русская классика
«– Stazione Pompei…
Не успели мы выйти из вагона, как были окружены целой толпой «гидов», галдящих на итало-французском жаргоне, размахивающих руками, горячо что-то доказывающих нам. Белки и зубы сверкают на коричневых лицах, глаза горят, мелькают ру…
«– Stazione Pompei…
Не успели мы выйти из вагона, как были окружены целой толпой «гидов», галдящих на итало-французском жаргоне, размахивающих руками, горячо что-то доказывающих нам. Белки и зубы сверкают на коричневых лицах, глаза горят, мелькают ру…
«Табачный торговец, Павел Осипович Перушкин, сидел в своей лавке и с нетерпением смотрел на улицу сквозь большое сплошное стекло единственного окна. С утра непрерывный дождь кропил улицу, и мимо лавочки промелькнуло несколько сотен мокрых зонтиков. О…
«Табачный торговец, Павел Осипович Перушкин, сидел в своей лавке и с нетерпением смотрел на улицу сквозь большое сплошное стекло единственного окна. С утра непрерывный дождь кропил улицу, и мимо лавочки промелькнуло несколько сотен мокрых зонтиков. О…
«Однажды, когда три добрых старца – Улайя, Дарну и Пурана – сидели у порога общего жилища, к ним подошел юный Кассапа, сын раджи Личави, и сел на завалинке, не говоря ни одного слова. Щеки этого юноши были бледны, глаза потеряли блеск молодости, и в …
«Однажды, когда три добрых старца – Улайя, Дарну и Пурана – сидели у порога общего жилища, к ним подошел юный Кассапа, сын раджи Личави, и сел на завалинке, не говоря ни одного слова. Щеки этого юноши были бледны, глаза потеряли блеск молодости, и в …
«Ночь была темная. Низкие облака закрывали небо. Под утро на фоне посеревшего неба обозначились бамбуковые заросли, а перед ними – очертания бунгало.
Перед верандой на площадке расположились, как изваяния, полуголые индусы. Первым у ступенек сидел ху…
«Ночь была темная. Низкие облака закрывали небо. Под утро на фоне посеревшего неба обозначились бамбуковые заросли, а перед ними – очертания бунгало.
Перед верандой на площадке расположились, как изваяния, полуголые индусы. Первым у ступенек сидел ху…
«Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Берне, он видел, как по набережной прошла молодая д…
«Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Берне, он видел, как по набережной прошла молодая д…
Сборник Виктора Астафьева «Пастух и пастушка. Звездопад» адресован учащимся средней и старшей школы.
Книга раскрывает тему любви в военное время. Герои оказываются перед непростым нравственным выбором: помогать товарищам в тылу или рисковать жизнью в…
Сборник Виктора Астафьева «Пастух и пастушка. Звездопад» адресован учащимся средней и старшей школы.
Книга раскрывает тему любви в военное время. Герои оказываются перед непростым нравственным выбором: помогать товарищам в тылу или рисковать жизнью в…
Афанасий Иванович Товстогуб и его жена Пульхерия Ивановна двое старичков «прошедшего века», нежно любящих и трогательно заботящихся друг о друге. Афанасий Иванович был высок, ходил всегда в бараньем тулупчике, и практически всегда улыбался. Пульхерия…
Афанасий Иванович Товстогуб и его жена Пульхерия Ивановна двое старичков «прошедшего века», нежно любящих и трогательно заботящихся друг о друге. Афанасий Иванович был высок, ходил всегда в бараньем тулупчике, и практически всегда улыбался. Пульхерия…
Этот сборник объединяет ключевые работы Кумэ раннего периода его творчества, так называемая проза Эпохи Тайсё: здесь и ранние, ещё ученические опыты, где чувствуется влияние его учителя Нацумэ Сосэки, и зрелые вещи, в которых он находит свой голос. И…
Этот сборник объединяет ключевые работы Кумэ раннего периода его творчества, так называемая проза Эпохи Тайсё: здесь и ранние, ещё ученические опыты, где чувствуется влияние его учителя Нацумэ Сосэки, и зрелые вещи, в которых он находит свой голос. И…
Героини Чарской – это маленькие девочки из разных уголков Российской империи, которые переживают из-за оценок и экзаменов, делятся друг с другом секретами, участвуют в проказах и шалостях, живут в ожидании первого бала и поддерживают друг друга в тру…
Героини Чарской – это маленькие девочки из разных уголков Российской империи, которые переживают из-за оценок и экзаменов, делятся друг с другом секретами, участвуют в проказах и шалостях, живут в ожидании первого бала и поддерживают друг друга в тру…
«В сущности, было два Владимира Петровича. Один, которого знали товарищи, просто знакомые, возлюбленные, был приятный Владимир Петрович, Володя, с ровным характером, лет тридцати пяти, с карими хорошими глазами, с густыми, каштановыми усами и полными…
«В сущности, было два Владимира Петровича. Один, которого знали товарищи, просто знакомые, возлюбленные, был приятный Владимир Петрович, Володя, с ровным характером, лет тридцати пяти, с карими хорошими глазами, с густыми, каштановыми усами и полными…
О старом человеке, его жизни, привычках, характерных чертах на примере одной отдельно взятой личности.
О старом человеке, его жизни, привычках, характерных чертах на примере одной отдельно взятой личности.
О старом человеке, его жизни, привычках, характерных чертах на примере одной отдельно взятой личности.
О старом человеке, его жизни, привычках, характерных чертах на примере одной отдельно взятой личности.
Роман немецкого писателя-романтика XIX в. Йозефа фон Эйхендорфа «Предчувствие и действительность» публикуется впервые в переводе на русский язык. Произведение является образцом романтической прозы. В центре повествования образ молодого графа Фридриха…
Роман немецкого писателя-романтика XIX в. Йозефа фон Эйхендорфа «Предчувствие и действительность» публикуется впервые в переводе на русский язык. Произведение является образцом романтической прозы. В центре повествования образ молодого графа Фридриха…
«Читайте его, это подлинное искусство, оно всякому понятно без комментариев», – писал о Куприне Федор Батюшков. Любовь: дар или приговор? Великий русский классик исследует ее во всех проявлениях: от мимолетного чувства и тихой поддержки – до мучитель…
«Читайте его, это подлинное искусство, оно всякому понятно без комментариев», – писал о Куприне Федор Батюшков. Любовь: дар или приговор? Великий русский классик исследует ее во всех проявлениях: от мимолетного чувства и тихой поддержки – до мучитель…
«Под одной кровлей, в одной квартире, в одном четвертом этаже жили два молодые сослуживца, Аркадий Иванович Нефедевич и Вася Шумков… Автор, конечно, чувствует необходимость объяснить читателю, почему один герой назван полным, а другой уменьшительным …
«Под одной кровлей, в одной квартире, в одном четвертом этаже жили два молодые сослуживца, Аркадий Иванович Нефедевич и Вася Шумков… Автор, конечно, чувствует необходимость объяснить читателю, почему один герой назван полным, а другой уменьшительным …
Мамин-Сибиряк – псевдоним Дмитрия Наркисовича Мамина, талантливого писателя, большого знатока жизни Урала и Сибири. «Золото» (1883) – одно из его самых значительных произведений. Роман основан на реальных фактах из жизни промышленного Урала конца XIX…
Мамин-Сибиряк – псевдоним Дмитрия Наркисовича Мамина, талантливого писателя, большого знатока жизни Урала и Сибири. «Золото» (1883) – одно из его самых значительных произведений. Роман основан на реальных фактах из жизни промышленного Урала конца XIX…
Мария же продолжала лежать на холодном полу квартиры. Боль в затылке заставила приоткрыть глаза. Сквозь мутную белесую пелену она разглядела каких-то людей в белом одеянии. За спинами шевелились маленькие крылышки. «Вот и ангелов вижу. Что дальше?» —…
Мария же продолжала лежать на холодном полу квартиры. Боль в затылке заставила приоткрыть глаза. Сквозь мутную белесую пелену она разглядела каких-то людей в белом одеянии. За спинами шевелились маленькие крылышки. «Вот и ангелов вижу. Что дальше?» —…
Мария же продолжала лежать на холодном полу квартиры. Боль в затылке заставила приоткрыть глаза. Сквозь мутную белесую пелену она разглядела каких-то людей в белом одеянии. За спинами шевелились маленькие крылышки. «Вот и ангелов вижу. Что дальше?» —…
Мария же продолжала лежать на холодном полу квартиры. Боль в затылке заставила приоткрыть глаза. Сквозь мутную белесую пелену она разглядела каких-то людей в белом одеянии. За спинами шевелились маленькие крылышки. «Вот и ангелов вижу. Что дальше?» —…