Убийство в заброшенном подземелье

Ловчая сеть пропала, позволив Нику упасть на дорожку. Хотелось свернуться в клубок и плакать от боли. Но это было бы неимоверно глупо и унизительно. Все это и так уже слишком унизительно. Нужно зажать рану. Руки моментально заледенели, дрожали и не слушались. Но умереть здесь – это было бы совсем по-дурацки. Ник ощупал себя и нашарил разрез и горячее сырое пятно вокруг. Лезвия в ране не осталось, видимо, злодей унес нож с собой. Ник попробовал вспомнить, как делается Лечение. Скай уже начал учить его этому заклятью. Свежие раны легко исцеляются волшебством. Но до чего же больно! «Сосредоточься!» – внутренний Голос появился как нельзя кстати. И был, как обычно, суров.

«Ты не сможешь сейчас лечить себя, – сказал он. – Но тебе и не надо. Сюда скоро придут. Тебе нужно только зажать рану и не истечь кровью до возвращения Ская. Сверни край плаща и заткни рану!»

Беспомощно лежать и ждать подмоги было очень, очень противно. Но спорить с Голосом не было сил. Ник зажал горящую колючим пламенем рану и приготовился к бесконечно долгому ожиданию. Друзья вернулись вечность спустя.

Глава 22

Скай лечил раненого помощника. Данн ругался. Служанки, уже три, дружно причитали. Прибежавший откуда-то конюх растерянно озирался. Пит тряс то Ниара, то служанок, выспрашивая, куда мог уехать проклятый господин Нокс. В окне второго этажа показалось встревоженное женское лицо, но тут же спряталось за занавеской. Скай ожидал, что госпожа Стезиус выйдет к ним хотя бы для того, чтобы узнать, что за беспорядок они учиняют на ее подъездной дорожке. Но мать Ниара, видимо, всегда предпочитала оставаться в стороне.

– Да не знаю я! Честное слово, не знаю! – уверял Ниар. – Он никому никогда не отчитывается, куда ездит!

– А он именно ездит? – уточнил Скай. – В смысле, не ходит пешком, а именно уезжает?

Рана Ника благополучно затянулась, так что волшебник, мысленно пообещав себе удавить господина Нокса при первой же возможности, смог переключиться на происходящее вокруг.

– Ездит, – ответил студент. – Иногда в карете, а иногда берет хозяйственный возок.

Служанки дружно кивнули, подтверждая его слова.

– Картины возит, – догадался Данн. – Рамы большие, в карету не запихнешь.

– Ниар, а где был тот загородный дом, – спросил Скай. – Где случился пожар? Ты там бывал?

Студент помотал головой.

– Надо спросить у матери. Она может знать. Я помню только, что это место где-то восточнее города. За деревней с каким-то дурацким названием. С древнего языка переводится вроде бы как «околица».

– Апуда? – предположил Данн. – «Апуд» на древнем – это «возле».

– Точно! – вспомнил студент.

– А где у вас конюшня? – поинтересовался у конюха Пит. – Раз господин одолжил нашу повозку, то мы одолжим его.

Конюх неуверенно поглядел на служанок, потом остановился взглядом на Ниаре.

– Запрягай! – велел тот.

– Возок или карету? – уточнил конюх.

– Карету, она легче, – решил за всех Ниар. – Быстрее поедет.

Ник поднялся на ноги. Ничего уже не болело, но слегка мутило и очень хотелось есть. И вцепиться в глотку проклятому врагу. Пожалуй, ради второго он бы даже отказался от первого. К сожалению, сейчас тут не было ни врага, ни еды. Все вещи, кроме саквояжа, который Скай по привычке везде таскал с собой, остались в экипаже. Это тоже неимоверно злило. Ник нашарил в кармане плаща ледяную Черную Иглу. Когда они встретятся с господином Ноксом в следующий раз, он не станет размениваться на шуточки Лешего. Просто воткнет в него эту штуковину – и все.

– Ник, как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Скай.

Ник разжал пальцы, позволив Игле скользнуть в предусмотрительно укрепленный лоскутом кожи карман.

– Все в порядке, только проголодался! – неубедительно улыбнулся он.

«И немного замечтался об убийстве!» – ехидно добавил внутренний Голос.

Пока конюх готовил карету, Пит и Данн вернулись в дом, чтобы уточнить у госпожи, где конкретно за деревней Апуда расположено имение семьи Стезиус. Ниар с ними не пошел. Нервно расхаживал туда-сюда по дорожке, раздражающе шурша гравием.

Скаю очень не хотелось брать студента с собой. Если в доме, полном прислуги, господин Нокс и не наставил опасных ловушек, то в загородном логове, хранящем ужасную тайну, ничто его не сдерживало. Там наверняка будет совсем непросто. И волшебнику было бы намного спокойнее, если бы Ник и студент оставались в безопасности. Но никакой возможности отговорить что одного, что второго он не видел. Разве что обездвижить заклятьем и запереть? Но уж вот этого они ему определенно не простят.

Вернулся Данн.

– А где Пит? – удивился Скай.

Дознаватель рассмеялся.

– Коллега решил, что стоит одолжить у господ не только карету, но и запас провизии в дорогу. Мне бы такого напарника, право слово!

Скай улыбнулся.

Кучер подогнал карету – небольшую и довольно хрупкую на вид, зато запряженную парой черных длинношеих коней.

– А эта штука точно выдержит нас всех? – опасливо уточнил Скай. – Может, Ниара оставим здесь?

– Оставьте своего помощника, пусть отдыхает после ранения, – отрезал Ниар. – А «эта штука» держится на таком количестве волшебства, что от нее даже завитушку отломить не получится. Если вам не хочется потесниться, я, так уж и быть, прокачусь на запятках.

В карету влезли все, хотя потесниться и впрямь пришлось. Зато Ниар и Ник больше не стремились отодвинуться друг от друга. Молча жевали разломленный на всех хлеб. Теперь уже все чувствовали, что поимка злодея будет делом нелегким и общим.

На воротах волшебников пропустили без лишних вопросов. Даже подсказали, что черный экипаж с другим волшебником проехал тут три четверти свечки назад. Спрашивать направление нужды не было – дорога от восточных ворот вела одна. Да и следы на тоненьком слое свежего снега были видны даже в густых предрассветных сумерках.

Деревню Апуда проехали уже на рассвете. Впереди мелькнуло что-то очень похожее на экипаж и скрылось между елок. Пит подстегнул коней. Перехватить врага на дороге, не доезжая до имения, было бы отлично. На собственной земле он наверняка приготовил для незваных гостей немало сюрпризов. А здесь перевес будет на стороне преследователей.

Но холеные черные кони все-таки уступали мохноногой лошадке, которую Пит выбирал для себя. К тому же им пришлось везти пятерых, а в экипаже был лишь один человек. Так что хоть Ноксу и не удалось оторваться от погони, но, когда он выбирался из экипажа у дощатых ворот, изрядно занесенных снегом, карета была еще далеко. Преследователям оставалось только бессильно наблюдать, как Нокс закрывает за собой калитку.

Преследователи высыпали из кареты у ворот. Хвататься за калитку никто не спешил. Данн сотворил чары Особого взгляда и присвистнул.

– На воротах волшебный замок, на калитке тоже. Забор поверху обтянут защитой не хуже, чем Королевская резиденция.

Пит, подбежавший к своему экипажу и теперь радостно вытаскивающий из багажного ящика самострел, спросил:

– А что, если забор вон там, в сторонке от ворот, просто зацепить конями и снести напрочь? Не укреплен же он весь?

– Не укреплен, – усмехнулся Данн, щуря ярко-зеленые от заклятья глаза.

Пролет забора вылетел со своего места с треском. Наверху безвредно полыхнуло потревоженное заклятье. Пит привязал всех трех коней к дереву, и Скай, чтобы не повторить прошлую ошибку, скрепил узлы Окаменением и добавил всей конструкции Нерушимость.

За забором дорога заканчивалась. Видимо, зимой Нокс сюда не ездил. Но деревенским за расчистку пути до ворот платил исправно – на всякий случай.

Сгоревший дом с провалившейся крышей смотрел на незваных гостей пустыми провалами окон. Но следы на снегу вели не к дому, а за него.

Данн, не убирая Особого взгляда, пошел первым. Остальные за ним, стараясь ступать след в след. Вокруг сгоревшего дома тут и там торчали из снега обугленные доски, неряшливой кучей громоздилась выброшенная когда-то из дома, да так и оставленная обгоревшая мебель… Здесь даже в ловушках не было нужды – и так есть где переломать себе ноги.

Следы привели к стоящему в отдалении флигелю. В отличие от всего имения, он выглядел скорее временно пустым, чем заброшенным. На крыше и крыльце лежали сугробы, но ставни первого этажа были аккуратно покрашены синей краской, а окна второго этажа сверкали чистыми стеклами. В двери блестели два замка с яркими узорчатыми накладками. Скай отодвинул Данна в сторону.

– Отдохни пока, а я займусь дверью.

– Кто-нибудь сходит со мной к задней двери? – спросил Пит. – А то вдруг этот хитрый лис и здесь юркнет в отнорок – и был таков?

Данн собрался было снова включать Особый взгляд, но вызвался Ниар.

– Давайте я. В драке с меня пользы мало, – неожиданно честно признал студент. – Зато могу силу на Особый взгляд тратить.

Скай даже зауважал парня. На упрямство в его возрасте требуется куда меньше мужества, чем на признание в слабости.

Запирающее заклятье на двери оказалось сложное. Скай взмок, невзирая на холод. Ключевая нить все не находилась. Как будто ее тут и вовсе не было. Волшебник выругался и посмотрел внимательнее на всю дверь. Так и есть! Настоящим оказался лишь один замок. Второй же ничего не отпирал. И не запирал тоже. Система «Цербер», специально поставленная тут для взломщиков волшебных замков.

Вернулись Ниар и Пит.

– На заднем крыльце снег нетронут. Дверь мы на всякий случай подперли, чтоб не сбежал, – вполголоса отчитался кучер.

Скай кивнул и осторожно открыл настоящий замок. Дверь распахнулась. В нос ударил такой сильный запах художественной мастерской, что Скай, не сдержавшись, чихнул.

– Нокс Стезиус, это Охрана Гильдии! – крикнул в пустоту комнат Данн. – Выходите!

Дом безмолвствовал. Данн осторожно двинулся вперед. За ним Скай, следом Пит с взведенным самострелом. Ниар и Ник замыкали процессию.

Первый этаж был пуст. Чинными рядами стояли чистые котелки на кухне и керамические тарелки в буфете в столовой. Возле печки ровным кубиком желтели аккуратно сложенные дрова. Такой же идеальный порядок встретил гостей и на втором этаже. Безупречно застеленная кровать в спальне. Ровные ряды книг в шкафу в небольшом кабинете. Только у окна, выходящего на сгоревший дом, стояло кресло, а на его подлокотнике, нарушая симметрию, лежала книга. Скай подошел. Это не была «История о странствиях Арета Неугомонного», но роман тоже был совершенно несерьезным. Чтение для подростков или очень уставших от серьезности взрослых.

Скай повернулся к книжному шкафу и без труда нашел на полке книжку, с которой ушла из дома несчастная Джустина.

Со второго этажа спустились в подвал.

Запах скипидара, масла и чего-то смутно знакомого, резко-пряного, за подвальной дверью стал совсем уж густым. Скай вспомнил, что скипидар в больших количествах ядовит. Как же этот гад умудрялся часами тут находиться?

Данн снова призвал Нокса сдаваться, но ответом ему был лишь смешок. Прозвучал он так неожиданно, что Скай едва не вздрогнул.

Небольшой подвал был ярко освещен волшебными светильниками. Строго по центру – мольберт, возле него столик с аккуратно разложенными красками. С той же аккуратностью были развешаны по стенам острые даже на вид инструменты. Свисали с потолочной балки начищенные до блеска цепи. На стене напротив входа висела, растянутая на гвоздях, как ковер, пропавшая картина с запечатанным призраком. Нокс Стезиус любовался картиной – невысокая худая фигура в зловещем темном плаще.

Он повернулся к непрошеным гостям, и Скай узнал его. Да, это тот самый бесцветный библиотекарь, с которым столкнулся в дверях Линт в тот неимоверно давний день. У этого же библиотекаря Скай брал книжки для Ника. Только сейчас библиотекаря вовсе нельзя было назвать неприметным. Голубые глаза сверкали такой огненной яростью, что стало трудно дышать. Или в этом виноваты пары разлитого на полу скипидара?

Ник уже на подвальной лестнице приотстал от товарищей и сделался незаметным. В кармане травник нащупал Черную Иглу. На этот раз он не снимал перчатку, поэтому Игла не казалась неприятно ледяной, наоборот, она словно бы придавала травнику силы. Оружие, созданное специально для убийства волшебников, жаждало встречи со своей жертвой. Осталось только улучить момент.

Нокс Стезиус посмотрел на преследователей и улыбнулся. В его руке сверкнуло волшебное огниво, и Скай наконец узнал знакомый запах, смешанный с парами скипидара: алхимическое горючее. Волшебник замер как вкопанный. Данн тоже остановился, учуяв опасный запах. Ниар почти врезался в дознавателя и встал рядом. Пит и Ник застыли, глядя на волшебников.

– Вот так встреча! – насмешливо произнес злодей. – Даже сынок разлюбезный пожаловал!

Ниар дернулся ответить, но Данн жестом остановил его.

– Нокс Стезиус, я дознаватель Охраны Гильдии. Вы арестованы по подозрению в совершении тринадцати убийств.

– Ну положим, еще не арестован… Стоп-стоп, ни с места! – Нокс воззрился на Пита и выразительно взмахнул огнивом. – Ты, видимо, не волшебник, если не понял, чем здесь пахнет. Алхимия, дружочек, алхимия. Один шаг – и все здесь охватит пламя!

Блеск в глазах Нокса был совершенно безумный.

– Я так давно хотел узнать, почему огонь… – еле слышно прошептал он.

– Это из-за бабушки? – спросил Ниар.

Его голос звенел от напряжения и звучал по-детски высоко.

Лицо Нокса исказила злоба:

– Замолчи! Не смей вспоминать о ней!

– Но вы-то вспоминали, – заметил Скай. – Мы видели кресло у окна.

На него Нокс орать не стал. Кивнул, задумчиво и даже печально.

– А при чем тут картины? – требовательно спросил дознаватель.

– Картины – это просто способ! – тут же улыбнулся злодей.

Улыбка у него была премерзкая.

– Просто способ, – повторил он. – Я всегда хотел сделать так, чтобы мне стало спокойнее. Просто не знал как. А потом нашел музей деда. И его дневник.

Нокс плотнее прижал к груди растрепанную тетрадь, из которой торчали закладки и вложенные листочки.

– Дед был такой же, как я. И ты, Ниар, точно такой же. Не надейся, что ты что-то изменил, уйдя из дома. Мы другие. И я, и дед, и ты. Мы особенные!

– Ваша матушка тоже была особенной? – осторожно спросил Скай.

– О да. Она была самой особенной. Самой лучшей. Но она ушла, – он сокрушенно покачал головой. – Забрала отца, а меня оставила. Это потому, что меня она любила меньше, чем его, или больше? Никогда не мог понять… Она часто говорила, что огонь прекрасен. Могла часами смотреть в зажженный камин. Огонь был ее страстью. А красота была страстью деда.

– И убийства, – вполголоса заметил Ник.

– Что? А, нет, убийства, как я уже говорил, лишь способ. Способ запечатлеть красоту. Или страдания, – Нокс снова улыбнулся.

На этот раз его улыбка напоминала оскал живого мертвеца.

– Да, это моя страсть, – кивнул он. – И ты найдешь свою, Ниар. И тогда ничто тебя не остановит. Мы очень упрямы, знаете ли. Почти одержимы.

Ниар что-то тихо пробормотал в ответ, но Скай его не расслышал. Нокс, кажется, тоже.

Он продолжал:

– Я расскажу тебе все, сынок. У меня нет дневника, так что слушай внимательно. Возможно, это твой единственный шанс понять своего отца. И себя. Меня всегда мучило беспокойство… Особенно по весне. Непонятная тревога, тоска, неприкаянность… Когда хочется чего-то, но никак не понять, чего именно. И жизнь теряет краски. Блекнет. Так тоскливо, что дышать невмоготу. Но однажды все изменилось: я увидел Ниру.

Нокс мечтательно прищурился, но стоило Данну пошевелиться, как библиотекарь вновь угрожающе взмахнул огнивом.

Убедившись, что все стоят и слушают, он снова предался воспоминаниям:

– Я встретил Ниру в Школе. Она была так похожа на маму! Тот же взгляд, тот же голос. Тем же жестом она убирала прядь волос за ухо. Так же улыбалась. С ней рядом было спокойно. Даже весной… Я решил, что это знак, и подошел к ней. Отважился заговорить с девушкой чуть ли не впервые в жизни. Сказал, что хочу жениться на ней… – Нокс замолчал, хмуро глядя в прошлое. – О, как она смеялась! Как мама. Та тоже могла вдруг начать смеяться, словно ведьма, а потом внезапно замолкала и снова смотрела в огонь. А Нира не замолкала. Она все смеялась и смеялась, смеялась и смеялась.

Лицо библиотекаря исказилось, но он продолжал говорить:

– Я хотел и слушать ее бесконечно, и ударить ее, заткнуть навсегда. Она развернулась и ушла, все так же смеясь. Как сейчас помню, как солнце путалось в ее волосах, какая прямая у нее была спина, как колыхался подол голубого платья… Она оставила меня. Я был зол. Я был разбит. Дома я поколотил служанку из-за какой-то ерунды. Знаешь, стало легче, но ненадолго. Я пытался понять и наконец сообразил: это потому, что у служанки другое лицо. Другие волосы. Все другое. Нира стройная, а эта – белобрысая толстуха с коровьим лицом. Но, конечно, искать копию Ниры в служанке я не мог. Вскоре я начал обходить публичные дома. Искал девку, хоть чуть похожую на Ниру, чтобы понять, будет ли рядом с ней спокойно. А если нет, тогда заставить ее плакать и молить о пощаде. Но все это было не то!

Нокс раздраженно топнул.

– Однажды я почти случайно наткнулся на денежные отчеты подрядчиков деда. Все знали, что он куда-то спрятал богатства, доставшиеся ему от предков. И я заинтересовался: мне бы не помешали лишние деньги. Искать распутниц нужной внешности и платить им, чтоб они терпели все, что мне заблагорассудится, – это, знаешь ли, накладно. Я занялся поисками и через месяц нашел музей дедушки Трена. О, как я был поражен! Тогда-то я и понял, что мы – особенные. Что-то в нашей крови – от деда к маме, от мамы ко мне, от меня к тебе и дальше, через века и поколения – что-то отличает нас от обычных людей.

Ниар хотел возразить, хотел броситься к отцу, но Данн вытянул руку, останавливая студента. Тот остался на месте, со злостью глядя на отца.

– Я долго и тщательно изучал и картины деда, и его записи, – вещал тот. – Потом купил холст, нашел бродяжку и попытался запечатать ее в полотно. Увы, ничего не вышло: призрака я вызвал, но привязать его к холсту не смог. Со второй бродяжкой тоже ничего не вышло. Пока я делал это, мне было спокойнее, чем обычно. Совсем ненамного, но все ж было. Я решил, что надо действовать точно по инструкции.

Нокс крепче сжал тетрадь.

– Начал изучать живопись – тогда я, кстати, и познакомился с Олкиндером: он давал уроки для взрослых. Своей первой настоящей картиной я до сих пор горжусь! – хвастливо усмехнулся библиотекарь. – До нее было четыре черновика, не считая тех бродяжек. Но черновики не считаются: ни подлинного отдохновения, ни красоты… А вот первая картина вышла на ура. Пусть и по канонам Трена. После второй блондинки я понял, что готов отойти от его образца. Трен был одержим красотой. Он любил ее, свою первую картину. Она была его любовницей, и он мечтал, цитирую, «сохранить истинную красоту на века». Конец цитаты. А я хотел обрести покой. И знать, что они мои. Что они никогда и никуда не денутся! Что Нира станет моей навсегда. Я долго готовился, чтобы она стала лучшим полотном в нашем музее. Но пришлось поторопиться: эта негодница собралась замуж. Рано для волшебницы! Слишком рано. Я испугался, что она подурнеет в браке. Быт и дети редко красят женщин.

Нокс строго покачал головой.

– Но теперь она со мной, – он хотел посмотреть на картину, но передумал, ограничился быстрым кивком. – И всегда будет со мной. Всегда. А я всегда хотел узнать, почему огонь…

Скай тут же понял, что сейчас произойдет, и едва успел выставить защиту от огня и поделиться ею с Питом. Ника поблизости не оказалось. Осталось лишь надеяться, что он уже помчался к выходу, а не прячется под неприметностью.

Полыхнуло. Голубое пламя взвилось до потолка, охватило пол, картину и фигуру библиотекаря. Пронзительно вскрикнул Ниар.

Ник по-прежнему жаждал вонзить в мерзкого библиотекаря Черную Иглу. Но не ценой собственной жизни. Жаль, что не выйдет лично уничтожить злодея, но, во всяком случае, из алхимического пламени ему не выбраться.

Травник собрался бежать прочь, но в пламени успел заметить, как метнулся куда-то в сторону и вниз Ниар. Напуганный пламенем студент явно бежал не к выходу, а в не охваченный пока огнем угол под лестницей. Это определенно не было разумным поступком, но страх – плохой советчик. Ник выругался, выронил Иглу, которую стискивал в пальцах во время монолога Нокса, и кинулся следом мимо Ская, Пита и дознавателя. Сапоги, кажется, уже загорелись, но это было не так уж важно. В густом черном дыму уже было непонятно, кто где находится, и этого дурака совершенно точно хватятся тогда, когда будет уже поздно.

Сладко-горький ядовитый дым почти сразу ослепил волшебника и перехватил дыхание. Скай успел заметить, как, вопя, заметалась горящая фигура на другом конце комнаты. Сохранить самообладание до самого конца злодею не удалось. Из пылающей картины к убийце рванулся освобожденный призрак.

Откуда-то из пламени появился Данн, волочащий за рукав упирающегося Ника. Травник отчаянно дергался, но хотя бы не горел – видимо, Данн поделился с ним своей защитой. Наконец Ник вырвался из руки дознавателя и метнулся в огонь. Скай сквозь дым рассмотрел скорчившуюся в углу за лестницей фигуру. Ниар?!

Ник подбежал к нему, вцепился в одежду и потащил к выходу. Лестница уже вовсю полыхала, но другого выхода все равно не было. Пит подхватил Ниара, и они вместе с Ником поволокли студента наверх. Скай бежал следом, Данн за ним.

Внезапно дознаватель оступился на проломившейся под ногой ступеньке и нелепо взмахнул руками, падая назад, в бушующее пламя.

Скай сам не понял, как успел извернуться и схватить его за запястье. Вес чужого тела неумолимо потащил волшебника в горящую бездну. Лестница обрушилась под дознавателем до самого пола, но Скай вцепился в руку Данна, готовый скорее опрокинуться с ним в пламя, чем отпустить.

Усиление. Нужно наложить Усиление.

Едкий черный дым мешал дышать. Чудовищный жар норовил выжечь глаза и кожу. Данн повис мертвым грузом и даже не кричал. Может, он уже мертв? Может, не стоит пытаться спасти его? Нет, нельзя отпускать. Нельзя!

Кто-то ухватил Ская за шиворот и выволок выше, на вторую площадку, вместе с неподвижным Данном в горящей одежде.

– Наружу! Живо! – рявкнул кто-то голосом Пита.

Лестница с треском рухнула. Скай, сам не зная как, выскочил на улицу.

Упал на снег и кашлял, кашлял и кашлял. Глаза слезились от света и ядовитого дыма. Не было сил вытирать глаза, не было сил встать и оглядеться. Скай повернул голову и увидел съежившегося неподалеку Ниара, Пита, хлопочущего над дознавателем, и Ника, задумчиво глядящего на дым, поднимающийся черными клубами к безоблачному голубому небу.

Ник мысленно корил себя за то, что потерял Иглу. Отшвырнул ее в сторону, когда полез за перепуганным студентом, чтоб ненароком не оцарапать его. А теперь спрашивал себя, правильно ли он поступил? Все-таки пока Черная Игла покоилась в потайном кармане, Ник чувствовал себя увереннее. С ней почему-то было спокойно. Хотя Нокс вон тоже жаждал спокойствия. И способ свой считал ужасно действенным.

Нет, наверное, все-таки хорошо, что он потерял Иглу. Спокойствие не должно быть привязано к вещам.

Нику показалось, что Голос одобрительно хмыкнул.

Эпилог

Тайный Орден Кладоискателей временно приостановил работу до конца зимней сессии и возвращения в строй всех адептов. Линта, к общей радости, выписали из лазарета, а вот Ниара, наоборот, туда поместили. Добрые лекари окружили его заботой и пристальным вниманием. Он, впрочем, не очень-то и сопротивлялся. Манс решил отсидеться у родственников, Кирт работал, так что исследовать неизведанные подвалы и катакомбы пока было некому.

Скай успел повидаться с леди Кэссией. Они сходили в кафе и прогулялись по парку, а вот от похода в картинную галерею Скай категорически отказался: даже от мысли о запахе краски его начинало мутить. О деле волшебник ей так и не рассказал. Сейчас, после смерти Норта, дело перестало быть секретным, но делиться деталями Скаю не хотелось. Да и, в конце концов, есть немало других тем, которые можно обсудить с прекрасной леди, сидя за чашечкой отменного кофе или прогуливаясь по заснеженным аллеям.

Ларежская общественность день и ночь обсуждала новость о том, что преподаватель Академии Искусств мастер Олкиндер похищал и убивал девиц. Но едва его злодеяния вскрылись, его тут же загнали в угол, отчего мерзавец и покончил с собой. Так что господин Рисс получил-таки свою порцию почестей. Скаю и его товарищам велено было помалкивать. Волшебник понимал, что обвинение одинокого художника было политически обоснованным решением. Но средних размеров кошки все равно нет-нет да и скреблись на душе.

Через неделю Пит позвал волшебника в «Публичные термы госпожи Тамалы». Идти Скаю не хотелось. Хотелось предаваться ничегонеделанию и наслаждаться простыми радостями: вкусной едой, которая только-только перестала отдавать скипидаром, компанией друзей и крепким сном без огненных кошмаров, в которых он не успевал спасти Данна. Но работа есть работа.