Мup

Я не торопился подходить. Не хотелось, если честно, что-то придумывать, улыбаться и говорить комплименты. А в мире оппозиционеров без этого никуда. Кроме того, на следующий день мне нужно было на работу. А, зная себя, я понимал, что не захочу быстро закончить новое приятное знакомство, и тогда уже всю ночь буду гулять, как в последний раз.

В тот вечер мне хотелось стоять у бара и просто смотреть на очень красивую девушку, на ее поведение: как она отказывает парням, которые хотят подцепить ее, как пьет коктейли и мило флиртует с официантом. Мне было достаточно созерцания. Большего и не нужно. Только с возрастом начинаешь ценить такие моменты.

Я уже собирался уходить, как что-то меня остановило, возможно, напутствие Улириха, а может, какая-то непонятная мне сила. Я понял, что должен подойти и просто поговорить с ней.

Так я познакомился с Элен.

***

В тот вечер мы потеряли счёт времени, и домой я вернулся уже утром, когда надо было собираться на работу. Мы танцевали, ели, говорили. Было нереально легко и просто. Смотря на неё, я становился счастливее.

Она была прекрасна. Темные длинные волосы, красивые карие глаза. Ровные белоснежные зубки, прекрасные губы, тонкий правильный нос. А фигура! Высокая, стройная. Красивая грудь, шикарные ноги. Она не была рабыней современной суперяркой моды: спокойный макияж, красивое, но строгое платье. Девушка-мечта.

Но более всего заворожил меня ее голос: высокий, красивый. И как она говорит! Я хотел слушать и слушать.

Мы говорили обо всем: о политике, о любви и спорте, о литературе и технологиях. Мне казалось, она знает все! Я даже терялся перед ее эрудированностью.

Я поцеловал её. Прекрасный нежный поцелуй. Короткий, но очень чувственный. Она сопротивлялась. Правильно, иначе я мог потерять интерес. Если девушка сразу падает в объятья, я быстро теряю интерес. Вначале нужна интрига. Мужчина должен завоевать, только тогда он будет ценить победу по-настоящему.

Все, что достаётся тяжело, наиболее ценно.

Она стала моим бриллиантом!

***

Несколько следующих дней я был счастлив даже при одной мысли об Элен. Мне стало легко. Все проблемы с бандитами из отдаленных оппозиционов, слежки, преследования и другие сложности померкли перед этим. Я словно расправил крылья, взлетел и наконец начал жить полноценно, не думая о том, что что-то могло быть иначе и лучше, не сравнивая и не анализируя свои действия. Мои мысли были поглощены одной-единственной девушкой. Элен! Как красиво ее имя! Как и она сама.

Каждое новое свидание привносило в наши отношения еще больше страсти. Мы быстро стали очень близки. Помню, как мы ходили на выставку живописи, шедевров XX века. Смотря на полотна, мы долго обсуждали увиденное, пытаясь предположить, что хотел изобразить художник, а потом долго целовались в темном углу, потеряв контроль над своими руками и совершенно не думая об окружающих. Нам сложно было разомкнуть руки, отойти друг от друга хоть на небольшое расстояние.

А после, сидя в ресторане, мы рассказывали о себе, о своих родных и друзьях. Мы говорили и говорили, и никак не могли наговориться. Я никогда не открывался человеку так быстро. Мне она казалась такой искренней и честной, настоящим сокровищем в этом мире – совсем не такой, как остальные.

 После долгого периода бесчувственности я влюбился. По-настоящему, безо всяких «но». Мне нравилось в ней все: голос, волосы, фигура, грудь, взгляд, мысли, движения. Она была совершенной. Впервые в жизни у меня промелькнула мысль, что мне пора жениться и заводить детей. Я хотел малышей, похожих на нее. Одним словом, я был счастлив.

***

Появление Симона в наших отношениях стало для меня абсолютным сюрпризом. Однажды вечером, за ужином в ресторане Элен сказала, что ей нужно срочно встретиться со старым другом, которого она давно не видела. При этом я видел, что ей непрерывно шлют сообщения на провизор, и сохранять спокойствие ей становится все сложнее. Она сильно извинялась и убеждала, что завтра мы обязательно встретимся, и она исправится. Такое поведение мне показалось странным, не бегут к друзьям с такой скоростью.

Стараясь оставаться спокойным, я позволил ей уйти, понимая, что это конец наших идиллических отношений. Вернувшись домой, я не стал ей посылать приятных мыслей, выпил водки, что делаю крайне редко, и уснул. Наутро, проснувшись совершенно подавленным, я послал Элен сообщение, ответ на которое получил только поздно вечером. По эмоциям я понял, что она переживает и боится обидеть меня, но не может пока со мной встретиться. Это выбило меня из колеи. Сложно объяснить, почему так сильно. Представьте, что я долгое время был холоден и в какой-то мере бесчувственен к другим людям, особенно к девушкам, так как верил, что не стоит распылять свои чувства, необходимо найти одну-единственную и открыться ей. Юношеский идеализм. Я верил, что Элен – она и есть. Я сделал Элен такой для себя, выбрав ее, приписывал ей больше и больше позитивных качеств, почти обожествлял. Она стала воплощением всех моих фантазий и мечтаний. Именно так я всегда представлял девушку своей мечты: голос, внешность, интересы. Такого не бывает в жизни! А я встретил.

И как я мог так просто отпустить свой идеал? Я был уверен, что обязан бороться за свою любовь, за наше совместное светлое будущее. Мне было плевать на гордость и самолюбие. Я стал писать и ждать ответа. Элен уверяла, что ничего не изменилось, но эмоциональный фон ее провизора часто говорил об обратном. Я никак не мог понять, обманывает она меня, или действительно есть то, что она вынуждена скрывать.

У меня началась эпоха переживаний. Я долго не мог уснуть ночью, думая о ней. Проснувшись утром, первое, что я думал: «Почему она ничего не прислала?». Я думал о ней постоянно. Эти мысли изводили меня. Сидя на работе, я ждал обеда, чтобы отвлечься от этих мыслей, но и во время обеда я был почти лишен вкусовых ощущений. Без Элен даже еда была пресной.

В поисках спасения от этих дурацких эмоций я встречался с друзьями. Но в итоге либо мы говорили о ней, что заставляло дрожать мое сердце еще сильнее и уже начинало всем надоедать, либо я просто молчал, варясь в своих мыслях.

***

Встретились мы с ней только через неделю. Разговор долго не клеился. Мне было важно понять, кто такой этот Симон, и какую роль он играет в жизни моей возлюбленной. Ответ «хороший друг» категорически не принимался.

– Я не дурак. И ты оскорбляешь меня, пытаясь скормить всю эту чушь, что он попал в тяжелую ситуацию, и только ты можешь ему помочь. Посмотри на это со стороны. Ну даже смешно, – высказывал я, трясясь от злости. – Ты изменилась. Ты даже не целуешь меня.

– Ты сам отвернулся, когда я пришла, – наигранно обиженно ответила Элен. – Я тебе все рассказала. Хочешь верь, хочешь нет, – открывала она свой аккуратный ротик, за губами которого блестели белоснежные зубы. Я хотел ей верить. Это было все, что мне тогда оставалось. Во мне схлестнулись две стороны: рациональная и эмоциональная. Самое глупое то, что, победи одна из сторон, я был бы все равно недоволен своим выбором. Либо потеряю ее (почему-то я был уверен, что сама она не придет ко мне), либо придется поверить в ложь, что буквально резало мое самолюбие.

Я не мог сдаться лишь из гордости и поцеловал ее. Потом решил, что не хочу терять время на выяснение отношений, и наш вечер закончился поздно ночью у меня дома. Она лежала в моих объятиях, а потом резко вскочила и начала собираться.

– История повторяется? – совсем без юмора спросил я.

– Виктор, прошу, поверь мне. Скоро мы будем вместе, и ничто не сможет этому помешать. Сейчас мне нужно время. Ну не злись, котик, – мило поцеловала она меня.

Котик? Ну нет. Так меня еще никто не называл, и мне это совсем не по душе, слишком пошло. Первый оплот моего идеализма рухнул. «Какой, к черту, котик?!», – подумал я. Но промолчал, о чем сейчас сильно жалею.

***

Я стал жить дальше, но все вокруг изменилось. Я иногда виделся с Элен. Встречи проходили ярко, эмоционально. Сумасшедшая страсть, эмоции через край, вожделение выплескивались наружу и превращались в настоящую бурю. Тогда я был уверен, что люблю ее безмерно. И стремился доказать ей, что она должна стать моей безо всяких «но». Я хотел, чтобы она переехала ко мне, хотел уехать вместе с ней. Мне было неважно куда. Подальше от Питера, от того, что не дает ей быть со мной.

И я чувствовал, что она рядом со мной, что я поймал ее, но она подобно тончайшему шелку выскальзывает из моих рук и летит дальше, подхваченная порывом ветра. А я бегу и подпрыгиваю, пытаясь схватиться еще раз.

Возможно, я был просто слишком неэмоциональным до нашей встречи и сейчас хотел наверстать упущенное, испытать максимум. Я не мог представить раньше, что могу переживать из-за девушки.

В один из вечеров, после очередной короткой встречи с моей возлюбленной, я пришел в свою пустую квартиру, сел за стол и начал сочинять стихи. Сам, без помощи специальных программ, без словаря рифм и подсказок по темам. Никогда не слышал, чтобы кто-то в последние пятьдесят лет сам писал поэзию.

 Это было творчество, оно шло из глубины моего сознания. Слова сами складывались в строки и четверостишья. И чем больше я сочинял, тем легче и свободнее чувствовал себя. Свою боль и обиду я выплескивал в стихи, освобождая душу для новых эмоций.

***

Постепенно я стал возвращаться к обычному образу жизни: работа, общение, развлечения, тусовки. Но Элен все же держала мою душу в своих руках.

Помню, как мы с моим другом Захаром пошли в ночной клуб. Было все как обычно: выпивка, разговоры, танцы. Мы хотели с кем-нибудь познакомиться. Куда же без этого? Раньше я всегда ходил в клубы с этой целью. Но в тот вечер нам не везло. Мне все казались страшными. Смотря на любую девушку, я непременно сравнивал ее с Элен. Мне не нравились все. Более того, мне они даже казались противными.

О моем приятеле этого сказать не могу. Он клеился ко всем. Большинство, видя его пьяное и уже почти неадекватное состояние, сразу отворачивались и даже не разговаривали с ним. Так он слонялся по клубу, от одной безуспешной попытки к другой, поэтому для меня стало неожиданностью, когда внезапно он подошел с двумя барышнями: «Едем».

Мы с Захаром вызвали транспортер – беспилотный автомобиль. Хоть я и понимал, что мне эти девушки совсем не интересны, посмотреть на Захара было забавно. Дьявольские огоньки уже плясали в его глазах, когда мы шли к выходу.

Поехали, конечно же, ко мне. Во-первых, близко, а во-вторых, у меня дома собрана потрясающая коллекция разнообразнейшего алкоголя. Я даже не помню, как мы доехали, пили или нет в дороге, как поднялись и что делали вначале. Мне было все равно. Я знал, что я не готов ни к чему большему, чем легкий флирт.

Захар с одной из девушек вышел на улицу, и я случайно остался наедине со второй, я даже не помнил их имен, а скорее всего, даже и не слышал, когда они их называли. Она упорно хотела поцелуев, за которыми должен был последовать пьяный секс.

Сопротивляться было тяжело, я даже поддался на один поцелуй. Физический голод не позволял оттолкнуть от себя это тело, но на душе было противно. Я должен был что-то сделать. Я решил говорить грубости и в то же время типа приставать к ней. Рукой гладил ее по плечу, а параллельно говорил какие-то гадости про ее род деятельности, которая заключалась в том, чтобы ходить по улицам, где располагаются бары, и по провизору передавать парням сообщения о баре, на который они работают, что в нем намного лучше. Хотя нам они ничего такого не предлагали.

Минута. Две. Три. Точнее сказать не могу, ведь я уже был пьян. Наконец взрывается. Ссора. О, да! Этого мне и надо. Выплеснуть эмоции, раздирающие мою душу! Мы ссоримся. Я уже готов к тому, что мои сексуальные потребности не будут удовлетворены. Она уже собирается уходить, но возвращаются Захар с ее подругой, которая совсем не готова была к такому окончанию вечера. Они недоуменно смотрят на нас, не понимая, как романтика сменилась гневом. А мне, честно, было плевать. Уедут – хорошо. Останутся – интересненько!

Минут двадцать брожения и полного непонимания. Захар неодобрительно смотрит на меня. Я тогда улыбался, получая удовольствие от этой полутеатральной сцены. Наконец девчонки полностью успокоились и уже видно, что они ждут активных действий от нас! А, пошло все к черту! Почему я должен отказываться от удовлетворения базовых потребностей? Кто вообще такая эта Элен?

Я с девчонкой иду в спальню. Мы ложимся. Я начинаю ее раздевать. Целую, но не страстно. Просто и безвкусно. Она голая. Я нет. Снимаю последнюю вещь. Да, я был возбужден. Физически, не морально. Напротив, с каждой снятой вещью мне становилось все хуже и хуже. Что-то во мне сильно изменилось. Нет, такого секса я не хочу. Мне стало противно. Я ведь уже получил удовольствие от самой возможности обладать ею. Мне большего не надо. Я не смогу потом честно смотреть Элен в глаза и говорить, что я предан ей. Я взял одежду и пошел в другую комнату, еще не одевшись, налил стакан виски и опустошил его наполовину. Стал ждать. Через несколько минут пришел Захар. Он не был зол. Кивнул мне, то ли в знак благодарности, то ли мне это показалось.

Девчонки не заставили себя долго просить и быстро ушли, да и мой друг оставил меня, отправившись на работу. Я остался один в ожидании того времени, когда надо будет покинуть дом, чтобы направится в очередной серый тяжелый день переживаний.

***

Как и следовало предположить, наши непонятные отношения с Элен продолжились. Я сам не мог найти ответов на интересующие меня вопросы. Что такого в ней? Не самая увлечённая. Довольно ленивая. Красотка? Да. Точно для меня? Друзья говорили, что и поинтереснее вокруг есть. Но для меня она одна светилась. Все остальные были просто сплошной серой массой. В других девушках я искал черты Элен. И, не находя, записывал их в папку «Посредственные».

Но почему она? Я ведь знал, что у нас ничего не получится. Еще в тот момент, когда она сбежала в первый раз решать свои дела, я уже понял, что все непросто, и нас разделяет какая-то тайна, непреодолимая завеса. Но своим поведением интерес к себе она поддерживала. Может, именно недоступность и стала нерушимой основой моих к ней чувств?

Так я сидел и думал за столом, в красивом ресторане в секторе Германиков. Это было наше путешествие с Элен. Я позвал ее, ожидая услышать отказ. Но она согласилась, и мы поехали, оставив проблемы Петербурга позади.

Франкфурт. Потрясающий город, считается самым свободным городом в мире. На берегах Майна законов почти не существует. В отличии от Италии, люди здесь имеют понимание и не переходят границы слишком сильно. Но дух свободы ощущается во всем: в самой разнообразной одежде, в парадоксальной архитектуре, когда рядом с небоскребом может быть возведена чуть ли не деревянная избушка, в разговорах – в одном магазине консультанты могут изъясняться на десяти языках. Еда, привычки, напитки и стиль поведения. Здесь нужно вести себя по-особенному, чтобы не выделяться на фоне остальных.

У Элен там живет приятель. Мы встретились с ним и его друзьями. Это был фееричный вечер. Мне казалось, что все проблемы ушли. Надо идти дальше, экспериментировать, и мы договорились сыграть в игру. Сколько людей каждый из нас сможет соблазнить за пару часов. Интересно! Во Франкфурте эта игра казалась сама собой разумеющейся.

Мне нравилось смотреть, как она флиртует с совершенно незнакомым человеком. Иногда это вызывает приступы гнева, но уже через несколько секунд я опять включаюсь в игру. Ну что ж. Теперь я должен познакомиться с девчонкой. Оглядываясь по сторонам, понимаю, что это сложно, так как вокруг преимущественно мужчины. Приятель Элен предупреждал, что по ночам здесь тусуются преимущественно анархисты. И девушки опасаются ходить по ночным заведениям. Конечно, это сказки из прошлого, что в клубе могут изнасиловать. Сейчас преступника моментально отследят по записям на сетчатке глаза. Но в любом случае, красотки предпочитают преодолеть пятьдесят километров от Франкфурта и обезопасить себя от нахальных приставаний.

Я был хорош. Через полчаса вокруг меня вращалась пара прекрасных девушек. Никаких поцелуев. Только флирт. Но взгляд все равно возвращался к изящной фигурке Элен. Мы пили. Мы играли. Бедный ее новый друг. Как он надеялся получить хоть небольшую симпатию от нее! Мне было интересно наблюдать за этим.

Игра эта разжигала во мне еще больший огонь. Незаметно взять ее за руку. Ее приятель был не в курсе наших игр. Надеялся на что-то. Я чувствовал, что его друзья косо смотрят на меня. А мне было плевать, было интересно. Тот вечер привнес что-то новое, острое, не всегда приятное, но яркое и чувственное.

– Я хочу уехать, – сказала она мне в конце вечера. Я сразу понял, что не в отель, а в Петербург. – Мне нужно. Так будет лучше для нас обоих.

И замолчала. Я пытался убедить ее, что это глупо. Но в душе знал, что это все бесполезно, и это был наш последний вечер…

***

И она уехала, оставив меня одного. В секторе Германиков по утрам всегда спокойно, мир отсыпается после бурной ночи. Но в тот момент даже вид ссорящихся на улице роботов вызывал у меня чувство злости и отчаяния. От себя не убежать. И даже места, приносившие столько радости и позитива раньше, не могли заглушить боль и отчаяние. Мне противно было все. Друзья, в глазах которых выставил себя дураком, дождь за окном…

Ну почему эти ублюдки решили, что в тот день должен был идти ливень?

Контроль над погодой стал так же доступен, как и движение поездов. Прогноз дают поминутно. Каждый год собирается целый комитет и строит график погоды на год. Солнце в двенадцать, к часу дня начинается дождь, который со стопроцентной вероятностью закончится в 16:21. Погоду принимают по провизору утром и точно знают, что надеть. Сюрпризов больше не бывает.

Все рассчитано так, чтобы земли не заболотились, но и не пересохли. Все во имя природы. Где-то пожар – налетела туча и вылила месячную норму осадков.

В тот день я подумал, что где-то должен быть сумасшедший пожар, чтобы так лил ливень. Серое-пресерое небо. Мне хотелось умереть. Это было невыносимо. Я не мог сидеть на месте, не мог общаться, не мог принимать сообщения по провизору. Бесило все.

Моя искренность показывала мою слабость, я открыл Элен всю свою скупую на чувства душу. Она посмотрела, наверное, улыбнулась внутри, и сбежала. Глупо было переживать. Сейчас, выводя свои коряки на бумаге (сейчас так редко кто-то пишет ручкой), я переживаю те чувства заново. Только сегодня меня больше охватывает злость, что я зря тратил чувства, даже примерно не догадываясь об ее мотивах. Сейчас-то я все понимаю. И поэтому злюсь на себя. Как мог я быть таким кретином и попасться в эту ловушку?!

Я переехал из отеля к друзьям прямо ночью, когда они спали – в тот момент, как двери поезда Элен захлопнулись. Я не мог оставаться один. Мысли путались. Мне нужна была поддержка и близкий человек рядом.

Проснувшись у них утром, я понял, что не могу поделиться своей душевной болью. Слов не было. Я сказал, что мне пора ехать, чем вызвал большое удивление. Они проснулись посреди ночи и стелили мне постель, чтобы утром услышать «пока». Тогда я оставил точно не наилучшее впечатление о себе. Но мне было плевать.

Оставшись в очередной раз один, я не знал, куда идти. До поезда было ещё несколько часов. В такие моменты мне нужны перемены. Но, начав двигаться, после всегда хочешь спокойствия. В одиночестве бежишь к людям, от которых потом ищешь, где спрятаться. Я понимал, что моя проблема – ничто. Что просто в мозгу закоротило. Никто не умер, никто не голодает. Все просто. Раньше я бы плюнул и рассказывал всем историю об очередной тупой телке.

Но не тогда. Переживал по поводу твари, которая, не считаясь с чужими чувствами, сделала то, что хотела. Ей плевать было на потраченные деньги, на построенные планы, на приложенные усилия. Ей плевать было на все. «Я хочу». Она была похожа на тех бесчувственных машин, что убирают дороги или готовят в дешевых ресторанах, которые не могут отойти от своей программы и не видят окружающий мир.

Я вышел из дома и шёл, куда глаза глядят. Я не думал. Не хотелось. Я ждал, что в провизоре увижу уведомление о сообщении от неё. Но его не было. Холодный дождь насквозь промочил мою одежду, но я не чувствовал холода.

***

Последующие несколько дней прошли как в тумане. Она не отвечала. Но тогда я надеялся, что Элен одумается и придет ко мне, позвонит, оценив мои поступки, мои чувства. Мозг отказывался работать нормально. Возможно, это была какая-то химия? Физическое влечение?

Меня перестало интересовать все: музыка, непринужденное общение с друзьями, работа, родители, еда. Все, что у меня оставалось – жгучее желание и алкоголь по вечерам.

Захар, иногда заходя ко мне в гости, сидел все с более и более угрюмым видом:

– Ты просто сошел с ума. Нафига она тебе нужна? Ну чем она хороша? Работает? Нет. Она настоящая вертихвостка. Ей всегда будет плевать на тебя.

Такие слова я пропускал мимо ушей, так как знал, что все не так. Но как? Почему она не подпускает меня ближе? Это злило меня, так как я понимал, что совершенно беспомощен и никак не могу повлиять на ситуацию.

– Вот что тебе даст эта Элен? – продолжал Захар. – Такие девушки никогда не будут преданными. Это все вранье, что проститутки бывают хорошими женами.

– Она не шлюха! – резко возражал я.

– Да я вообще не про нее сейчас. А про то, что девушки не меняются. Если они готовы заниматься сексом с разными мужчинами, то они будут этим заниматься всегда. Для них не существует порога измены. При случае они легко смогут переспать с другим мужчиной и даже не будут чувствовать себя виноватыми. Это неизменно. Если девушка просто любит секс с разными парнями, то тем хуже. Она не сможет отказаться от этого удовольствия ради одного-единственного партнера.

– Но это не про Элен! – мне быстро надоедало слушать философию своего друга.

– Да откуда ты знаешь? Ты что, жил с ней? В твоем случае все еще хуже. Она привыкла к вниманию со всех сторон. А ты не такой уж дамский угодник, чтобы она была только с тобой. Ты вообще зануда редкостный! – смеялся он.

Он был прав. А я не хотел слышать такую правду. Потом в такие вечера я выпивал шнапс, пиво, виски, провожал Захара домой, а сам шел в очередной бар в надежде встретить там Элен. К тому моменту я уже знал все заведения, куда она ходила.

Так было и в тот морозный вечер: я зашел в бар, осмотрелся по сторонам. Это заведение находилось в центре делового района. Одна барная стойка метров пять в длину и еще несколько высоких столиков по углам. Интерьер заведения оставлял желать лучшего. Примитивный, невзрачный, максимально дешевый. Много ярких цветов и старого хлама, расставленного здесь в целях создания стиля. Но на фоне простоты здесь были крайне низкие цены, и поэтому он привлекал много людей, в особенности, молодежь.

Людей было немного, человек двадцать-тридцать на все заведение. Я устроился за столом и заказал пиво. У меня не было желания находиться там и наблюдать за веселящейся толпой, но идти домой я тоже не хотел. Там ожидало одиночество. Быстро осушив первый бокал, я принялся за второй и потом за третий.

Уже собравшись с духом и направляясь к выходу я увидел, как внутрь зашла Элен, с девушкой, которую я никогда ранее не видел. Как всегда, прекрасна, свежа, с новой укладкой, в платье. Кровь остановилась в жилах. Она – само совершенство, сам бог создал ее. Я растерялся, не зная, подойти первым или подождать, пока она заметит меня. Оставив бесполезную борьбу с собой, я двинулся к ней:

– Привет, Элен, – я прошептал ей это на ухо, подойдя сзади. Приобнял ее и хотел поцеловать, но она резко отстранилась. Она смотрела на меня, словно на привидение. По ее лицу я сразу понял, что она совсем не разделяет моих чувств и не рада меня видеть.

– Привет, – сухо ответила она, сразу отвернулась к подруге и продолжила с ней говорить.

Ошарашенный таким отношением, я решил для смелости еще выпить и взял двойной виски. Выпив его одним глотком, я опять вернулся к Элен. Не церемонясь, я взял ее за плечо и грубо повернул к себе:

– Мы можем поговорить? – спросил я, переводя дыхание.

– Ты не видишь, я занята? Давай попозже, – холодно ответила она, всем видом показывая, что мое присутствие ей неприятно.

– Попозже я поеду домой, – только сильнее разражался я.

– Значит, давай завтра созвонимся и поговорим, – она попыталась закончить разговор.

– Мне нужно тебе многое сказать.

– Я не хочу. Ты не понимаешь, что ли? – сказала она, уходя из бара, так как ее подруга взяла ее за руку и повела к гардеробу.

Я последовал за ней. Выйдя на улицу, ее подруга сразу села в ожидавший их транспортер. Элен замешкалась:

– Ну что ты хочешь еще? Ты себя ведешь, как чудовище.