Тропа тунеядцев – 6. Эпидемия. Часть вторая. Роман-катастрофа

– Мы на натуральное хозяйство перейти можем, в любой момент. – Сказал Лявон. – Только если, вокруг, заполыхает, отсидеться в лесах, удастся малому количеству граждан. Активатор потухнет. Санитарные кордоны вырубятся. Леса, на горожан, попрут. И все.

– А если, сразу, космической энергией запастись? – Спросил Ржавый. – Фабрики у гуманоидов взять. Можно пересидеть.

– Не получится. – Сказал Леонович. – Если фабрики и энергию, у них возьмем, на их условия соглашаться придется. Дополнительные причиндалы отращивать. Идти, на сознательный обман, мы не можем.

– Тут – да. Тут, ты, Степанович, прав. – Согласился леший. – Подтереться, только, их декларацией. Хороним гадов!

Поглядев, в сторону ошарашенных Агейкина и Пшеничного, Ржавый усмехнулся ободряюще.

– Это просто говорится, так. – Успокаивающе сказал он. – Живы, все останутся. Только аппарат их приберем. Чувихам вашим ничего не грозит, кроме потери казенной жилплощади.

Злыдник в спорах, на этические темы, участия не принимал – думал, о чем-то серьезном.

– Я, тут, подумал. – Сказал он, после того, как участники совещания пришли к окончательному выводу, что гостей сюда никто не звал и, в крайнем случае, придется порадеть, отстаивая целостность родной планеты. – Мне кажется, что эти камни, не просто так, наружу просочились. Есть, здесь, какой-то подвох. Кто-то, на корабле, воду мутит, мне кажется.

Собрание умолкло и насторожилось.

– Может я, и не прав. Но подозрительно все с этими алмазами. Нужно переговорить, с сочувствующими. Узнать – обсуждалось это или нет. Почему – именно алмазы? Горный хрусталь, тоже красивый. Всех, кто сегодня будет в контакте, с нашими гостями, прошу их осторожно поспрашивать.

Он повернулся к таможенникам.

– К вам, это, тоже, относится. Только не юлите, с дамами. Будьте мужчинами. Спросите прямо – почему именно минералы такого свойства, они вам преподнесли. Сказать правду, в их же интересах.

Агейкин и Пшеничный разом кивнули: «Мол, все поняли, спросим».

ЗАМАСКИРОВАННЫЕ ИНОПЛАНЕТЯНЕ ХОДЯТ ЗА ВОДКОЙ, В МОЛОЧАЕВСКИЙ МИНИМАРКЕТ.

Прибыв на строительную площадку, где возводился транспортный модуль, Леонович внимательно пригляделся к одетым в серебристые костюмы и, определив среди них Хронометриста, направился к нему.

– Поздоровавшись, он спросил:

– Как, дело, движется?

– Движется, по графику. Утром буду настраивать, и производить первую приемку.

– Она, у вас, что, только, на прием работает?

– Почему? И, на передачу тоже.

– А, что передаете?

– Пустые контейнеры и инопланетные артефакты. Это, по добровольному согласию, с жителями планеты. То, чем они готовы безвозмездно поделиться с жителями Нанайи. У нас, ведь, все безвозмездно, понимаешь? Мы, типа – даром. А, вы, в качестве демонстрации своих достижений, тоже просто так.

– Тонко! – Заметил Леонович и перешел, к делу:

– Слушай, а ты, тут, получается, до утра, не нужен?

– Согласно корабельного устава, должен присутствовать, в составе наблюдательной комиссии. Да и в тарелку, не тянет. Гидропоник, бастует, ты, же знаешь.

– Жаль. Я думал, сходим, к туристам, посидим, перекусим, пока суть да дело. И, обмыть стройку, не мешало бы. Чтобы, без отступлений от графика, строилась. У вас, же, аппараты есть. Восстановишься, до утра.

Услыхав, про «перекусить» и «обмыть», Хронометрист загорелся.

– Это, у вас, вроде, ритуал, такой получается? – Быстро сообразил гуманоид. – Что-то, наподобие, религиозного обряда?

– В точку, попал!

– Тогда, это – святое дело! – Обрадовался Хронометрист. – Это, даже, приветствуется. Это, даже в приложении к Декларации задекларировано – участвовать в торжественных и ритуальных обрядах с разумными существами.

– Своих предупредишь?

– А, ну – их! – Махнул тот рукой. – Потом скажу, что нужно было очень срочно отлучиться. Прямо – моментально. Не было времени предупредить. Никто, ничего не скажет. Причина веская. Пошли!

В туристическом лагере, в дневную пору, оставались, только женатые. И те не проявляли особой активности. Кто спал, кто бродил по окрестностям, а кто подался в деревню, соскучившись по широкому общению.

Прибытие Леоновича и гуманоида, в приличном состоянии, приветствовали, только лейтенант Мелешко и прапорщик Лосиков. Появлению гостей они обрадовались искрение и стали накрывать на стол. Устроиться решили, на травке, постелив скатерть прямо на землю. После первой, когда заговорили о политике, Хронометрист был осторожен в высказываниях. После второй он сокрушенно сказал:

– А, мы, даже дома не можем посидеть, вот, так – на природе.

– Что совсем, не выезжаете.

– Почему? Летаем. Только, беженцы достают. Ходят, за тобой, глазеют, щебечут, квакают. Как остановишься, сразу собираются, вокруг. Милостыню просить начинают. Короче не посидишь. Да, и, где, та природа?! Инсектоиды объели все!

Лосиков и Мелешко, для которых, подобные откровения были внове, ободряюще похлопали инопланетянина, по плечу, и налили, по третьей.

– Ты, мне, вот, что скажи! Что у вас, на планете, преступности совсем нет? Полная сознательность, населения? Про эмигрантов, я не говорю. – Приступил к делу Леонович.

– Наверно есть. Только у нас, это в паутину не выкладывают. Это неполиткорректно.

– Но слухи ходят?

– Слухи ходят.

– И, как – убивают, грабят? Не дай бог – насилуют?

– Сексуального насилия у нас нет. Если хочешь как-то по особенному – бери робота, андроида, и вытворяй, что хочешь. Это, даже приветствуется Санитарным Комитетом. Грабить, у нас, нечего. Иди и бери, что хочешь! Все есть, в рамках статистики.

– Значит – полное равенство? А, как, у вас с коррупцией?

– Про такое, я не слышал. Это что? Может у нас, как по-другому называется.

Леонович стал объяснять. Лосиков, как мог, помогал ему. Только было видно, что до Хронометриста не доходит. Тогда слово взял Мелешко. Здесь сказались преимущества его высшего образования, хоть и начального. Мелешко втолковал Хронометристу, что значит – коррупция.

– Нету, у нас такого. Наверно изжили в ходе, совершенствования. – Вздохнул инопланетянин.

– А, самые ответственные товарищи, тоже, в пеналах живут? – Словно невзначай, спросил Леонович.

– Нет. У них служебное жилье. При административных учреждениях. Где они трудятся. Чтобы не тратить драгоценное время, по дороге, на работу.

– А, там, в учреждениях, пеналы поменьше или побольше?

– Там, не пеналы. Там – служебное жилье. Квартиры, по-вашему. И коттеджи.

– Это наверно, потому, что они – постоянно на посту. Трудятся, не щадя себя?

– Наверно. – Сказал Хронометрист и, употребляя колбасные изделия, задумался о чем-то важном.

Думал, он, до тех пор, пока ему не налили четвертую.

ИНОПЛАНЕТЯНЕ УЖЕ СРЕДИ НАС. В МОЛОЧАЕВСКОЙ АНОМАЛИИ ЖЕНЩИНА ПОЛУЧАЕТ АЛИМЕНТЫ НА РЕБЕНКА, С АЛЬДЕБОРАНА.

После истории с сексуальными домогательствами, спецгруппа ЦРУ отсутствовала в Молочаевке почти целый день. Группа разведчиков прибыла в Молочаевку, только под вечер, когда основная масса дипломатов уже немного притомилась и сидела в кафетерии колом, рассуждая о тщетности своего бытия.

Задержка, у «церэушников» была связана, с вчерашним написанием подробного рапорта, о фактах сексуальных домогательств, в отношении руководителя группы. Ночью пришла шифровка, что до получения инструкций, все должны оставаться на месте и никуда не соваться. Группа засела на конспиративной квартире в ожидании инструкций. Ожидание затянулось. Только, когда в Америке начался новый день, оттуда пришли рекомендации, о нежелательности дальнейшего продолжения юридической процедуры. Тонкие намеки, открытым текстом, в депеше, свидетельствовали о том, что руководство Восточноевропейского отдела находится в ярости. Там, прямо не говорилось, но недвусмысленно подчеркивалось, что руководитель группы – должность ответственная и престижная, что на нее имеется много более достойных кандидатур, с незапятнанной репутацией. Сесилии Хаттон рекомендовалось работу в аномалии продолжить, но впредь избегать ситуаций порочащих высокое звание американского разведчика, на международном уровне. Информация просочилась, сообщали из центра. Обвиняемого видел весь мир. По количеству просмотров интервью, со злоумышленником, не поддается исчислению. Еще один такой штрих, на, и так непривлекательную личину Управления, и Хаттон сможет начать строить карьеру заново. Где-нибудь в «Макдоналдсе».

Выгрузив своих людей, во дворе бизнес-центра, злая, как черт, Сесилия Хаттон начала распоряжаться прямо на крыльце кафетерия. Хилари Стайнем была отправлена на наблюдательный пост, за последними новостями. Сельму Уотсон, она отправила в обход, по деревне. Моника Реди, по ее приказу поехала в Погорельцы, узнать, на месте эта деревня или нет. Глория Цеткин была отправлена на дорогу, где в первый раз разгружались трейлеры, чтобы выяснит, что там происходит, сейчас. Гордон с решительным напутствием, воздерживаться от употребления спиртных напитков, отправился в лабораторию «Росскосмоса», подкупать ее сотрудников, европейскими денежными знаками.

Первой, через час, вернулась Реди. Она сообщила, что Погорельцы – на месте и, там, ничего не происходит. Следом вернулась Хилари. От нее стало известно, что сегодня «тарелку», снова, разгружали. Груз вывезли в лес. Потом пришла Сельма. Она ничего не сказала, просто пожала плечами. За ней в офис поднялась Глория Цеткин.

Сесилия, вопросительно кивнула ей.

– Скауты – там. – Зло сказала Цеткин. – Плакат поставили: «Место проведения военизированной игры «Зарница». Сами, у тропинки сидят, в карты играют.

При упоминании скаутов, играющих в карты, Хаттон затрясло.

– Значит, там нам пути нет. Что, же – подождем Гордона. – Процедила она, сквозь стиснутые зубы. – Возможно, у него будут положительные результаты.

Положительные результаты, у Гордона были. Он заявился в бизнес-центр, через полчаса, пьяный и счастливый.

– Надеюсь, вы – с хорошими известиями? – Сурово спросила Хаттон.

– Трудно сказать, но аванс не пропал даром. – Сказал Гордон и, вручив Сесилии бланк подписанного контракта, не стесняясь уселся на ящик, из-под аппаратуры. – Выяснилось, что Тейлора, в Молочаевке помнят. Вроде, даже кого-то похожего видели недавно в окрестностях.

– Где именно? Уточнили?

– Уточнил. Шел на тропе тунеядцев. Больше, Ломако, по поводу Тейлора, ничего конкретного, сказать не может. Он не местный.

– Что, за тропа тунеядцев? Вы бредите?!

– Про эту тропу, в прошлом году, были сообщения. – Сказала Моника Реди, иронично глядя, на руководителя группы.

– Я ничего подобного, в сводках не видела!

– Правильно. Потому, что упоминания о ней проходили по линии Информационного центра. Тейлор, про нее ничего не сообщал, а в перехваченных сообщениях агентов, других государств, такая информация проходила неоднократно. Подобный маршрут используется местной оппозицией, для перемещения грузов и людей. По ней, в эмиграцию уходят, те, кому грозит арест, и перемещаются оргтехника и нелегальная литература.

– Тейлор, к местной оппозиции – каким боком?

– Трудно сказать. – С бесшабашной задумчивостью, сказал Гордон. – Может он, вступив с ними в связь, участвовал в финансовых махинациях, а теперь они его шантажируют и держат на коротком поводке.

– Ну, другой версии, по всей видимости, нет. Если, только он не стал коммунистом и не перешел на сторону партизан.

– Еще существует возможность, что он подсел на местные продукты. У которых, побочные эффекты проявляются в форме икоты. – Озвучил еще одну версию Гордон.

Хаттон, оглядела подчиненных. Женская составляющая группы, отрицательно пожала плечами. Снова слово взял Гордон.

– А, может, он связался, здесь с нелегальными торговцами драгоценными камнями?

– Какими камнями? Вы бредите, на почве, алкогольного опьянения?! Какие драгоценные камни, могут быть, здесь? Ничего, тут нет. Ни нефтяных пластов, ни газовых месторождений, ни горных пород, в которых драгоценные камни родятся. Ничего.

– А, я сегодня видел! – Упрямо сказал Гордон. – Изумруд. Необработанный.

– Ну, и, что?

– Большой изумруд.

– Сколько карат?

– Килограмм семь – восемь.

– Все ясно! Отправляйтесь спать! Идите на пост. Там, на заднем сидении, проспитесь.

– Ломако сказал, что тут, из космоса, постоянно такие камни падают. Поэтому, их лабораторию, в этой местности, развернули.

– Спать – я сказала! Когда придете в себя, смените Хомсварта.

ЛУННАЯ СТАНЦИЯ ИНОПЛАНЕТЯН БЫЛА ЭВАКУИРОВАНА В МОЛОЧАЕВКУ!

– Надо поторапливаться. – Сказал майор Злыдник, открывая вечернее, итоговое, совещание.

Оно проходило во дворе конспиративной квартиры КГБ, за представительным столом, Галины Константиновны. Присутствовали, почти все, кто был на утреннем совещании, за исключением Ирины Витольдовны, Матюхина и туристов, из секретного подразделения.

– Завтра утром, они транспортный блок достроят. Начнут получать комплектующие, для механического завода. На его возведение и наладку уйдет двое суток. А потом, хоть голову, на плаху, ложи.

– Мы еще три объекта легко потянем. – Сказал Леонович. – Тут рядом, в Прочках.

– Где-где?

– В Прочках. Село, так, называется – Прочки. Только это новое название. До эволюции, оно «Ленинское» было, а до советской власти не знаю. Я, в истории, не силен. Там места, для утилизации – особенно, хорошие. Там целые комплексы разворачивать можно.

– Это все хорошо. Только, в конце концов, это, только, затяжка времени. – Сказал Злыдник. – Расскажите, лучше, о проведенных оперативных мероприятиях.

– Докладываю! – Взял слово Лявон. – За стол, сегодня, сели все. И белые и зеленые. Ели с аппетитом. Только, я не совсем понял, каким боком, это – к нашим проблемам?

– Я, сам, не до конца понимаю. Но, кое-что просматривается. Я тут побеседовал кое, с кем. Сделаем попытку затормозить индустриализацию. Павел Степанович, как Хронометрист, на нашей стороне?

– Хронометрист – парень, что надо. Не зря он с Гидропоником и компанией, дружбу водит. А ведь, только недавно, на волю вышел. Поговорили, мы, с ним. За «матюхинским», десятилетним. Во время первого подхода он окончательно расслабился…

– Что было несколько подходов? – Перебил Злыдник.

– Два. – Подтвердил Павел Степанович. – Так вот, до того, как отрубился, после четвертой, начал высказывать недовольство, существующим на родине строем, своим внешним видом и, даже, прошелся, по Декларации. Во время второго подхода, после похмела, поговорили о сувенирах. Провели совместное расследование. Выяснилось, что воду, у них, мутит Астронавигатор. Есть у них, такой специалист. У него тридцать второй номер. Выше, только – тридцать третий, Галактик. Он, на его место, давно метит. Только не подсидит никак. Хотя и мечется, как не знаю, кто; во всех дырках затычка. Он предложил ходить, на встречу, с подарками. И, вид сувениров предложил, тоже, он. Все обрадовались. Никто, от него, не ожидал такого. Ну, и, вскрыли свою кунсткамеру. Про нее совсем забыли, на какое-то время.

– А, Астронавигатор, значит – напомнил?

– Ага! Я думаю – решил, что мы на это поведемся и проявим темные стороны своего «Я». Хронометрист, когда, до него, дошло, хотел поднять вопрос на собрании, но я отговорил. Спрашиваю: «Что ему будет»? Он говорит: «Ему будет стыдно». Я говорю: «Не будет. Раз он такое придумал, то – гад, еще, тот»! Короче, решили действовать, против Наводчика, его, же, методами. Хронометрист сказал, что будут носить, пока запасы не кончаться. Потом настучат, куда надо, поднимут вопрос на собрании. Баллы снимут. Астронавигатору солоно придется.

– Вы, хотите сказать, что они и дальше, нам, алмазы носить будут? – Оторопело спросил Фирсов.

– И, алмазы, и всякое, другое. У них, там, чего, только нет! И алмазы, и топазы, и другие минералы всякие. Я сказал, чтобы только минеральные штуковины носили. Маски туземцев, с других планет, дудки, копья, шкуры невиданных зверей – нам, без надобности. Хронометрист задачу понял. Сказал, что доведет, до сведения товарищей. Он, сейчас, к себе, на оздоровление пошел. Завтра еще поговорим. Только у него есть две просьбы.

– Соразмерные, нашим силам? – Спросил Злыдник.

– Одна – соразмерная, вторая – не очень. Он просил, ему, завтра, на обед, чего-нибудь нашего подкинуть. Говорит, что на блюда Биолога, смотреть, ему, теперь, не хочется. Я заверил, что накормим. И не только его, а, и, всех остальных тружеников галактической промышленности. Которые работают, на местности. Поставим полевой стан. Со второй просьбой – посложнее. Просил с женщиной познакомить. Как бы это выразиться потолерантнее?! С одинокой женщиной. Во! Я его огорчать не стал, сказал, что подумаю. Только, хочу сказать, сводничество – не по моей части. И, не в наших правилах. Я этим заниматься не буду.

За столом воцарилось молчание. Все осознавали серьезность ситуации.

– Ко мне, сегодня Комитетчица приходила. – Раздумчиво, сказал Марченко. – Долго ходила вокруг, да около. Потом стала заявлять претензии. Мол, всех мужиков расхватали. Она живет на отшибе, с краю. Поэтому осталась ни с чем. Интересовалась, как у инопланетян обстоят дела, по части семьи и брака. Я, ей, на эту тему, ничего сразу сказать не мог. Сказал, что если узнаю, то скажу.

– Скажи ей, что пусть сама поинтересуется. – Сказал Леонид Павлович. – Мы, с питанием астронавтов, вопрос до конца не решили. Стан ставим, а поварихи нет. Скажи ей, что если возьмется, обеспечивать питанием сотрудников галактической миссии, сможет узнать все, из первых рук. Тут никто нас, в сутенерстве, не обвинит. Просто идем, на встречу, одиноким сердцам.

На речь Лявона, все отозвались одобрительным гулом.

– Теперь перейдем, к серьезным вещам. – Оборвал гудение, Злыдник. – Мы, с Директором, с ними, тоже активно общались, сегодня. С инопланетянами. Выяснилось, что хотя у них, там – всеобщее равенство, политкорректность и толерантность, вместе взятые, но бюрократия существует. Причем – в огромных масштабах. Там – каждый третий бюрократ. Различных комиссий и комитетов – ни счесть. Но почти все – временные. Постоянных комиссий девять. В них работают, на постоянной основе, без срока давности. Практически – пожизненно. Непостоянным комиссиям и комитетам, нет числа, но они постоянно обновляются. Как положено, все имеют разные льготы. Все правдами и неправдами желают заиметь служебную дачу на приятной планете, расширить жилплощадь и все, такое прочее. Еще, мы окончательно уточнили, у них там – сложная продовольственная ситуация. Не в плане, что голодают. С рационом, у них – беда. По пищевому потреблению, у них, тоже – статистическое равенство. Кто нибудь пробовал, что они едят? Нет? А, мы, с Директором, попробовали. Дрянь ужасная. Хоть и питательная, и, со всеми нужными, витаминами. Но, из чувства солидарности, ее едят все. Даже члены постоянных комиссий и сам председатель Верховенствующего совета, Верховный Декламатор. Это на их Кольце – такое. У них зеленые уже победили. Экологи стоят во главе народа. Животные обрели права. Правда, ограниченные, но на мясо не пустишь. В командировках, конечно, проще. Там можно попробовать натуральное, но только овощи и фрукты. И, то, если повезет. Человеческих планет в космосе мало. Больше насекомые всякие.

– Инсектоиды. – Сказал Ржавый, довольный, что, наконец, запомнил, это слово.

– О, них, и – речь. Эти едят или друг друга, или целлюлозу всякую. На человекообразных планетах, у них, то каменный век, то ядерная зима. Человеческих продуктов, они давно не видели. На заре времен, они в ходе классовой борьбы, пришли к статистическому равенству и, до сих пор в нем пребывают. Поскольку население регулярно высказывает претензии к качеству пищи, там, у них – масса институтов, которые этой проблемой занимаются. Но раз институтов масса – проблема стоит, на месте. Химические добавки, усилители вкуса, они, в силу толерантности отвергают полностью. Готовят их водорослей и искусственных материалов. Улучшают, конечно, вносят в меню, граждан новые составляющие, чтобы имитировать бурную деятельность, но улучшений – ноль. Трава, она и есть – трава. Плюс, к этому, если решить проблему – прощай служебное жилье, коттеджи и исследовательские центры, на других планетах.

– Нас, это, каким боком касается? – Спросил Ржавый.

– Я выяснил. Они, везде ищут новые виды флоры и фауны, которые исследуют скрупулезно, для использования, в своих целях. Отовсюду, им шлют образцы кормовых растений и белков. Думаю, надо и нам послать.

– И – что? – Спросил Лявон.

– Только, послать надо не траву и соскобы, с наших хомяков, а готовые блюда. Вроде, как ошиблись, при отправке. Или, не поняли, чего им надо, слать. Леонид Павлович, можно с Хронометристом договориться, насчет этого.

– Думаю, можно. По крайней мере, попробуем.

– И, послать надо не пробирочное количество, а солидный объем.

– Сколько? – Поинтересовался Леонович.

– А, сколько они могут взять на борт? Какая вместимость у их контейнеров?

– Допустим, они тонну принимают.

– Вот тонну и пошлем. Чтобы на всех хватило. На все постоянные комиссии, при ихнем совете. Я, так прикинул, что постоянные, там – самые главные. Все нити управления, в их руках.

– Не понимаю, что нам, это даст? – покрутил головой Фирсов.

– Давайте, пошлем и посмотрим, что с этого получится. Только в контейнер, нужно вложить подробную инструкцию, что с присланным делают, на Земле. Как едят, в каком порядке. Как пьют и чем закусывают. Я поговорил с Заслоновым. Он поговорил со своей Медичкой. Та обещала помочь с составлением инструкции, чтобы это выглядело поофициальнее. Официально груз пойдет, от лица подруги Агейкина. От Архивариуса. Это, правда, не в ее компетенции. Подобными посылками, Биолог занимается. Но этот – не нашей стороне. Биолог, пока, зеленый и гендерно равновесный. Архивариус, тоже занимается поставками, но шлет неодушевленные предметы. Амфоры, пейзажи, с натуры, и все такое. Она согласна ошибиться, с объемом и составом груза и потерять, на этом баллы. Говорит, все сделаю, лишь бы с милым, еще хоть немного у костра посидеть. Это я образно перефразирую речь Агейкина. Он говорил, об этом долго и нудно. Поэтому хочу сам перекинуться парой слов с этим Архивариусом. Посоветую ей написать, в сопроводительной записке, что эти образцы продовольствия, основа земной цивилизации. На них держаться все наши культурные ценности. Посмотрим, что из этого получится. Не может быть, чтобы никто не припал, к этим истокам, в экспериментальном порядке.

После этого обсудили проблему с количеством и качеством продуктов, которые следовало приготовить, к отправке. Поговорили об окружающей обстановке. Серафима Францевна обратилась к Злыднику, организовать пост ГИПДД в деревне.

– А, то дипломаты носятся, сломя голову, как бы чего не вышло. Что случится – в лес пойдут, без всяких поблажек. Нам, их неприкосновенность – побоку.

– Да. Дипломатические трения нам, ни к чему. – Согласился Злыдник, и пообещал заняться этим вопросом, прямо с утра.

Когда все разошлись, и они с Фирсовым остались одни, на конспиративной квартире, полковник спросил:

– Что с камнями делать решил?

– Почти решил, но еще надо додумать. Прикинуть кое-что. Обмозговать все варианты.

– Надо докладывать.

– Надо. Только, рано еще.

– Почему?

– Посудите сами. Я доложу. Тем, кому я доложил, тоже докладывать придется. Хорошо если вопрос отложат. А если найдутся горячие головы, а такие найдутся, потребуют все сдать в фонд государства, немедленно. Чтобы не пропало. Как потом выкручиваться будем перед мировой общественностью. Если алмаз в город перевезем – утечка информации, точно, будет. Там болтунов предостаточно. Появятся вопросы. Иностранные разведки станут плотнее интересоваться объектом в поле. И все! Операция прикрытия пойдет насмарку.

– Тут, ты, конечно прав. Только влетит.

– Влетит, так влетит. Мне не привыкать. Вы, тут не причем, это не техническое.

– Ты, Иван, давай не жмись. Если будем отвечать, то вдвоем.

– Там – посмотрим. Тут все зависит, какая сложится ситуация с этими подвесками, в плане легализации.

3-ЛЕТНИЙ МАЛЬЧИК, ИЗ ГОМЕЛЯ, РАССКАЗАЛ О ПРИХОДЯЩЕМ НОЧЬЮ, К МАМЕ, ПРИШЕЛЬЦЕ И НАРИСОВАЛ ЕГО.

По окончании совещания, Злыднику было предложено поужинать в обществе Галины Константиновны и полковника Фирсова. Однако он тактично отказался, заявив, что ему надо посетить лагерь туристов, где он и перекусит.

За калиткой майора поджидала Тоня. Чтобы скрасить ожидание, она вступила в беседу с местными жителями, которые присутствовали на лавке Галины Константиновны. Местные жители были преклонного возраста, но общались с девушкой почтительно. Уважительное отношение, к ней, было вызвано не столько ее уникальными способностями, сколько тем, что между Тоней и майором, были замечены особые отношения. Все в деревне, говорили, что Злыдник попался и навряд ли сумеет вывернуться, из этой ситуации.