Демон Пепла и Слез

– Нас прокляли. До конца мира, до конца света нас заживо похоронили в этой пещере. Не живые. Не мертвые. Лишенные права на смерть. И тогда я пошла на крайние меры ради своего Ковена. Я заключила сделку с Авварионом, отцом сына Лексы, отцом Амброзайоса. Я отдала собственную дочь, я напоила ее кровью убитого Ковена и кровью Аввариона, и я убила дочь собственными руками – чтобы возродить.

Она подошла и подцепила мой подбородок черным когтем.

– Единственная из всех нас она получила право жить. Рожать детей, первый из которых особенный. Ген, который передают старшим дочерям, ген высшего демона. Ген сильнейшего демонического клана. Таких, как ты, больше нет.

На этот раз я подавилась сильно. Закашлявшись, поставила на стол кружку. А шаманка тем временем зажгла какие-то травы, и их едкий запах вконец сбил с толку. Меня по-настоящему начала колотить дрожь. Эта женщина несла что-то… странное. Я не понимала, что она говорит!

– Но прежде, чем обретешь силу, ты должна пройти путь матери. Испить крови высшего демона, умереть и воскреснуть. И тогда освободишься. Освободишься от оков человечности… Обретешь дар огня. Знаешь ли ты, что среди высших демонов нет женщин? – Она улыбнулась, плотоядно и коварно. – Кроме тебя, мое любимое творение. Ты и есть высший демон… почти.

Я отшатнулась, вскочив, и чашка с отваром, упав, больно ожгла колени. Я в ужасе смотрела на спокойно улыбающуюся женщину. На ее лицо, безмятежное, словно это не она говорила безумные вещи. В горле застрял крик ярости и отрицания, но шаманка предпочла не заметить моего состояния. Она покачала головой; черные волосы красиво легли на ее плечи.

– Ты обязана сделать правильный выбор. Амброзайос не оставит тебя. Ты создана для него. Ты часть его. В тебе течет кровь его клана. Получив тебя, он получит трон и власть. Власть над демонами и власть над охотниками. Мы станем вашей силой, как только ты вернешь нам свободу и снимешь проклятие, выполнив договор. Ваш союз, ваши дети, объединят весь мир. Или уничтожат. Таково мое предсказание. Таково будущее. Тебе стоит смириться.

– Вы… ошибаетесь! – Я с гневом посмотрела на шаманку. – Ошибаетесь, ясно! Я никакой не… боже, да вы с ума сошли! Высший демон?! Я?! Это хуже, чем ложь! Это…

– Не демон. Демоница, вот почему ты так ценна. Дети двух высших демонов будут сильнее любого демона и любого охотника, – невозмутимо улыбнулась паучиха. Этот ее безмятежный взгляд… я сжала кулаки, чуть не рыча. Да как она смеет меня в таком обвинять?! – Взгляни на себя.

Она подтолкнула ко мне зеркало, отвернуться было невозможно. Я поперхнулась гневом и яростью, едва увидев отражение. Там, по ту сторону, на меня смотрел кто-то другой… чужой!

– Ты удивительно красива. Ведь тебя создали для него. Но есть и другой… сын Лексы. Только один может обладать тобой. Я вижу кровь и слезы… самозванец не станет спрашивать. Он не даст тебе выбора. Не понимаю, зачем Амброзайос позволяет тебе выбирать…

Ее голос звучал издалека. Единственное, что казалось сейчас реальным – это отражение. Я ничего красивого в нем не видела! Ни-че-го. Глаза, обычно голубые и спокойные, теперь окрасились в странный оттенок красного. Не кровавый, не отталкивающий, даже по-своему красивый. И лишь тонкие венки, разбегавшиеся по векам, внушали дикий ужас. Я не себя видела. Эта девушка в отражении была действительно красива – но она не была мной!

Вздрогнув, я отпрянула, и отражение показало мой привычный облик.

– Что вы со мной сделали?!

Шаманка будто не слышала.

– Но если Амброзайос все решил… – Она помолчала и поморщилась. – Ах, да. Он еще не решил. Иногда будущее сбивает с толку…

– Я не демон! – крикнула я. Сердце бухало в груди набатом. Шаманка удивленно на меня посмотрела, будто забыла о моем присутствии.

– Демон? Ах нет. Пока ты никто. Набросок, зарисовка. Ты должна умереть и возродиться, испив крови высшего. Но ты идеальная зарисовка. Единственный успешный эксперимент за все существование, – голос шаманки понизился. – Разумеется, девочка. Я вижу и другой вариант. Ты можешь остаться зарисовкой на всю жизнь. Жалким, уязвимым человеком. Ты готова отказаться от силы? От власти? От поклонения?

Я не ответила. Гнев покинул меня, оставив пустоту, горечь и беспросветность. Не смогла и звука выдавить. Что-то мешало ответить "готова". Я тихо опустилась на стул: ноги не держали.

– Глупая. Мужчины этого не стоят, любовь преходяща и ветрена. Иллюзорна, – понимающе усмехнулась паучиха. Помедлив, она наклонила голову. – Но ты упряма, не так ли? Похожа на мою дочь. Похожа на меня. Ты еще хочешь знать тайну Амброзайоса?

– Да, – выдавила я. – Но если вы мне поможете, разве не потеряете шанс снять…

– Сняв проклятие, мы обретем силу демонов. Раньше я думала, так надо. Но больше не уверена в этом. Я вижу будущее. Оно расплывчато и зыбко. Меня тревожат видения. Все это, – она обвела рукой, – было затеяно ради мира. Ради великой цели. Но я вижу, что эта цель рассыпается в прах. Мы совершили ошибку. Я знаю, однажды проклятие падет. Но не уверена, что хочу такого будущего. Там нет ничего, кроме тьмы и мрака, в которых мы прожили века. Мы принесем лишь хаос в этот мир…

Она плавным жестом подняла пучок трав, зажгла о свечу и тут же задула. Черный дым окутал шаманку облаком, и лишь ее улыбка казалась ясной и четкой.

– И все же подумай. Хорошенько. Ты никогда не будешь чувствовать себя частью этого мира. Потому что принадлежишь другому. Амброзайос принесет тебе власть, почитание и силу. Я вижу. Ты счастлива с ним… – Она подумала и добавила. – Была бы.

Она положила травы на стол и со вздохом повела в сторону алтаря рукой.

– Я расскажу тебе его тайну. Ложись.

– Что?

– Без тебя ничего не получится.

Я не понимала, и шаманка вздохнула.

– Ты обладаешь моим даром. Даром видеть будущее. И в тебе течет кровь высшего. Мне придется воспользоваться тобой, как проводником высших сил, Лия. Как проводником прошлого. Мне нужна память твоей крови. Мне нужна твоя кровь.

Прозвучало устрашающе. Но, пожалуй, после услышанного меня уже мало что пугало. Я прищурилась, рассматривая шаманку. И, нехотя встав, отправилась к алтарю. Я проехала слишком долгий путь и услышала слишком много, чтобы теперь испугаться капельки крови.

Я остановилась, увидев разложенные у алтаря ножи, и глубоко вдохнула. Ножи приличные. Прямо охотничьи, такими медведей валят. Капелька крови, точно?

– Будет больно? – обернулась я.

– Увидим, – ответила шаманка, чарующе и как-то нехорошо улыбаясь. – Увидим, насколько ты изменилась.

* * *

Странный это был ритуал. Лежа на древнем алтаре, покрытом пятнами въевшейся крови, я смотрела в потолок и старалась не думать, что чувствовали растерзанные на этом самом месте жертвы. Сердце стучало так быстро, что еще немного – и задохнусь; пусть шаманка моя якобы родственница, но я боялась ее даже больше Велора.

– Что мне надо делать? – тихо спросила я и вскрикнула, когда паучиха без предупреждения ударила ножом по моей ладони. Кровь закапала в подставленный кубок, но шаманке этого показалось мало. Сжав ладонь, чтобы кровь текла быстрее, она зашептала слова.

Их подхватило эхо, со всех сторон сразу, погрузив нас в ворох шипящих змеиных звуков. Дыма стало больше. Можно чертить пальцами узоры, как на стекле. Пахло одуряюще. Запах ввинчивался в голову: я моргнула, удивленная тем, как выросла тень шаманки, заняв собой почти всю пещеру, погасив огни своим касанием.

Остались тьма, шипение, шепот… и моя собственная кровь, стекающая в чашу.

– Во славу Алатара! – громко закончила шаманка, касаясь кубка губами. Кажется, крови она взяла многовато.

Я чувствовала себя странно ослабевшей, безвольной, как тряпичная кукла, слишком слабой, чтобы пошевелиться. Только сердце стучало громче с каждым глотком шаманки – словно она не кровь мою пила, а меня саму.

Выпив, шаманка качнула головой.

– Этого мало, – выдохнула она. Ее глаза полыхнули черным, и мне стало дурно. Но сил шевелиться не осталось. Когда шаманка выбрала другой нож, я даже не вздрогнула.

Стены поплыли, как плывет воск свечи, покрылись вязью непонятных символов и букв. Стало трудно дышать, дым застилал глаза… я моргнула, пытаясь вдохнуть – но поняла, что задыхаюсь и шаманка не намерена помогать.

– Але… – я подавилась дымом, так и не позвав Алекса. Голова закружилась, пуская мир круговертью. Я лежала, но с таким же успехом могла стоять или сидеть – было чувство, словно меня подняло над телом, выбросило, вытолкнуло, как пробку.

– Кровью заплатишь за кровь, – шаманка резко чиркнула ножом по моему плечу. Кровь побежала по руке, темная и густая, но я не почувствовала боли. Меня уносило куда-то далеко, под монотонное бубнение, под удары крови в ушах и рваный стук сердца…

* * *

Я не чувствую себя. Не знаю, кто я. Кружусь в танце, будто мной управляют, бездумно, словно в трансе. Мои ноги оставляют кровавые следы. Я ступаю по иглам, мне больно, но мне все равно.

Я лишь игрушка в его руках. Я делаю, что он велит, я живу ради него…

Кругом столько крови. Мои ноги в крови. Она течет к моим ногам, окрашивая все в алый.

– Танцуй же.

И я танцую. Для него.

Но чем дольше танцую, тем больше понимаю, что эта кукла не имеет со мной ничего общего. Ее ноги стёрты в кровь, ее глаза плачут, но мои губы лишь изгибаются в жестокой усмешке.

– Довольно, – говорю я. – Мне наскучила игрушка. Она больше не веселит.

Я поднимаюсь и вкладываю руку в ладонь Велора, поднявшегося вслед за мной. Магия струится по венам, пронизывает мощью и силой. Я больше не маленькая девочка. У меня больше нет сомнений, нет слабости, нет слез.

Мое место рядом с Велором. С ним рядом я сильна, могу быть собой. Я свободна.

Вот кто я.

Марионетка протягивает ко мне руки. Ее губы беззвучно шевелятся, она умоляет сохранить ей жизнь.

Но она наскучила мне.

Я взмахиваю рукой, и голова девушки резко отклоняется вбок. Хруст и "лжелия" падает на пол, нелепо раскинув руки. Она такая жалкая… Дорожки слез бегут по ее щекам, но глаза открыты, все еще. Белый снег укрывает ее одеялом.

– Ты должен кое-что сделать ради меня. – Я смотрю на мертвую девушку и внезапно поворачиваюсь к Велору. – Убей его.

Я вкладываю в руки демона кинжал, и от его прикосновения клинок вспыхивает пламенем. Велор сжимает рукоятку. В его глазах отражается холод моего сердца.

– С удовольствием.

И странно, что в душе моей так же холодно, как в снежном царстве. Сердце мое покрылось льдом.

Таков мой выбор.

* * *

Меня дернуло из видения в реальность так резко, что я судорожно выдохнула, изгибаясь. Видение напугало – не событиями. Мной! Другая я внушала первобытный ужас!

Руки подрагивали, и, чтобы остановить это, я крепко сжала их в кулаки. Так, что впившиеся в кожу ногти оставили красноватые лунки. Хуже всего, часть меня жаждала, чтобы видение воплотилось в реальность. Та Лия… другая… была чем-то большим, чем я.

Я хотела стать ей. Она была цельной. Настоящей. Реальной. Ее сила опьяняла, и я никогда ничего так не желала, как вернуться к ней. Именно вернуться, потому что слова шаманки были правдивы. Я – лишь заготовка. Набросок. Несовершенный, черно-белый, наскоро накиданный на бумагу.

Меня еще нет.

Я глубоко вдохнула, привыкая к реальности. Вырваться из видения оказалось сложнее, чем я думала. Непонятная тоска сжала сердце – и тут же отпустила. С видениями всегда так: живешь в них. Или они в тебе. Но рано или поздно реальность проясняется.

Шаманка что-то шептала, глубоко вдыхая дым. Пока не посмотрела на меня. В ее глазах стояла ночь, она не видела меня, но видела что-то за пределами этой комнаты и всего, что существует в этом мире.

– Он в пепел все обращает, – нараспев произнесла она. Ее голос звучал глухо, почти сливаясь по звуку со змеиным шипением пещеры. – Но сам от любви слез сгорает.

Она медленно подожгла и тут же задула травы. Дым повалил от них плотными клубами, расползаясь во все углы и щели. Шаманка замолчала. Ее безмятежное лицо помрачнело, будто там, по ту сторону мира, она увидела то, что ей не понравилось.

– Брат же его опасное зло. Клинок из пепла поразит его, – завершила она и, выдохнув, резко наклонила голову. Черные волосы упали на ее грудь, руки безвольно повисли вдоль тела.

Я сделала к ней шаг и остановилась. Я знала это чувство. Чувство опустошения. Чувство, что душе обрезали крылья. Приковали к реальности. Заточили в теле.

– Уходи, – глухо бросила мне она. Я бы многое хотела у нее спросить, но вместо этого развернулась и подчинилась.

Вслед дышала тишина, такая глубокая, что можно услышать, как дым от свечей стелется по камню.

Я поняла ее. Поняла лучше, чем хотела бы. Каким-то неправильным, невероятным образом я оставила часть себя шаманке, заполучив в обмен бремя ее дара. Теперь я знала слабость Велора. Знала, как его убить. Видела это, чувствовала в мелькнувшем видении, где-то там, за пределами этого мира.

Слезы. Смерть Велора – это слезы.

…я бы все отдала, чтобы забыть это знание. Я не желала смерти Велору – и никогда не смогу пожелать.

Глава 33. Уйти живым из гостей

Не могу быть демоном. Невозможно. Я лишь девчонка – а, по словам отца, от девчонок одни проблемы и никакого толка. Я привыкла, что моя роль – играть куклу.

И никогда не думала, что способна стать кукловодом.

Быть куклой удобно. Не надо решать. Не надо думать. Делай, что говорят, и наряжайся в красивые тряпки. Меня всегда это успокаивало, как ни странно. Я никогда ничего не решала, за меня решали другие.

А сейчас, столкнувшись с выбором, я бы отдала все, лишь бы его избежать.

Я подняла голову, рассматривая статую Велора. Красив. Безупречен. Идеален – всегда. Тень от статуи стелилась по всей пещере, приглушая огни свечей, словно власть демона дотягивалась даже сюда.

Вдруг я делаю ошибку, бегая от договора? Ведь от меня не отстанут. Смерть Велора разорвет договор, но найдутся другие демоны… его брат, например. И еще сотня высших, которые не прочь занять трон Аристола.

Внезапный порыв ветра пробежался по полу, перекатывая мелкие камни; несколько свечей погасли, задетые холодом. Я обернулась, следуя за ветром взглядом, и наткнулась на внимательный взгляд зеленых глаз. Настолько нереальных, неестественно ярких… ветер взметнул плащ Велора, и демон, приблизившись, склонил голову.

– Скучаешь по инкубчику? – спросил он ехидно, заставив меня моргнуть от неожиданности. Образ Велора растаял, как свеча, явив мне Алекса.

Я судорожно вздохнула. Должно быть, игра света. Или очередное видение. Алекс небрежным жестом скинул с камня дары. Эффектно отбросил полы пальто и нагло присел на краешек алтаря, не обращая внимания на звон колец, цепочек и прочих священных подношений.

Жених запылился за время путешествия, что ни капли не убавило его природного обаяния. Это, должно быть, врожденное: всегда выглядеть с иголочки, даже если неделю провел в компании кровожадных полудемонов. Я рассеяно убрала с лица выбившуюся прядь. Как можно спутать жениха с Велором? Вот Велор, он так противно никогда не ухмыляется!

– Не поверишь. Ты пришел, и заскучала!

– Никогда не понимал, что ты в нем находишь. Сейчас он вообще мраморный! У вас, у девочек, странные вкусы…

– У меня же нет под боком Ани, чтобы с ней всю дорогу мило ворковать! – буркнула я. Ухмылка Алекса стала противнее, хотя куда дальше. Он убрал мне за спину вновь выбившиеся из прически волосы и изогнул бровь.

– Какая ты ревнивая! Может, не зря ревнуешь. Если бы не угроза, что из моего черепа сделают карандашницу, то мелкая вполне ничего так… инкубами интересуется меньше… решено! Меняю невесту! – Каюсь, не выдержала и толкнула нахала в плечо! Рассмеявшись, Алекс примирительно поднял руки. – Ладно, уговорила! Кто мне позволит? Связан узами навечно, дай на твоей груди порыдаю!

– Обойдешься! – возмутилась я, кутаясь в пуховик.

Жених наблюдал за мной с интересом, как кот за пойманной мышью, и чему-то улыбался. Захотелось срочно научиться искусству вырезания карандашниц из черепов, но настроение Алекса внезапно изменилось. Он помолчал, теперь рассматривая меня серьезно и без тени насмешки.

– Слушай, Лия, – вздохнул он, сбрасывая маску шутливости. – Ты должна знать. Кем бы ты ни была…

– Демоном, Алекс. Называй своими именами, – резко отвернулась я.

– Да плевать, хоть зомби! Мне все равно, ясно? – сощурился жених. – Хочу, чтобы ты знала. Фиолетово, кто ты. Мне просто нужна ты. Всегда.

Он прикоснулся к моей щеке, заставляя на себя взглянуть. Всегда удивляло, как точно он угадывает мысли! Алекс ненавидел демонов, так что вчера остаток дня я избегала его, не желая видеть презрения в родных глазах.

Напрасно боялась. Кажется, он принял все это лучше, чем я сама. На душе стало легче. Захотелось его поцеловать, почувствовать вкус его губ снова – будто это могло хоть что-то изменить.

Но, наткнувшись на тяжелый взгляд Ани, пристально за нами наблюдавшей, я облизала губы и недоверчиво переспросила:

– Зомби?

– Если задуматься, милейшие создания. Молчат в тряпочку, демонов не любят… к тому же, моего обаяния на двоих хватит, моя зомби-белочка, – Алекс дурашливо потрепал меня за щеку.

– Ты сумасшедший, – тихо засмеялась я.

– Зато какой обаятельный? Жаль, конечно, что ничего не узнали, – Алекс сунул руки в карманы и задумчиво нахмурился. – Я тут подумал… что, если шаманка в сговоре с Амброзайосом, вот и молчит? Может, вспомнишь, было в ее словах что-то…

– Нет. Не было, что ты! – поспешно перебила я, отводя взгляд. – К тому же, мы знаем, как убить его брата… Говорила, не Велор угроза!

– Ну, если тебе хочется наплодить кучу инкубчиков с ним, тогда конечно, нет. Защищай его, защищай! – ехидно хмыкнул жених. Будто легкомысленно, но с тенью раздражения, и я прищурилась.

– Ты иногда… невыносим!

– Только иногда? Я плохо старался, – хмыкнул Алекс. Я скривила рожицу, он улыбнулся, и стало ясно: как тут ни распинайся, а последнее слово останется за ним.

Я ведь так и не призналась, в чем смерть Велора. Все рассказала, а это… не смогла выдавить. Кто его знает, почему. Может, потому, что жених даже на статую смотрит так, словно готов мрамору вендетту объявить. Если узнает, что слезы способны умертвить Амброзайоса, то зальет демона горючими слезами по макушку.

Алекс, уловив недомолвку, подозрительно сощурился, и я небрежно отбросила за спину волосы. Парни всегда отвлекаются, когда так делаю; вот и жених заинтересованно проследил за жестом. А потом вернул волосы на место, словно ему так больше нравилось, – и снова взглянул на меня. Теперь внимательно и цепко, подняв бровь и требуя ответа.

О, я знала этот взгляд… никогда перед ним не могла устоять! Подкравшейся Лиске я обрадовалась, как дождю из золотых монет, тем более, что жених, вздохнув, переключил внимание на девушку.

– Держи! Я тут травок всяких насобирала… особенных! – Та с таинственным видом всунула ему в руки сверток. Что… опять эти травы?! Выбросить их срочно! Но, прежде чем мне это удалось, жених проворно сунул подарок за пазуху и сверкнул улыбкой.

– Пригодятся! – выразительно скользнул он по мне взглядом. – У них такое интересное действие…

Интересное? При воспоминании о прошлом вечере к щекам прилил жар; чтобы никто не заметил, я нагнулась и подобрала кольцо, подкатившееся к ногам. Хотела бросить обратно на алтарь, но застыла. Печатка. Роза. Робкая мысль мелькнула в голове, и я наконец-то за нее ухватилась.

– Лиска? Эта роза здесь везде… а почему?

– …травки заваривай осторожно, в чаек пару капель, это расслабит, и легче будет общаться, ну ты понимаешь… – как раз втолковывала девушка Алексу, но при моем вопросе оба стыдливо заткнулись. Лиска искоса посмотрела на огромный узор розы, раскинувшийся под статуей Велора, и пожала плечами. – Это метка клана Амброзайоса. Роза, ты разве не знала?

Я не ответила, внутренне сжавшись, как пружинка. До сих пор об этом не задумывалась… Я прикрыла глаза, вспоминая Алексию. Значит, ее сын действительно брат Амброзайоса. Значит, мой отец хотел продать меня демону.

– Мой отец знал, что обещает меня демону, – глухо прошептала я.

– Вовсе не обязательно, – покачал головой Алекс. – Уверен, что не знал. Никто не захочет дочери такой судьбы.

– Мой захотел, – горько усмехнулась я и со злостью бросила печатку обратно на алтарь. Отец знал, я чувствовала это необъяснимо, как чувствовала, что вся эта заварушка без него не обошлась. Хотел, видать, свою пешку в Аристоле, да что-то не так пошло.

Не знаю, что собирался ответить Алекс. Шаманку я не увидела, а, скорее, почувствовала. Не только потому, что вокруг повисла мертвая тишина, словно оборвали ноту, – но и по крайне мерзкому ощущению, будто каждый волосок на теле ползет вверх. Многим знакомо чувство, когда чужой взгляд сверлит спину… а у меня было ощущение, что мою спину сверлит взгляд демонической женщины на восьми лапах, облизывающейся и вооружившейся ножом и вилкой.

Вилки с ножом, ясное дело, у нее не было. Но менее жутко не стало.

* * *

Я резко обернулась. Что шаманка с подданными делает, что ее так боятся? Изгнанные стремились убраться с ее дороги, да и сама я кусала губы от желания последовать их примеру.

Впрочем, шаманка могла – но пока не укатала меня в кокон паутины. Я отделалась капелькой крови… или ведром крови, судя по слабости… но могло быть и хуже.

Паучиха остановилась напротив, сложила на животе руки и окинула нас умиротворенным взглядом. Так змея притаилась и ждет на крыльце, чтобы ужалить. Краем глаза я заметила, как Алекс шепнул что-то Лиске и всунул в ее руки платок.

Я напряглась. Действительно, слишком просто нас отпускают. Учитывая репутацию полудемонов, включающую в себя коварство, кровожадность и скелеты в паутине, это подозрительно.

Решительно встряхнув головой, я отбросила беспокойство. Бегло взглянула на Алекса – нет, на помощь не спешит! Все правильно, моя демоническая бабушка – мне с ней и прощаться.

– Я хотела сказать спа..

– Ах, не благодари, сладенькая. Я следовала путями будущего, тропами грядущего. Подойди, – властно приказала она. Ноги сами сделали шаг, а стоило приблизиться к шаманке, как она молниеносно схватила меня за руку и дернула к себе.

Ее когти до крови впились в кожу, вонзились по самое основание. Я закусила губу, но не пикнула. Это действительно "капелька крови", а не парочка ведер, как на ритуале. Начинаю привыкать!

– Позволь подарить тебе последний подарок, – улыбнулась ведьма, настойчиво продавливая когти под кожу. И чем больнее становилось, тем сильнее заползала шаманка в голову.

Сердце застучало быстрее, я пошатнулась, шипя от боли. Видение было кратким, обжигающим, туманным. Я зажмурилась, погружаясь в кусочек будущего, в отрывок еще не существующей жизни.

Как наяву я увидела юную девушку, она оборачивается, ее волосы белее снега, но она кажется до невозможности похожей на меня… как две капли воды. На ее ключице – роза, в ее руках роза. И я вдруг понимаю – моя будущая дочь, не рожденная, та, которая может никогда не родиться.

Я отступила, отдернув руку. Зачем мне это показали? Шаманка – адская все-таки стерва!

– Не ошибись с выбором, – протянула шаманка, медленно облизывая окровавленные когти, один за другим. – Подумай над моими словами. Подумай, чего на самом деле хочешь. Второго шанса не будет…

Она помолчала и перевела взгляд на Алекса. Глядя, как ее глаза сужаются, я забеспокоилась. В них стоял… голод. Не женский, а настоящий, жгучий голод, от которого живот скручивает. Шаманка многозначительно облизала последний коготь и прищурилась, будто оценивая, сколько крови умещается в моем женихе.

Я попятилась к Алексу. Погостили и хватит! Пора убираться, пока нам не устроили прощальную вечеринку с главным блюдом "дорогие гости в собственном соку".

– Мне, в общем… Было приятно с вами познакомиться, и я буду скучать… – проблеяла я, натолкнувшись на гробовую тишину с кучей голодных светящихся глаз вокруг. Схватив Алекса за рукав, я решила поискать место поближе к выходу. – Пойдем мы, да, Алекс?

– Пойдешь ты с сестрой, а он останется, – невозмутимо изрекла шаманка, даже не изменившись в лице.

– А? – От удивления из моей головы даже Велор вылетел. Это что за шутки?

– Он чужак. И, в конце концов, мешает моему Ковену. Он останется здесь, до тех пор, пока мы не обретем свободу.

– Мы так не договорились! Мало ли, когда вы свободу обретете?! А вдруг лет через двести?

– Значит, он останется здесь на двести лет.

– Что? Люди столько не живут!

– Мы похороним его с почестями, – без намека на издевку кивнула шаманка. Но где-то в глубине души я знала: издевается.

– Вот не поверишь, но я ожидал подобного, – покорно вздохнул Алекс и кивнул Лиске. Та зачем-то приложила платочек к глазам.

Помедлив, жених снял с плеча рюкзак, сложил в стороне. Постоял с унылым видом, пока я недоуменно хмурилась, – и вдруг ка-а-ак пнул рюкзак в сторону Изгнанных! Аж искры полетели – в буквальном смысле: рюкзак полыхнул алым, разбрасывая вокруг огненные всполохи. Бабахнуло, послышались крики, визги – а все вокруг медленно, но верно начало заволакивать каким-то едким желтым туманом.