литература 20 века
Страсть и ревность, непритворное отчаяние и испанская коррида в первом романе Эрнеста Хемингуэя.
Париж 1920-х годов. Джейк Барнс получает на войне ранение и забывается в алкоголе, впрочем, как и все вокруг. Он влюбляется в ветреную Бретт Эшли. Она дв…
Страсть и ревность, непритворное отчаяние и испанская коррида в первом романе Эрнеста Хемингуэя.
Париж 1920-х годов. Джейк Барнс получает на войне ранение и забывается в алкоголе, впрочем, как и все вокруг. Он влюбляется в ветреную Бретт Эшли. Она дв…
«Помнишь, как это было? Маленький Моисей (фунтов 20 тогда он весил, не больше) плыл по реке в корзине. В красивой тростниковой корзине, так хорошо пропитанной смолой, что ни одна любопытная капля воды не могла проскользнуть сквозь крепкое плетенье…»
«Помнишь, как это было? Маленький Моисей (фунтов 20 тогда он весил, не больше) плыл по реке в корзине. В красивой тростниковой корзине, так хорошо пропитанной смолой, что ни одна любопытная капля воды не могла проскользнуть сквозь крепкое плетенье…»
«Пятьдесят лет назад торговая часть Москвы, ее „город“, еще сохраняла свой старинный характер, тот, вероятно, какой имела она и „до француза“. Там, где теперь узкие переулки обставлены величественными зданиями „из стали и стекла“, где непрерывными ря…
«Пятьдесят лет назад торговая часть Москвы, ее „город“, еще сохраняла свой старинный характер, тот, вероятно, какой имела она и „до француза“. Там, где теперь узкие переулки обставлены величественными зданиями „из стали и стекла“, где непрерывными ря…
Сорок лет назад это считалось фантастикой.
Сорок лет назад это читалось как фантастика. Исследующая и расширяющая границы жанра, жадно впитывающая всевозможные новейшие веяния, примеряющая общечеловеческое лицо, отважно игнорирующая каинову печать «ж…
Сорок лет назад это считалось фантастикой.
Сорок лет назад это читалось как фантастика. Исследующая и расширяющая границы жанра, жадно впитывающая всевозможные новейшие веяния, примеряющая общечеловеческое лицо, отважно игнорирующая каинову печать «ж…
Некрасивый, нескладный, похожий на маленькую обезьянку подросток с непомерно длинными руками. Родной отец называет его уродом и за каждый промах награждает сына увесистым подзатыльником. Но вот этот болезненный, забитый ребенок берет в руки скрипку и…
Некрасивый, нескладный, похожий на маленькую обезьянку подросток с непомерно длинными руками. Родной отец называет его уродом и за каждый промах награждает сына увесистым подзатыльником. Но вот этот болезненный, забитый ребенок берет в руки скрипку и…
Сборник Салимат Шамхаловой «Под тенью гор» включает, повесть «Под тенью гор», «Записки психолога», «Угрожающая виртуальность» и стихи.
Повесть «Под тенью гор» –это история о гордых и благородных горцах, сильных духом и суровых нравом, о нелегкой с…
Сборник Салимат Шамхаловой «Под тенью гор» включает, повесть «Под тенью гор», «Записки психолога», «Угрожающая виртуальность» и стихи.
Повесть «Под тенью гор» –это история о гордых и благородных горцах, сильных духом и суровых нравом, о нелегкой с…
Это книга о гениальном скрипаче, чья пугающая внешность и способность извлекать «из грубых жил» звуки неземной красоты приводили публику в экстаз и смятение. А католическую церковь – в негодование. Это роман о невероятно одаренной и жестоко израненно…
Это книга о гениальном скрипаче, чья пугающая внешность и способность извлекать «из грубых жил» звуки неземной красоты приводили публику в экстаз и смятение. А католическую церковь – в негодование. Это роман о невероятно одаренной и жестоко израненно…
«Если бросить беглый взгляд на темы, которые вдохновляют творчество современных композиторов, на те формы в которые вылилась их музыка, то получится впечатление совершенного хаоса. Тут и глубокомысленные поэмы из области современных философских искан…
«Если бросить беглый взгляд на темы, которые вдохновляют творчество современных композиторов, на те формы в которые вылилась их музыка, то получится впечатление совершенного хаоса. Тут и глубокомысленные поэмы из области современных философских искан…
«О небесах всегда говорили много пустяков. Поэты описывали их приятный вид, астрономы занимались вычислениями, – каждая звезда у них под номером; обыкновенные люди глядят на небо, когда боятся, что пойдет дождь, а все вообще убеждены, что между челов…
«О небесах всегда говорили много пустяков. Поэты описывали их приятный вид, астрономы занимались вычислениями, – каждая звезда у них под номером; обыкновенные люди глядят на небо, когда боятся, что пойдет дождь, а все вообще убеждены, что между челов…
«…Нам было тогда ужасно весело. Молодость, конечно, но и в молодости такое веселье, как в эти дни, – редкость. Словно воздух играл вокруг, как вино, и пьянил нас. Он, положим, и был такой, – зимний-то, горный воздух. Я расскажу вам эту историю, ничег…
«…Нам было тогда ужасно весело. Молодость, конечно, но и в молодости такое веселье, как в эти дни, – редкость. Словно воздух играл вокруг, как вино, и пьянил нас. Он, положим, и был такой, – зимний-то, горный воздух. Я расскажу вам эту историю, ничег…
«В прошлом месяце шел я по Измайловскому мосту, сумерками. Холодно было, ветрено. Народу не густо. Вдруг вижу – метнулось темное что-то к перилам, тяжело через них перевалилось и бултыхнуло в черную, уже льдисто-сальную воду…»
«В прошлом месяце шел я по Измайловскому мосту, сумерками. Холодно было, ветрено. Народу не густо. Вдруг вижу – метнулось темное что-то к перилам, тяжело через них перевалилось и бултыхнуло в черную, уже льдисто-сальную воду…»
Повесть «Любовь художника», известная также как «Вилла Рубейн» открывала авторский сборник Джона Голсуорси – сборник захватывающих и заставляющих задуматься историй, демонстрирующих исключительный повествовательный талант автора и его глубокое понима…
Повесть «Любовь художника», известная также как «Вилла Рубейн» открывала авторский сборник Джона Голсуорси – сборник захватывающих и заставляющих задуматься историй, демонстрирующих исключительный повествовательный талант автора и его глубокое понима…
Рим, конец 1960-х. Уроженец Милана, Лео Гадзарра уже много лет обитает в столице, где перебивается случайными заработками спортивного журналиста. Любитель моря, книг и вина, он отказался участвовать во всеобщей гонке за успехом, решив, что за жизнью …
Рим, конец 1960-х. Уроженец Милана, Лео Гадзарра уже много лет обитает в столице, где перебивается случайными заработками спортивного журналиста. Любитель моря, книг и вина, он отказался участвовать во всеобщей гонке за успехом, решив, что за жизнью …
Рассказ из сборника "Первый снег" сербской и югославской писательницы Милицы Мир-Ям (1887-1952). Критики называли ее Джейн Остин сербской литературы. О любви и семейных отношениях мало кто писал на сербском языке с такой теплотой и глубоким знанием …
Рассказ из сборника "Первый снег" сербской и югославской писательницы Милицы Мир-Ям (1887-1952). Критики называли ее Джейн Остин сербской литературы. О любви и семейных отношениях мало кто писал на сербском языке с такой теплотой и глубоким знанием …
Анатоль Франс – один из самых ярких французских писателей конца XIX – начала XX веков, автор романов «Боги жаждут», «Таис» и «Восстание ангелов», лауреат Нобелевской премии по литературе 1921 года.
Что, если по воле рассеянного святого пингвины стану…
Анатоль Франс – один из самых ярких французских писателей конца XIX – начала XX веков, автор романов «Боги жаждут», «Таис» и «Восстание ангелов», лауреат Нобелевской премии по литературе 1921 года.
Что, если по воле рассеянного святого пингвины стану…
«…Когда перебирались наверх в „детскую“, все клубные уставы – и вообще все уставы – оставались внизу. Тут играли по рублю фишка; тут устраивали „чайный домик“; тут в белых японских с драконами обоях – видны черные дыры от револьверных пуль. …»
«…Когда перебирались наверх в „детскую“, все клубные уставы – и вообще все уставы – оставались внизу. Тут играли по рублю фишка; тут устраивали „чайный домик“; тут в белых японских с драконами обоях – видны черные дыры от револьверных пуль. …»
«Ее, эту красивую старую женщину, я встретил во время войны, в 15-м году. Никто еще к войне тогда не привык, даже на фронте, не говоря о тыле. Сокрушались о матерях, о ежечасной их пытке надеждой и страхом. Вспоминали некрасовское „Внимая ужасам войн…
«Ее, эту красивую старую женщину, я встретил во время войны, в 15-м году. Никто еще к войне тогда не привык, даже на фронте, не говоря о тыле. Сокрушались о матерях, о ежечасной их пытке надеждой и страхом. Вспоминали некрасовское „Внимая ужасам войн…
«Алексея выпустили.
Мы с ним поселились на краю города. Сняли у вдовы мелочного лавочника Окороковой две передние комнаты ее ветхого домика. Алеша сильно осунулся, но от побоев совсем оправился. Он по-всегдашнему молчалив, не смотрит в глаза и застен…
«Алексея выпустили.
Мы с ним поселились на краю города. Сняли у вдовы мелочного лавочника Окороковой две передние комнаты ее ветхого домика. Алеша сильно осунулся, но от побоев совсем оправился. Он по-всегдашнему молчалив, не смотрит в глаза и застен…
Два культовых романа под одной обложкой: история человека, умеющего летать, и моряка, попавшего в водоворот авантюр. Грин, автор «Алых парусов», создает мир, где чудеса возможны, но за них приходится платить.
Для тех, кто верит, что романтика – не …
Два культовых романа под одной обложкой: история человека, умеющего летать, и моряка, попавшего в водоворот авантюр. Грин, автор «Алых парусов», создает мир, где чудеса возможны, но за них приходится платить.
Для тех, кто верит, что романтика – не …
«Красный мак»— это пронзительная история о любви, потерях и несправедливости, разворачивающаяся на фоне трагических событий XX века. Герман, молодой немец из Поволжья, в 1941 году бежит из дома, надеясь найти спасение у отца в Германии. По пути он вс…
«Красный мак»— это пронзительная история о любви, потерях и несправедливости, разворачивающаяся на фоне трагических событий XX века. Герман, молодой немец из Поволжья, в 1941 году бежит из дома, надеясь найти спасение у отца в Германии. По пути он вс…