Миры душ. Холодная сталь

Асманда удивил такой честный ответ. Похоже, эти слова уже давно лежали у штурмана на душе, и сегодня он впервые смог без опаски их высказать.

– Как же я рад, что в боевых частях «Ультра» нет комиссаров, – усмехнулся Тормунд. – Меня бы уже давно расстреляли.

– Раньше у нас был Гуннар. Ничего не скажу насчет комиссаров, но капитан очень любил выставлять на мороз за любые слова, которые можно было воспринять как критику действий командования.

– Да уж, нигде нельзя говорить, что вздумается, – грустно кивнул штурман. – Даже далеко в космосе или на ледяной безжизненной глыбе. Печально все это.

Внезапно ветер усилился. Даже внутри барака это хорошо ощущалось. Дверь на улицу вдруг резко распахнулась, и внутрь забежал сильно взволнованный Юнд.

– Да закончили мы уже, не переживай, – проворчал Тормунд.

Однако боцман переполошился вовсе не из-за Ойсвинда.

– Там… там! – он указал пальцем куда-то вверх.

Асманд вскочил с места и пулей выбежал на улицу. Его обожгло нехорошее предчувствие, которое, к несчастью, полностью сбылось. Там, где еще недавно работала климатическая установка, теперь бушевал яростный вихрь. А облака в небе вели себя так, будто их мешали огромной ложкой. Даже не обладая достаточными знаниями, Асманд мог с уверенностью сказать, что это явные признаки приближающегося коллапса, которого фрозианцы так опасались.

Тормунд тоже решил выглянуть на улицу и, похоже, пришел к аналогичным выводам:

– Скажи, – спросил он, – разве вы не разобрались с тем рыцарем? Кто тогда вывел из строя установку?

– Я… тоже хотел бы знать ответ, – признался Асманд. – Не может же быть, чтобы рыцарь пережил столько залпов из криовинтовки. Хотя… я уже ни в чем не уверен.

– А делать-то что теперь? – задал главный вопрос Тормунд. – Извини, если кажется, будто я давлю на тебя, но ты последний боеспособный член отряда. Так что поздравляю с повышением. Теперь ты наш капитан. Другого-то все равно нет.

Асманд осмотрелся кругом, словно бы искал того, кому бы мог передать свалившуюся на него ответственность. Однако в поле зрения оказался только Юнд, который щенячьими глазами смотрел на него, ожидая, когда же Асманд отдаст спасительный приказ.

– Да ну вас! – сквозь зубы процедил солдат. – И хватит на меня так смотреть! Откуда я знаю, что нам делать? Даже Сигерд толком не знал, куда уж мне?

– Значит, сидим тут? – уточнил Тормунд. – В принципе, не самое плохое решение. Тем более Ойсвинду не помешал бы уход.

– О, а теперь ты решил прикрыться мной, лишь бы не покидать барак. Как удобно! – язвительно заметил Асманд.

– Что поделать, такова армия, – пожал плечами штурман. – Всегда должен быть приказ. Не так важно чей, главное, чтобы был.

– Мне уже все равно, – махнул рукой Асманд. – Отряда нет, установка уничтожена. Если я как трус запрусь в бараке, это никак не ухудшит мое положение.

– Вот и правильно, – встрял Юнд. – К слову, тебе стоит проще относиться ко всему, что случилось. У нас с Тормундом так вообще целый корабль разбился. Это куда серьезнее, чем потеря всего лишь одного отряда. И что? Взгляни на нас. Мы разве паникуем? Наоборот, безумно рады, что выжили. Ты тоже можешь порадоваться.

– Как-то мне не хочется, – пробормотал Асманд.

– Ладно, обсудим это внутри, – подытожил Тормунд. – Кем бы ни был тот, кто разрушил установку, навряд ли ему есть до нас дело. К тому же мы все равно не в состоянии дать отпор. Лучше затаимся и подождем. Порой это лучшая стратегия, особенно когда все другие чересчур опасны для жизни.

Асманд чувствовал, что поступает не совсем правильно. Однако ему было страшно. Он хорошо помнил того рыцаря. Машину смерти с необузданной мощью, за считаные минуты истребившую весь отряд. Асманд боялся вновь встретиться с этим монстром. Коря себя за трусость, он последовал предложению Тормунда и вернулся в барак. Асманд будет ждать, ибо ничего другого ему не оставалось.

Глава 10. Белые стены

Вильгельм и Бальдур уже несколько часов дежурили на вершине дозорной башни, высматривая врагов. Им необязательно было находиться тут вдвоем, однако они чувствовали себя чужаками во дворце, поэтому только тут, вдали от остальных, могли вести себя относительно свободно.

– Что-то эти псы не торопятся, – протянул Вильгельм. – Может, передумали брать замок? Я бы на их месте тоже дважды подумал, прежде чем захватывать этот ветхий домишко.

– Ну, для своих лет дворец неплохо сохранился, – отметил Бальдур.

– Может, и так, но поживиться тут нечем. Это я тебе как бывалый рыцарь говорю.

– А что, рыцари много понимают в грабежах? – удивленно повернул голову Бальдур.

– Ну, некоторые рыцари в этом мастера, – хохотнул Вильгельм. – Хочешь, расскажу про свой бывший орден? Ты ведь еще ни от кого не слышал эту историю, верно? Как по мне, так мой путь в Железное братство самый интересный. Я бы назвал его поучительным и в то же время невероятно ироничным.

– Ну, время есть, отчего не послушать, – согласился Бальдур.

– Другой разговор! – обрадовался Вильгельм. – В общем, слушай. Началось все на одном дремучем мирке. Даже более дремучем, нежели та помойка, где мы сейчас с тобой находимся. Жизнь моя была такая, что описать ее можно всего одним словом – скука. Я рос обыкновенным сиротой, которому на роду было написано пасти коров, доить коров, есть коров. Короче, о коровах я тогда знал больше, чем о людях. И так бы эта размеренная жизнь и продолжалась дальше, если бы однажды в наши края не прибыли грабители. Они все забрали, а что не унесли, то сожгли. Женщин изнасиловали, мужей убили. Меня, малолетку, тоже хотели на тот свет отправить, но чем-то я приглянулся одному из грабителей. Забрал в итоге к себе рабом. Коров моих, кстати, пустили на мясо и слопали всего за ночь. Вот за это обиднее всего… Однако интересно тут кое-что другое. Как думаешь, кем были эти грабители?

– У тебя странная привычка спрашивать у слушателей о том, о чем те понятия не имеют, – ответил Бальдур.

– Ну-ну, так в рассказ вовлекать проще, – усмехнулся Вильгельм. – Ладно, раз ты такой сухарь, то просто так скажу. Это были никакие не грабители вовсе, а рыцари. Кровавые рубаки, так их зовут. Может, доводилось слышать?

– Название знакомое… – задумался Бальдур. – Случайно… не один из младших орденов? Они же воины ранга ординатус, я прав?

– Да, угадал. А еще в этот орден набирают из простолюдинов. Так что публика там специфическая, мягко говоря. Воры, преступники, да и в целом полно тех, кому на месте спокойно не сидится. В общем, не орден, а ходячее бедствие. Куда бы ни прибыли, везде учиняют резню. После них много убитых, а те, кто все-таки выжил, нередко потом до конца своих дней сожалеют об этом.

– Трудно поверить в существование такого ордена. Они позорят честь рыцарей!

– О, ты сильно удивишься, насколько популярны услуги Кровавых рубак! Отбоя нет от желающих поработать с орденом, который не боится запачкать руки. А самое главное, заказчики-то какие! Не всякая шушера, а Инквизиция или богатейшие дворяне Империи! На моей памяти даже как-то раз на службу кардиналу подрядились. Задачу перед Рубаками обычно простую ставили. Прибыть на место и всех там убить. А потом делайте, что хотите. Ну, Рубаки и делали.

Вильгельм выдержал небольшую паузу и продолжил:

– Возвращаясь ко мне… Стал я, значит, одним из рабов. Сутками чистил доспехи, оружие всякое. Стал мастером на все руки. Ведь если бы не стал, то эти самые руки мне бы отчекрыжили. В общем, жизнь была тяжелой, но терпимой. Заодно я присматривался к быту ордена и все больше узнавал о нем. Закон у Рубак царил простой: кто сильнее, тот и прав. Этим я собирался воспользоваться. Дело в том, что заработать членство в ордене можно было двумя способами. Первый – это получить одобрение большинства. Как это обычно происходит: приходишь к Рубакам и доказываешь им, что ты не полена кусок, а славный малый. Если глянешься, то возьмут, а коли нет, то получишь топором по черепушке. Тут уместно и про второй способ рассказать, тем более что нас он интересует гораздо больше. Если ты убьешь одного из Рубак, то можешь занять его место. Да и вообще забрать себе все, что у него было. Неплохо, да? Вот на это я и нацелился.

– Чего? Ты решил убить одного из них? – удивился Бальдур.

– Не просто одного из них, а моего ненавистного хозяина. Загвоздка была в том, чтобы убить его прилюдно. Черкануть по горлу во сне не вариант. За такое уважать не станут. Нужно было проткнуть подонка у всех на глазах. Целый год я к этому готовился. Раздобыл где-то ржавую железку и сделал из нее подобие ножа. Научился быстро ее выхватывать и наносить удар. А еще все выжидал такой момент, чтобы убить наверняка. Прекрасно ведь понимал, что другого шанса не будет. Либо я, либо меня.

– Ужасно слышать о подобном варварстве в рядах имперских рыцарей, – покачал головой Бальдур.

– Ну уж, как есть, – вздохнул Вильгельм. – Не всем выпало ходить в красивых плащах и совершать подвиги. Мне вот достался такой удел. Но мы отвлеклись… Однажды пришел тот заветный день, когда я, наконец, решился воплотить свою затею в жизнь. Кровавые рубаки вернулись с очередного дела. Как всегда, при трофеях и награбленном барахле. Разумеется, куда без выпивки. Там им пира не хватило, поэтому продолжили кутить в крепости. Мой хозяин тоже не отставал. Жрал за двоих, пил за четверых. Мне другого и не требовалось. Когда он стал носом клевать, я подошел и с размаху воткнул лезвие в шею, а затем выдернул железку так, что всех поблизости кровью забрызгал. Сперва эти увальни сидели, разинув рты. А потом как заржали… До сих пор этот смех помню. Сидят, слюни пускают да пальцами тычут. И хоть бы кому было не плевать на то, что я одного из них порешил. Нет, дальше продолжили развлекаться. А я стою, как полный идиот. Весь в крови, с ножом. И плачу… Как дитя разревелся. А те только еще громче смеются. Убежал я от них тогда. Заперся в своей коморке.

Бальдур ничего не говорил, но по его виду было понятно, что он очень внимательно слушает. Вильгельм же снова замолчал. На сей раз ему было тяжелее опять вернуться к рассказу:

– Наутро меня нашли. Рубаки протрезвели, обнаружили мертвого товарища и стали что-то вспоминать. Меня, например. Отыскали быстро, да я, правда, толком и не прятался. Потом стали думать, что со мной делать. В итоге потащили к гетману. Мужик он был суровый, но правила уважал. Как узнал, что случилось, так наклонился ко мне и сказал: «У тебя, малой, два пути: либо одним из нас становишься, либо вслед за хозяином идешь». Выбор небольшой, сам понимаешь. Так вот я и стал одним из Рубак, а дальше оно само понеслось…

– Что понеслось?

– А ты как думаешь? Грабежи и убийства, конечно же. Удивишься, но я быстро втянулся. Мне даже понравилось. Жизнь превратилась в одну большую попойку, прерываемую иногда резней. И все от имени Императора! Красота, не правда ли? Нашими руками богатые и влиятельные избавлялись от неугодных, а мы, преступники, пировали на костях убитых. Правда, лично меня совесть быстро перестала мучать. После освобождения из рабства я ел, пил и веселился больше всех. Убивал тоже больше других. Все ради солидного куша. Я так долго ничего не имел, что с головой утонул в алчности. Мне хотелось просто гулять до беспамятства, а все прочее перестало иметь смысл. Я даже больше не запоминал, куда отправляется наш орден. А какая разница? Все равно итог один.

– И чем же все закончилось? – спросил Бальдур.

– О, конец очень интересный! В каком-то смысле восторжествовала справедливость, – криво улыбнулся Вильгельм. – Словом, однажды мы высадились на очередном мире. Я состоял в ордене уже несколько лет, а может… целый десяток. Знаешь, время у Рубак течет по-своему. Оно одновременно и не движется, и утекает сквозь пальцы. Тебе не понять, но да это и неважно. Прибываем мы, значит, на этот мир, всех вырезаем и садимся пировать. Я тоже сижу. Час сижу, два, и тут меня как прошибло… По сторонам оглядываюсь, а внутри все сжимается. Горы узнаю, равнины узнаю. И трава… та самая! Домой я вернулся, в общем. Дальше смотрю, а кругом одни трупы. Все те, кого мы убили сегодня. Кого я убил. Все земляки мои. А еще неподалеку пацан лежит. Дите еще совсем, ему бы жить да жить, только как теперь, без половины башки-то? На себя смотрю, вижу в руках кусок мяса. Говядина… И тут меня прорвало. Вспомнил, как когда-то смотрел на ублюдков у костра, что ели моих коров, а теперь сам на их месте. В этот момент что-то внутри у меня сломалось. Встал я, значит, отошел в сторону, подобрал топор и зарубил всех рубак. Каждому черепушку проломил. Потом топор в костер кинул и пошел куда глаза глядят. У Кровавых рубак так-то всего одно нерушимое правило есть: не поднимать руку на брата. Его я как раз и нарушил, поэтому теперь мне обратного пути не было. Так бы и сгинул, но случайно услышал про обелиск, к которому идут, когда деваться больше некуда. Так в Железное братство и попал.

– Значит, ты у нас из рубак?

– Оттуда, – кивнул Вильгельм. – И это не смоешь ничем. Даже если в металл себя полностью закатаю, все равно от этого не сбегу. Поэтому мясо свое не спешу технокузнецу отдавать. Хочу быть собой. Сам дышать хочу, сам все чувствовать хочу. А железкой стать всегда успею. Не-а, так просто от себя не уйти. Плоть отрежешь, кости перетрешь, а грехи с тобой так и останутся. Лучше уж честно вину признать, чем делать вид, что теперь ты свободен от нее.

– А я считаю, что железом можно искупить грехи, – возразил Бальдур. – Не эти ноги подвели моих товарищей. Нет больше того языка, что не попросил вовремя помощи. Теперь на их месте металл, который никого отныне не бросит в беде.

– Если веришь в эти слова, то пожалуйста, – пожал плечами Вильгельм. – Мое мнение ты знаешь. Но кто я такой? Всего лишь бывший Кровавый рубака.

– И твои навыки нам сейчас пригодятся, – внезапно сказал Бальдур. – Смотри, они здесь.

Вдалеке стало различимо поднимающееся белое облако. Оно было настолько плотным, что действительно напоминало медленно надвигающуюся стену. До этого рыцарям не приходилось наблюдать криотанки в действии, но теперь они понимали, за что местные дали им прозвище «стены хлада».

– Как раз вовремя, – усмехнулся Вильгельм. – У меня больше не осталось историй, чтобы скоротать ожидание.

– Там тоже наступают, – Бальдур указал в другую сторону, где также возникло белое облако.

– Хорошо, что нас двое, так ведь? – заметил Вильгельм. – Не придется делить добычу.

Бальдур кивнул и молча отправился в сторону второго облака. Больше обсуждать им было нечего. Пришло время битвы, и рыцарям предстояло заняться тем, что у них получалось лучше всего, – истреблением врагов.

Вильгельм тоже не стоял без дела. Спрыгнув с дозорной башни, он жестко приземлился на ноги, погасив энергию удара амортизаторами. Грохот от падения потряс весь замок, чем изрядно переполошил засевших внутри людей.

– Наконец-то достойная битва! – воскликнул рыцарь, с удовольствием представляя, как прямо сейчас трясутся от холода и страха обитатели дворца.

Вильгельм же храбро шел вперед, ничуть не таясь. Да и смысла в этом никакого не было. Все равно ему незаметно не подобраться к белому облаку. Наоборот, если рыцарь будет медлить, то замерзнет насмерть. Атаковать нужно быстро и решительно. Только так он сможет победить.

Река, которую Вильгельм совсем недавно пересек вместе с Бальдуром, уже полностью покрылась льдом. Что было хорошо, ведь рыцарю как раз требовалось наикратчайшим путем добраться до криотанка. Сделав первый шаг, Вильгельм убедился, что лед крепок, а затем уже более уверенно двинулся вперед. Облако тоже подползало все ближе. По расчетам рыцаря, уже через какие-нибудь десять-пятнадцать минут оно будет здесь. Но Вильгельм ни за что не позволит стене льда продвинуться так далеко.

Воин обнажил меч и активировал боевые системы брони. Так как его клинок являлся невероятно сложным механизмом, рыцарь старался держать его в выключенном состоянии, чтобы меч не уничтожил сам себя. Однако оружию требовалось некоторое время, чтобы прийти в состояние готовности. Именно поэтому Вильгельм предпочитал всегда атаковать первым, а не ждать удара врага. На поле боя инициатива решала многое, и рыцарь хотел, чтобы она была на его стороне.

Как только клинок полностью стабилизировался, Вильгельм побежал в сторону облака. Он подал максимум энергии на приводы ног, а остатки перераспределил между системой терморегуляции и инъектором, подававшим в кровь стимуляторы. Рыцарь ввел в организм максимально допустимую дозу препаратов, с помощью которых он намеревался пережить смертельный холод, что вот-вот поглотит его.

Когда до белой пелены оставалось не более десятка шагов, он набрал полные легкие воздуха, понимая, что в следующий раз сможет вдохнуть только после уничтожения криотанка. Затем его с ног до головы окутала морозная завеса, и в этот же миг половина датчиков доспеха вышла из строя. Как ни странно, но именно благодаря остаткам живой плоти рыцарь все еще мог хоть как-то ориентироваться в пространстве. Он чувствовал, откуда исходит этот ужасающий холод, и аккуратно двигался в сторону его источника. Наконец он уперся во что-то металлическое. Оно медленно двигалось вперед, и рыцарю пришлось отпрянуть назад, чтобы не быть раздавленным. Сомнений быть не могло: он нашел криотанк, равно как и источник смертельного хлада.

Если бы лицевые мышцы Вильгельма не свело судорогой, он бы наверняка улыбнулся. Но, увы, свои эмоции ему пришлось выразить иначе. Широко размахнувшись мечом, он вонзил его в обшивку криотанка и позволил клинку сделать все остальное. Даже в условиях страшной бури меч сумел создать высокий перепад температур и разорвать обшивку. Из-за отказа оптических сенсоров рыцарь этого не увидел, но почувствовал. Он запустил руку в образовавшуюся брешь и аккуратно отогнул листы брони. Затем, орудуя уже двумя руками, он стал действовать решительнее и вскоре смог протиснуться внутрь. Там на его пути оказались переплетения проводов, а также всякое оборудование, которое Вильгельм яростно уничтожал ударами меча. Действуя вслепую, он не мог знать, что именно сейчас делает, но подобная агрессивная тактика казалась ему наилучшей в данный момент. К счастью, в отличие от зрения, слух не покинул рыцаря, и до него донеслись чьи-то перепуганные крики, которые звучали совсем рядом. Вильгельм отправился на звук, не переставая перемалывать в труху все на своем пути. В какой-то момент воин почувствовал, как лезвие клинка рассекло что-то мягкое и податливое, а затем крики прекратились. Но уже вскоре раздались новые – в другой стороне.

Рыцарь решил придерживаться прежней тактики, но в этот раз ему не повезло. Он задел какой-то бак, и его обдало таким холодом, что буря снаружи криотанка показался ему почти что теплым ветерком. На несколько секунд Вильгельма парализовало, пока системы доспеха пытались перезагрузиться. Но в итоге меньше половины модулей смогло пройти процедуру повторной активации. А еще левая рука и нога так и остались неподвижными. Из-за аномально низких температур термоконтур брони частично повредился, и теперь эти конечности оказались беззащитны перед холодом.

Но была и хорошая новость. Что бы там ни повредил Вильгельм, это затронуло и членов экипажа криотанка. Он слышал вокруг себя истошные крики, которые может издавать лишь человек, испытывающий самую сильную боль в жизни. Ориентируясь на звуки, рыцарю не составило труда прикончить по одному всех раненых фрозианцев. Даже с наполовину парализованным телом он все еще мог сражаться, в отличие от противников, беспорядочно катавшихся по полу.

Закончив, Вильгельм немного перевел дух. Оптические сенсоры все еще не пришли в норму, поэтому он понятия не имел, где точно находится и какой ущерб смог нанести. Однако, судя по всему, криотанк был по-прежнему на ходу. Машина двигалась вперед и не собиралась останавливаться. Рыцарь решил продолжить крушить все внутри, но теперь предпочтение отдавал наиболее шумным механизмам. Спустя минуту кое-что действительно изменилось. Танк стал замедлять скорость, пока вовсе не остановился.

Зрение рыцаря тоже начало проясняться. Сперва он видел одни лишь помехи, но через некоторое время получил относительно четкую картинку. Перед ним предстали довольно тесные внутренние пространства криотанка. Все вокруг было порублено на куски и заляпано кровью фрозианцев, которым не посчастливилось оказаться на пути у рыцаря. Но пролитая кровь уже успела замерзнуть. Внутри танка с каждой секундой становилось все холоднее, и Вильгельм, кажется, начал понимать, в чем тут дело. Может, он и остановил машину, но криоустановка по-прежнему работала. А благодаря бреши, проделанной рыцарем, внутрь беспрепятственно проникал холодный воздух.

Пошарив вокруг, Вильгельм понял, что отсюда ему ничего не удастся сделать. Похоже, установка находилась на крыше, а также обладала своим собственным источником питания. Возможно, он мог бы отключить ее, если бы предварительно не разбил все приборные панели. Но теперь оставался лишь один выход: лезть наружу. Но… холод. Рыцарь и так был на пределе. А повреждения брони только сильнее замедлили его.

– Я ведь пожалею, – прошепелявил непослушным языком Вильгельм.

Он приставил меч к потолку и активировал клинок. Рыцарь решил вырезать дыру в потолке. В идеале он рассчитывал, что установка просто провалится внутрь. Но даже если нет, через новые бреши ему будет проще добраться до нее.

Меч работал на полную, прогрызаясь через слои толстой брони. Клинку явно оставалось недолго, но Вильгельм надеялся, что успеет закончить до того, как лезвие разрушится. Когда до конца оставалось совсем чуть-чуть, внутри меча что-то коротнуло. В один момент оружие превратилось в простую железяку, и рыцарь со злости ударил им по борту танка.

– Проклятье! – закричал рыцарь, продолжая вымещать ярость на внутренней обшивке машины.

Словно бы отзываясь на гнев воина, танк заскрипел, а затем со звуком раздираемого металла внутрь провалилась криоустановка. Из-за нее сразу же стало еще холоднее, но Вильгельм не стал терять времени и обрушил на агрегат весь накопившийся гнев. Установка держалась почти минуту, но в итоге поддалась под напором и отключилась, выдав сноп искр.

Вильгельм прислонился к стене и только теперь по-настоящему обратил внимание на состояние своего доспеха. В аварийном сообщении от машинного разума почти все модули горели красным. Рыцарь и сам не мог не чувствовать, как отказывают некоторые системы жизнеобеспечения, отчего в груди воина постепенно разгоралась жгучая боль. Вильгельм медленно сполз на пол и с ужасом понял, что чувствует во рту медный привкус крови.

– А непростые эти криотанки, оказывается… – пробормотал рыцарь, перед тем как потерять сознание.

Его металлическая рука упала на холодный пол, и лишь тихое гудение реактора говорило о том, что воина еще не до конца покинула жизнь.

*****

Бальдур был уже неподалеку от ледяного облака. Системы брони быстро оценили ситуацию и выдали заключение:

«Протокол: анализ. Впереди замечена зона аномально низкой температуры. Протокол: совет. Не рекомендуется продолжать движение»

Однако рыцарь не мог последовать совету машинного разума. Его путь лежал в самое сердце губительного облака. Он не мог повернуть назад. Разум доспеха понял намерения воина и выдал еще один вариант:

«Протокол: предупреждение. Текущий маршрут опасен. Шанс успеха – 0.01%. Протокол: совет. Воспользуйтесь альтернативным маршрутом»

Система подготовила пакет данных, и перед глазами Бальдура появилась схематическая карта местности. Красная пунктирная линия вела к предполагаемому местоположению криотанка, однако выглядела эта линия как-то странно. Рыцарь не сразу понял, в чем дело, но когда разобрался, то не сдержался и произнес вслух:

– А машинный дух-то хитер! Я бы сам не догадался!

Воин обнажил меч, а затем резко опустил его лезвием вниз. Клинок без труда расколол лед, а следом раздался всплеск воды от погрузившегося в темную пучину доспеха. Бальдур едва не пошел камнем ко дну, но вовремя вонзил меч в лед с обратной стороны. Затем он подтянулся и пробил кромку пальцами свободной руки. Теперь, твердо ухватившись, он мог двигаться вперед под водой, используя лед в качестве опоры. Благо броня оказалась достаточно герметичной, чтобы уберечь внутренние модули от попадания воды. А вотс воздухом было сложнее. Какой-то резерв был предусмотрен системой, но пополнить запасы кислорода из-подо льда не представлялось возможным. Хорошо, что от живого тела Бальдура остался только мозг. С таким небольшим расходом воздуха должно было хватить почти на десять минут. Ровно столько времени было у рыцаря, чтобы добраться до криотанка.

Быстро перебирая руками, Бальдур двигался навстречу боевой машине противника. Таймер на периферии его зрения любезно подсказывал, сколько времени у него еще осталось. Хотя, по правде, убывающая цифра, скорее, только вызывала лишнее напряжение, нежели помогала рыцарю оценить обстановку. Когда пошла последняя минута, индикатор покраснел, и вот тогда уже Бальдур всерьез занервничал. Он даже решил было проломить лед и выбраться наружу, пока еще не поздно, но внезапно почувствовал сильную дрожь в пальцах. Нечто большое приближалось, и это мог быть только криотанк. По ощущению, он находился не более чем в десяти метрах от рыцаря.