рассказы
«По навозному, дрожавшему под ногами мосту я перешел с луговой, низменной стороны Дона на нагорную. Сырой предутренный холод, обыкновенно веющий от реки, окончательно прогнал от меня дремоту.
С моста по крутому каменистому въезду я взобрался на высок…
«По навозному, дрожавшему под ногами мосту я перешел с луговой, низменной стороны Дона на нагорную. Сырой предутренный холод, обыкновенно веющий от реки, окончательно прогнал от меня дремоту.
С моста по крутому каменистому въезду я взобрался на высок…
«Звон колокольчиков замирал вдали, таял, жалуясь, и скоро стало трудно различить – улавливает ли его слух или он звучит только в воспоминаниях.
Сестры медленно и молча вернулись в залу. Ни одна не смотрела на другую. Не знали, как заговорить.
На стол…
«Звон колокольчиков замирал вдали, таял, жалуясь, и скоро стало трудно различить – улавливает ли его слух или он звучит только в воспоминаниях.
Сестры медленно и молча вернулись в залу. Ни одна не смотрела на другую. Не знали, как заговорить.
На стол…
Если Вы уже готовы обратиться в аптеку с просьбой отсыпать вам немного "чуда и волшебства", то...
"... как понять, что подкрадывается зима? Просто прислушайтесь к своим карманам. Они требуют палочек корицы в свое нутро. Пряных, кружащих голову, окуты…
Если Вы уже готовы обратиться в аптеку с просьбой отсыпать вам немного "чуда и волшебства", то...
"... как понять, что подкрадывается зима? Просто прислушайтесь к своим карманам. Они требуют палочек корицы в свое нутро. Пряных, кружащих голову, окуты…
«Когда они пришли домой, она с порога игриво, наигранно веселым голосом спросила: «И многих ты приводил сюда, пока меня не было?», и неожиданно, как-то неестественно хихикнула, будто уверяя, что пошутила и продолжения темы не будет; а он по привычке …
«Когда они пришли домой, она с порога игриво, наигранно веселым голосом спросила: «И многих ты приводил сюда, пока меня не было?», и неожиданно, как-то неестественно хихикнула, будто уверяя, что пошутила и продолжения темы не будет; а он по привычке …
«Двенадцать часов дня. Известный драматург Крапивин бегает взад и вперед по кабинету. Левой рукой он нервно крутит вихор над лбом, а правой делает жест, соответствующий тому месту в пьесе, которое ему никак не дается…»
«Двенадцать часов дня. Известный драматург Крапивин бегает взад и вперед по кабинету. Левой рукой он нервно крутит вихор над лбом, а правой делает жест, соответствующий тому месту в пьесе, которое ему никак не дается…»
По сравнению с современными технологиями, человечество словно вернулось в каменный век. Кидаются камнями – «ГРОДАМИ» и прочими ракетами малой дальности, с копьями в руках – оружие без навороченных прицелов, ведь это все не работает под «Куполом». Тан…
По сравнению с современными технологиями, человечество словно вернулось в каменный век. Кидаются камнями – «ГРОДАМИ» и прочими ракетами малой дальности, с копьями в руках – оружие без навороченных прицелов, ведь это все не работает под «Куполом». Тан…
«Трехлетний ребёнок сидел на своей постельке и, сложив ручки, с глазами, полными ужаса, кричал изо всех сил. Сначала никто не слышал его, потому что детская была в западной части дома, а нянька разговаривала с садовником под лавровыми деревьями. Приш…
«Трехлетний ребёнок сидел на своей постельке и, сложив ручки, с глазами, полными ужаса, кричал изо всех сил. Сначала никто не слышал его, потому что детская была в западной части дома, а нянька разговаривала с садовником под лавровыми деревьями. Приш…
Жизнь, как дорога. На этой дороге множество поворотов и разных встреч. И огромный подземный мегаполис видел множество интересных и невероятных историй. В этом подземном царстве кипит такая же жизнь, как и в наземном мегаполисе, где за кирпичными стен…
Жизнь, как дорога. На этой дороге множество поворотов и разных встреч. И огромный подземный мегаполис видел множество интересных и невероятных историй. В этом подземном царстве кипит такая же жизнь, как и в наземном мегаполисе, где за кирпичными стен…
Очень важная встреча. С осенью, с прошлым, с собой и с кем-то всё ещё таким родным...
Очень важная встреча. С осенью, с прошлым, с собой и с кем-то всё ещё таким родным...
Что может связывать уважаемого, но с пустым и безразличным взглядом хирурга и его любопытного, жаждущего узнать всю правду и готового всегда прийти на помощь помощника? Общие тайны? Работа? А может быть, то, что волнует всех нас день ото дня и что мы…
Что может связывать уважаемого, но с пустым и безразличным взглядом хирурга и его любопытного, жаждущего узнать всю правду и готового всегда прийти на помощь помощника? Общие тайны? Работа? А может быть, то, что волнует всех нас день ото дня и что мы…
Небольшой рассказ о влюбленных в большом городе.
Риша и Валера собрались на концерт. Но нечаянная оплошность - и свидание под угрозой. Что делать? Каждый из них будет по-своему решать эту задачу. К чему приведут их старания? В любом случае, этот вече…
Небольшой рассказ о влюбленных в большом городе.
Риша и Валера собрались на концерт. Но нечаянная оплошность - и свидание под угрозой. Что делать? Каждый из них будет по-своему решать эту задачу. К чему приведут их старания? В любом случае, этот вече…
«В перерыве между операциями заведующая акушерским отделением Первого родильного дома Мария Петровна Арсеньева зашла в ординаторскую. Она стояла у стола и просматривала медицинские карты, когда ее мобильный телефон зазвонил.
– Здравствуй, Маша! – ска…
«В перерыве между операциями заведующая акушерским отделением Первого родильного дома Мария Петровна Арсеньева зашла в ординаторскую. Она стояла у стола и просматривала медицинские карты, когда ее мобильный телефон зазвонил.
– Здравствуй, Маша! – ска…
Классический мистический рассказ Генри Джеймса, американского классика психологической прозы, был написан в 1892 году. В центре повествования – судьба молодого мужчины, который противостоит своей семье и оказывается отверженным. В отчаянной попытке с…
Классический мистический рассказ Генри Джеймса, американского классика психологической прозы, был написан в 1892 году. В центре повествования – судьба молодого мужчины, который противостоит своей семье и оказывается отверженным. В отчаянной попытке с…
«До Рождества – рукою подать. Из учащейся молодёжи, кто поюнее – книжки под мышки, кто постарше – лекции в портфель, и айда по домам, к весёлым ёлочным праздникам.
Для всех ли весёлым?
Сегодня – так называемое на школьном условном языке – «разъездное…
«До Рождества – рукою подать. Из учащейся молодёжи, кто поюнее – книжки под мышки, кто постарше – лекции в портфель, и айда по домам, к весёлым ёлочным праздникам.
Для всех ли весёлым?
Сегодня – так называемое на школьном условном языке – «разъездное…
полная версияКарина — девушка, проживающая серые тоскливые будни в старой хрущевке. Ее дни похожи один на другой, жизнь кажется такой же серой и совершенно безвкусной, пока однажды ей не приходит письмо...
Карина — девушка, проживающая серые тоскливые будни в старой хрущевке. Ее дни похожи один на другой, жизнь кажется такой же серой и совершенно безвкусной, пока однажды ей не приходит письмо...
Идёшь порой по свежим, весенним улицам, с неба срывается дождик, кругом аромат сырости, природы, их дополняет дым от зажжённой кем-то рядом на огороде листвы… до твоего обоняния доносятся эти смешанные запахи, и внезапно ностальгический порыв поглоща…
Идёшь порой по свежим, весенним улицам, с неба срывается дождик, кругом аромат сырости, природы, их дополняет дым от зажжённой кем-то рядом на огороде листвы… до твоего обоняния доносятся эти смешанные запахи, и внезапно ностальгический порыв поглоща…
«Богатая усадьба тянулась своими конюшнями, сараями и службами по крутому берегу реки; в конце усадьбы мрачно высился старый двухэтажный дом, с которого местами уж начинала обваливаться штукатурка; за домом раскинулся сад и, наконец, за садом, отделя…
«Богатая усадьба тянулась своими конюшнями, сараями и службами по крутому берегу реки; в конце усадьбы мрачно высился старый двухэтажный дом, с которого местами уж начинала обваливаться штукатурка; за домом раскинулся сад и, наконец, за садом, отделя…
Ежели время беспощадно, а забвение подобно смерти, то гербарий – единственная форма бытия, таящая претензию на долговечность. Так способен ли сей сноп засушенных растений обрушить привычные пределы естества?..
Ежели время беспощадно, а забвение подобно смерти, то гербарий – единственная форма бытия, таящая претензию на долговечность. Так способен ли сей сноп засушенных растений обрушить привычные пределы естества?..