Убийство в заброшенном подземелье

– Тоже неплохо, – скептически усмехнулся Скай. – Мы знаем, где его не было. Но где же он был?

– В подземелье, – озвучил очевидное Ник. – И если он не связан с художниками и их домом, как туда попал? Ведь его не мог привести призрак первого убийцы: в отличие от Олкиндера он не ночевал в доме рядом с галереей. Так как он сумел ее найти?

– Там есть и другие дома вокруг, – ответил Пит. – Нужно выяснить, кто там живет. И, кстати, Данн, нет ли других входов в галерею с той стороны? Только через подвал доходного дома?

– Да, вход там один, и тот замаскированный. Был еще один ход из грота в саду, но он давно завален.

– Что за грот?

– На месте этих доходных домов раньше был особняк семейства Силаниус. Собственно, это из его подвала прокопан проход в галерею. В саду особняка был декоративный грот, построенный из больших камней. Наследники снесли дом и разделили земли на два участка. Один из доходных домов до сих пор принадлежит потомку последнего Силаниуса, второй несколько раз менял владельца. Сад за домами доступен всем, но пришел в изрядное запустение. Грот рухнул еще с десяток лет назад и завалил вход в подземелье. Так что и тут тупик. Может быть, убийца в первый раз и зашел в галерею через дверь в гроте. А потом нашел более удобный выход и обрушил грот, чтобы через него не забрался кто-нибудь еще. А может, все было совсем не так. За тринадцать лет слишком многое изменилось. Тринадцать лет ужасных убийств, а никто и не подозревал об этом… – вздохнул дознаватель.

Повисло тягостное молчание. Чтобы хоть как-то нарушить тишину, Ник с Питом принялись убирать со стола посуду после ужина. Скай понял, что даже не заметил, был ли ужин вкусным или нет: ему все казалось, что он упускает какую-то важную мысль. Данн задумчиво крутил в пальцах маленькую ложку.

– Давайте, я принесу еще какой-нибудь пирог? – предложил Пит. – Под сладкое даже мне думается лучше.

Волшебники согласились. Пит унес посуду. Ник убрал с подоконника стопку книг, чтобы распахнуть окно, и вдруг замер. Это произошло настолько внезапно, что волшебники дружно уставились на него. Травник постоял со стопкой книг в руках несколько бесконечных мгновений. Потом поднес книги к лицу и вдумчиво принюхался.

– Вот оно! – торжественно объявил он, протягивая книги Скаю. – Тот самый запах!

Скай взял верхнюю книжку – так и не прочитанный приключенческий роман – и принюхался. От книги отчетливо пахло лавандой, тимьяном, лимонником и другими травками. «Библиотечные сухие духи». Смесь, отпугивающая насекомых, которую многие держат на книжных полках. Даже библиотекари Гильдии не полагаются на одни лишь заклятья и раскладывают позади книг небольшие мешочки с сушеными травами. Так вот почему запах в коробке убийцы показался таким знакомым!

Данн тоже взял книгу, принюхался и согласился. Увы, эта смесь не была редкой и продавалась во множестве лавок и аптек. Сам факт, что коробка долгое время простояла на книжной полке, не давал ничего. Но кое на какие мысли наталкивал.

– Джустина Линдес много читала, – сказал Скай. – Часто бывала в букинистических лавках. Но все время покупать новые и новые книги очень дорого. Может быть, убийца менялся с ней книгами? Когда она пропала, у нее был с собой приключенческий роман «История о странствиях Арета Неугомонного».

– Значит, наш злодей должен быть вовсе не похож на злодея, – предположил Ник. – Раз девушка его не испугалась. Тот же Олкиндер, судя по всему, и при жизни не производил приятного впечатления. Разве стала бы с ним разговаривать молодая приличная девушка, даже окажись они рядом у книжного прилавка?

– Но при этом злодей не произвел на нее достаточного впечатления, чтобы она написала о нем в своем дневнике, – добавил Скай.

– Получается, что он не красив, но и не уродлив, не кажется опасным, скорее всего, немолод и хорошо воспитан, – подвел итог Данн. – Увы, мы только что описали половину посетителей книжных лавок в Лареже.

Пришел Пит с подносом. Помимо смородинового пирога и кувшина взвара – настоящего, с горным корнем и перцем – на подносе нашлись маленькие творожные ватрушки и булочки с корицей.

Скай снова вспомнил о пропущенном ужине у Кэссии и совсем загрустил. Но ведь все равно он не смог бы сейчас наслаждаться беседой, чувствуя, как одна за другой тают свечки оставшихся на расследование дней.

Под булочки и пирог решено было завтра с самого утра обойти книжные лавки, упомянутые в дневнике Джустины. Вдруг да продавец вспомнит, с кем девушка вела ненавязчивые беседы о книгах? Или даже сам книготорговец испугается навязчивых расспросов! Почему бы злодею не быть торговцем книгами? Самое что ни есть безобидное, на взгляд приличной девушки, знакомство. Если обход лавок не даст результата, нужно будет снова побеседовать с госпожой Илизией. В любом случае для отчета нужно, чтобы она опознала сережку с зеленым камешком.

Еще следовало обойти дома, стоящие на другой стороне сада семьи Силаниус. Узнать, кто там живет и кто жил тринадцать лет назад. Это брал на себя Данн.

За ужином можно будет встретиться и поделиться результатами.

После ухода Данна Скай долго бродил из угла в угол. Что-то не давало покоя. Какая-то тихая, но очень важная мысль. Мысль не давалась волшебнику так долго, что Пит почти силой погнал его спать.

Но и под одеялом успокоиться не удалось. Спустя две свечки Скай даже подумал, не вернуться ли в большую комнату за книжкой. Приключенческие романы любят все – они прекрасно отвлекают от обыденных забот. Почему бы не погрузиться в чужие приключения, раз уж собственное зашло в тупик? Почему-то в памяти всплыл кладоискатель Ниар.

«Отец приходил в общежитие, когда я лежал в больнице» – так он сказал?

Скай аж вскочил, разбудив и напугав крепко спавшего Ника.

– Что случилось? – хмуро спросил травник.

Ник терпеть не мог, когда его пугали. Особенно среди ночи.

– Зачем отец Ниара приходил в общежитие?

– К сыну? – озвучил очевидное Ник.

– Но они не общаются, это раз! – поднял палец Скай. – Ниар был в больнице, это два! И даже если папаша этого не знал, то почему он так и не дошел до, собственно, больницы? Он ведь так ничего и не предпринял. И с сыном не встретился.

– И зачем он приходил? – вернул вопрос Ник.

– Чтобы отравить Линта и забрать модель Запирающего заклятья! – обличительно заявил Скай и принялся одеваться. – К тому же Данн упомянул, что доходный дом принадлежит потомку Силаниуса! А это и есть отец Ниара! Его дочь вышла замуж и поменяла фамилию!

– Чья дочь? Отца Ниара? – изумился Ник. – И вообще, ты куда? Ночь же!

– Да не отца, а деда! – отмахнулся Скай. – Думаю, Пит не откажется меня выслушать. А потом, если моя версия не покажется и ему безумным полуночным бредом, мы поедем и разбудим Данна.

Пит проснулся моментально. То ли услышал шум в главной комнате – комнатка слуги не была прикрыта заклятьем Тишины, то ли просто привык просыпаться, как только открывается дверь в его спальню. Спустя не более десятой части свечки друзья уже сидели в гостиной. Вернее, сидели Пит и Ник, а Скай расхаживал перед ними, озвучивая свою версию:

– Мы с самого начала мыслили в правильном направлении, но потом отвлеклись на все эти художественные дела. Убийца в Гильдии свой. И наверняка в курсе жизни сына, хоть и не вмешивается в нее. Поэтому он быстро узнал все подробности, когда Ниар попал в лазарет. О ссоре друзей в коридоре ему тоже могли рассказать. Или не рассказывали, просто он знал всех кладоискателей и верно предвидел, что, кроме Линта, никто его тайне не угрожает. Итак, он в Гильдии свой, поэтому его имени нет в гостевой книге – его пропустили без вопросов и даже не запомнили именно потому, что он отец Ниара. Ну а модель заклятья он мог видеть в руках у Линта где-нибудь в библиотеке или в коридоре. Заклятье редкое, узнаваемое. Я такое видел у кого-то из дядиных коллег в Вимберже. Небось, его предок по знакомству те двери первому злодею и сделал.

– Логично, – согласился Пит.

– Еще как! – усмехнулся Скай. – Дальше: прадед Ниара […] был первым убийцей. Мы сочли это неважным, потому что отталкивались от версии с призраком. Думали, что второй убийца с первым не связан. Но если Ниар еще в детстве сумел по семейному архиву вычислить существование и расположение подземного хранилища, то и его отец вполне мог это сделать. Искал семейные сокровища, а нашел страшную дедову тайну.

– Но почему он тоже начал? – поежился Ник.

– Мне кажется, он и до того чего-то такого хотел, – предположил Скай. – Вспомни его картины. Увидев дедушкины творения, он просто подхватил идею. Ну а желание было и раньше. Откуда – это ты у него самого спроси, когда мы его поймаем.

– Не уверен, что меня на самом деле интересует его ответ, – буркнул Ник.

– Да, характер у него, похоже, с самого начала был своеобразный, – согласился Пит. – Вот так избавиться от родного сына и даже не попытаться прийти на помощь в трудную свечку – это кем нужно быть? Интересно, сколько в самом Ниаре той наследственности? Я, признаться, заподозрил бы его самого, не будь он так молод.

– Я тоже, – согласился Скай. – Хотя Ниар пока никаких ужасных наклонностей не проявил. Может, он-то как раз стал таким из-за отцовского поведения? Вот, кстати, и еще одно совпадение: Линт сказал, что отец Ниара похаживал по публичным домам. Не удивлюсь, если это окажутся именно те дома, в которых пропадали девушки. Он, получается, и Олкиндера убил, чтоб уйти от ответственности. И ушел бы! Надо вытрясти из Ниара, кто его отец, и схватить негодяя!

Волшебник в запале хлопнул по столу. Вышло неожиданно больно. Скай зашипел и уселся на стул. Запал иссяк, и теперь волшебнику хотелось съесть булочку и забраться под одеяло. Но как раз теперь на это совершенно не было времени.

– Ну что, поехали, разбудим коллегу Данна? – предложил Пит. – Без него врываться в общежитие и спрашивать у мирно спящих студентов, кто тот негодяй, что породил их на свет, мы не имеем полномочий. Ну или можем дождаться утра, но, во-первых, это будет уже не так эффектно, а во-вторых, если я правильно понимаю, злодей у нас при должности и гильдейском Знаке?

Скай кивнул.

– Линт сказал что-то о том, что Ниару не всегда удается избегать отца, мол, Гильдия тесная. Значит, папаша или служит в Гильдии, или преподает в Школе, но при этом не на факультете Общей практики.

– Тогда в обычном порядке на задержание требуется ордер от высокого начальства. Тратить время на объяснения с Акантой или Риссом очень не хочется. А вот так, в ночи, получится как будто бы экстренная ситуация. Новые свидетельства, злодей мог сбежать, вот мы и поторопились. А что начальство не известили – так не будить же достопочтенных начальственных особ среди ночи! Это мы исключительно из уважения, не подумайте дурного! – Пит рассмеялся.

– А если все-таки подумают? – уточнил Ник.

– Что они подумают – напрямую зависит от результата. Если мы ворвемся в дом уважаемого волшебника среди ночи и ничего там не найдем – нам всем не поздоровится, конечно. Кстати, ты будешь нас страховать с улицы. В случае разбирательства к тебе лучше лишнее внимание не привлекать.

Ник нахмурился, но спорить не стал.

– Если мы в результате налета получим косвенные улики, – продолжил Пит, – ну, там, женские вещи, не принадлежащие госпоже Стезиус или кому-то из служанок, например, то нам, конечно, погрозят пальцем за самоуправство, но не более того. Даже премии, может быть, не лишат. А даже если Аканта лишит, то господин Марк потом компенсирует.

– На это у нас, как я думаю, есть неплохие шансы, – согласился Скай.

– Ну а если у злодея в кладовке найдутся прямые доказательства или он сгоряча решит во всем сознаться, то к нам и вовсе ни у кого претензий не будет. Сплошная благодарность.

– Я думаю, картину он все-таки не уничтожил, – предположил Скай. – Объяснить не могу, но чутье подсказывает.

– Что ж, будем надеяться, что твое чутье право.

Глава 21

Разбуженный среди ночи дознаватель Данн наконец-то выглядел на свой настоящий возраст. А уж ворчал так, будто его уже настигла старость. Но чем больше аргументов выкладывали перед ним Скай и Пит, тем бодрее он становился. Идея поднять с постели сперва Ниара, а потом и его папашу наполнила дознавателя не совсем благопристойной злой радостью.

– Поехали! – решительно заявил он, собравшись и прихватив пухлую папку с делом. – А то чего это мы не спим, а они дрыхнут!

Но первой с постели пришлось поднять комендантшу. Благопристойная пожилая дама, которую Скай видел при свете дня, в ночи и впрямь превращалась в порождение Темного мира. К сожалению, не буквально – с настоящей нечистью у волшебников разговор короткий. Здесь же пришлось битых полсвечки объяснять, кто они таковы и почему дело никак не может подождать до побудки. В итоге Данн все-таки победил, но далось ему это совсем непросто. Скай даже мысленно посочувствовал Ниару, если тот сейчас вздумает хоть слово дознавателю поперек сказать.

Но еще через свечку все сочувствие развеялось, как дым от этой самой свечки. Студент то вспоминал о своих правах, то утверждал, что никакой семьи у него нет вовсе, и предлагал дознавателю самому доказывать обратное… Заводиться, кажется, начал даже невозмутимый обычно Пит. Ник в разговор не вмешивался, но на его лице было явственно написано желание скормить упрямого студента Темнецам.

Самое досадное, что все нужные сведения непременно были записаны в личном деле Ниара. Но для того, чтобы их получить, следовало разбудить сперва секретаря Школы, а потом, возможно, и секретаря Гильдии – чтобы узнать не только адрес Ниарова отца, но и сведения о другой его собственности. Не обязательно ведь творить злодеяния в собственном подвале. Может, у него для этого есть отдельный домик? Но достопочтенные волшебники, недовольные ночным подъемом, вполне могли устроить слишком наглому дознавателю настоящие неприятности. Да и времени на смену плана уже попросту не было.

Ниара же, кажется, злость собравшихся по его душу только забавляла. Он, конечно, не знал, что случилось и почему ночным визитерам так нужен его отец, но на лицах Данна и Пита уже читалась готовность перейти к крайним мерам добычи информации. Скай, признаться, был близок к тому, чтобы с ними согласиться.

– Может, я всегда жил здесь и меня породил дух студенчества? – выдвинул очередное предположение Ниар. – Хотите, подскажу, как его вызвать, чтобы допросить?

– Хватит ерничать! – дознаватель, взвинченный до крайности, треснул по столу папкой.

Из папки разлетелись листы с зарисованными для предъявления портным платьями. Скай поднял три листа, остальные собрал сам Данн, а пара листочков оказалась в руках Ниара.

– Откуда это у вас? – спросил парень, внимательно оглядывая рисунки. – Дайте другие: мне нужно все посмотреть!

Данн зыркнул на студента, но тот больше не насмешничал. Чем-то эти платья его заинтересовали. Дознаватель протянул ему все оставшиеся сорок восемь рисунков.

Ниар сразу отложил изображения старых нарядов. С новыми повозился немного, затем разделил их на две стопки. В одной, насколько помнил Скай, оказались платья девушек с первых восьми картин, за вычетом пропавшей, шестой. Во второй – последние пять.

– Откуда это?

– Из материалов следствия, – ответил Данн.

– Я хочу знать все! – заявил студент.

– Сначала расскажи, что ты знаешь о платьях, – отрезал дознаватель.

Ниар помолчал, снова глянул на рисунки. Потом сказал:

– Это платья, из-за которых мама плакала. Он – папаша – каждый год приказывал маминой служанке шить два одинаковых платья. Одно для мамы, второе для очередной любовницы. Ну, все так думали, потому что платья были по разным меркам. Вот эти я точно узнаю. А эти, – он постучал пальцем по последним пяти рисункам, – видимо, появились, когда я из дома ушел. Мама делала вид, что ничего не знает, и платья надевала. Но глаза у нее всегда были заплаканные.

Ниар решительно поднялся и заявил:

– Я поеду с вами!

– Куда? – удивился Данн.

– Ну, это же папаша их убил, вы ведь так думаете? – не столько спросил, сколько констатировал Ниар. – Я вам расскажу все, что знаю, а вы возьмете меня с собой. Хочу увидеть, как его арестовывают! И, кстати, что именно вы нашли в подземелье? Трупы?

– Призраков, – ответил Скай. – Призраков, запечатанных в картины.

– В пейзажи? – спросил Ниар.

– А почему пейзажи? – ухватился Данн.

– Отец каждый год в конце весны дарит матери картину. Пейзаж. Леса, горы. Ничего выдающегося. Маме они не особо нравятся, но отцу наплевать, кому что нравится. Важен только он сам и заведенные им традиции. Некоторые служанки думали, что он сам их рисует. В начале весны он всегда где-то целыми днями пропадает. Служанки говорили, что от его одежды пахнет чем-то таким, художественным. Думают, что это очень романтично, дуры! А я всегда полагал, что он просто покупает эти картинки, чтобы, ну даже не знаю, то ли извиниться за очередной роман на стороне, то ли наоборот, на память о нем. Извиняться – это все-таки не в папашиных привычках.

Ниар принялся одеваться.

Данн переглянулся с Питом.

– Запротоколируй опознание этих платьев по всем правилам, – подсказал Пит. – Ну а явиться в дом собственного отца мы молодому человеку запретить никак не можем.

Ниар фыркнул, но наполнил чернильницу и быстро написал требуемую бумагу. Присыпал специальной пудрой, чтобы высушить чернила, и протянул Данну.

– Теперь едем?

Вчетвером в экипаже оказалось тесновато. К тому же Ниар с Ником так демонстративно старались не коснуться друг друга даже краем одежды, что Скаю с Данном совсем не оставалось пространства. По счастью, ехать было совсем недалеко. Отчий дом Ниара располагался в соседнем с Гильдией и общежитием квартале, где издревле селились состоятельные волшебники.

Особняк за витиеватой кованой оградой был не слишком большим, но уютным. Скаю подумалось, что обывателю никогда не придет в голову, что чудовище может жить в таком вот доме с резными балкончиками и белыми колоннами. Злодею полагается зловещая черная башня. Ну или на худой конец – мрачный особняк с горгульями на крыше.

По пути они уже выяснили у Ниара, что его отца зовут Нокс Стезиус, а прадеда звали Барт Силаниус. И что бабушка, Рэна Стезиус, в девичестве Силаниус, однажды сошла с ума и сожгла загородный дом вместе с собой и мужем. Отец Ниара был тогда еще совсем ребенком.

Нокс Стезиус был библиотекарем. Наверняка тем самым невзрачным типом, с которым чуть не столкнулся Линт в день знакомства со Скаем, унося модель заклятия. По ней злодей и догадался, что кладоискатели, якшающиеся с его непутевым сыном, добрались до заветной двери. И принял соответствующие меры.

Привратника у Стезиусов не было. Волшебники традиционно держали очень мало прислуги, перекладывая все возможные бытовые дела на магические вещицы. Чистоту поддерживали заклятьями. Нерушимость, наложенная на вещи, избавляла от мелкого ремонта. Тепловик грел комнату без возни с камином. По-настоящему необходимы в доме волшебника были, пожалуй, только конюх и повар. Прочая прислуга оставалась скорее данью старым традициям.

На узорчатом столбике ворот виднелся маленький изящный молоточек. Конечно же, будь он обычным, услышать его из дома было бы совершенно невозможно. Однако вложенная в вещицу волшебная сила пробежала по тонкой серебряной проволочке к колокольчику в доме. Вскоре ворота распахнулись, впуская экипаж.

– Ник, остаешься снаружи, – напомнил Скай.

Помощник мрачно кивнул.

Дверь в дом открыла заспанная служанка. При виде Ниара сон с нее моментально слетел. Кажется, остальных она не заметила вовсе.

– Молодой господин, вы вернулись? Что-то случилось? У вас такая интересная прическа! Сейчас я разбужу госпожу! Она будет так рада вас видеть!

При упоминании прически Ниар как будто даже слегка развеселился. Едва-едва отросшие волосы совершенно ему не шли. И без того слишком юный на вид студент выглядел мальчишкой-оборванцем. Но, видимо, само явление в отчий дом в таком неприглядном виде казалось парню дерзким вызовом.

– Спасибо, Нелли, но мы к отцу. По делу.

– Но, молодой господин, господин Нокс разгневается! Очень-очень разгневается! Подождите хотя бы до утра! – испугалась служанка. – Давайте я лучше разбужу госпожу! Она обрадуется! А с господином вы поговорите за завтраком, он тогда будет не так зол.

– Увы, милая Нелли, нам нужен именно господин Нокс, – улыбнулся девушке Пит. – А с госпожой мы тоже побеседуем, но после.

Наверху послышался шорох. Пит резво обогнул служанку и кинулся вверх по лестнице. Скай лишь чуть замешкался, но тут же припустил следом. За ними бросились Данн и Ниар. Кажется, служанка тоже присоединилась к процессии, стараясь на бегу образумить странных гостей.

Когда Скай оказался наверху, в конце коридора как раз захлопнулась дверь. Волшебник обернулся, чтобы спросить у Ниара или служанки, это ли покои господина Нокса – и обмер. Со стены прямо на него смотрел портрет девушки-шатенки в светлом платье. Никаких призраков в картине не было, но сходство с женщиной на рисунке, который показывал им Данн, потрясало. Не зеркальное отражение внешности, как у близнецов, нет. Какое-то трудноуловимое, но при этом очевидное сходство в выражении лица, в разлете бровей, в строго сжатых губах.

– Кто это? – спросил волшебник.

– Бабушка, – пожал плечами Ниар. – Госпожа Рэна Силанус. Портрет написан еще до свадьбы. Это имеет какое-то значение?

– Возможно, – ответил Данн, тоже оценивший сходство девушки на портрете и жертв убийцы.

– Этот портрет вряд ли куда-то денется! – сказал Пит, сделав явственный акцент на «этот».

Действительно, обсуждать портреты, когда убийца, возможно, уничтожает улики, было не слишком умно.

– Сначала задержание, потом разговоры, – согласился Данн.

Конечно же, господин Нокс не собирался открывать дверь для разговора с представителем Охраны Гильдии. Добротная дубовая дверь, усиленная заклятьем Нерушимости, давала злодею возможность избавиться от всех улик, которые он держал в своих покоях. Но ведь наверняка картины он рисовал совсем в другом месте, так что уничтожить все свидетельства убийств он вряд ли сможет.

Скай осторожно поставил на пол саквояж и присел на корточки перед дверью. После коварных ловушек подземелья от дверей он ожидал любого подвоха. Но, к счастью, опасных ловушек в собственном доме господин Нокс не предусмотрел. Только уже знакомый, почти смешной замок, плюющийся краской. Видимо, здесь злодей ожидал скорее любопытную служанку, чем настоящих врагов. Редкостная самонадеянность!

Возиться с замком в таких обстоятельствах нужды не было. Скай поднялся, размял руки и сшиб с двери Нерушимость. Такие заклятья напрямую зависели от количества вложенной силы, а на ее нехватку Скай пожаловаться не мог. Это с тонким волшебством у него возникали сложности, а двери вышибать – самое то. Данн, которому Скай не рассказывал о своих новообретенных особенностях, сам ударил с Усилением по теперь уже обычной двери. Дверь затрещала, но выдержала. Вскрикнула служанка. Сработала ловушка в замке. По плащу дознавателя расплылось здоровенное фиолетовое пятно. Данн тихонько помянул лешачью мать и ударил снова. На этот раз дверь приоткрылась, но не распахнулась. Тяжелый стол, подпирающий ее изнутри, сдвинулся совсем немного. Данн снова выругался, добавил Усиление и отшвырнул стол.

Комната оказалась пуста. Насмешливо развевались длинные шторы на распахнутом окне. Сиротливо лежала посреди кабинета пустая рама от картины – не такая, как в галерее, но подходящая по размеру. Подрамник валялся рядом. Злодей решил не таскаться с громоздкой картиной и срезал холст.

Нику совершенно не хотелось оставаться снаружи, пока все ловят злодея. Но в отличие от подземелья, где рисковал только он сам, здесь он понимал правоту старших товарищей. Поэтому травник прогуливался вокруг экипажа, посматривая в нетерпении на дом, но внутрь не совался.

Когда наверху распахнулось окно, Ник сразу же стал незаметным и скользнул вплотную к стене. Дождавшись, когда худощавый мужчина с какой-то палкой под мышкой спустится с балкона по декоративной решетке, он смешал пространство вокруг злодея. Пусть-ка поплутает на ровном месте!

От человека явственно несло нежитью и страданиями. Ник не сразу понял, что в руках у него вовсе не палка, а свернутый в рулон холст. Но засматриваться определенно не стоило. Даже если волшебник не понял, что именно происходит, к битве он был готов. На Ника обрушилась Ловчая сеть. Двигаться травник теперь не мог, но оставался невидимым и продолжал путать врагу дорогу. Ник уже ожидал, что противник сейчас ударит Очищением, но вместо этого неожиданно получил Вспышку. Зажмуриться травник не успел.

По глазам ударил ослепительный, болезненный свет. Ник потерял концентрацию и стал видимым. Сам он все еще не видел ничего. Он только услышал приближающиеся шаги. А потом живот пронзила острая жгучая боль. Шаги отдалились, потом сменились цоканьем копыт и шумом колес удаляющегося экипажа.