – Это очевидно. А сейчас я не имею возможности отвести от Атани бурю или выстрел. Вы считаете это правильным в моей ситуации? – и быстро прибавил. – Нет! Молчите!

Карла потерла запястье и бросила на него робкий взгляд

– Вы думаете, она останется с этим графом?

– А что-то изменится, если я вам отвечу? – сказал Боб, не глядя на нее, и усмехнулся. – Или вы хотите спросить, как скоро Атани вернется к нам? Я не ощущаю сейчас, что все идет так, как надо. Я не должен находится здесь – вот и все.

Он встал с песка и взглянул на свою собеседницу.

– Судьба всегда выбирает самое изощренное наказание даже для разбойников и беглецов, – сказал он. – Извините!

И с этими словами Боб двинулся прочь тяжелой поступью человека, которого тяготит окружающая действительность.

* * * *

В маленькой колонии текла своя особенная жизнь. Хоть пираты и величали всех его жителей за глаза рабами, но кандалов на них никто не надевал и плетьми не подгонял. Хоть и трудились они по режиму и расписанию, но определенных свобод лишены не были. Так и с приемом пищи было: после того, как все пираты освободили стол под навесом, Эмили начинала разливать по тарелкам еду для всех остальных.

Звенела посуда, стоял гул голосов и вкусный запах варёного мяса. Альгида подливала из жестяного кувшина воду на руки всех желающих, стоявшая рядом графиня Монгори с выражением удивительного смирения держала пару тряпок, заменяющих полотенца. В стороне Эдгар о чем-то разговаривал с Эмили, потом вдруг пожал плечами и обвел взором всех присутствующих.

– Да… – сказал он негромко, сдвинув брови. – Кстати, и правда, за обедом не было Энтони Гарлоу…

– Он на участок пошел, сэр, – приглушенно произнес рядом с ним голос Марселя, который в этот момент, взяв тарелку, подошел за порцией. – Он сейчас на половине, которая закреплена за Альгидой и Кассандрой…

– А… – брови Эдгара встали под углом. – А её я тоже не вижу, кстати…

– Она на берегу, – также негромко сказала Эмили и пояснила. – Смотрите за мою спину, должны увидеть… Она там еще с самого утра. На участке не была сегодня, вроде…

Эдгар неопределённо хмыкнул и также неслышно заметил:

– А что-то случилось снова? Вчера она, вроде, работала…

– После обеда все бросила и ушла, – пояснила Альгида, выплескивая остатки воды из кувшина в траву. – Судя по свету фонаря, вторую половину ее работы вчера доделывал тоже сэр Энтони…

– Сегодня двадцать второе, сэр? – внезапно спросил у Эдгара Марсель и сам же кивнул. – Кажется, день рождения Филиппа… Должен был…

– Ах… – Эдгар бросил взгляд в ту сторону, где виднелась одинокая фигура Кассандры, и больше ничего не сказал.

Ему нечего было прибавить. Он даже не слышал о том, что знали все, хоть как-то касающиеся плантаций. Кассандра Суронте в любой момент бросала работать и никто её не останавливал. Альгида терпеливо делала свою часть участка, уже зная, что затемно вторую половину придет делать сам суровый «господин плантатор». Это знали все, но не обсуждали и вопросов не задавали. Все старались делать вид, будто нет ничего особенного в том, что во время обеденного перерыва Энтони появлялся на участке и собирал, к примеру, кокосы, выполняя задание, которое утром было дано Кассандре и Альгиде.

Эдгар не пошел проверять справедливость сказанных ему слов, но если бы он сделал это, увидел бы здоровенную фигуру своего старшего матроса, в гордом одиночестве рубящую тростник.

– Вот расскажи мне, дорогая, чего я не понимаю… – сказал Эдгар, входя в хижину, где Карла увлеченно пришивала манжеты к его рубашке. – У меня иногда складывается впечатление, что я что-то пропускаю, но не могу понять, что именно…

– Например? – женщина подняла на него взгляд и выпрямилась.

– Энтони Гарлоу не пришел на обед, потому что пошел рубить тростник вместо Кассандры…

– Ах… – Карла помрачнела. – Она опять ушла в одиночество? Но она очень сильная, она справится…

Эдгар хмыкнул

– И часто Энтони вместо неё лопатами машет? Я один, кажется, этого не знаю…

– А это запрещено?

– Нет, конечно, но я, по-моему, ничего не понимаю на этом острове… И не понимаю я один… – усмехнулся Эдгар и сел. Стул издал протяжный скрип уставшего старого дерева.

Карла вздохнула и отложила свое занятие

– Я бы поделила людей на три типа, – сказала она после небольшого молчания. – Первый – это ты. Ты говоришь, делаешь и думаешь, и все это написано на тебе. Ты не умеешь ничего скрывать, и проблем с самовыражением у тебя нет…

– Гым… Благодарю покорно… – крякнул тот, и Карла засмеялась.

– Ко второму я бы отнесла своего покойного мужа, – спокойно продолжила она потом. – Он говорил, думал и делал, порой, разные вещи. Чтобы понять его истинные мотивы, мало просто смотреть и слушать… И третьи люди – это Энтони. Он не умеет говорить. Ему это дается сложно. Он не умеет выражать свои мысли словами. У него даже друзей нет…

– А то! – усмехнулся Эдгар. – Команда его боится!

– …Поэтому, – заключила Карла. – Он делает то, что может, и как может. Энтони, на самом деле, добряк, – прибавила она после паузы. – Но все, почему-то, видят только огромную и злую человекообезьяну…

– Для пирата это очень ценная черта, – опять хохотнул Эдгар, вытягивая ноги, и спросил. – Кассандра о нем что-нибудь говорила, пока нас не было?

– Она? – приподняла брови женщина. – О нем? Ни единого слова. Я тебе даже больше скажу. Я ни разу не видела их беседующими!

– Особенность Энтони – он отлично помнит отданные ему приказы, – по губам Эдгара скользнула ироничная улыбка. – Но это меня и удивляет сейчас. Если они не общаются, то, на каком уровне у них тогда происходит этот сговор? Кассандра не пришла на работы – Энтони пошел копать вместо неё… Чудеса нашего острова! И кто бы ни дежурил на плантациях из парней – все молчат в адрес Кассандры, ибо не хотят огрести по самые чресла, если Энтони услышит… Даже все рабы делают вид, что никто ничего не замечает. Я уже понял это. Чудеса какие-то!

Ответом ему был смех любимой женщины.

– Кстати, – Карла встала, закончив веселиться. – Хотела спросить…. Почему сейчас Боб и Джордж повели «Аврелию» на Фиджи? Ты же хотел осуществить эту….чистку….общими силами здесь?

– Хотел. Но Боб был против, и предложил следовать привычке… Мы бросили жребий. Я не говорил?

– Ах, вон оно как… – чуть задумчиво протянула Карла. – А я уж хотела оценить, как выглядит киль корабля…

– Как…? – усмехнулся Эдгар, усаживая её на свои колени. – Как киль, – он сделал паузу. – Шесть человек – это минимальный набор команды, чтобы управлять кораблем. И спать по одному. Все тянули жребий на эту маленькую экспедицию, а Джорджа Боб сам уговорил пойти с ним. Я думаю, все будет нормально, и «Аврелия» после успешного кренгования вернется сюда дней через десять. Потом мы уйдем в рейд…

– Что ж, я поняла, – неопределенно выдала Карла, погружаясь в свои раздумья, из которых её через несколько секунд вывели горячим поцелуем…

* * * *

В свете горящего костра тени деревьев казались зловещими. Сочная зелень отливала чернотой, на которой прыгали отблески пламени. Огненные искры, взлетая вверх, кружились в танце, стремясь оказаться как можно выше, обнимали друг друга, и затухали, уступая место другим. Пахло подгоревшей землей и копотью.

На земле у костра сидели три молодых девушки, негромко переговариваясь между собой, и ночная темнота окутывала их облаком загадочности.

– Не знаю, – сказала Альгида и поправила уже изрядно обгоревшей палкой расползающийся костер. – Мы вчера с Марселем пытались поймать рыбу сетью у истока. Не поймали…

– Её там мало… – Лорэна задумчиво намотала на палец короткий локон у виска. – Лучше идти туда, где Скала Смерти…

Кассандра слегка вздрогнула.

– Я туда не пойду, – пробормотала она и вытянула ноги в направлении от огня.

Повисло молчание. Девушки поняли, что тема была затронута неприятная.

Несколько минут все трое наблюдали за пламенем, потом Лорэна встрепенулась:

– Подруги, никто не слышал, что говорят в рядах команды? Все уйдут в этот рейд? Трое же до сих пор не встают после ранений…

– Кстати, да, – повернулась к ней Кассандра. – Ты была у Гарри? Как он там?

– Нет, – чуть смутилась Лорэна. – Не была…

– И правда, – негромко пискнула Альгида с иронией. – Подумаешь, Гарри… Других полно…

И тут же зажала себе рот рукой. Лорэна собралась возразить, но Кассандра нервно мотнула головой:

– Хватит! Не надо тут препирательств!

Её голос был сухим и требовательным, остальные девушки повиновались. Лорэна пнула ногой камешек и обняла свои колени:

– Вчера опять лопнул мозоль на руке, – пробормотала она. – Ненавижу это мачете… И этот дурацкий тростник.

– Я научилась держать его так, что мозолей почти нет, – пожала плечами Альгида. – Я же тебе показывала, как это делать. Это несложно запомнить…

– Не хочу, – проворчала Лорэна.

– Тогда извини… А вообще да, руки сначала очень болят. Если кокосы собирать, то они шершавые сильно, раздражать могут….От этого все равно не спрятаться…

– Как человек, почти всю жизнь проживший на острове, – заметила Кассандра с легкой иронией. – Могу сказать, что деться с любого острова куда-то проблематично, в нашем случае – невозможно, поэтому нужно приспосабливаться, – она сделала паузу. – И именно поэтому у меня куча идей по организации здешней жизни…

– Которые тут никому не нужны! – усмехнулась Лорэна, перебивая. – Сейчас все снова уплывут покорять моря. Может быть, притащат сюда потом еще пару таких же несчастных.

– Пока мы живы, мы не несчастны, – возразила Кассандра. – Наши идеи нужны нам, так как это наша жизнь, и мы ее ощущаем. Например, возьмем…

Она не договорила. Альгида, вздрогнув, схватила из костра пылающую головешку и осветила ею пространство за спиной Лорэны.

– Что там? – вздрогнули остальные.

– Не знаю… Уже никого. Но я уверена – там стоял человек…

– Мужчина или женщина? – без какого-либо интереса спросила Лорена.

– Точно мужчина…

Кассандра пожала плечами.

– Людей я уже давно не боюсь. Здесь животный мир опаснее…

Она подняла глаза на звездное небо и вздохнула.

* * * *

Матрос Вилли сменил позу, обломав при этом пару веток, ругнулся и посмотрел вниз. Он сидел на верхушке самого высокого дерева острова из тех, с которых хорошо просматривалось море, вот только ощущал себя не впередсмотрящим, а обезьяной. Но приказы не обсуждались, а выбора не было. Кто-то должен был оценивать горизонт на предмет появления любого паруса в опасной близости от острова, а пока «Аврелия» с шестью членами команды отсутствовала, мачту заменяло это дерево.

Отстегнув от пояса фляжку с водой, Вилли сделал глоток и поскреб шрам на шее. Где-то в стороне послышался грозный бас. Кажется, графиня Монгори опять пытается протестовать против работ на плантациях и это именно ее одергивает Энтони Гарлоу. Утомительная мадам, право, странно, что когда-то Пьер Дюбарри жил с этой женщиной. Может, с десяток лет назад с ней было проще иметь дело?

Вилли успел прослужить у отца Атани меньше года, и уже тогда ни на секунду не сомневался: случись что с капитаном – командование кораблем возьмет его дочь, которая фактически занимала должность помощника. Он вспомнил, как первый месяц службы его коробило подчиняться молоденькой девчонке, и улыбнулся тому, как сейчас гордится своим капитаном. Как и многие другие, Вилли так и не понял, почему Атани вдруг решила всех бросить и уехать с этим внезапно свалившимся на их голову полуиспанцем.

В поле зрения матроса показалась Кассандра Суронте. Вот, человек, который в любую минуту бросает ковыряться в земле и идет, куда хочет, но никто не возражает. Эта девушка может куда-то идти, а он – Уильям Эрнуто – выполняет приказ и сидит на дереве.

– Приветствую! – Кассандра остановилась под деревом, задрав голову. – Как сидится?

– Шикарно, мисс Суронте! – сострил тот. – Расширение моих матросских привычек!

– По-хорошему, море изучать лучше с берега…

– И что предлагаешь? – Вилли засунул в рот лист и начал его жевать. – Выкопать дерево и перенести?

– Копать будешь долго, – миролюбиво огрызнулась Кассандра и спросила. – Не скажешь, где твоё начальство? У меня есть к нему предложение…

– Скажу. Последний раз замечал его как раз на берегу около четверти часа назад… А что ты придумала?

– Это не великая задумка, – Кассандра потерла подбородок. – Но, глядя на всех вас в роли упитанных обезьян…

Матрос закашлялся со смехом

– Это тебе нас жаль, что ли?

– Вас? Не поверишь, не очень! На этом острове жить мне, и я думаю, что…

Она не договорила, Вилли вдруг резко дернулся, да так, что едва не сорвался с дерева, потом вскочил на ноги и полез повыше. Ветки дерева ходили ходуном.

– Что? – испугалась Кассандра, поднимая голову, как можно выше. – Вилли, что там?!

– …Кажется, там парус… – донесся его голос через полминуты. – Слушай, Кассандра, обойди дерево. С той стороны лежит подзорная труба…

– Что она там делает? – усмехнулась та.

– Лежит! Упала… Я спущусь чуть пониже, можешь, её мне подкинуть?

– Главное, чтоб она не упала еще раз, а то Эдгар нам обоим подкинет! – пошутила девушка. – Да, вижу, сейчас подам… Как думаешь, это «Аврелия» возвращается?

– Предположительно… Или наша капитан… Или очередного… графа сюда несет! – буркнул Вилли, обнял ногами ветку и протянул руки вниз. – Подкидывай!

Ловко поймав футляр подзорной трубы, он повесил её на шею, и начал взбираться повыше. Меньше, чем через минуту, над островом разнесся пронзительный долгий свист.

… – Мне кажется, или я не насчитываю там ушедших шести человек? – Карла аккуратно взяла Эдгара под локоть, не сводя глаз с «Аврелии», которая бросила якорь в бухте у острова.

– Я тоже вижу пять, – произнес Эдгар через несколько секунд. – Возможно, мы просто кого-то не наблюдаем отсюда… Не думаю, что могло что-то произойти за такой, вполне безопасный путь до Фиджи.

– А мне это кажется странным, – сжала губы женщина, изучая четыре человеческих фигуры, садящихся в шлюпку. – Видишь, один на корабле, а четверо спускаются в шлюпку. На «Аврелии» пять человек! Нет там шестого, Эдгар! Можно мне взглянуть в подзорную трубу?

– Я и так вижу, – мрачно выдал тот. – Здесь нет необходимости использовать линзу. Боба среди них я не нахожу…

Он замолчал, обуреваемый тревожными предчувствиями. Карла, до этого державшая его локоть, вдруг вздохнула и отошла на пару шагов в сторону, заламывая пальцы. Вид ее был напряженный. Казалось, она единственная поняла, что могло произойти.

– Я не вижу Боба! – вместо приветствия выпалил Эдгар, едва только шлюпка с экипажем коснулась берега. – Где он?

Боцман Джордж выбрался на берег, покосился по сторонам и неопределённо пожал плечами:

– К сожалению, не знаю…

– Что?! – вся поза Эдгара выражала недоумение. За этим разговором следила только Карла, и Джордж еще раз пожал плечами:

– Это звучит странно, я знаю. Сейчас найду письмо для тебя, – он захлопал по карманам, рассказывая. – Вечером, накануне отплытия, он был на судне. Утром я дал приказ отдать швартовы, решил, что он еще спит, пошел в его каюту… И нашел там только два запечатанных конверта. Один для тебя, другой – для меня… – Джордж вытащил из нагрудного кармана помятое письмо и протянул его Эдгару.

Тот взял конверт с опаской, словно это была кучка дымящегося пороха, и потер его кончиками пальцев, продолжая смотреть на Джорджа. Лицо Эдгара выражало потерянное недоумение от происходящего. Никто из двоих мужчин не обратил внимания на то, с каким вниманием Карла следит за каждым словом этого разговора.