зарубежная классика
«Короткое письмо к долгому прощанию» (1972) – хроника путешествия молодого писателя, переживающего тяжелейший духовный кризис. Из-за затяжного конфликта с женой, задавшейся целью его убить, он отправляется в Америку, где переезжает из города в город,…
«Короткое письмо к долгому прощанию» (1972) – хроника путешествия молодого писателя, переживающего тяжелейший духовный кризис. Из-за затяжного конфликта с женой, задавшейся целью его убить, он отправляется в Америку, где переезжает из города в город,…
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Хладнокровное убийство», «Летний круиз», «Другие голоса, другие комнаты» и «Музыка для хамелеонов», входит в число крупнейших американских прозаиков ХХ века. Вниманию читателя предлагаются две его классич…
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Хладнокровное убийство», «Летний круиз», «Другие голоса, другие комнаты» и «Музыка для хамелеонов», входит в число крупнейших американских прозаиков ХХ века. Вниманию читателя предлагаются две его классич…
«Хорошо сказано об одной немецкой книге: «er lasst sich nicht lesen» – она не позволяет себя прочесть. Есть тайны, которые не позволяют себя рассказывать. Каждую ночь люди умирают в своих постелях, стискивая руки духовников и жалобно глядя им в глаза…
«Хорошо сказано об одной немецкой книге: «er lasst sich nicht lesen» – она не позволяет себя прочесть. Есть тайны, которые не позволяют себя рассказывать. Каждую ночь люди умирают в своих постелях, стискивая руки духовников и жалобно глядя им в глаза…
«…На троне Царь. Среди палат
Вельможи, в пышном одеянье,
При свете тысячи лампад,
С ним разделяют ликованье.
Все радостью оживлено –
И в чашах древних, драгоценных,
Эгове прежде посвященных,
Кипит безбожника вино!..»
«…На троне Царь. Среди палат
Вельможи, в пышном одеянье,
При свете тысячи лампад,
С ним разделяют ликованье.
Все радостью оживлено –
И в чашах древних, драгоценных,
Эгове прежде посвященных,
Кипит безбожника вино!..»
«…Вот пленница. Окружена
Толпой свирепою, она
Проклятий злобных внемлет крик.
Уныл её поблеклый лик…»
«…Вот пленница. Окружена
Толпой свирепою, она
Проклятий злобных внемлет крик.
Уныл её поблеклый лик…»
«Два бога вечно противоположны, два творца и два господина, безначальные и вечные. Добрый Бог создал духов, чистые существа; мир его – мир невидимого, мир совершенства, не знающий борьбы и боли. Злой Бог создал видимое, телесное и преходящее. Он созд…
«Два бога вечно противоположны, два творца и два господина, безначальные и вечные. Добрый Бог создал духов, чистые существа; мир его – мир невидимого, мир совершенства, не знающий борьбы и боли. Злой Бог создал видимое, телесное и преходящее. Он созд…
«…Только блеснет голубая денница,
Только что сон золотой убежит –
Злая, громадная, черная птица
У моего изголовья сидит…»
«…Только блеснет голубая денница,
Только что сон золотой убежит –
Злая, громадная, черная птица
У моего изголовья сидит…»
«…О, ужас! Гадкие щенки,
В тарелки сунув языки,
Лакают громко молоко…
Представить сцену нелегко!…»
«…О, ужас! Гадкие щенки,
В тарелки сунув языки,
Лакают громко молоко…
Представить сцену нелегко!…»
«…Много есть про злых детей
И рассказов, и статей, –
Но таких еще проказ
И не слыхано у нас!
Да, сознаться мы должны…»
«…Много есть про злых детей
И рассказов, и статей, –
Но таких еще проказ
И не слыхано у нас!
Да, сознаться мы должны…»
«Я видел сон, не вовсе бывший сном.
Потухло, мнилось, солнце, без лучей
По беспредельности блуждали звезды,
И хладная земля чернелась в мрачной,
Безлунной тверди. Наступил час утра,
Прошел, настал опять – дня нет, как нет!..»
«Я видел сон, не вовсе бывший сном.
Потухло, мнилось, солнце, без лучей
По беспредельности блуждали звезды,
И хладная земля чернелась в мрачной,
Безлунной тверди. Наступил час утра,
Прошел, настал опять – дня нет, как нет!..»
«Мне дорог час, когда бледнеет пламень дня
И солнце с запада на море льет сиянье:
Тогда встают мечты дней прошлых для меня
И вздох вечерний шлет к тебе воспоминанье…»
«Мне дорог час, когда бледнеет пламень дня
И солнце с запада на море льет сиянье:
Тогда встают мечты дней прошлых для меня
И вздох вечерний шлет к тебе воспоминанье…»
«– Не трогай, брось, говорю тебе, постылая харя, не то проучу! Смотри, захнычешь еще у меня не так!
Чей-то злобный, кричащий голос произносил эти слова как раз в ту минуту, когда под тяжелыми шагами Джемса Понтина скрипнула последняя ступенька лестни…
«– Не трогай, брось, говорю тебе, постылая харя, не то проучу! Смотри, захнычешь еще у меня не так!
Чей-то злобный, кричащий голос произносил эти слова как раз в ту минуту, когда под тяжелыми шагами Джемса Понтина скрипнула последняя ступенька лестни…
«Степь легла передо мною…
Гаснет солнце на закате;
Как на крыльях соколиных,
Мчится конь мой все быстрее!
Городов и сёл не видно…»
«Степь легла передо мною…
Гаснет солнце на закате;
Как на крыльях соколиных,
Мчится конь мой все быстрее!
Городов и сёл не видно…»
«Однажды, в начале ноября, страшный ветер, бушевавший в горах три дня и три ночи, наломал столько деревьев в Татрах, что местами целые склоны были завалены сосновым буреломом… Лишь кое-где торчали буки с замерзшими листьями, державшиеся на глубоко уш…
«Однажды, в начале ноября, страшный ветер, бушевавший в горах три дня и три ночи, наломал столько деревьев в Татрах, что местами целые склоны были завалены сосновым буреломом… Лишь кое-где торчали буки с замерзшими листьями, державшиеся на глубоко уш…
«Мэри отправлялась на большой раут к Лудзким. Две горничные подавали ей платье и туалетные принадлежности, парикмахер в последний раз окинул глазами произведение своего искусства и с глубоким поклоном вышел из комнаты. За дверью он сплюнул и со вздох…
«Мэри отправлялась на большой раут к Лудзким. Две горничные подавали ей платье и туалетные принадлежности, парикмахер в последний раз окинул глазами произведение своего искусства и с глубоким поклоном вышел из комнаты. За дверью он сплюнул и со вздох…
«…Чем ближе день прощания с землей,
Предел скорбей, что в жизни нас терзали,
Тем больше сознаю усталою душой:
Жить в этом мире стоит нам едва ли!..»
«…Чем ближе день прощания с землей,
Предел скорбей, что в жизни нас терзали,
Тем больше сознаю усталою душой:
Жить в этом мире стоит нам едва ли!..»
«…Заалел восток зарёю,
Луч дрожащий звезд потух;
Возвещая людям утро,
На селе пропел петух.
Королю Эдварду в очи
Солнца свет блеснул – и вот,
Слышит он, прокаркал ворон:
День печальный настаёт…»
«…Заалел восток зарёю,
Луч дрожащий звезд потух;
Возвещая людям утро,
На селе пропел петух.
Королю Эдварду в очи
Солнца свет блеснул – и вот,
Слышит он, прокаркал ворон:
День печальный настаёт…»
«…Как лепестки весеннего цветка
В глуши лесов таинственно тенистой,
Дрожать, при первой ласке ветерка,
Улыбкою загадочно душистой…»
«…Как лепестки весеннего цветка
В глуши лесов таинственно тенистой,
Дрожать, при первой ласке ветерка,
Улыбкою загадочно душистой…»
«Прими мой перевод любимого нашего романа. Смиренный литограф, приношу великому живописцу бледный снимок с картины великого художника. Мы так часто говорили с тобою о превосходстве творения сего, что, принявшись переводить его на досуге в деревне, мы…
«Прими мой перевод любимого нашего романа. Смиренный литограф, приношу великому живописцу бледный снимок с картины великого художника. Мы так часто говорили с тобою о превосходстве творения сего, что, принявшись переводить его на досуге в деревне, мы…
«Стариною отзывается, любезный и благосклонный читатель, начинать рассказ замечаниями о погоде; но что ж делать? трудно без этого обойтись. Сами скажите, хороша ли будет картина, если обстановка фигур, ее составляющих, не указывает, к какому времени …
«Стариною отзывается, любезный и благосклонный читатель, начинать рассказ замечаниями о погоде; но что ж делать? трудно без этого обойтись. Сами скажите, хороша ли будет картина, если обстановка фигур, ее составляющих, не указывает, к какому времени …