Ошибки и допущения

– Алёна, извини меня. Я сказала ужасные вещи. Ты из-за этого так расстроилась? Боишься, что одноклассники запомнили мои слова и станут тебя обижать?

Мария Ивановна уже для себя решила, что дело не в этом, но всё же предпочла уточнить. Может ответственность на ней куда глубже, чем хотелось бы. Вместо того, чтобы ответить ученица, сделав пару глубоких вдохов, присела. Больше ничего не отображало ненависть к учительнице, она смотрела на неё, как на спасителя.

– Они станут меня презирать и без вашей помощи, – тихо пролепетала Алёна.

Голос молодой девушки сдавленно и печально наполнил комнату, тоска переполняла каждую клеточку тела обоих женщин, заставив припомнить все проблемы, подготовленные жизнью.

– Тебя что-то волнует, можешь рассказать мне. Я могу помочь, ты можешь мне довериться. Поверь, я не стану насмехаться.

Знала бы Алёна, что значат слова Марии, тогда бы она смогла проникнуться учительницей больше. Страдание, причинённое в порыве безумия, никогда не посмеет вырваться вновь по отношению к беззащитному человеку. Мария Ивановна, как никто другой знала, что бывает, когда весь мир обрушивается против тебя, когда одно неверное действие приводит к коллапсу. Но знать истории своей классной руководительницы ученица не могла, да и откуда, и несмотря на это почти сдалась. Напротив сидел единственный взрослый, который хочет выслушать. В обычной жизни родители выполняют роль утешителей, но отец Алёны умер давно, а мать полагает, что воспитание детей заключается в запрете встречаться с парнями и постоянном контроле за выполненным домашним заданием.

– Я беременна…, – выпалила одиннадцатиклассника и со страхом зажала глаза.

Увидев, что учительница не стала ругаться, Алёна слегка успокоилась, но всё равно осталась зажатой и скованной. Мария вдруг поняла, какой каждодневный стресс испытывает на себе ученица, её реакция на собственное признание удручает, кто если не жертва домашнего насилия инстинктивно закрывает глаза после неприглядной правды. Бедный ребёнок непроизвольно ждал удара, хоть и видел перед собой отличного от матери человека. В такой ситуации учительнице не приходилось быть прежде, а все книжки по психологии мигом исчезли из головы. Устраивавшись на работу можно было предположить, что классы наполнены взрослыми людьми, но Мария Ивановна наивно полагала, что её никогда не коснутся подростковые любовные перипетии. Заготовленного плана по такому поводу не было, поэтому было принято решение импровизировать.

– Понятно, дорогая. Ты точно в этом уверенна? Тесты могут ошибаться. Давай не делать поспешных выводов, – как можно мягче произнесла классная руководительница.

– Уверена, – буркнула под нос Алёна, – Я ходила к гинекологу, она подтвердила.

С трудом обретённое спокойствие ушло на второй план, слёзы вновь скатились по прекрасному личику ученицы. По молодой девушке было видно, она абсолютно не готова к ребёнку. Новость не принесла вожделенного счастья для неё, как для женщин так стремящихся забеременеть. И как можно судить её за это, Алёна имеет впереди целую жизнь, которая преградилась непониманием, что делать дальше. Она наверняка имела планы, стремления, перечёркнутые в одночасье. Как человек никогда не имевший выбора стать матерью, Мария не могла понять какого другому человеку переживать такое состояние организма и попросту растерялась.

– Прости, что говорю, но ты не думала прервать беременность? – учительница старалась подбирать слова, – Ты уже есть, а твой будущий ребёнок пока ещё не родился. Может стоит хотя бы подумать над этим. Не принимай решение сгоряча, но и не отвергай такой возможности. Тебе нужно учиться, становиться на ноги. Ты ещё очень молода, если захочешь, то в будущем ты станешь прекрасной матерью, а сейчас мне кажется не время.

– Думаете я не думала сделать аборт! – вскрикнула Алёна.

Она хотела продолжить беседу, но вдалеке послышался шум. Мария и Алёна прислушались, звук обрёл очертания, это входная дверь стукнула в коридоре. Скорее всего Амелия Владленовна вернулась с работы, вряд ли она могла услышать крик дочери, слишком далеко находилась, но глаза ученицы всё равно завращались от ужаса. Подскочив с кровати, она побежала встречать мать. Подумав, что невежливо оставаться в комнате одной, Мария последовала за девушкой. Кроме того, в этом действие заключался ещё одна стратегия: присутствие постороннего человека не позволит матери сразу сорваться на дочь в случае, если она поняла положение дел.

Достигнув коридора, Мария Ивановна сразу же обратила внимание на роскошную женщину, снимающую осенние сапоги. Она на голову возвышалась над своей дочерью и надменно требовала взглядом ответов, кто стоит перед ней.

– Здравствуйте, позвольте представиться, я Мария Ивановна, классная руководительница вашей дочери. А вы я полагаю мать Алёны?

– Вы правильно полагаете. Я, Амелия Владленовна, – властно представилась женщина и протянула руку вперёд для рукопожатия.

Невольно сжавшись от грозного голоса приятной наружности матери ученицы, Мария от удивления, совсем не думая протянула руку. Рука Амелии крепко ухватила тонкие пальцы гостьи и сжала довольно сильно. Хмурый взгляд перекосил лицо женщины, что прибило учительницу к полу ещё сильнее. Мало того, что она позволила прикоснуться к себе постороннему человеку, что уже смирило тело испугом, так и взгляд со всей тяжестью опустил в отвратительное содрогание, глаза Амелии прошлись от самых кончиков пальцев ног до самой высокой точки макушки Марии. Видеть таких людей со стороны неприятно, а вот жизнь с ними сущий ужас, учительница недооценила травлю, которой может подвергаться Алёна. «Надо говорить осторожно, чтобы не навредить бедной девочке», – подумала учительница.

– Так чем же я обязана присутствию классной руководительницы дочери в моём доме? – насторожено спросила женщина.

Она, как цербер только и ждала, как ухватиться за возможность найти очередные доказательства несостоятельности Алёны, давно уже приняв для себя, что её дочь абсолютное ничтожество.

– Алёна попросила меня дополнительно позаниматься с ней по английскому, – не вдаваясь в подробности ответила Мария.

– Это правда? – на сей раз Амелия спрашивала свою дочь.

Девочка заворожённо кивнула и благодарно кинула взгляд на Марию Ивановну. Нельзя было допустить, чтобы женщина узнала о беременности ученицы, и классная руководительница сделает всё возможное, чтобы этого не произошло. Не зря Фролов волновался, его подруге и правда может угрожать серьёзная опасность, вот только совершенно по иному поводу. Что может сделать такая мать узнав правду? Если паршивый прогул приводил к избиению, то страшно представить, какой эффект нанесёт новость о беременности.

– Алёна, иди пожалуйста в свою комнату, я хотела бы поговорить с твоей учительницей с глазу на глаз, – приказала Амелия.

Алёна незамедлительно подчинилась, после чего Амелия принялась с пущей силой осматривать Марию, ища признаки лжи, но не заметив перемен, удовлетворилась объяснением и пригласила пройти на кухню.

– Вы предпочитаете чай или кофе? – поинтересовалась мать ученицы и заранее поставила на плиту чайник.

– Не надо беспокоиться, – скомкано ответила Мария Ивановна.

– Не посчитайте за труд, выпейте со мной хоть чашку чая. Я бы хотела узнать об успехах моей дочери, а беседовать приятнее во время чаепития, вы так не думаете? – заливистым голосом отрапортовала Амелия.

Тактика, выбранная женщиной, не совсем была понятна учительнице, нарочито сердитый тон сменился проявлением радушия. Единственным объяснением резкого изменения настроение могло служить только одно: Амелия не поверила ни одному слову и теперь пыталась выведать настоящую причину прихода. Поставив на стол две чашки с чаем и вытащив из навесного шкафчика разнообразные угощения от мармелада до затяжных печений и поставив их подле кружек, женщина уселась сама. Как грациозная кошка она спустилась с высоты своего роста ни разу не потеряв осанки, и осталась сидеть предельно ровно, слегка прихлёбывая свой чай.

– Это ваша инициатива подтянуть Алёну по английскому? – поинтересовалась женщина.

– Совместная, я посчитала, что ей не хватает практики, а она согласилась со мной и попросила позаниматься дополнительно.

Как будто пережёвывая информацию на признаки несоответствия Амелия вздёрнула голову и призадумалась.

– Никогда не видела в моей дочери тяги к академическим знаниям. Неужели она сама попросила? Предположим, что всё так и было, я наслышана о ваших прогрессивных методах, может она и правда хоть раз в жизни заинтересовалась чем-то помимо косметики и шмоток. Тогда напрашивается другой вопрос, а вам то какой с этого прок? Надеетесь получить от меня оплату ваших занятий?

Ток прошёлся между двумя женщинами, они возненавидели друг друга с той самой минуты, как только встретились, но только сейчас обе почувствовали, насколько сильно. Марию Ивановну не покидало отчуждение чужой жизни, которую передавала квартира, и вдвойне неприятней было предаваться разговору с женщиной, что и создала подобное удобоваримое подобие нормальной реальности. Но сильнее всего задело замечание о применяемых методах, используемых на уроках. Кроме Людмилы Сергеевны вряд ли кто ещё мог поведать матери Алёны какими принципами руководствуется новая классная руководительница. Из последнего умозаключения напрашивается один вывод: Амелия Владленовна связывалась с директрисой и интересовалась, кто стал во главе выпускного класса.

– Нет, я ни о чём подобном не думала, – резко оборвала Мария.

– Почему же нет? Вы же не альтруистка в конце концов. Вам, как и всем людям на земле, необходимы деньги, – протянула женщина, ожидая ответа, которого не получила, – Скажу так, если ваша цель заключается в деньгах, то вы не получите от меня ни копейки за занятия. Моей дочери не нужны репетиторы, особенно по тем предметам, которые она не сдаёт на ЕГЭ. Она не обременена мозгом, так что знания, а тем более за деньги для неё не имеют никого прока. Ей бы хоть аттестат получить, так что не стоит засорять её мозг ненужным предметом. Не стоило проявлять инициативу, о которой никто не просил.

У Марии перехватило дыхание, заявления этой, с позволения сказать, матери совершенно сбивали с толку. Обычно любой родитель радуется, когда с его ребёнком занимаются на добровольной основе, а тут мало того, что она недовольна, так ещё разговаривает с педагогом, как с неразумным ребёнком. Поражало и отношение к дочери, Алёна воспринималась собственной матерью как неспособный ни на какую умственную деятельность индивид.

С первых занятий Мария Ивановна замечала в выпускнице пренебрежение к предметам и малую заинтересованность, но потом, до момента пока сама учительница не нарушила установленные границы, молодая девушка стала вовлекаться в урок, начала правильно отвечать на вопросы. Алёна не безнадёжна, как представляла её мать, просто не видит резона учиться, добиваться поставленных целей, и как здесь не потерять мотивацию, в любом случае мать останется недовольна.

За одним человеком порой скрывается так много всего, что невозможно определить с первого взгляда. Но теперь пообщавшись с ближайшим человеком Алёны в жизни всё приобрело смысл. Стало понятно, почему ученица так старалась обратить на себя внимания мальчиков, всё её поведение кричало о помощи, но никому не было дела.

– Ваши деньги мне не нужны. Так что не беспокойтесь, – спокойно сказала Мария Ивановна и резко встала.

Поглядев вниз она обратила взор на нетронутую кружку чая и набравшись решимости переменила своё отношение и саму себя в этот момент. Сейчас было более важно вернуться в комнату к обречённой молодой девушке, которой нужна помощь. Как оказалось, здесь на данный момент находится только один взрослый человек, способный не только поругать и побить, а также принять и наставить на истинный путь.

Амелия Владленовна кинула злобный взгляд, до этого момента спрятанный в глубине. Вся нарочитая притворность спала за раз, женщина больше не выглядела привлекательной и снаружи. Когда человека одолевает ярость, то никакое прекрасное с виду лицо не способно спасти ситуацию. Зло, как отражение истинной сущности, найдёт выход и преобразит внешние черты до неузнаваемости, испещрит некогда гладкую кожу проникающими в основание длинными полосами, станет заметна чернота и безобразная отчуждённость взгляда, ничего не останется неизменным, стоит только в один момент расслабиться. Секунда, отделяющая одно от другого слишком скоротечна, но если не отводить глаз, то даже её вполне хватает, чтобы уцепить перемены. Мария, заметив, как мать Алёны, не выдержав источаемого спокойствия сдалась, с замиранием сердцам стала готовиться к мести. Не до конца уверенная, что выдержит она приготовилась к худшему.

– Раз вам ничего не нужно, то, пожалуй, мы можем закончить разговор. Моя позиция вам ясна, поэтому я не вижу дальнейшего смысла вести беседу с молодой нахальной девицей. Мы обе знаем, что вас наняли из-за нехватки кадров, в обычной жизни такую как вы и на километр к школе бы не подпустили. Мне придётся смириться, ибо моя дочь не способна выдержать нагрузку обычной школы, – собравшись отрапортовала Амелия.

Женщина, желая уколоть учительницу в самое сердце, не учла одного факта, её заявление никоим образом не могло смутить Марию Ивановну, которая знала, чего стоит и какую цену ей пришлось заплатить по чужой вине. Внутренне усмехнувшись, Мария не упала лицом, а только лишний раз убедилась в своей компетентности, которая успела сильно пошатнуться за непростой первый месяц работы в новом коллективе. Если есть в этом мире люди, которые, не взирая на родственные узы смеют откровенно потешаться над своими детьми, то кто ещё способен пойти на встречу кроме учителя, находящегося в непосредственном контакте с классами добрую половину времени.

– Я вас услышала. Простите, что пришла сегодня в ваш дом, в следующий раз я буду заниматься с Алёной в пределах школы. Боюсь вы не сможете запретить наши занятия, а я если и захотите, то у вас вряд ли получится. Не думаю, что кто-нибудь поймёт, если вы продолжите настаивать на их прекращение, – твёрдо гнула на своём Мария и, подумав, добавила, – Ваша дочь, не так бестолкова, как бы вам хотелось её видеть. У неё волне живой и заинтересованный ум, если использовать правильный подход могу смело заявить, что она вполне способна справиться и с подготовкой к ЕГЭ, и с дополнительными занятиями. Да и знание языка в наших реалиях всегда пригодятся. А теперь, если вы не будете против, то я пойду к Алёне, мы не закончили упражнение.

Былая злоба больше не проявлялась на лице Амелии, она хоть и негодовала, но не пыталась перебить бурный поток речи классной руководительницы. Слова этой девушки всколыхнули в женщине её саму в прошлом. Когда жизнь только начинается, то немудрено полагать, что она готовит исключительно радостные и позитивные моменты всем рождённым на планете. Именно годы, проведённые среди серой блёклости и наполненные испытаниями, заземляют, они не заметно, но планомерно высасывают былой восторг дня. Люди рождаются с разными характерами и способностями, но проглоченные и тщательно пережёванные реальностью часто забывают о том, что в самом деле желали от жизни. Многие просто не выдерживают и медленно угасают, пока окончательно не растворяют последнюю частичку себя в кислоте.

Так и Амелия Владленовна, жаждущая получить много, перестала довольствоваться малым, что забыла какого быть непонятым, какого страдать от пренебрежительного отношения матери. Жизнь была готова повернуть в правильное русло тогда, когда ей удалось повстречать своего будущего мужа, именно эта встреча перевернула однотипные будни с ног на ноги. Когда они сыграли свадьбу под неукоснительные заявления родственников об ошибочности выбора мужа, эти заявление не имели никакого резона, ведь впереди ждали безмятежность и счастье.

Рождение долгожданного ребёнка стало благословением. Спустя почти пять лет неудачных попыток обретение возможности материнства вызвало ликование, больше не было ни одной причины грустить. Но один день омрачил всё, муж работающий дальнобойщиком и не бывающий дома неделями, в этот выходной день спустя почти две недели отсутствия должен был вернуться домой. Амелия ждала его весь день, как обычно прибираясь в квартире и ухаживая за грудной дочкой, она ничего не предчувствовала, не ощущала подозрительное ёканье в сердце, всё было очень спокойно. И даже, когда любимый не появился на пороге под вечер никаких дурных знаков не почудилось, такое уже случалось раньше, он просто задержался и вернётся скорее всего ближе к утру, поэтому вымотавшись за день женщина, уложив ребёнка спать, отправилась и сама отдыхать. Ночью её разбудил звонок в дверь, накинув халат и подумав, что это проделки соседских ребятишек, она тихо прокралась мимо колыбельки, надеясь, что настойчивый звон не потревожит маленькую дочь.

Открыв дверь и приготовившись ругаться, Амелия не увидела ребятишек, а только двоих полицейских сурово вторгнувшись в квартиру. Они, не представившись, мигом начали объяснять ситуацию, которая произошла прошлой ночью на расстояние тысячи километров отсюда. По заверению служителей муж Амелии был убит двумя наркоманами по пути домой. Они понадеявшись срубить деньжат с проезжавшего большегруза, притворившись потеряшками, голосовали в открытом поле. Все водители проезжали мимо, не желая связываться с неприглядного вида ребятишками. Первый, кто откликнулся на призыв по нелепой случайности оказался мужчина, ехавший к своей семье после доставки груза. Он, издали завидев двух пацанов лет пятнадцати не смог проехать мимо, как все остальные, и недолго думая свернул на обочину. По грязному виду этих детей водитель решил, что им нужна помощь и не убедившись в собственной безопасности выскочил из машины. Под покровом темноты и едва уловимые тени от близлежащих фонарей, мужчина был зверски зарезан оборвышами, которые поживившись найденным благополучно бросили человека истекать кровью. В эту ночь ещё ни один час простояла грузовая машина на обочине, проезжающие мимо люди не обращая внимания, ехали мимо. Водители, занятые своими делами не желали увидеть следы преступления. Только с рассветом был обнаружен труп, его обнаружила семья спокойно державшая направление в соседний город. На место преступления почти сразу прибыли все службы, но было поздно. Если бы хоть один ещё ночью заинтересовался по какой причине крупногабаритный транспорт стоит в неположенном месте, то шанс спасти попавшего в беду человека имел место быть. Что касается малолетних бандитов, то их поймали буквально к обеду, их нашли в деревне за лесом, обколотых и прибывавших в мире иллюзий, не помнящих событий, сотворённых в ночи.

Полицейские, которые поведали всю историю женщине от начала и до конца, стояли, как и прежде в коридоре квартиры, не выражая никаких эмоций. Для них этот рассказ не имел никакой эмоциональной подоплёки, им было важно только одно: выполнить опостылевшую обязанность и уйти. Под конец служители сказали, что вдове необходимо поехать в другую область, чтобы придать останки мужа земле, пока его не успели похоронить как неопознанного.

Случившееся шестнадцать лет назад навсегда показало Амелии Владленовне, что суть человеческой натуры гнусна, не бывает добрых помыслов и великодушных добродетелей. Озлобившись на весь мир за несправедливое уничтожение единственного человека, который отличался по сегодняшним меркам незаурядной порядочностью, сделало из женщины непримиримую жестокую мать. Весь гнев на мир перетёк на одного человека, который не мог сопротивляться, который не виделся как продолжение благочестивого мужа. Амелия всегда боялась в жизни только одного: стать похожей на свою мать; но по прошествии лет страх прошёл, а вместе с тем давнишнее предзнаменование сбылось, различие между прошлым и будущим сошло на нет. Оправданий больше не существовало, сколько бы не искать причин в травмирующих событиях, создание гнетущей среды для своего ребёнка не имеет ничего общего с собственной тяжёлой судьбой. Одна травма порождает новые травмы и так без конца, пока хоть один не выберется из порочного круга и не обретёт осознание, а без изменений всё останется на привычных местах. Но Амелия Владленовна давно потеряла любую возможность перемениться, несмотря на, казалось бы, незапечатанные шансы, ни один прошлый опыт не наставил её на путь, не переменил озлобленный взгляд, закрывшись от всего мира. Она ещё шестнадцать лет назад перерезала связь к нормальности. Алёна, долгожданный ребёнок, в итоге оказался ненужным звеном на дороге к мелькавшему избавлению.

Выслушав предельно внимательно слова Марии Ивановны, вещавшей над столом, Амелия ни на миг не поверила, что здесь кроется обычное стремление постороннего человека помочь её ребёнку в учёбе, наоборот женщина полностью убедилась: учительница хочет самоутвердиться за счёт Алёны и перейти на работу в школу куда лучше. Эта мысль заставила Амелию развеселиться, если классная руководительница так тупа, что не способна отличить подающего надежды ученика от её дочери, то можно только пожалеть глупую девушку.

– Как пожелаете, – бросила Амелия Владленовна и как ни в чём не бывало продолжила попивать чай.

Пока женщина не передумала, Мария мигом скрылась за пределами кухни, и только когда отошла на безопасное расстояние смогла расслабиться, десять минут наедине с Амелией отняли много сил, но отступать некуда, разговор с Алёной не подошёл к концу.

– Вы до сих пор здесь? – зачарованно пролепетала ученица, когда в её комнату постучали.

Синева глаз школьницы вновь блеснула из глубины комнаты. Алёна полусидела на кровати, трепетно держа телефон подле, не решаясь набрать телефонный номер, но вторжение Марии Ивановны заставило отложить тяжёлый выбор.

– Да пока здесь. Не знаю хорошая ли идея разговаривать, пока твоя мама дома, если ты боишься, то мы можем перенести на завтра. Если придёшь в школу, ты могла бы подойти ко мне после уроков, – как можно тише сказала Мария, чем заслужила признательный взгляд.

– Нет, всё нормально, – едва уловимо прошептала Алёна.

Встав с кровати, она подбежала к двери, ведущей из комнаты наружу, высунула голову в коридор и посмотрела по сторонам, убедившись, что матери нет поблизости, она закрыла дверь и защёлкнула на шпингалет.

– Мама, имеет привычку заходить без предупреждения, – пояснила школьница и уселась за стол, достав из большой кучи учебник английского, – На всякий случай, вдруг замок не сработает.

Столько предостережений напомнило Марии о том, как она сама выстраивала защиту годами. Банальная предосторожность может спасти от катастрофы или закрыть путь к отступлению смотря с какой стороны посмотреть. Со стороны учительницы всё было вполне объяснимо и не откладывая больше, она начала с самого главного.

– Ты думала об аборте? И что ты решила?

Заволновавшись Алёна опять посмотрела на дверь, призрак матери не покидал ни на секунду.

– Говорите, пожалуйста ещё тише, прошу, – одними губами произнесла ученица.

– Хорошо, – последовав примеру, снизив голос до предела ответила Мария Ивановна.

Выпускница будто прощупывала ушами допустима ли громкость, и наконец удовлетворившись слегка успокоилась.

– Мне не сделают аборт, срок слишком большой, – горько посетовала молодая девушка.

– Как же так. Может врачи специально так сказали, чтобы отговорить. Какой у тебя срок?, – обеспокоенно поинтересовалась Мария.

– Четырнадцать недель, а о беременности я узнала в прошлый четверг, уже тогда было поздно. Я просила врача позволить мне избавиться от ребёнка, но она сказала, что прерывать беременность на таком сроке подсудное дело, и что никто не станет рисковать. Помогите мне, я не знаю, что делать. Как мне жить дальше? Я не хочу этого ребёнка, не хочу.

Тон Алёны незаметно повысился, она совсем потеряла контроль, и испуганно покосилась на вход, когда поняла фатальность ошибки.

– Мать, убьёт меня, если узнает. А если не добьёт, то выгонит из дома. Мне совершенно некуда идти. Родителей отца я никогда не знала, а бабка со стороны матери ещё хуже, – вернув пониженный голос жалобно вещала ученица.

В голове Мария Ивановны одновременно пронеслось столько разношёрстных мыслей, одна гаже другой. И все они обещали неблагоприятный исход для Алёны. Учительница злилась на всех одновременно. Злилась на Амелию Владленовну за безразличие по отношение к дочери, на ученицу, не догадавшуюся о беременности раньше, и в очередной раз на саму себя накричавшую на Алёну в пятницу. Молодая девушка, переживавшая на классном часу кошмар наяву, была ко всему прочему дополнительно оскорблена. Зная всю подоплёку, ничто в мире не заставило бы учительницу вести себя так, но списывать на незнание слишком просто, ведь такая ситуация повторится и впредь, если всему в последствие можно найти оправдание.

– Я не думала, что могу забеременеть, совсем не думала, поэтому и не догадалась раньше, – принялась оправдываться Алёна, – Меня не тошнило, живот не рос. Правда месячные задержались, но я не сильно предавала этому значение, списывала на стресс.