Утопическая элегия. Эпос

Бытиев замолчал, выжидательно осматривая окружающих его людей, будто ожидая апелляции на его терраду. Он был весь напряжен словно барс, приготовившийся к прыжку на того, кто хотя бы движением выдаст свое несогласие с ним. Но вся студия молчала, и тишина эта безмерно давила на слуховые перепонки. Да же онлайн голосование «за» или «против» застопорилось. Молчала вся страна. Шок был огромен.

Выждав некоторое время, Айвон продолжил. Но теперь его выступление было не столь эмоциональным, а скорее слегка уставшим:

– Теперь, я хотел бы осветить Вам гражданско-правовые и административные аспекты моей крезиденской программы, – на слове «крезидентской» он сделал акцент, а потом выжидательную паузу, может кто-то возразит ему, не торопится ли он позиционировать себя как крезидент. Но нет, все молчали и даже его оппоненты, казалось, примирились с этим. – Так вот, не всегда надо решать вопросы координальными методами, бывают ситуации, когда сложно определить виновного человека, или ситуация произошла по халатности, а не по злому умыслу. И в такой ситуации использовать лицензию либо не к кому, либо виновных несколько. Так что же делать в таком случае? -Айвон обвел всех взглядом и усмотрел в устремленных на него глазах легкое недоумение. – Хорошо, – продолжил он, – попробую привести Вам некоторые примеры. И так, идет, скажем, человек зимой по улице, упал, сломал ногу. Упал потому, что ответственная организация, будь-то частная или государственная не очистила тротуар от снега и льда. Либо он упал при входе в какое-то здание, или на него упала сосулька с крыши, или по халатности человеку не оказали своевременную медицинскую, или административную, или силовую органами правопорядка помощь, или скажем, человек, находясь в общественном помещении, пострадал от пожара этого помещения, понес материальные убытки по халатности или неисполнения своих обязанностей той или иной организации или должностным лицом и так далее. В общем, случаи, в которых человек или его имущество пострадали без прямого воздействия на него другого человека или организации. Одним словом, гражданско-бытовые и административные нарушения, где человек несет не столько моральные и физические, хотя и они конечно присутствуют, а больше материальные убытки, в прямом или косвенном виде. Что ж происходит в таких случаях в настоящее время? Пострадавший должен сам доказать, что он пострадал, должен практически сам найти тех, по чьей вине он пострадал и доказать это. Подать в суд и пройти все судебные тяжбы. Потом дождаться решение суда, а оно будет на стороне тех, кто больше даст взятку. И даже если суд будет на стороне пострадавшего, это еще не говорит о том, что виновные возместят пострадавшему материальные убытки, применяя всякого рода юридические нюансы. И это, как Вы сами видите сплошь и рядом. Как правило, виновен во всем сам пострадавший, мол, оказался не в то время и не в том месте. Что же предлагаю я. Пострадал человек в той или иной ситуации, по вине какого-то другого человека или организации в независимости частной или государственной, идет в медицинское учреждение, берет документ, подтверждающий причинения ему физического ущерба. После чего с этой справкой идет в единую организацию, назовем ее верховной коллегией исполнения справедливости и по предъявлению медицинской справки потерпевший от виновного незамедлительно, без всяких судебных тяжб, получает от виновных лиц все, что он считает необходимым, и никто не вправе за него определять сумму компенсации его страданиям, только он сам, так как только он сам может решить сколько стоят его страдания и пострадавший может забрать хоть все, что есть у виновного, это его право. Человек поскользнулся на обледенелом пороге магазина, так как работники этого магазина не удосужились убрать лед, и сломал ногу, он пострадал. Он может в качестве компенсации забрать себе этот магазин. Человека сбивает автомобиль, при желании пострадавшего, виновный обязан будет отдать ему все свое имущество, без учета степени виновности. Факт есть и этого достаточно. Это так же может происходить и при нанесении материального ущерба. Скажем, к примеру, на машину какого-то гражданина упало сухое, аварийное дерево. Автомобиль пришел в негодность. Стоимость автомобиля небольшая, но пострадавший может востребовать у организации, которая обязана была, но не приняла мер по устранению этого дерева, любую сумму, хоть забрать себе всю эту организацию. И так далее. Случаев, как Вы сами понимаете, к сожалению, может быть очень много. Но все это как бы в общих чертах. Естественно, данный пункт моей программы, требует более щепетильного подхода, более внимательной обработки. Но в общих чертах именно так, как я Вам озвучил.

– Извините, что перебиваю, – произнес ведущий, – но может произойти экономический коллапс, финансовая чехарда. Если скажем, сосулька упадет на какого – нибудь бомжа, он заберет себе организацию обслуживающую здание, с которого упала сосулька и развалит его или пропьет, ведь он же ничего не умеет.

– Ну, во – первых…, а бомж, что не человек, его можно гнобить и с презрением относиться к его жизни? Бомжы разные бывают. Не зарекайтесь, судьба и Вас может сделать бомжом. Во-вторых – эта организация и так уже можно сказать развалина. Зачем нужна такая обслуживающая организация, которая не выполняет должным образом свое дело. И в третьих, а именно это и есть суть данного аспекта моей программы, которую я хотел Вам раскрыть отдельно, но Вы своим вопросом подвигли меня к этому сейчас. Так вот, суть именно в том, что бы, как Вы говорите, не происходило финансового хаоса. Суть в том, что этим самым, я стабилизирую и экономическую ситуацию, и мобилизую отношения к своим человеческим и профессиональным обязанностям. Не хотите ничего терять, искорените халатность и безразличие. Все начнут с высочайшей ответственностью относиться к поставленным им задачам, как профессиональным, так и человеческим, ибо испугаются при их неисполнении потерять все. Со вниманием и добросовестностью выполнять свои обязанности, как физического лица, так и должностного. Поэтому, если руководитель организации, обслуживающей дом, не захочет, что бы бомж забрал у него его организацию, то он посбивает все сосульки на этом доме, уберет лед и снег в зоне соей ответственности, буде систематически следить за качеством технического состояния дома, что бы ни дай Бог, кто —либо пострадал по его вине, а потом забрал у него все, что он имеет. И не надо здесь ни каких контролирующих организаций, которые ходили бы и искали какие-либо нарушения, а потом пытались бы привлекать к ответственности нарушителей. Потому, что как правило, часто бывает из-за юридических нюансов привлечь к ответственности сложно и нарушители это знают, и, не боясь пренебрегают своими обязанностями, а люди страдают, – на мгновение остановившись, Бытиев продолжил. – Да, в общем, как-то так! – и обвел всех скромной улыбкой. – Я, конечно, понимаю, – слегка задумчиво сказал Айвон Бытиев, – что сразу сложно будет при принятии моего закона изменить психологию человека. Сразу люди не станут высокодуховными и морально чистыми. Поэтому убрать сразу все государственные контролирующие и карающие органы не получится. Конечно, они какое-то время еще будут нужны. Все- таки, пока человеку мало одной лицензии и пока у человека духовность практически – ноль, еще востребованы будут контролирующие и карающие органы. Но, я уверен, – тут Айвон возвысил свой голос и даже как показалось присутствующим, он толи немного взлетел, толи привстал в кресле, – да, уверен, что наступит такое время, и я думаю, что оно наступит очень скоро, по крайней мере, я на это надеюсь, когда не страх за свою жизнь или за потерю материальных благ заставит человека быть человеком, относиться без хамства, с уважением и вниманием к другим, а его высочайшая духовная и морально-нравственная чистота. Которая, пусть может и будет достигнута под гнетом страха, который, как цунами смоет всю мерзость из нашего общества и наших душь, тем самым предоставив последующим поколениям чистые поля, для засева их любовью и заботой друг к другу.

ПОСЛЕДСТВИЯ ПРАВЛЕНИЯ АЙВОНА БЫТИЕВА

Я сидел как в ступоре. С одной стороны, я понимал логичность действий Айвона Бытиева, а с другой вроде бы, как и беззаконие, путем узаконивания самосуда. Но, в конце концов, врач только определяет болезнь и методы ее лечения, а больной сам решает принять это лечение или отказаться.

– Вот, как-то так, – вывел меня из потока моих мыслей голос Кева.

– Что, извините? – спросил я.

– Я говорю, таким образом, Айвон Бытиев стал крезидентом Сории.

– То есть, Вы хотите сказать, людям захотелось мочить всех направо и налево? – с нотами недоумения и на повышенном тоне спросил я. – Неужто Вашему обществу захотелось кровавой вакханалии?

– Да, похоже, Вы меня плохо слушали, перед кем я здесь распинался, – уже с еле сдерживаемой злостью ответил Кев. Но потом, успокоившись, продолжил. – Людям, как раз и не хотелось ни какой вакханалии, им захотелось помощи. Когда ребенка порят ремнем по мягкому месту за баловство, это же не говорит о том, что ему хотят зла, наоборот его наставляют на путь истинный, только ребенок этого не понимает, а народ Сории это понял и принял.

– Хорошо, – с апатией сказал я, так как все это мне казалось ужасным, – продолжайте.

– А что продолжать, – практически без эмоционально продолжал Кев, – Айвон стал крезидентом, за него проголосовало около 100% населения Сории. То, что он говорил, он сделал.

– А как же происходил сам процесс использования лицензии?

– Да как, были созданы государственные организации, в которые приходили люди со своими лицензиями, сдавали их, им выдавали однозарядные пистолеты, на подобие старых, пищальных. Использовать их можно было только раз, потом их надо было сдать. Пистолет регистрировался за человеком, который получал этот пистолет и если этот пистолет еще раз использовался, человек, за которым он был зарегистрирован, подлежал немедленному уничтожению. Максимальная убойная сила у него была до 5м. Так, что реализатор лицензии и его жертва были на расстоянии близкого визуального контакта. Убийца, должен был смотреть в глаза своей жертве, что приводило к эмоционально-психологическому изменению в человеке, и обязательно все должно было происходить в общественном месте, что бы другие люди видели, что происходит с душевным состоянием убийцы и убиваемого, дабы с четкой ясностью анализировать свои поступки и деяния. Конечно, первоначально была, как Вы сказали, кровавая вакханалия. Ненависть и злоба переполняли людей. Кто-то практически сразу использовал свою лицензию, а потом уже с нарушением закона убивал своих обидчиков. Но, за незаконное убийство казнили публично, без выискивания смягчающих обстоятельств у убийцы, без определения объективных причин. Так как человеку была дана лицензия, и он должен был использовать ее только в крайнем случае, жизненно необходимом для него, а он, может быть, использовал ее по пустяковой причине. А вот убийство, за которое его казнили, может и было для него жизненно необходимым, но он использовал свою возможность на пустяк и поэтому люди стали понимать, что образно говоря, казнили человека за убийство не являющейся необходимым. И вот, мало по малу, люди стали менять свою психологию. Стали происходить случаи, когда в момент реализации лицензии, люди не стреляли, все-таки не так просто убить, глядя в глаза жертве. Они стали оттягивать возможность использования своей лицензии на более необходимый для них случай, т.е. стали более терпимыми к другим. В тоже время стали с большим анализом относиться к своим поступкам, стараясь по возможности не огорчать других, пытаясь понять отношения других к своим поступкам, тем самым создавая меньше негативных ситуаций. Люди стали меняться, я имею ввиду духовное их состояние стало меняться. Вначале, терпимость и сдерживание своих пороков было искусственным, а потом, в следующем поколении они были как условные рефлексы и так далее. И вот поколение за поколением, терпимость, доброта, уважение, забота, в общем, все положительные качества человека стали его естественным состоянием его души. Люди забыли, что такое злоба, презрение, хамство и подобные им чувства по отношению к другим. Надобность в лицензии сама собой отпала. В начале, когда психология человека стала меняться, их стали использовать все реже и реже, потом постепенно их перестали брать, а теперь люди уже и не помнят, что им помогло стать людьми.

– И, что, – спросил я, – вообще не бывает хоть иногда всплеска эмоций, не уж то все стали атрофируемые?

– Ну почему же атрофируемые? Скажем, если Вы едите по ровной, гладкой дороге, у Вас появляются какие-либо негативные эмоции по отношению к этой дороге? Вы даже можете себе позволить бросить руль, и Ваш автомобиль будет все равно идеально продолжать свое движение. Правильно?

– Да, – согласился я.

– Ну, тогда, раз Вы бросили руль и просто сидите, не управляя автомобилем, а он движется дальше, значит вы атрофируемый?

– Ну почему? Просто хороший автомобиль, хорошая дорога, нет никакой опасности.

– Хорошо, – продолжил Кев, – а если дороги все разбиты, ямы и кочки, Вы сможете бросить руль, и не появятся ли у Вас негативные эмоции?

– Ну что Вы задаете глупые вопросы, – с легкой обидой сказал я, – Вы сами все понимаете.

– Понимаю. Вот и в нашем мире атрофируемых нет. Просто у нас хороший автомобиль и едет он по хорошей дороги. Поэтому у нас нет негативных эмоций. Вот, в общем-то, и все.

Образовалась временная пауза. Молчал он, молчал и я.

– Скажите, – первым нарушил молчание я, – не уж-то так все просто, – убей и стань хорошим?

– Да что ж Вы такой непонятливый, – уже с нескрываемым раздражением ответил мне Кев. – Не уж-то Вы не поняли в чем суть. Хотя по большому счету я как бы Вам раскрыл техническую сторону образования нашего общества, но были еще философские течения, которые также вносили существенную лепту в образование морально-нравственного облика нашего социума, и под давлением этих философских течений у людей образовалось моральное восприятие бытия.

– Что ж, я никуда не тороплюсь и готов уделить Вам время, выслушивая Вас, – правда моя фраза получилась несколько саркастической.

Кев скромно улыбнулся.

– А это уже ни ко мне. Я историк, а философы другие индиго. Вам нужна комната №2.

– И что, я могу с легкостью сейчас уйти в комнату №2 и меня примут?

– Ну, я же Вас принял, – улыбаясь сказал Кев. – Да и вообще, у нас запретов нет.

Если честно, мне не очень хотелось уходить от Кева, но я хотел понять, что же еще подвигло это общество к исцелению от скверны и идеальному бытию. Я не хотел верить, что только низменные желания убивать и самосохраняться создали на земле Рай. Ведь человек же не животное. Я хотел верить, что что-то еще, а именно душевные качества, а не только разум помогли человеку стать человеком.

Я искренне поблагодарил Кева, встал и пошел к двери, обернувшись, я увидел, что он смотрит в окно, куда-то в даль, может он смотрел в будущее, а может в прошлое, потому, что и то, и другое определяет настоящее.

Я вышел в коридор, тихо закрыл за собой дверь в комнату Кева и направился к администратору, что бы он указал мне путь в комнату №2, да, ни дорогу, ни саму дверь, а именно путь к этой двери.

Да, путь, каков он будет этот путь дальше???

СУТЬ БЫТИЯ

«Я в Бога не верю, я знаю, что он есть»

ФАТУМ

Я подошел к администратору, мои глаза были устремлены на него, но его я не видел. Я был в прострации и полностью отрешен от окружающего мира. Внешне спокоен, но внутри возбужден, как ураган. Мысли неслись в моей голове со световой скоростью, не успевая, цепляться друг за друга и создать логическую цепочку мышления. Было такое ощущение, что материальная оболочка исчезла, а остался только водоворот эмоций.

– Ну, что Вы получили информацию, которую хотели? – слова, будто пронеслись в бушующем потоке нейронов моего мозга. От этих слов сознание постепенно стало сливаться с моей материальной оболочкой.

– Что, что Вы сказали? – произнес я и стал медленно осмысливать окружающую меня ситуацию.

– Я говорю, Вы узнали то, что хотели узнать? – снисходительно, и по – доброму улыбаясь, опять проговорил администратор.

– Частично, – произнес я с напряженным лицом, но уже с нормализующимся эмоциональным состоянием. – Мне раскрыли исторические предпосылки образования Вашего общества, а вот для познания духовной его составляющей, посоветовали обратиться к другому индиго – философу, в комнату №2. Укажите мне, пожалуйста, этот путь.

– Ну что Вы, я только укажу Вам комнату №2, а Ваш дальнейший путь укажет Вам тот, кто находится в этой комнате.

При этих словах у администратора были хитро прищуренные глаза, которые будто говорили мне: «Ты только стал дышать, а теперь иди, открой глаза своей души, и пусть она познает свет».

Он повел меня к двери с №2, которая была почти рядом с дверью, из которой я вышел, тихо постучал и открыл ее передо мной. Я стоял вне решительности и с легкой опаской смотрел на администратора. Из комнаты не прозвучало ответа с разрешением войти, а дверь уже передо мной открылась. Лицо администратора не выражало ни каких эмоций. Он просто стоял и держал своей рукой открытую дверь, ожидая, когда я уже в нее войду. И я вошел. Дверь тут же за мной захлопнулась, правда без шума, словно никакого движения за моей спиной не произошло. Комната была точно такой же, как у Кева. Царил такой же полумрак. Убранство ее было так же аскетично. Но, что больше всего меня поразило, так это то, что за таким же столом, сидел Кев. Я был ошеломлен. Это, что за шутки. Водить меня по разным комнатам, но к одному и тому же человеку. Это, что театр одного героя? Сказал бы мне сразу, что он еще и философ, и не надо было бы устраивать этот променаж или они тут, таким образом, хотят раздуть во мне эйфорию чувств и эмоций. Я было, уже хотел оправдать их ожидания и излить на Кева все свои ощущения от сложившейся ситуации, как вдруг отчетливо услышал:

– Входите, Немо.

Эти слова мгновенно застопорили все мои бурные негодования.

– Входите, входите, я Вас жду.

Я стал медленно подходить к говорящему. Благо дело, что он говорил человеческим языком, а не использовал телепатические возможности.

Чем ближе я подходил, тем больше убеждался, что это Кев. Фактура была идентична.

– Кев, что за шутки, могли бы…, – но закончить свою фразу я не успел.

– Я не Кев. Меня зовут Фатум.

– Да ладно, к чему весь этот цирк. Хотя конечно, если Вы только не идеальный близнец, – в эти слова я постарался вложить как можно больше сарказма и издевки. – Если Вы не Кев, то, как же Вы тогда узнали, кто я и откуда узнали, что я к Вам приду?

– Я не Кев, я Фатум, – еще раз спокойно и без эмоционально произнес сидящий передо мной человек. – Кев мне все о Вас рассказал. Кто Вы, о чем интересуетесь и что Вы идете ко мне.

– Да? Не уж-то? И как же он это сделал, позвольте спросить? Может, отстучал через стенку? – сарказм и издевку в своем голосе, я намеренно усиливал.

Тут человек, который назвал себя Фатум, пристально посмотрел на меня и у меня в голове прозвучали слова: «А Вы догадайтесь?».

Боже, какой же я болван. Они же телепаты. Как все просто. Стыд и ярость за свое мерзкое поведение охватили меня. Я готов был провалиться сквозь землю.

– Извините, – произнес я почти шепотом, с опущенной головой, как нашкодивший ребенок.

– Проходите, присаживайтесь за стол, – с улыбкой произнес Фатум.

Все также с опущенной головой и, не поднимая глаз от стыда за свое недоверие к Фатуму и Кеву, я пошел и сел за стол.

– Вы меня, пожалуйста, извините за мое недоверие к Вам, – уже более отчетливо произнося слова, продолжал, – но Ваш внешний вид меня очень сильно обескуражил. Вы же копия Кева.

– Да, мы все индиго похожи друг на друга. Можно сказать, что внешне мы копии.

– Но как…?

– Вы уже знаете про вакцину, которая продлевает жизнь индиго.

– От куда Вы …?

– Я же Вам уже сказал, что Кев мне все рассказал. Я думаю, не стоит больше задавать глупых вопросов. Так вот, эта вакцина не только продлевает жизнь, но преображает нас внешне в идентичных людей. Надеюсь, знакомство закончилось, и я могу поведать Вам то, о чем Вы хотите узнать, т.е. о духовной составляющей нашего общества. Предысторию и технологическое образование нашего социума Вам поведал Кев. Но я надеюсь, что Вы понимаете, на одной технологии, как и на одной идеологии невозможно создать идеальную субстанцию бытия. Все живое разделено на две части, как Инь и Янь. И только при их воссоединении образовывается стержень, держащий всю структуру созидаемого. Вот и наш мир и человек, как индивидуум в отдельности были образованы насаждением технологических рычагов воздействия и духовных, о которых я готов Вам рассказать. Вас это еще интересует?

– Да, конечно, если бы меня это не интересовало, я бы здесь не находился.

– Похоже, в Вашем обществе духовность застопорилась, если конечно она у Вас вообще присутствует?

– Присутствует, но все в меньшей и меньшей степени. Наше общество практически стало от него отказываться. Жажда материальных благ и пороков, как плесень поглощает оставшиеся малые ростки духовности. Ведь человек, который имеет хоть малую толику духовности не будет, остервенело желать материальных благ невзирая на то, как он уничтожает все вокруг себя ради жажды наживы. Поэтому духовность монотонно и планомерно изживается из нашего общества. У кого еще осталась честь, тот становится изгоем.

– Да, – немного задумавшись произнес Фатум, – и в нашем обществе происходило что-то подобное, только после введения закона «Лицензия на убийство», когда люди под страхом искусственной непредсказуемости потери жизни стали задумываться о сути бытия, стали появляться носители истины к которым, с начала с легкой неохотой, а потом все больше и больше стали прислушиваться и в конечном счете истина в том объеме, в котором нам ее предоставил всевышний разум, была принята обществом, и люди стали жить по законам этой истины. Вот так практически и образовался наш идеальный мир. Между прочим, без ложной скромности скажу, один из моих пращуров был одним из носителей истины, получая ее от всевышнего разума и передавая людям. Конечно, были и другие носители истины. Я же являюсь аккумулятором почти всех основополагающих истин, которые на сегодняшний день даны нам всевышним разумом. Я говорю «на сегодняшний день», потому что не все истины могут быть доведены до человечества, так как не ко всем люди могут быть готовы сегодня, и не все могут восприниматься адекватно. И так, об истоках духовного образования нашего общества, вернее о появлении истин в нашем обществе, об их зарождении, я начну повествование со слов моего пращура, стараясь с большей точностью донести его слова.

Фатум на какое-то мгновение замолчал, пристально глядя на меня с легким видом пренебрежительного недоверия, словно думая: «А стоит ли рассказывать что-то. Даже если он и принесет нашу духовность в свой мир, сможет ли этот мир измениться, познать и принять эту духовность, судя по его эмоциональному поведению, мир этого Немо безнадёжно погряз в человеческой черствости и нравственной пустоте». Но почти сразу во взгляде Фатума появилась искорка надежды: « А вдруг, вдруг это общество не безнадежно нравственно и духовно разложилось, вдруг он сможет столкнуть свой мир с балансира над пропастью и спасет его, вдруг он станет первым носителем истины, так пусть же сам в начале ее познает».

– И так, повторюсь, мой пращур был один из немногих, кому поступала информация от всевышнего разума. Эта информация была истина сути бытия человеческого общества, без навязчивых искусственно придуманных догм, которые требовали своего исполнения, которые навязывались как нормы поведения, которые как языческие Боги требовали жертвоприношения, хотя исполнение этих догм не приводило к духовному прозрению. Из-за их навязчивости, их воспринимали, как формальное показушничество. Этот духовно-нравственный и нормативно-правовой формализм разъедал, как религию, т.е. духовную составляющую общества, так и нормы поведения в обществе, т.е. бытовую составляющую. Да, не спорю, некоторые из них были необходимы, дабы не разрушились основы социальных устоев.