Империя господина Коровкина

– Подожди, подожди… Немного еще подожди… – взмолился он, резко отдергивая от себя Диану. – Будь другом, дай еще немного времени, ради бога…

– Бога вспомнил! – Андрей опустил вниз топор и провел острием лезвия по щеке Александра, оставляя на ней тонкую кровяную линию. Александр поморщился от боли, но не издал ни звука. – А есть он этот твой бог-то?

– Да… он не допустит этого… Ведь это не справедливо!

– А где же был твой бог до этого, куда он смотрел, когда ты ходил по этому острову с пушкой в руках, и заливал здесь кровью каждую кочку? Где был твой бог, когда ты строил на костях свою эту империю, уничтожая всё живое, что могло только попасться тебе под руки или… под ноги? Где был твой бог, Саня, когда ты, – Андрей нагнулся так близко к Александру, что его волосы зашевелились от его дыхания, – в тот ноябрьский день вошел ко мне в дом и превратил его в месиво из человеческих тел?!

Эти слова будто порвали что-то внутри Александра, будто выбили какую-то последнюю опору из-под его и так не прочно стоявших на поверхности ног. Он задрожал вдруг так сильно, что Диана вырвалась из его рук и отползла прочь. Он хотел что-то спросить, но не мог, хотел что-то сказать, но был уже не в состоянии.

– Пап!.. Па-а-ап?! О чем он, – запищала Диана, но Александр не отвечал, он сам ничего не понимал. Его взгляд, нервный и испуганный, бегал по лицу его обидчика, по его носу, рту, губам.

– Что ж, ответишь? Ведь дочь, напоследок, должна узнать своего героя, – проговорил Андрей тихо. Но Александр лишь сглотнул слюну и слабо покачал головой.

– Как хочешь! – Андрей привстал и снова его топор вознесся над головами. В любую секунду удар мог обрушиться на его голову.

– Стой! Подожди немного… подожди… – проговорил он вдруг, проговорил мертвецки мрачным голосом, продавливая вниз ком, который застрял в горле.

– Зачем?

– Я… определился…

– И кого же ты выбрал?

Александр опустил свое бледно лицо вниз и тихим шепотом ответил:

– Прости меня, Ди…

11.

– Витю? Я убил твоего Витю?!! – Петро засмеялся над абсурдностью этого нелепого предположения. Но голос его уже звучал визгливо. Он тут же взял со стола мобильник и набросал два слова Рафе: «Заходи! Срочно!» Надо было заканчивать всё это дело. Он не мог объяснить это самому себе, но чем дальше, тем больше ему казалось, что человек, который сидел перед ним, Андрей, как-то странно менялся, трансформировался во что-то иное. Конечно, под дулом пистолета было свойственно меняться даже самому стойкому характеру, но этот менялся в совершенно противоположную сторону. Он будто становился спокойнее. Его возбужденность почти прошла. Его речь стала сдержана и безэмоциональна, и что самое странное – в нем не было и капли той нервозности, которая была бы свойственна любому в такой ситуации. Он смотрел на него просто и спокойно, его руки не дрожали (в отличие от рук Петро) и чем дольше они говорили, тем складнее и даже правильнее складывались в предложения его слова. Исчезали быдловатые обороты речи, от которых Петро до этого так и переворачивало изнутри, менялась дикция и артикуляция слов, менялось даже выражение лица. Он будто забывал свою роль или просто решил ее больше не исполнять. Что-то было в нем не то, что-то, в чем помог бы ему разобраться только Рафа.

– Расскажи мне о себе! – попросил его Петро. – Только правду давай, откуда взялся такой. Заплатили тебе?!

– В этом доме я был до тебя и в этом доме останусь после, – снова какой-то странный ответ с его стороны. Петро опять не понял смысла сказанного, но тон, с которым произнес он это, снова пустил мурашки по его коже.

– Не хочешь говорить, значит? Ладно, подожди немного, к этому мы еще вернемся. Диану-то ты откуда узнал? Только не говори случайно, скажи правду хоть раз, хотя бы так, для разнообразия.

В этот момент лежавший на столе мобильник Петро снова начала звонить и он потянул к нему руку. В очередной раз на экране появилась имя «Шабаич» и в очередной раз Петро хотел скинуть звонок, но в этот раз в планы его вмешался сам Андрей:

– Не хочешь ответить Славе?

– Нет!

– А зря…

Петро с испугом посмотрел на него. Какое-то нездоровое предчувствие начало скрести его изнутри.

– Вы с ним знакомы?

– Общались с ним недавно. Да.

Петро нажал на зеленую кнопку и приложил телефон к уху.

– Говори!

– Петя, твою ж за ногу! – почти закричал ему в ухо Шабаич. – Где ты пропадал все эти дни, я уж хотел к тебе сам ехать и… и людей вызывать. Всё нормально у тебя? Уезжал что ли?..

– Ты о чем?

– Не отвечал три дня!

– Мы только вчера с тобой разговаривали, Шабаич! Слушай, я тут немного занят, я перезвоню тебе!..

– Как… вчера… – Шабаич неподдельно удивился. – Брат, ты забухал там что ли опять? Ладно, хрен с тобой, подожди не вешай, я по другому вопросу тебе звоню. Андрея этого помнишь, который врезался и тетку свою потерял? – Петро быстро положил палец на ползунок громкости телефона и убавил ее почти до минимума. Шабаич орал в трубку так сильно, что его голос из динамика распространялся по всей комнате, а ему бы очень не хотелось, чтобы Андрей слышал их разговор. – Ну которого ты просил помочь проверить…

– Помню.

– Так вот, следователь по этому делу отправил запрос в компанию сотового оператора, чтобы они предоставили информацию о его местонахождении и знаешь, очень интересная вещь вдруг нарисовалась, которая тебе будет очень интересна!

– Какая?.. – Петро напрягся. Желание закончить разговор с Шабаичем как можно быстрее, сразу прошло.

– Помнишь, некоторое время назад ты просил меня узнать о том, работает ли одна вышка сотовой связи в Карелии. Я сказал тебе, что да.

– Помню! И?

– И то, что теперь у нас есть реальное подтверждение того, что с ней всё было в порядке.

– Какое?..

– Когда мы говорили с этим Андреем, он нам рассказывал, что всё это время был либо в Новгородской области, либо в Питере, но здесь парнишка слукавил! Все те последние звонки, которые этот Андрей совершал, шли именно с той вышки, которую ты тогда просил меня проверить! Понимаешь, что это значит, надеюсь? – Шабаич задал вопрос и тут же сам на него ответил. – А значит это то, что всё это время, ну или по крайней мере большую часть этого времени, он проводил именно в Карелии, где-то в зоне покрытия этой самой вышки. Вопрос – что делал он там? Зачем врал полиции про свое местоположение? Ведь сам знаешь, ментов просто так не обманывают.

– А… сейчас он… где?.. Знаешь? – голос Петро прерывался от напряжения.

– Конечно!

– Где?

– Там же. В этой же самой Карелии. Телефон включен, но трубку он теперь почему-то не берет. Не хочет, видимо. Может подозревает что-то.

Шабаич замолчал. Петро тоже ничего не отвечал, но взгляд его не отрывался от спокойного лица Андрея.

– Значит, это не он! – наконец, проговорил он тихим голосом.

– Ты о чем?

– Позже, Слава, перезвоню тебе позже, – Петро закончил звонок и медленно положил телефон на стол. В его голове были какие-то мысли, но то были мысли разрозненные, лишенные одного какого-то маленького звена, которое бы соединяло их в одно целое. Он пытался найти это звено, оно кружилось где-то рядом, шептало ему что-то в уши, прыгало, сказало, смеялось над ним. Казалось, протяни вперед руку и можешь схватить его прямо за хвост, но в последний момент оно, как какое-то насекомое, как скользкая рыба или извивающаяся змея, быстро уползало прочь. Эти попытки разобраться увлекли его так сильно, что на несколько минут он забыл о том, что был не один, что с ним в комнате был тот, кого он позвал сюда как раз для того, чтобы во всем разобраться. «Рафу бы сюда, вот Рафа бы…» – промелькнула мысль в его голове и в этот самый момент он вдруг вспомнил, что Рафу он как раз и ждал, причем ждал уже давно. Но он так и не появился. Почему? Он приподнялся с кресла и, не отводя руку с пистолетом от Андрея, осторожно подошел к окну. Машина Рафы всё так же стояла у водокачки. Он посмотрел вниз, посмотрел на дорожку, на крыльцо, но Рафы нигде не было видно.

– Ждем кого-то? – голос Андрея из-за спины прозвучал тихо и спокойно.

– Да, друзей!

– Нет у тебя больше друзей, Петя.

– Ты что-то знаешь, тварь!

– Я знаю всё.

– Кто остался там, на острове? – в знак того, что дискуссия всё еще остается за ним, он взялся за пистолет обеими руками и направил его Андрею в лицо.

– Много кто там остался.

– Попробую объяснить по-другому. Этот телефон, с которого ты до этого звонил. Он чей?

– Мой.

Петро поморщился и несколько раз прошел взад-вперед по комнате, не выпуская Андрея из поля зрения. Нервы его были взвинчены. Он совершенно запутался. Он не понимал ничего про этот телефон, про эту вышку, но больше всего его напрягало то, что Рафы до сих пор не было с ними в комнате. Он снова взял телефон со стола и хотел позвонить ему, но увидел, что сообщение было прочитано. Рафа читал его сообщения, но почему он тогда не приходил?!

– Послушай меня сюда. Ведь тебя не спасет уже ничего, ведь ты… ты без пяти минут покойник уже если будешь себя так вести. Не делай больше глупостей. Объясни, что происходит, а?

Андрей улыбнулся. Он не ответил ему на вопрос прямо, но вместо этого он достал из кармана мобильник и что-то нажал на нем. Через несколько секунд у Петро зазвонил телефон. Он поднял его и увидел «Андрей Авария». Он сбросил звонок и перевел взгляд обратно на Андрея. Яснее ему не стало. Наоборот, всё это путало его еще больше.

– Другой телефон что ли? У тебя их два или что ты хочешь мне показать?

– Ты, ей богу, можешь быть тупым, Петр Николаич, – засмеялся Андрей, смотря ему прямо в глаза и эта очередная осведомленность Андрея, в этот раз об его отчестве, лишний раз пустила мороз по его коже. – Смотри лучше!

Петро снова поднес телефон к лицу, вошел в него и увидел последний непринятый вызов от Андрея. Но и сейчас он не видел ничего странного. Имя, вписанное в записную книжку, номер телефона, история прошлых вызовов… Он пополз по этой истории вниз. И тут он увидел то, что заставило его вздрогнуть и отшагнуть чуть в сторону, подальше от Андрея. Последние несколько дней, пять или десять (он не считал их) он делал в день по несколько вызовов на телефон Андрея, по крайней мере такую информацию видел он на экране телефона. Но он точно не звонил ему! Он не мог! Он пролистал дрожавшими пальцами дальше вниз, появилась история сообщений. Он ткнул в нее и вдруг… пистолет задрожал так сильно в его руке, что он снял палец со спускового крючка, чтобы случайно не надавить на него раньше времени. Последнее входящее от Андрея сообщение звучало как «со мной всё в порядке. Подробности расскажу при первой возможности. Спасибо за Рафаэля».

– Что это за бре-е-ед! – вскрикнул он и голос его сорвался на визг на последнем слоге.

– Так и не понял?

Но Петро уже начинал понимать. Первые догадки, еще не прочные и призрачные, закрутились в его голове. Он быстро пролистал переписку до самого низа. Так и есть. Все сообщения, полученные им с самого момента покупки симки Александром, всё то, о чем переписывались они с того момента, как вставил он ее в телефон, числились теперь под чужим именем «Андрей Авария».

– Как у тебя, сучьего сына, получилось изменить имя в моем телефоне?

Петро быстро нашел в последних исходящих вызовах телефон Рафы и ткнул в него. В динамике послышались длинные гудки. С минуту он слушал их. Минута нервных ожиданий и страха. В очередной раз Рафа не отвечал. Почему?! Петро отнял телефон от уха и в этот момент ему показалось, что до слуха его долетел какой-то новый звук. Высокочастотное механическое колебание, похожее на выбровызов мобильного телефона. Петро удивленно посмотрел на Андрея, как бы спрашивая его, слышит ли он то же самое. И тут их глаза встретились. И в этот самый момент, в эту секунду, Петро вдруг осознал всю ту пропасть, в которой он неожиданно для самого себя оказался. Тот, кто сидел сейчас перед ним по другую сторону стола был не просто пешкой в этой игре, не был офицером и даже не был королем, он был той огромной рукой сверху, которая всей этой игрой заправляла. Он придумал правила игры, он долгое время вел ее и вот, наконец-то, решил ее закончить. И в этот момент терпение Петро лопнуло. Медленно, стараясь не делать резких движений, чтобы не напугать, он снова поднял руку с пистолетом, направил дуло прямо между глаз улыбавшегося собеседника и нажал на спусковой крючок. Он ожидал услышать оглушительный выстрел, как там, как тогда, осенью далекого девяносто седьмого в этом же самом доме, в этой же самой комнате, в тот мрачный дождливый день. Он даже зажмурил глаза, боясь не то выстрела, не то картины, которая неминуемо за этим выстрелом должна была последовать. Но вместо выстрела послышался лишь тихий щелчок и чувство мрачного отчаяния вмиг окатило его с ног до головы потоком холодного пота.

– Что за… черт? – он снова нажал на спуск. Снова курок ударил по капсюлю, снова щелчок и вновь тишина… мрачная, раздирающая на клочья нервы тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем маятника старых часов. Дрожащими руками, стараясь делать это как можно быстрее, чтобы не дать Андрею никакой возможности к действию, он извлек магазин из пистолета. Он был пуст! Тот магазин, который он проверял еще накануне, который специально доставал для того, чтобы убедиться, что патроны были на месте, теперь был разряжен. Но как такое могло быть?! Когда он мог успеть сделать это?!

Мысли крутились в его голове со скоростью разогнанного до красной зоны двигателя. Еще немного и голова бы его закипела. Еще немного и он, казалось, взорвался бы как перегревшийся котел паровоза.

– Где Рафа? – спросил он у Андрея, спросил всё еще держа на вытянутой руке пистолет с воткнутым в него пустым магазином.

– Рафа остался там, – с этими словами Андрей поднялся со стула, пистолет в руках Петро продолжал следовать за его лицом, за пространством между его двумя бровями, но теперь Петро уже понимал, что это была лишь игрушка в его руках, которая, как игрушка ребенку, давала ему лишь иллюзорное утешение. Андрей же неспешно подошел к столу, достал из кармана куртки телефон и положил его на край стола. Петро сразу узнал в нем телефон Александра, он видел его неделю с небольшим назад у Михи дома. Потом другой телефон, разломанный и в розовом чехле, очевидно женский, потом еще несколько и, наконец, последний, который по-прежнему продолжал вибрировать и на дисплее которого большими буквами, написанное с ошибкой, светилось его имя.

Петро обессиленно опустился в кресло. Пистолет с грохотом повалился на пол. Поднимать его он уже не спешил, смысла в этом уже не было. На мгновение ему показалось, что это сон, что всего этого нет, что завтра или сегодня он проснется, откроет глаза и найдет себя в своей собственной кровати. Не будет этого Андрея, не будет пистолета на полу, не будет этих телефонов на столе перед ним, но голос Андрея, спокойный и в то же самое время зловещий, снова вернул его к его мрачной реальности:

– Спасибо за Рафаэля, командир.

12.

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя убивать! – слова, произнесенные Александром тогда в доме Ромы, и эти же слова, которые бросил ему сейчас вдогонку Андрей, когда Александр, как пьяный или, скорее, как контуженый, выпрыгнул из полуразрушенного взрывом дома на улицу. Его ноги подкосились в прыжке и он повалился на что-то мягкое и, как ему показалось, еще теплое. Он поднялся и увидел, что это был Рафа, тот самый Рафа, которого отправил сюда Петро ему на помощь. Но о помощи этой можно было уже забыть. Рафа лежал неподвижно, его глаза смотрели в небо, будто ожидали там ангела, который вот-вот должен был спуститься сверху и, облегчив ему все мучения, забрать его с собой. – Рафа!!! Ты должен мне помочь… – он нагнулся к нему, схватил его за плечи и несколько раз тряхнул. Но Рафа ему не должен был уже ничего. Его затуманенный взгляд смотрел неопределенно перед собой. Последняя надежда Александра на спасение лежала теперь перед ним в мокрой траве, последняя его надежда быстро таяла вместе с хрипом из груди и ручьем крови, который тек из-под вывороченных из живота внутренностей и тут же впитывался в пропитанную влагой землю.

И снова голос Андрея, его появившаяся на крыльце фигура с топором. Он что-то сказал ему, над чем-то засмеялся, но Александр не слышал его, вернее слышал, но в этом своем состоянии его просто не понимал. Зловещая сцена происходившего еще совсем недавно продолжала висеть у него перед глазами – он видел лицо дочери, ее испуг, ее взгляд, полный ужаса и мольбы о помощи, «па-а-ап, сделай же что-нибудь», и потом взмах топора, резкий, быстрый. Он опустил глаза вниз. Первое мгновение ему казалось, что ничего не произошло, будто это был какой-то блеф, какая-то очередная игра, он был даже готов благодарить Андрея за то, что всё это оказалось лишь злой шуткой, но прошло еще одно мгновение и он услышал, как какой-то предмет, ударившись и подскочив несколько раз от пола, как перекачанный футбольный мяч, покатился куда-то прочь, и тут он увидел, что это было такое. Он помнил, как вскочил тогда на ноги, как бросился к Андрею, желая вцепиться ему в глотку зубами, он готов был его разорвать, загрызть, удавить, но силы были не равны и сильный удар кулаком в лицо свалил его с ног. Он приподнялся не сразу, но лишь только он пришел в себя, будто забыв про обидчика, которого только что хотел растерзать, он пополз к укатившейся прочь голове, схватил ее за остриженные волосы и шатаясь, с безумным видом, бросился к телу, пытаясь пристроить к нему голову и таким образом вернуть Диану к жизни. В тот момент, в том полубредовом состоянии, это казалось ему не такой уж и сложной задачей – нужно было просто правильно подобрать угол, надавить посильнее, дождаться щелчка или какого-то хруста и всё! Голова вернется к телу, Диана откроет глаза, Диана сделает вдох, улыбнется своей прежней сверкавшей белизной улыбкой, что-то скажет и снова всё будет как прежде, как до этой чертовой поездки на этот чертов остров! Но то было лишь его бредовое желание, которому не суждено было сбыться! Как он ни старался, чудесного воскрешения не получалось, голова упорно отказывалась прищёлкиваться к телу, и теплая лужа липкой крови продолжала расползаться вокруг костеневшего тела.

А потом были дети. Вспоминая всё это сейчас, уползая на четвереньках по мокрой траве прочь от дома, Александр выл как брошенный хозяином в лесу пес и слезы, смешиваясь с каплями дождя и крови, ручьем текли по лицу. Первым был Яков, за ним Платон. – Нет!!! – кричал он ему тогда, срывая до хрипоты голос. – Пощади!!! Не трогай хотя бы детей!!! – он бросился к нему и снова удар в голову, в этот раз уже ботинком. Напасть на него он уже не пытался, он уже хотел умолять, целовать покрытые кровью и грязью ботинки, те самые ботинки, которые до этого били его по лицу. Он снова предлагал ему всё то, что у него еще оставалось, и в этот раз он действительно готов был отдать ему всё, но деньги Андрею были не нужны ни тогда, ни сейчас. Он сделал шаг вперед, нагнулся над Александром, окровавленный топор провел его по лицу и вдруг голос, мрачный и зловещий, долетел до него будто откуда-то из другого мира: «нет, Саня, ты же знаешь правила, ты должен делать свой выбор». И он делал его под весом поднятого над головой топора. Один, потом второй, и две маленькие головки, как какие-то выпавшие из корзины фрукты, ударяясь об пол, укатывались куда-то прочь.

Он бросил Рафу и пополз куда-то на четвереньках. Кровь текла из разбитого лица на траву, на испачканную в грязи и крови куртку. Но боли он не чувствовал. Боль физическая подавлялась в нем болью душевной. Сделал ли он правильный выбор? Не должен ли он был пожертвовать собой ради тех невинных людей, которые оказались на этом острове лишь благодаря какому-то стечению обстоятельств, виной которым был только он? Конечно! Так требовало от него благородство джентльмена! Но одно дело размышлять об этом и совершенно другое делать выбор, чувствуя над головой нависший топор. И он делал свой выбор – один, второй, третий.

– Динозавры, Саня, заправляли этой планетой миллионы лет, – слышал он за собой голос Андрея и его шаги по мокрой траве. – Огромные машины-убийцы с клыками, рогами и зубами. Они не боялись никого, кто им чем мог навредить? Они могли растоптать любого, любого могли перегрызть одним лишь слабым движением челюсти. Их отрыжка заставляла снежные шапки сходить с горных вершин, их пердеж менял климат на всей планете. Они относились к Земле как к дому, который принадлежал только им. И это было действительно так, Земля была их, и это продолжалось миллионы лет, и должно было продолжаться еще вечность.

– Пощади!..

– Но в один миг всё вдруг поменялось, всё вдруг пошло иначе. Одно маленькое и незначительное по космическим масштабам событие вмиг изменило историю всей Солнечной системы. – Бам! – Андрей с силой рубанул топором по небольшому деревцу, от звука этого удара Александр вздрогнул и пополз быстрее, потом он попытался встать на ноги, чтобы идти, а не ползти, но тело его снова повалилось на землю. – Однажды случилось то, что никто не мог предвидеть – на Землю прилетел метеорит и машины-убийцы стали историей, прахом, пеплом, замерзшими и окаменевшими в собственном дерьме ископаемыми. Оказалось, что эти короли планеты не могли жить в новых условиях. Зубы стали бесполезны в тот день, когда закончилась жратва, длинные шеи стали бесполезны, когда замерзла вода, а их толстые крепкие панцири тогда, когда наступили холода. И вот главное их преимущество – их размер, вдруг стал их главным недостатком, потому что здоровенная, размером с воздушный шар жопа, не могла влезть ни в одну пещеру, где можно было укрыться от непогоды…

– Пощади! – простонал Александр. Он снова попытался приподняться на ноги, но тело не слушалось его.

– Но нет ничего вечного в этом мире. И со временем пыль от метеорита осела. Динозавров не стало, но жизнь на земле не прекратилась. Поменялся лишь центр силы. Сильным стал уже не тот, кто мог пердежом свалить дерево, а тот, кто унесенный прочь этим пердежом, сумел потом встать на ноги, найти себе укромное местечко, отсидеться там в тяжелые времена, потом вылезти в нужный момент и всадить свои наточенные озлобленные зубы в самую глотку этого подыхающего охеревавшего еще совсем недавно от своей непобедимости гиганта.

– Всё отдам!.. Всё до копейки!..

– С тех времен прошли миллионы лет, Саня. Миллионы лет эволюции, которая уносила нас всё дальше и дальше от динозавров и тех мелких тварей, которые имели удовольствие дожирать последнюю плоть с их костей; но время от времени эти говонозавры снова вылезают непонятно откуда и снова продолжают упиваться гигантскими размерами своих ягодиц, для которых становится мало уже целых континентов. Как и миллионы лет назад они считают, что мир лежит у них под ногами, что они могут всё, что эволюция в том виде, в котором продолжалась она сотни миллионов лет, дойдя до них, вдруг каким-то чудесным образом остановилась. Конечно, теперь они выглядят по-другому. Панцири сменились дорогими машинами, клыки телохранителями, длинные шеи, вылезавшие из воды, – банковскими счетами. Сила физическая перестала играть для них такую роль, как для их предков. Силу они теперь видят в нулях на лицевом счете, в количестве этажей в их загородном доме или количестве телефонов «нужных людей» в записной книжке. Но и сейчас, как и миллионы лет назад, они ошибаются, как ошибались когда-то давно их чешуйчатые предки. Ведь сила она не в длине твоей шеи, Саня, и даже не величине твоей задницы, Саня! Сила она в другом! И знаешь, в чем сила, Саня?!

– В… в-в-в правде?…

– Нет, Саня. В ньютонах…

Александр снова сделал попытку приподняться и в этот раз она оказалась успешнее. Его тело по-прежнему бросало со стороны в сторону, но он уже мог идти своей кривой пьяной походкой по начинавшему уже темнеть в лучах вечернего солнца лесу. Куда он шел он не знал. Да и некуда было ему идти. Вода окружала его со всех сторон. Оружия у него не оставалось, вернее его было навалом, но все патроны, которые были у них, каким-то образом были заменены на холостые тем, кто шел за ним сейчас с топором. – Чего… чего-о-о ты хочешь от меня?

– Твою жопу, Саня! Ты же знаешь!

– Ты убийца… Ты больной!.. Ты детей невинных убил!

– Нет, Саня, я просто разворотил тараканье гнездо!

– Ты нездоровый… ты маньяк, ты… ты… – вдруг Александр замолчал. Он только сейчас понял, что дошел до самого конца острова, до крутого берега, который заканчивался обрывом и идти дальше ему уже было некуда. Он повернулся. Андрей был в нескольких метрах от него, на его плече лежал топор, кровь с него стекала ему на плечо и грудь. Брызги крови были и на лице, крови, естественно, не его. Александр хотел было пойти обратно, хотел обойти его, он сделал несколько шагов влево, но туда же шагнул и Андрей, преграждая ему дорогу, тогда Александр шагнул вправо, но Андрей оказался уже и там. Александру больше ничего не оставалось, и он опять двинулся к камням.