Путешествие вокруг Кавказа. У черкесов и абхазов, в Колхиде, Грузии, Армении и в Крыму. С живописным географическим, археологическим и геологическим атласом. Том 4

Первые, если привести только самые примечательные, являлись большим путем, завершавшимся в Диоскурии, проходя через перевалы Марух и высокогорную долину Цебельда, орошаемую Кодором и его притоками. Таков истинный проход Дарина.

Перевалы справа и слева от Эльбруса служили сообщением Сванетии и Колхиды с северными долинами Баксана и Теберды(74).

Перевал на восток от Пассмты вел из большой долины Рачи в Дигору(75).

Все эти перевалы и проходы были известны древним, и знание о них объясняет несколько исторических фактов, о которых я сообщал выше(76).

На восточной оконечности Кавказа, по направлению к Каспийскому морю, существует весьма мало проходов через горы, известных Русским и используемых ими. Кровожадность Лезгин оказалась непреодолимым препятствием для них. Единственная и посещаемая ими теснина, как я полагаю, Албанские ворота древних авторов, является дорогой из Шемахи до Кубы или из Ширвана в южный Дагестан. Некоторые лица, совершившие этот переход, мне сообщали, что он следует вдоль ужасных пропастей, а в одном месте две доски, расположенные поперек широкой расщелины, оказались единственным мостом, по которому можно было проехать на лошади.

Издревле цари Персии, затем Александр Македонский, Римляне, греческие императоры, цари Арсакиды и Сасаниды, новые персидские династии всегда рассматривали в качестве большой значимости охрану всех проходов Кавказа, которые они считали ключом, открывавшим их империи для вторжений варварских и кочевых орд с Северного Кавказа.

Всегда народы Севера желали вторгнуться в пределы Юга. Китайцы начали возводить свою громадную стену более двух тысяч лет назад, чтобы сдержать поток народов с высокогорного плато Монголии. Бастионы Бактрии, срединные стены между Тигром и Евфратом, Берийская стена по соседству с Персеполисом должны были защищать земледельческие народы Вавилонии и Мидии от скифских кочевников и других племен с севера и востока от Каспийского моря.

Каждая община греческих колоний во Фракии, в Крыме имела свою стену. Херсонес Пантикапейский закрывался бастионом Аккос, построенным против Скифов, которых жители Гераклейского Херсонеса оттесняли благодаря укрепленному валу, возведенному между оконечностями Севастопольского и Балаклавского заливов. Известна стена, которую повелел создать Мильтиад, чтобы затворить Фракийцам проход со стороны Херсонеса Фракийского.

Еще раньше Киммерийцы уже укреплялись против Скифов на Таманском острове, из которого они сделали полуостров благодаря крепости, известной под их наименованием(77).

И даже Римляне в самые блестящие времена своей славы и своего всемогущества при Траяне и Адриане, разве не оказались вынужденными укрываться от вторжений варваров с Севера линиями укреплений, почти соперничающими по протяженности с Китайской стеной? Итак, они возводят очевидно при Адриане знаменитый Вал Траяна, название которого звучит еще в устах жителей Молдавии, Подолии и даже Украины. Все великое идет от Траяна.

Димитрий Кантемир в описании Молдавии(78), сделанном им больше столетия назад, описывает этот вал, который он переносит из Петерварадейна на Дунай, в Венгрию, через горы Демир-капу (Железные врата), сегодня горы Орсовы. Отсюда в виде простого укрепления он переносит его через Молдавию и Валахию, переправив через Прут у села Траяна и Ботну у города Каунах, а после ведет его через всю Малую Тартарию вплоть до берегов Дона; тем самым он определяет ему протяженность около 400 французских лье.

Единственная хорошо известная часть этого вала действительно простирается между Прутом и Черным морем длиной 33 лье или 130 верст. Русские войска об этом прекрасно знают и неоднократно переходили через него.

Остальная часть оного вала весьма неопределенная, и даже сказанное Кантемиром о его продолжении до Дона мне представляется маловероятным; я не видел никакого следа в разных местах, которые проезжал, и никогда не слышал об этом, по крайней мере, чтобы подтвердить мнение Кантемира.

Второй вал, несколько участков которого я посещал в Подолии, может быть отнесен с гораздо большей уверенностью, чем первый, императору Траяну, прочертившему тем самым границу Римской империи за Днестром после победы над Дакией.

Римляне одинаково защищали Германию с помощью стен в некоторых местах; их остатки видны в герцогстве Гогенлоэ у Орингена (Œhringen), и всем известна стена Дьявола, простирающаяся от Динкетшпуля (Dinketspuhl) в направлении Ингольштадта, имеющая около 24 лье длины.

Наконец, разве не понадобилось Адриану возвести в 131 году от Рождества Христова между Англией и нынешней Шотландией свою знаменитую Каледонскую стену или Picts-Wall, который должен был помешать надменным Каледонцам вторгаться в Римскую империю?

Всегда Юг стоял на страже против Севера. Какая прекрасная природная стена встала между Черным и Каспийским морями, чтобы облегчить защиту того, что называется цивилизацией, от варварства! Однако мы видели, что Киммерийцы и Скифы сумели ее пересечь, и 28-летнее господство (от 633 до 605 гг. до Рождества Христова), которое осуществляли последние над центральной Азией, оставило столько чудовищных воспоминаний у правителей Персии, что побудило их соблюдать все предосторожности, чтобы помешать этим кочевникам вернуться. Большая так называемая Кавказская стена была выстроена в ту пору.

В соответствии с грузинскими хрониками ее существование обязано Ардаму, губернатору Грузии при Афридуне или Феридуне(79).

Другие, как тот же Массуди(80), приписывают эту честь Ксерксу, сыну Дария, прозываемому Исфандияром, медному Гиганту, или Александру Великому.

Эти предания доказывают, что каждый князь той эпохи думал об оборонительной линии, улучшая ее и расширяя.

Однако было бы ошибкой полагать, что Кавказ пересекался через протяженную стену. Не имелось необходимости в оной чрезвычайной мере, принятой Китайцами для своей страны. Вершины Кавказа, как, впрочем, доказывают мои предыдущие описания, почти неприступны на всей своей протяженности для отдельных индивидов, а еще больше для войск. Здесь очень мало используемых проходов, а большинство из них действуют только летом. Таким образом, речь шла лишь о том, чтобы оборонять стенами и башнями узкие сумрачные долины, похожие на теснины, ведущие к основным перевалам, а Кавказ представал герметически закрытым.

Стало быть, большая стена состояла из некоторого количества участков, возможно, последовательно упорядоченных различными князьями в соответствии с необходимостью времен и положения самых воинственных народов, угрожавших вторгнуться на Юг.

Главный участок оборонительной системы начинается у Каспийского моря и затворяет узкую теснину (дербенд) между этим морем и грядой соседних гор. Стена очень мощная и построена из ракушечного известняка, опираясь на расстоянии от 6 до 8 верст на квадратную башню; эта часть кажется восстанавливалась Нуширваном, царем Персии(81). Даже представляется, что существовало несколько различных укреплений, отмеченных на карте Путешествия Лерха в 1747 году(82).

Большие ворота этой стены находились в Дербенте, Баб-аль-Абваби или Врата ворот Персов, Каспийские ворота некоторых древних авторов(83).

Другие участки, известные в наши дни и отмеченные по большей части на карте генерала Хатова, обнаруживаются у Ингушей – древняя стена Вапила на Ассае или Шальгире, ниже Ингушского святилища.

У Осетин их насчитывается четыре, которые скорее предстают воротами теснин, нежели стенами. Главная из них – Дарьял на Тереке. Вторая находится западнее, в боковой долине Тагаури, параллельной Хеви и орошаемой Кизил-доном, впадающем слева в Терек. Третья стена расположена у Сахаса на Фиаге или Поге, другом левом притоке Терека. Ее следы обнаруживаются между Лаче и Хилагом. Она останавливала тех, кто желал проникнуть в центральную Картвелию через перевалы Горы Ресс или Хохи и по долине Ляхви, открывающейся напротив древнего Гори. Наконец, Грузины возвели четвертую стену у Валагира, от которого Арредон, имеющий свой исток между Каделой и Хохи, орошает долину. Отсюда Осетины неоднократно вторгались к Грузинам, гораздо легче, чем где-либо еще. По своему выбору они могли проникнуть в Картли, в Семо-квакану или в Рачу.

Так, в царствование Вахтанга-Гургаслана, кому исполнилось тогда только десять лет (451 год от Рождества Христова), они вошли в Картли, взяли города и крепости, разрушили Касп и похитили Мирандухт, сестру царя. Они проникли и в страну Ран и нагруженные добычей вернулись через Дербент, обитатели которого им открыли проход.

Тремя годами позже Вахтанг, с каждым днем чувствовавший себя все более воодушевленным желанием отомстить за оскорбление, собрал на равнинах Мухрана армию из 100 000 всадников и 60 000 пехоты, выступив во главе их, чтобы наказать Осетин. Другие отряды царей Кавказа объединяются с ним, доводя численность войска до 212 000 человек. Перейдя Дарьял, он разбивает лагерь ниже по берегам Терека, где дает яростное сражение Осетинам и Хазарам, которые терпят поражение, а Осетия подверглась разграблению. В сражении Вахтанг убивает двух знаменитых Осетин гигантской силы, один звался Тарханом, другой Бахкатаром.

Продолжая свой поход, Вахтанг сражается с Печенегами, Зихами и Абхазами, однако, подчинив предварительно Осетин договором, и чтобы быть уверенным в них в будущем, соорудил в Кассаре добротную стену, положившую конец их набегам(84).

Согласно Вахушту в его описании Осетии: «Касрис-кари находится ниже Квемо-Зрамага, там, где ущелье суживается от спускающихся скалистых горных отрогов Хоха, Глолы и Кавказа. Здесь пробиты чрез скалу Кари (двери) и возведена чрез речку большая сводчатая каменная на извести стена. И это устроено царями с целью, чтобы, кроме них, ни один овс не мог проходить чрез эти двери. И ущелье это очень крепкое и неприступное <…>. Тут имеется крепость большая и весьма сильная и, как говорят, построенная царицей Тамарой» (текст цитирован по источнику: Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, № 22. 1897. Описание Осетии, Дзурдзукии, Додоэтии, Тушетии, Алании и Джикетии. Из Географии Грузии Вахушта, составленной в 1745 г. Пер. М. Джанашвили)(85).

Кажется, что именно о Бахкатаре, убитом Вахтангом, идет речь в надписи, недавно найденной в церкви Музалы над воротами Кассары и опубликованной в Азиатском журнале за октябрь 1830 года; вот она в том виде, в каком ее перевел господин Броссе Младший, она по-грузински, разделенная на две части, каждая из которых по тринадцать стихов(86):

«Нас было девять братьев из семейства Чарджонидзе-Дчархилан: Ос-Бахкатар, Давит-Сослан, объявившие войну четырем царствам; Фидарос, Джадарос, Сакур и Гиорги, бросавшие на врага гневные взгляды. Трое из наших братьев являлись монахами и благими служителями Христа. Мы хозяева узких путей, по которым ходят туда и обратно с четырех сторон».

«Мы имеем в Кассаре укрепление и таможню, и мы занимаем верхнюю часть моста, надейтесь на хорошее обхождение здесь, если вы хорошо ведете себя на той его части. Мы имеем золотого песка и серебра столько же, сколько и воды. Я завоевал народы Кавказа и преклонил четыре царства. Верный своим обыкновениям, я похитил сестру князя Картли; он предупредил меня и обманул клятвой, взяв на себя ответственность за мои грехи. Бахкатар был брошен в воду, а войско Осетин оказалось уничтоженным. Вы, кто читаете эти строки, даруйте мне несколько молитв».

Помимо Осетин, проходы у подножия Эльбруса закрывались другими стенами и укреплениями, одна из которых принадлежит к долине Троглодитов, сегодня Кисловодской долине или кислым водам(87); другая стояла на Куме. Наконец, последний участок по примеру Дербентского закрывал морскую теснину Гагры, описанную мной выше(88). Стена Келассура защищала только греческую республику против горцев Кавказа(89).

Полагаю, что мне удалось подытожить, насколько в моих силах, общую систему коммуникаций Кавказа и укрепленных линий, охранявших народы против кочевников севера; я не стану повторять уже сказанное мной в исторической части об охране этих переходов Персами и Римлянами.

Что касается, в частности, истории о госпоже княжне Дарье, грабившей путников и бросавшей переставших ей наравиться любовников прямо в Терек, как бы с высоты Тарпейской скалы, то можно ее отнести к числу фаблио о временах правления Карла Великого. Нет ничего в грузинских хрониках, что могло бы поддержать эту сказку. Впрочем, я нахожу слишком мало вкуса у госпожи княжны, пришедшей усесться в орлиное гнездо, чтобы позабавиться(90).

Дарьял это не только закрытые врата для врага, Гунна, пожелавшего проникнуть в большую долину Кавказа, но еще и место, где завершается всякая растительность на склонах гор. Они полностью голые в долине Терека; и лишь в самой теснине начинаешь замечать по расселинам расколотых и угрожающих обвалом со всех сторон скал несколько низкорослых сосен.

Но вскоре природа оживает, и уже в Ларсе на 700 футах ниже и в 6 ½ верстах от Дарьяла она восстанавливает все свои права. Скоро деревья мачтового леса смешиваются с соснами и можжевельниками; понемногу они берут верх и первыми проникают на вершины скал, как видно по Ларсу.

За Дарьяльским постом переходим Терек по деревянному мосту, чтобы достичь левого берега; дорога скользит между рекой и огромными блоками осыпавшихся скал, покрытыми еще альпийской растительностью.

Но вскоре второй мост приводит путешественника на правый берег, и недавно завершенный путь избавляет его от столь трудного проезда у врат Святой Троицы; ведь, чтобы оставаться на правом берегу, в живой скале был вытесан путь, известный своими сложностями и рисками, которым подвергся Гамба в 1820 году. Господин Гамба говорит также, что дорога оказалась поднятой на несколько футов над самыми высокими водами Терека; я не знаю, насколько Терек ей овладел, поскольку в действительности теперь он течет по всей своей протяженности по старому пути и даже через врата Святой Троицы.

Третий мост находится ниже этого препятствия, которое мы не смогли преодолеть, и в 6 ½ верстах от Дарьяла; прибыв в Ларс в самом романтическом положении. Его древний замок покоится на выдвинутой скале, господствующей над Тереком: несколько хижин, пост и воиская команда размещаются у подножия скалы. На данном мной рисунке этого месторасположения, 2 série, planche 30, Терек у нас справа, а большая дорога, проходящая по гребню скалы, слева. Склоны, окружающие замок Ларса, один из ключей долины, все суть сланцевые и покрытые усеянными блестками черных сосен и кустарниками.

Пройдя Ларс, долина понемногу расширяется, склоны становятся лесистыми и менее крутыми. Черный сланец заключает Терек до девятой версты, где юрский известняк поднимается и опирается на эту основу, совершенно напоминая геогностическую последовательность Рачи и Лечкума. Слои известняка очень упорядоченные, подражающие наклону пластов сланца; они имеют 5–6 футов толщины и больше.

Именно здесь последнее образование, завершающее подножие Кавказа. Между Ларсом и Балтой часть дороги вытесана в плотной скале, на которой я обнаружил новый вид спирали или улитки, коей присвоил наименование Caracolla Darialis(91).

Долины Макал справа, а Саудонс Балты слева открываются над Тереком; горы довольно быстро снижаются, когда в 7 верстах от Владикавказа и в 18 верстах от Ларса мы выходим на равнину, создающую залив между горами, оказавшись снова в однообразной степи Юга России.

Владикавказ, основанный знаменитым Потемкиным у входа в долину реки Терек с наименованием Владей Кавказом и снизу от древнего месторасположения города Гуннов, поселившихся там, чтобы пользоваться всеми возможностями, когда проходы для них будут открыты. Мы обнаруживаем их следы.

Новый город построен по-русски из дерева, без крыш из камня, глины или грязи, и после этих азиатских городов весьма удивительно внезапно оказаться в жилищах горожан, стоящих под углом 60°.

Во Владикавказе сильная растительность, но далеко не столь пышная, как на обратной стороне Кавказа. Свежесть зелени происходит от частых осадков, падающих по окрестностям и представляющихся ежедневными, по словам казаков в долине Балты.

Мы пересекли Кавказ, но я не могу покинуть его, не остановившись на нескольких общих вопросах, не попавших в мою дорожную карту.

Терек

Барометрическик отметки от Моздока до Тифлиса через Кавказ (измерения даны в царских футах)

Четыре столбца отметок позаимствованы.

Первый столбец в Путешествию по Крыму и Кавказу, совершенному в 1811 году господами Энгельгардтом и Парротом и опубликованному по-немецки в 1815 году в Берлине.

Второй обязан русским инженерам, кому было поручено построить большую удобную дорогу, давшим свою оценку в 1818 году. Смотрите Описание (по-русски) Грузии, II, 125.

Третий является итогом различных заметок, сообщенных мне интересным путешествием господина Мейера, одного из спутников господина Купфера в экспедиции на гору Эльбрус под руководством генерала Эммануэля в 1829 году.

Четвертый не что иное, как фрагмент, данный господином Парротом в его Путешествии в 1829 году на гору Арарат, опубликованном по-немецки в Берлине в 1834 году. Господин Паррот здесь лишь восполнил уже опубликованное сообща с господином Энгельгардтом в своем путешествии от 1811 года.

Эти разные оценки неполные и представляют различия между собой, которые важно осветить.

Между оценками господ Энгельгардта и Паррота, сделанными в 1811 году, и господина Мейера от 1829 года я обнаруживаю по четырем наблюдениям на общих и установленных основаниях на одно деление меньше, что в среднем составляет 288 футов(92).

Различие, существующее между этими четырьмя пунктами, кроется в нескольких других общих наблюдениях.

(93) Эта слишком большая разница может происходить от разнообразия точек наблюдения.

Это постоянное уменьшение в результатах работы господ Энгельгардта и Паррота поразительно и во всем соответствует ошибке в счислении, при котором их оценка Черного и Каспийского морей побудила ученых предположить, что уровень последнего на 329 футов ниже первого. Господин Паррот сам согласился с этой ошибкой, которая, должно быть, произошла на участке выравнивания, имевшем место между Моздоком и Черным морем. Я удивлен лишь тем, что этот ученый не придал большего значения повторной оценке проезда от Моздока до Коби, ошибочно руководствуясь выравниванием 1811 года, которое определенно неправильно, поскольку основа, на чем оно рассчитывалось, неверная.

Второе выравнивание оказалось намного более ценным, поскольку, по всей вероятности, согласовывалось с отметкой господина Мейера. Ведь только два наблюдения покоятся на установленных основаниях, оказавшихся общими у этих двух ученых, представляя собой лишь небольшую разницу и тем самым удостоверивая друг друга.

Оценка русских инженеров, наоборот, на всех своих станциях упорядоченно представляет больше того, что господа Энгельгардт и Паррот рассчитывают меньше. Вот картина этих различий.

Эти различия примечательны, поскольку касаются общих и неизменных точек, когда по максимуму они выше на 665 футов, а по минимуму на 288 футов, а в своем среднем значении на 460 футов в соответствии со столь тщательными наблюдениями двух равно незаурядных ученых.

Кроме того, заметьте, что эти различия идут в довольно упорядоченной прогрессии, начиная с Тифлиса, являвшегося отправной точкой, и вплоть до Владикавказа, что может быть вызвано только каким-либо дефектом в работе одного из барометров.

Высота Сионского монастыря одинаково мне представляется неверной, поскольку она на 945 футов выше, чем у самого поста Коби; здесь я полагаюсь на суждение тех, кто знаком с местностью, и кто, на первый взгляд, не оценит столь большой разницы. Я полагаю, что здесь ошибка в названии и смешение Сионского монастыря с обителью Святой Троицы, которая может оказаться на высоте, обозначенной русскими инженерами.

Только что мной составленные наблюдения по различным выравниваниям долины Терека помогут мне отыскать верный уровень в своем падении, исправив собственные наблюдения господ Энгельгардта и Паррота о верхней части течения этой реки.

Согласно этим господам, исток Терека у подножия Казбека расположен на высоте 8, 202 фута.

Я добавляю в среднем к их оценке 300 футов для возмещения общей ошибки, получая 8, 502 фута.

Деревня Ресс находится на высоте 6, 798 футов, либо 7, 098 футов.

Общее топографическое заключение восполнит описание высокогорной и важной долины Терека и его притоков. Рассказ о моем путешествии позволил мне лишь мимоходом дать о ней несколько представлений, чего, разумеется, недостаточно, чтобы познакомиться с ней.

В своем обзоре я имел в качестве путеводителей следующие произведения: 1° Русское описание Грузии, в 4 томах, часть которого касается долины Терека, автор господин Григорий Гордеев; 2° Описание Кавказа и Путешествие Гильденштедта; 3° Путешествие Рейнеггса. Все сказанное об этой стране Юлиусом Клапротом есть компиляция из двух последних авторов.

Терек становится рекой лишь в Коби, где сливаются воды трех главных долин, уже мной названных: долины Турсо или Труссо, удаляющейся на запад; долины горы Святого Креста; и долины Ухате-дон, идущей на восток.

Первая из них, населенная Осетинами Тирци(94), собственно говоря, и содержит истоки Терека. Она нисходит от горы Ресс(95) в направлении с севера-запада на юго-восток и проходит через деревни Шивратле или Верхний Ресс, Ресс и пр., откуда приобретает более восточное направление до Коби.

Вокруг главной долины Терека открываются, идя с севера на юг, лощины Тепа, Саватиса и Катары. Там текут, справа от Терека, Замарас, Теп-дон, Гимараи-дон и Саватис-дон.

Слева идут: Цли, спускающаяся с заснеженной горы Цли, самой высокой с горой Ресс в 3 верстах на северо-запад от Шивратле, и впадающая рядом с этим селом в Терек; Цоссолтком, нисходящая с горы Каллас с заснеженной вершиной; Жесгом-дон, идущая от горы Кель и впадающая в Терек справа от деревни Абано.

В долине Терека, продвигающейся к Коби, открываются еще слева две других больших лощины, из которых первая Мна, орошаемая Мнаи-доном, нисходящим с ледника горы Мна. Вторая это лощина Ноа-кау (Новая Деревня).

Вторая большая долина горы Святого Креста приводит к Тереку несколько притоков. Главный – Барзавцаге(96), спускающийся с перевала Святого Креста; он принимает Олиак-Урс-дон, Сазеле-дон, Бодои-дон, и все они вместе получают наименование Малого Терека; Грузины его называют Тетри-Цкали, а Осетины Урс-дон; эти два названия обозначают одинаково белую воду. Он впадает недалеко от Коби на западе в Терек.

Третья долина, идущая с востока, Ухате, питает Ухате-дон, впадающий в Терек справа в версте ниже от поста Коби, который оказывается окруженным тремя реками: Тереком с севера, Урс-доном с запада, Ухате-доном с востока(97).

От слияния этих трех рек долина Терека приобретает особый характер и, направляясь прямо на север, пересекает весь Кавказ до Владикавказа. Грузины ее называют Хеви, Долина по преимуществу, и ее верхняя часть простирается до теснины Дарьяла, являвшейся ее воротами с грузинским названием Хевис-кари, Врата Долины, обладая совершенным определением.

В этой части своего течения, на расстоянии 26 ½ верст до Дарьяла, Терек принимает нижеследующие притоки.

Справа Теркпена-цкали, впадающий в Терек около Сионского монастыря(98).

Ниже река Сно выходит из лощины Гудо-Шаури у деревни Ачехоти и впадает через глубокую горловину в Терек. В верхней долине она принимает различные значительные притоки – Пха, Кора, Кананазе, Верховис-цкали, Артхомисцкали.

Куро-цкали, спускающийся с горы Куро и впадающий в Терек на версту ниже Степан-Цминды.

Наконец, Кистинка, примечательный благодаря холодности своих вод; он имеет свои исток на горах Кистов, течет через узкую горловину, попадая в Терек у нынешнего Дарьяльского поста.

Слева от Терека следующие реки, стремящиеся увеличить свое течение.