рассказы
Хотел он подняться, а уж на нем два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, – да еще соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах, и зашатался. Схватили его тата…
Хотел он подняться, а уж на нем два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, – да еще соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах, и зашатался. Схватили его тата…
«Жил-был на свете поэт. А что он был поэт, все узнавали издали, когда видели его черную шляпу с большими полями, длинные волосы до плеч, бархатную коричневую куртку, галстук белой бабочкой и толстый бумажный сверток под мышкой. В свертке были все сти…
«Жил-был на свете поэт. А что он был поэт, все узнавали издали, когда видели его черную шляпу с большими полями, длинные волосы до плеч, бархатную коричневую куртку, галстук белой бабочкой и толстый бумажный сверток под мышкой. В свертке были все сти…
"После полудня стало так жарко, что пассажиры I го и II го классов один за другим перебрались на верхнюю палубу. Несмотря на безветрие, вся поверхность реки кипела мелкой дрожащей зыбью, в которой нестерпимо ярко дробились солнечные лучи, производя в…
"После полудня стало так жарко, что пассажиры I го и II го классов один за другим перебрались на верхнюю палубу. Несмотря на безветрие, вся поверхность реки кипела мелкой дрожащей зыбью, в которой нестерпимо ярко дробились солнечные лучи, производя в…
«Ко мне обратились из Союза советских писателей с просьбой участвовать во встрече тела французского писателя Даби, которое должно было прибыть из Севастополя.
Писатель Даби сопровождал в числе других французских писателей Андрэ Жида в его поездке по …
«Ко мне обратились из Союза советских писателей с просьбой участвовать во встрече тела французского писателя Даби, которое должно было прибыть из Севастополя.
Писатель Даби сопровождал в числе других французских писателей Андрэ Жида в его поездке по …
«Старый Сан-Франциско – или, иными словами, Сан-Франциско до землетрясения – был разделен пополам чертой. Этой чертой была железная перекладина, шедшая посредине Базарной улицы. К перекладине был прикреплен бесконечный канат, к которому можно было пр…
«Старый Сан-Франциско – или, иными словами, Сан-Франциско до землетрясения – был разделен пополам чертой. Этой чертой была железная перекладина, шедшая посредине Базарной улицы. К перекладине был прикреплен бесконечный канат, к которому можно было пр…
Студия АРДИС предлагает слушателям два произведения одного из лучших мастеров короткого рассказа, американского писателя О.Генри, блестяще прочитанных народным артистом РФ Валерием Гаркалиным.
В полюбившемся нашим соотечественникам более полувека наз…
Студия АРДИС предлагает слушателям два произведения одного из лучших мастеров короткого рассказа, американского писателя О.Генри, блестяще прочитанных народным артистом РФ Валерием Гаркалиным.
В полюбившемся нашим соотечественникам более полувека наз…
Где-то между прошлым, настоящим и будущим живут эти крошечные истории, которым конца нет, потому что конец одной – это начало другой. Эти рассказы – исповедь и индульгенция, молчание и шквал эмоций, застывшие в буквах. Десять лет отрывков из жизни вм…
Где-то между прошлым, настоящим и будущим живут эти крошечные истории, которым конца нет, потому что конец одной – это начало другой. Эти рассказы – исповедь и индульгенция, молчание и шквал эмоций, застывшие в буквах. Десять лет отрывков из жизни вм…
«Была ночь. Сумрачная, но тихая. Иуда, скрывавшийся в широкой тени, бросаемой башней Антония, сидел скорчившись на камне и глядел прямо перед собою немигающими глазами.
Он не спал вот уже несколько ночей, и зевота, похожая на больную судорогу, широко…
«Была ночь. Сумрачная, но тихая. Иуда, скрывавшийся в широкой тени, бросаемой башней Антония, сидел скорчившись на камне и глядел прямо перед собою немигающими глазами.
Он не спал вот уже несколько ночей, и зевота, похожая на больную судорогу, широко…
Шотландский писатель и поэт, автор всемирно известных приключенческих романов и повестей, крупнейший представитель английского неоромантизма Роберт Стивенсон родился в Эдинбурге, в семье потомственного инженера. Окончил юридический факультет Эдинбург…
Шотландский писатель и поэт, автор всемирно известных приключенческих романов и повестей, крупнейший представитель английского неоромантизма Роберт Стивенсон родился в Эдинбурге, в семье потомственного инженера. Окончил юридический факультет Эдинбург…
Накануне начала войны молодой человек расстается с любимой девушкой. Чтобы заглушить боль от расставания, он отправляется на фронт. Там он получает позывной Волноваха. Типичная антивоенная проза 21-го века.
Накануне начала войны молодой человек расстается с любимой девушкой. Чтобы заглушить боль от расставания, он отправляется на фронт. Там он получает позывной Волноваха. Типичная антивоенная проза 21-го века.
"Жил в городе сапожник Мартын Авдеич. Жил он в подвале, в горенке об одном окне. Окно было на улицу. В окно видно было, как проходили люди; хоть видны были только ноги, но Мартын Авдеич по сапогам узнавал людей. Мартын Авдеич жил давно на одном месте…
"Жил в городе сапожник Мартын Авдеич. Жил он в подвале, в горенке об одном окне. Окно было на улицу. В окно видно было, как проходили люди; хоть видны были только ноги, но Мартын Авдеич по сапогам узнавал людей. Мартын Авдеич жил давно на одном месте…
"Жил в городе сапожник Мартын Авдеич. Жил он в подвале, в горенке об одном окне. Окно было на улицу. В окно видно было, как проходили люди; хоть видны были только ноги, но Мартын Авдеич по сапогам узнавал людей. Мартын Авдеич жил давно на одном месте…
"Жил в городе сапожник Мартын Авдеич. Жил он в подвале, в горенке об одном окне. Окно было на улицу. В окно видно было, как проходили люди; хоть видны были только ноги, но Мартын Авдеич по сапогам узнавал людей. Мартын Авдеич жил давно на одном месте…
«Когда я был маленький, я учился в военной гимназии. Там, кроме всяких наук, учили нас ещё стрелять, маршировать, отдавать честь, брать на караул – всё равно как солдат. У нас была своя собака Жучка. Мы её очень любили, играли с ней и кормили её оста…
«Когда я был маленький, я учился в военной гимназии. Там, кроме всяких наук, учили нас ещё стрелять, маршировать, отдавать честь, брать на караул – всё равно как солдат. У нас была своя собака Жучка. Мы её очень любили, играли с ней и кормили её оста…
Люди перестали верить в сказки, и их волну уже не остановить. Сказочным жителям приходится искать новое место. Картины гибнущего Волшебного Леса, который покидают последние сказочные существа, грустны и мрачны. Большинство еще надеется найти новый Ле…
Люди перестали верить в сказки, и их волну уже не остановить. Сказочным жителям приходится искать новое место. Картины гибнущего Волшебного Леса, который покидают последние сказочные существа, грустны и мрачны. Большинство еще надеется найти новый Ле…
И я невольно хихикнула от столь смехотворного предположения, потянувшись опять за бутылкой.
– А давай проведет ритуал на обретение своей судьбы? – таинственно понизив голос, вдруг предложила Ирка.
– Это еще что такое? – вяло поинтересовалась я. Подня…
И я невольно хихикнула от столь смехотворного предположения, потянувшись опять за бутылкой.
– А давай проведет ритуал на обретение своей судьбы? – таинственно понизив голос, вдруг предложила Ирка.
– Это еще что такое? – вяло поинтересовалась я. Подня…
Александр Головчанский – «русский голос» британского актера Бенедикта Камбербэтча в сериале «Шерлок» читает рассказ Артура Конан Дойля «Чертежи Брюса-Партингтона».
В предпоследнюю неделю ноября 1895 года на Лондон спустился такой густой желтый туман,…
Александр Головчанский – «русский голос» британского актера Бенедикта Камбербэтча в сериале «Шерлок» читает рассказ Артура Конан Дойля «Чертежи Брюса-Партингтона».
В предпоследнюю неделю ноября 1895 года на Лондон спустился такой густой желтый туман,…
Если долго сидеть на берегу реки, однажды увидишь труп своего врага. Если долго стоять на конвейере, собирая автомобили, рано или поздно ты увидишь, как мимо плывут трупы твоих друзей. В прекрасном новом мире, где каждый сам за себя и место под солнц…
Если долго сидеть на берегу реки, однажды увидишь труп своего врага. Если долго стоять на конвейере, собирая автомобили, рано или поздно ты увидишь, как мимо плывут трупы твоих друзей. В прекрасном новом мире, где каждый сам за себя и место под солнц…
Чарльз Диккенс – наверное, лучший английский романист Викторианской эпохи. Но удавались ему и рассказы. В них он запечатлевал портреты своих современников – аристократов и простого люда. И для тех, и для других находился свой занятный сюжет.
Чарльз Диккенс – наверное, лучший английский романист Викторианской эпохи. Но удавались ему и рассказы. В них он запечатлевал портреты своих современников – аристократов и простого люда. И для тех, и для других находился свой занятный сюжет.
«Мытищев приехал в усадьбу Сукноваловой на велосипеде. От его имения до усадьбы Сукноваловой всего 15 верст, и Мытищев любит ездить туда таким образом. И скоро и весело, да и человека брать не нужно; велосипед можно без всяких предосторожностей броси…
«Мытищев приехал в усадьбу Сукноваловой на велосипеде. От его имения до усадьбы Сукноваловой всего 15 верст, и Мытищев любит ездить туда таким образом. И скоро и весело, да и человека брать не нужно; велосипед можно без всяких предосторожностей броси…