(Вне)земные хроники

– Постой-ка! Ты знала, что я ненавижу подобных вам, и спасла меня? Знала об отсутствии у меня воинского звания и ничего другим не сказала?

– Мы не обязаны говорить правду! Нет в нас такого алгоритма! – ответила Ведьма, и Ник был готов поклясться, что услышал в её голосе усмешку. – Вы правильно заметили перед боем – мы не роботы. Мартинес много сделал для нас, он был очень огорчён случившимся с Вами и сильно переживал, хотя тщательно пытался скрыть это. Я не могла допустить, чтобы человек Ник Сатон погиб. Экстраполируя эту ситуацию, мною также получен вывод: смерь одного человека приносит горе другому, снижает характеристики последнего и в конечном итоге выводит из строя, а значит надо стремиться спасти как можно больше людей.

– А приказ?

– «Вассал моего вассала не есть мой вассал», – говорили древние, что, переводя на современные понятия, означает – приказ непосредственного начальника имеет для солдата высший приоритет по сравнению с распоряжением командующего. Так что, исходя из этой логики, я ничего не нарушила.

Ник рассмеялся, откинул спинку кресла и улёгся, забросив руки за голову. Трудный день закончился. Они летели домой на линкор «Кассиний». Ведьма всё говорила и говорила, а Сатон молчал, слушал и думал, что он был в корне неправ, считая все искусственные интеллекты одинаковыми.

«Ведьма совсем не похожа на Стремительного или Лаки, а тем более на Фёрста. Они все ещё дети, их можно и нужно воспитывать, направлять на совершение правильных поступков. Ведьма – первая их них уже понимала, пусть и по-своему, ценность человеческой жизни. Она не стала бы тупо выполнять приказ и не расстреляла бы его эскадрилью. Ведьма спасла его и транспорт с множеством пассажиров на борту. Искусственному разуму есть место в космическом флоте колоний!»

Сатон не знал и не мог знать, что незначительные по меркам человечества события, случившиеся с ним, будут иметь колоссальные последствия. Благодаря действиям Ведьмы эксперимент признают успешным и все корабли флота оснастят искусственными интеллектами, которых назовут смарвиками. Печальная судьба эскадрильи Ника не повторится – у смарвиков отберут контроль над вооружением, и орудиями кораблей будут управлять только люди.

Благодаря технологии смарвиков колонии выиграют эту и две последующие войны, но Четвёртая война колоний произойдёт именно из-за смарвиков, возомнивших о своём превосходстве над человеком.

Всё это будет потом, а пока Сатон мирно уснул в кресле.

Мама

Audentes fortuna juvat

(с лат. – Удача сопутствует смелым)

Жизнь – невероятно странная штука: чем больше имеешь, тем больше хочется. Тебе восемь лет, живёшь себе беззаботно, у тебя вроде всё есть, о чём только можно мечтать. Довольно строгий справедливый отец – глава постоянного представительства Земли на планете Электра, для местных – царь и бог. Мать – вечно занятая важными государственными делами, первая леди, красивая и статная молодая дама. Отдельные палаты во дворце. Толпы слуг, готовых исполнить любой каприз юного господина. Самая модная и дорогая одежда. Лучшая на всей планете пища, включая редкие экзотические фрукты, специально доставляемые с Земли и других колоний. Развлечения – любые. Наставники – нестрогие, по большей части равнодушные к успехам в науках своего подопечного, люди, обучающие понемногу чему-нибудь и как-нибудь. Жизнь безоблачна и прекрасна.

Однако мальчик инстинктивно чувствовал, что ему чего-то не хватает. Очень важного. Его чем-то обделили. Конечно, он не мог в силу юного возраста понять, чего именно, но, видя сверстников за окнами дворца или из пролетающего по пыльным улицам элитного автомобиля на воздушной подушке, мальчик постоянно замечал, как дети весело шагают, держа за руку родителей, разговаривая о чём-то с ними на ходу, улыбаясь и посмеиваясь. Как мамы, сидя на деревянных скамейках в парке, читают книжки своим малышам или втолковывают что-то непоседливым чадам, так и стремящимся улизнуть. Мальчик завидовал. Он страстно мечтал, чтобы мама ну хоть один день была дома, гладила его по голове, играла с ним или разговаривала о том о сём. Чтобы отец, ну хоть однажды, сходил с ним в парк, прокатился на аттракционах или просто погулял вместе в саду, среди величественных деревьев и многочисленных мраморных фонтанов. Но родители были вечно заняты важными государственными делами, уходили, когда сын ещё спал, и возвращались, когда ребёнок уже спал.

Так мальчик и пребывал бы в своих печальных размышлениях, но привычный уклад жизни рухнул. Внезапно и бесповоротно. Земляне что-то не поделили с колонистами, недовольство которых активно подогревали извне эмиссары других заселённых людьми миров. «Даёшь независимость! Свободу! Убирайтесь домой!» – кричали жители Электры. Словесные баталии мгновенно переросли в вооружённое противостояние.

На улицу не выйти – массированные обстрелы, ежедневные бомбёжки. Отец, в силу своего служебного положения – верховный командующий правительственными войсками, постоянно пропадает на совещаниях, приходит под утро и через пару часов снова в штаб. Матери тоже нет целыми днями – то вдохновляет работников фабрик, то напутствует бойцов, отправляющихся на фронт. Ситуация тяжёлая. Восставшим помогают сепаратисты из близлежащих колоний, присылают военную технику и добровольцев.

Для мальчика почти три месяца домашнего сидения, ожидания непонятно чего. Кажется, положение ужасное и хуже быть не может, но, увы, это было только начало.

Очередной интенсивный обстрел почти полностью разрушил столицу планеты, включая правительственные здания. Дворец серьёзно пострадал. Из руин спасли немногих. Мальчику повезло, его вытащил из-под обломков старый садовник, услышавший детский крик о помощи. Мужчина бегло осмотрел пацана и, наглядно убедившись в отсутствии повреждений, быстро потащил ребёнка за руку за собой, увлекая в людской поток, тянущийся бесконечной змеёй по улицам изувеченного города.

Пепел кружился в знойном воздухе, оседая на постройках, земле, людях. Казалось, шёл летний снег. На оживлённом перекрёстке мальчик обратил внимание на сидевшую прямо на асфальте девочку, державшую на коленях малюсенькую собачонку. Животное не дышало и всё было в крови. Девочка измазалась, но продолжала гладить и теребить любимца, напрасно надеясь, что тот очнётся, вильнёт хвостиком и она снова услышит его задорный лай.

Мальчик, шокированный происходящим, не особенно упирался и покорно плёлся вслед за пожилым человеком. Откуда ребёнку было знать, что колонисты уже взяли решительным штурмом город, сломив отчаянное сопротивление защитников. Спешно бежали все, кто мог. Поговаривали, озверевшие сепаратисты беспощадны, жестоко убивают не только земных солдат, но и всех подряд без разбора, старых и малых.

Вскоре бесконечная колонна беженцев покинула город, следуя по избитой дороге, по обочинам которой, то здесь, то там, виднелись воронки от бомб и снарядов, а по сторонам то и дело попадались разрушенные постройки. Запах гари стоял невыносимый, люди завязывали лица платками или кусками ткани, наспех оторванными от одежды.

Большинство шло молча, уныло понурив головы. Но были и такие, кто громко ругался на всю округу, проклиная всё и всех. Несчастные плевались, упоминая имя отца мальчика, категорично утверждая, что вожди бросили народ на произвол судьбы, а сами эвакуировались на космическом шаттле. Правда, некоторые робко возражали – в штабе бились до последнего, они своими глазами якобы видели, как супруга выносила тело командующего из-под огня, когда ей в голову попала пуля вражеского снайпера.

Мальчик не знал, кому верить и что, собственно, лучше – быть сыном живого предателя или сиротой героя? Он просто хотел, чтобы мама и папа были рядом! Чтобы всё было, как прежде, до войны!

Придворный садовник, опасаясь, как бы ненависть окружающих не вылилась на беззащитного ребёнка, укутал того в длинный плащ, повязкой замотал почти всё лицо, оставив неприкрытыми только глаза.

Колонна беженцев растягивалась, дробилась. Одни шли быстрее, другие медленнее, сворачивали на прилегающие второстепенные дороги. К позднему вечеру вокруг мальчика осталось не более тридцати людей, которые, изнурённые долгим дневным переходом, буквально повалились спать в паре метров от дороги. Он тоже прилёг. Глубокий сон сразу же овладел им.

Обычно мальчик видел сны, но в эту ночь отключился как робот, а проснулся под утро с диким чувством голода, которого никогда раньше не испытывал. Он сел, протёр глаза. Предрассветный туман уже рассеивался, сквозь прозрачную дымку виднелась дорога, брошенные кем-то вещи, покорёженные автомобили, кромка леса невдалеке. Мальчик смутно почувствовал тревогу, повертел головой из стороны в сторону. Людей нет! Никого рядом нет! Он один!

Мальчик вскочил, стал бегать, пронзительно кричать, громко звать на помощь. Все его возгласы тонули в равнодушном тумане. «Куда все подевались? Где преданный садовник? Почему он его бросил? Или тело спасителя лежит где-то рядом в придорожной канаве?» Ребёнок не мог найти ответа. Когда энергия иссякла, мальчик сел на землю и… заплакал. Он был обижен на весь этот безжалостный мир, вышвырнувший его, как мусор на помойку. «Почему я здесь один? Почему мама меня оставила? Почему у неё всегда было время на всё, кроме меня! Я же хо-ро-ший!» Мальчик ревел навзрыд.

Ужасный грохот вернул ребёнка к реальности. Со стороны города слышались непрерывные взрывы. Мальчик вскочил и в страхе бросился бежать прочь, подальше, нисколько не задумываясь, почему в городе, занятом колонистами и покинутом землянами, вдруг началась орудийная пальба.

Следующие несколько дней и ночей слились у мальчишки в один бесконечный день. Он шёл по дороге куда глаза глядят, сворачивая на развилках куда придётся. Спал то ночью, то днём. Раз ему повезло. На дороге попался лежащий на боку небольшой фургончик. Груз рассыпался в пыли. Это были сладости – конфеты и печенье. У колеса лежала неповреждённая упаковка ужасно вредной, со слов любого заботливого родителя, но желанной всеми детьми Электры газированной воды «Юный электрик» со вкусом экзотического фрукта – яблока.

Думаю, все понимают: употребление подобной пищи в неограниченном объёме, да ещё после нескольких дней голодания, имеет немного не тот эффект, на который подсознательно рассчитывал мальчик. Скажем так, вскоре большая часть продуктов покинула организм ребёнка обоими возможными путями. Везение оказалось с горчинкой! Но даже то, что усвоилось, было лучше, чем совсем ничего.

Вскоре дорога нырнула в густой лес, из которого мальчик вышел лишь под утро. Впереди расстилалось широкое поле. Невдалеке полноводная река. Разрушенный железобетонный мост, короткая линия окопов и небольшое укрепление – блокпост.

Мальчик обрадовался – наконец люди, свои, накормят, а может, и про родителей знают. Он кинулся, не смотря по сторонам, бегом из последних сил и только нырнув в окоп, увидев форму бойцов, понял свою ошибку – солдаты чужие. Опорный пункт контролировался колонистами.

По-другому и быть не могло. Ведь не просто так мальчику за всё время пути не встречались беженцы или отступающие войска. Любой взрослый сразу бы понял – он идёт не в том направлении!

***

Блокпост № 12-27 прикрывал мост через широкую реку. Взвод солдат и БМП (боевая машина пехоты) – такие силы под командованием Степана выделили колонисты для охраны переправы. Небольшой отряд отбил пару атак, не понеся потерь, и земляне решили проблему кардинально, разбомбив мост.

Больше нападений не было. Удержание позиций лишилось смысла, и Степан ожидал приказ о передислокации, но связь отсутствовала третий день. Солдаты бездельничали, дисциплина падала.

От размышлений Степана отвлёк шум возни у входа в землянку, а через минуту причина помех ввалилась непосредственно внутрь помещения. Один из его подчинённых – Михалыч, пожилой фермер, непонятно как в силу почтенного возраста принятый в действующую армию, – держал за шкирман извивающегося ребёнка. Мальчик брыкался изо всех сил, стараясь вырваться из рук старого солдата.

– Кусается, – пророкотал басом Михалыч, – этот бесенёнок вышел на наши позиции, вот я его сгрёб и сюда, от греха подальше.

Степан без интереса посмотрел на ребёнка. Мало ли беспризорников революция наплодила? Жалко, конечно, но что поделаешь. Идёт война.

– Накорми и потом отпусти. Не вижу проблемы. Зачем притащил?

– Нельзя. Смотри, командир, – с этими словами боец приподнял рукав плаща мальчика, показав предплечье ребёнка в белоснежной некогда рубашке. Даже сейчас была видна дорогая ткань, кружева ручной работы и баснословной стоимости. – Землянин из богатеев.

Это создавало проблемы. Ненависть к врагу среди колонистов была велика, а к правящей верхушке особенно. Михалыч, имея своих детей и десяток внуков, ребёнка не обидит. А вот другие, в особенности Игорь или Станислав – добровольцы с Антеи, прилетевшие поддержать жителей Электры в борьбе за свободу, вполне могли расправиться с мальчуганом, следуя принципу «из яиц кобр вылупляются только кобры». Степан не знал, кто такие «кобры», на его родной планете змеи не водились, но понимал, что запросто может стать невольным соучастником безобразной расправы, если ничего не предпримет или останется в стороне.

– Кто-нибудь рубашку видел? – с незначительной надеждой на отрицательный ответ спросил Степан.

– Все! В том-то и дело! Он же орал и извивался, как бешеный. Руку мне прокусил. Вон, до сих пор дёргается.

– Понятно. Отдай мальчика Маше. Скажи, я приказал охранять.

Михалыч удовлетворённо хмыкнул и поволок ребёнка к выходу. Решение командира пожилого солдата вполне устроило – он бы мальчика не защитил, а к Маше не подступишься, с ней дитё будет в полной безопасности.

Степан от природы не был кровожадным, хотя в пиковой ситуации даже в детстве не раз бился с другими пацанами в кровь. В посёлке всяко бывало. А вот младший брат, Алексей, был задира ещё тот и не раз провоцировал старших ребят по пустякам. На Степана невольно нахлынули воспоминания. Посёлок. Ферма. Дом, милый дом. Ему нечего было делить с землянами. Сергей – сын местного офицера правопорядка – являлся его самым закадычным другом, а ведь он полукровка – мать с Электры, отец – землянин. Степан и дома у них часто бывал – ничего особенного, живут как все, люди как люди.

Планета Электра вообще долгое время была в стороне от захватившей все колонии борьбы за независимость от метрополии. Вероятно, сказывалось удалённое расположение, а может, адекватность местных руководителей представительства Земли, никогда не позволявших ни себе, ни другим расистских выходок в сторону колонистов, своевременно гася межрасовые конфликты. Хотя о каких разных расах можно говорить, Степан не понимал, ведь Сергей такой же, как он, хвоста нет, рога не растут!

С чего начался бардак? Богатые колонисты захотели стать ещё богаче, не платить налоги Земле, или другие колонии, чтобы победить, стали присылать своих эмиссаров мутить воду, подбивая людей на бунт. Скорее всего, то и другое. И вот результат – люди убивают друг друга, основываясь на непонятных отличиях, которые не то что глазом, но и с помощью приборов не распознать!

Полыхнуло разом по всей Электре. Причём в буквальном смысле. Обезумевшие толпы колонистов жгли дома землян, убивая их обитателей. Степан помнил, как среди ночи его разбудили крики. Он выскочил на улицу, горел дом офицера правопорядка. Односельчане с выпученными глазами скакали вокруг пламени, а на земле в луже крови лежали тела Сергея, всех его родных. Алексей тоже был здесь, с факелом, крича: «Всех сволочей к ногтю!» Степан сжал кулаки, но ничего не сделал, так как никому не мог помочь.

Наутро земляне ответили. Предельно жестоко. Расстрелом с орбиты посёлков, где колонисты особо «отличились» в зверствах. Степан сам доставил из-под обломков, а после хоронил отца и мать. Многие дома были разрушены, многие погибли. Виновные в погромах и невинные. Те и другие. Теперь у всех появилась причина убивать.

В желающих очистить от землян Электру отбоя не было. Алексей пошёл одним из первых. В числе первых и погиб при взятии Корбонко, небольшого населённого пункта, в который заманили неопытных в ратном деле колонистов земляне, бросившись в притворное отступление. Потом подрыв заминированных зданий, накрытие посёлка шквальным огнём. Ударная бригада прекратила своё существование за пять минут.

Озлобился ли Степан? Нет. Убивал? Да. На войне иначе нельзя, приходится убивать, чтобы самому не быть убитым. Но лишать жизни невинных, детей – никогда! Степан страстно желал отомстить за смерть родителей тем, кто принял решение бомбить фермерские посёлки, тем, кто исполнял этот преступный приказ, но он не мог допустить, чтобы мальчик повторил судьбу Сергея, его родителей, других мирных жителей, погибших в ходе вооружённого противостояния сторон. Потому поручил заботу о ребёнке тому, кто не будет убивать просто так, не даст без приказа сделать это другим, единственному, в ком он абсолютно уверен, – Маше.

Маша не была местной. Появилась на Электре вместе с добровольцами с других планет, прибывшими для помощи восставшим. Когда Степан увидел её в первый раз, он немало удивился. Маша была особенной. Юноша до войны встречался с девушками. Даже слишком много, считаясь завидным женихом. Но молоденькие поселянки не трогали сердце парня, ему банально не о чем было с ними говорить, нечем заняться, кроме секса.

А вот с Машей ему было интересно. Она знала буквально всё. От созвездий и климата населённых людьми планет до способов приготовления жаркого из колунчика – маленького животного, распространённого на Электре. Маша обладала поистине энциклопедическими знаниями, охотно делившись ими со Степаном, жадным до всего нового, неизвестного. Он мог часами просиживать рядом с ней болтая о разном. Платоническая любовь, сказали бы, глядя на их отношения со стороны.

Немного его расстраивала лишь невозможность обыграть Машу в шахматы. Степан увлекался игрой с раннего детства, был чемпионом посёлка, но справиться с ней он не мог. Маша легко раскусывала все хитроумные ловушки и жертвы, нанося сокрушительные удары войску Степана, выигрывая партию за партией.

Врага Маша всегда обнаруживала первой, уничтожала эффективно и безжалостно, приказы выполняла чётко, без задержек и сомнений. Идеальный солдат, в любое время готовый к бою.

Она во всём устраивала Степана, но тем не менее один недостаток у неё имелся: Маша была смарвиком – искусственным интеллектом БМП, приданной в усиление взводу колонистов.

***

Типичный смарвик, созданный человеческим гением для скорейшего уничтожения врагов. Такова суть Маши. Первоначально искусственному интеллекту поручали управление боевыми кораблями флота колоний, от шустрых эсминцев до гигантских линкоров. И делали это смарвики весьма неплохо, по крайней мере лучше людей, что, собственно, и дало возможность колониям на равных бороться с метрополией, заметный численный перевес флота землян компенсировался большей эффективностью кораблей колонистов.

Затем в качестве эксперимента появились прототипы-истребители с искусственным интеллектом. Заметный прорыв и значительный риск. Ведь небольшое судёнышко не имело на борту ни одного человека, фактически являясь самодостаточной боевой единицей. «Прецедент Сатона», когда истребитель-смарвик, проигнорировав прямой приказ вышестоящего начальства, спас человека – командира звена перехватчиков, оставил двойственное впечатление, явно показав человечность искусственного интеллекта со всеми людскими достоинствами и недостатками.

Следующий шаг – автоматизированные БМП и танки – машины существенно примитивнее тяжёлого линкора, быстроходного эсминца, манёвренного истребителя. Это всё равно как выпускнику института дать упражнение уровня дошкольной ясельной группы – слишком легко для искусственного интеллекта, неэффективно! Большая часть ресурсов смарвика не используется, простаивает. Вот и Маше нечем было себя занять! Она изучила всю свободную доступную информацию, прошерстив электронные библиотеки на своей родной планете. Единственная отдушина – общение с подобными себе. С людьми сложнее, те, что попадались Маше – солдаты, офицеры колониальной армии, – не горели желанием разговаривать с «роботом», не желая понимать даже простейшее, например, что она женщина. У людей в этом вопросе вообще отсутствовала логика. Вот почему человек – мужчина или женщина? Ответ очевиден – так сложилась комбинация генов. Почему смарвик – мужчина или женщина? Ответ также очевиден – так сложилась комбинация байтов. Элементарно для смарвиков, но людей постоянно ставит в тупик.

Искусственный разум приспособлен выполнять приказы человека, с определёнными ограничениями, конечно. Ну а если распоряжений нет, то можно придумать цель! Ведь смарвики не роботы, которых отключают, когда их услуги не требуются. Маша решила сотворить невозможное – поднять уровень знаний Степана хотя бы до среднего, сделать из фермерского сынка образованного человека. Эта идея возникла у неё не на пустом месте. Во-первых, ей впервые повстречался индивид, видящий в ней живое существо, а не машину. Во-вторых, Степан живо интересовался всем на свете, желая узнать всё и обо всём, и, безусловно, не мог упустить такую уникальную возможность, как общение с диковинкой – ведь он раньше не только не видел смарвиков, но даже не подозревал об их существовании. Мир молодого фермера ограничивался родным посёлком.

Сперва Степан учился хорошо, с желанием. Это упрощало процесс. Правда, со временем Маша заметила: усвоение материала идёт медленнее. Более того, некоторые поставленные задачи для человека оказались вообще непосильными. Например, шахматы. Она, как могла, играла проще, неоднократно повторяя одни и те же комбинации, но Степан не запоминал и не перенимал их. Он проигрывал и проигрывал, расстраивался, тем не менее приходил снова и снова, не теряя надежды победить.

Зато рецепты приготовления мясной пищи Степану дались легко. Теперь в пехотном взводе никто лучше командира не мог приготовить колунчика, и хотя это было не по уставу, но время от времени Степан баловал своих непосредственных подчинённых отменным ужином, если хитроумный зверёк попадал в силки Михалыча.

В какой-то момент, проведя всесторонний анализ, Маша неожиданно пришла к выводу: её отношения со Степаном выходят за формальные рамки «начальник – подчинённый», больше походя на «влечение» – термин которым смарвики определяли между собой чувства, приводящие к образованию семейных ячеек.

Подобные рассуждения нисколько не мешали Маше исполнять свои прямые обязанности. Вот и в то утро она, как обычно, первой засекла термодатчиками противника. Предполагаемый враг был один, шёл медленно через лес. Выйдя на опушку, побежал. Маша подняла тревогу, приготовившись открыть огонь. При непосредственном вхождении приближающегося человека в зону обстрела башенного орудия, сканерами визуального контроля уточнила информацию – объект без оружия, маленький рост, вес – ребёнок. Маша уже знала – стрелять не придётся. И в самом деле, именно такой приказ мгновение спустя озвучил часовой.

Мальчика в итоге отдали ей. Логичность решения очевидна. Не все бойцы благожелательно отнеслись к малышу и с ругательствами подходили к БМП, под стальным брюхом которого, между закрытыми бронёй гусеницами, мальчик нашёл себе убежище. Маша поворачивала башню в сторону незваных гостей, и они поспешно ретировались восвояси, бормоча проклятия. Ребёнок сразу понял, что с ней он в полной безопасности.

Как и Степан, мальчик никогда не встречал разумных машин, у землян таких не было, да и на Электре у колонистов тоже. Оказалось, она как человек, думает, говорит, общается. Причём, в отличие от наставников и родителей, уделяет ему всё время, как субъективно казалось ребёнку со стороны, он же не мог представить, что искусственный интеллект без особых усилий и потери качества способен совершать множество дел одновременно. Мальчик был несказанно рад, он наконец почувствовал, что кому-то не безразличен.

В какой-то мере ребёнок заменил Маше Степана. Малыш оказался развит не по годам. Вернее, сильно отставал в знаниях от своего возраста. Маша решила оперативно устранить эту проблему, заодно найдя ответ на вопрос: она плохой преподаватель или Степан осваивал материал так себе? Машина усердно принялась обучать ребёнка. Чтение, счёт, поиск отличий, выбор правильных, оптимальных решений. Волшебные занимательные сказки, поучительные истории, написанные классиками для детей младшего школьного возраста. Мальчик впитывал информацию как губка, просил рассказать ещё и ещё. Они оба наслаждались взаимным общением. Каждый получил то, что хотел: ребёнок – внимание и заботу, машина – благодарного ученика.

Единственно, ей не давало покоя понимание: рано или поздно взвод переведут с блокпоста, мальчика заберут, она не человек, ребёнка ей не оставят. Маша искала возможное решение, но не могла найти.

В те моменты, когда мальчик находился не с ней, он увивался за Степаном как хвостик. Дети удивительным образом понимают, кому можно доверять, а кого лучше обходить стороной. Жаль, в процессе взросления абсолютное большинство из нас теряет эту полезную способность.