(Вне)земные хроники

Эрик Рыжебородый

(Вне)земные хроники

Часть 1. Смарвики: сталь и разум

Звено

Amicus certus in re incerta cernitur

(с лат. – Истинный друг познаётся в беде)

– Всем встать! Оглашается приговор военного трибунала! – в голосе секретаря чувствовалось подобострастие. Он мельком взглянул на подсудимого – мужчину лет тридцати в форме космического флота колоний без воинских знаков различия, равнодушно взирающего на происходящее и не показывающего никаких эмоций.

– Рассмотрев дело бывшего пилота первого класса Ника Сатона, – начал председатель монотонно зачитывать, – трибунал установил, что оный, будучи командиром эскадрильи истребителей линкора «Фёрст», принял участие в столкновении с противником, в заключительной фазе которого вся эскадрилья, кроме машины Сатона, была уничтожена «дружественным» огнём своего линкора, исполнявшего распоряжение адмирала об атаке флагмана противника… Действия искусственного интеллекта «Фёрста» признаны правильными, копия приказа, а также оценка командующего эскадрой есть в деле.

Председатель на минуту замолчал, облизнул пересохшие губы и продолжил:

– Кроме этого, в деле содержится голографическая план-схема боя, на которой чётко видно расположение эскадрильи между линкором и вражеским флагманом на линии огня первого, что и стало причиной её гибели… Домыслы обвиняемого о необходимости задержки исполнения приказа для предоставления возможности истребителям отойти признаны трибуналом необоснованными, так как в распоряжении, исполненном в точности искусственным интеллектом «Фёрста», однозначно содержится требование о немедленном открытии огня.

Председатель вновь приостановился, поднял глаза от листа с приговором, оглядел зал, как бы выискивая несогласных и, не увидев таковых, возобновил чтение:

– Сатону, единственному из эскадрильи, удалось уклониться от огня линкора и вернуться на посадочную палубу. По прибытии на которую, обвиняемый покинул свой истребитель, завладел оружием часового, нанеся ему лёгкие телесные повреждения, и направился на верхнюю палубу с целью уничтожить искусственный интеллект линкора, считая его ответственным за гибель сослуживцев. Сей факт обвиняемый не отрицает. Более того, не раскаивается в своём поступке. Охране удалось остановить и задержать Сатона. Искусственный интеллект не пострадал.

Председатель прервал чтение, отпил воды из стакана, глазами пробежал по тексту и подвёл итог:

– Учитывая вышеизложенное, а также отсутствие смягчающих вину обстоятельств, вроде состояния аффекта, на котором настаивала защита, военный трибунал признаёт бывшего пилота первого класса Ника Сатона виновным в сознательной попытке вредительства в военное время и приговаривает к смертной казни через повешение. Приговор привести в исполнение немедленно по получении Утверждения из Адмиралтейства. Дело закрыто.

***

Один человек сказал, что ожидание смерти хуже самой смерти. Ник раньше никогда не задумывался об этом, но сейчас, сидя в одиночной камере смертников, он на себе прочувствовал в полной мере всю глубину этого выражения.

Прошло уже десять дней со дня трибунала, а учитывая, что Адмиралтейство обычно утверждает приговоры в срок от недели до двух, Ник каждый день ждал открытия двери камеры и появления охраны для препровождения его на место казни. Сатон был военным пилотом и не боялся смерти, его тяготили беспомощность и ожидание.

Ник вспоминал так нелепо погибших от огня линкора пилотов своей эскадрильи, их лица постоянно плыли у него перед глазами. Сатон раз за разом вспоминал тот роковой бой, пытаясь найти хоть какую-то возможность спасти друзей, и не находил её. У эскадрильи не было шансов, он сам уцелел только потому, что, как всегда, шёл первым и успел войти в мёртвую зону орудий.

Ник проклинал искусственный интеллект линкора, не подождавший с исполнением приказа нескольких секунд. Но больше всего Сатона злило то обстоятельство, что, случись подобная ситуация снова, искусственный разум, не задумываясь, мгновенно откроет огонь и, буквально исполнив приказ, опять погубит людей. Эксперимент по оснащению боевых кораблей флота колоний искусственным интеллектом, первым из которых был «Фёрст», Ник, учитывая судьбу свой эскадрильи, полагал глупейшей ошибкой, но сделать уже ничего не мог.

Сатон услышал звук открывающейся двери.

«Обед был давно, а ужин ещё не скоро, – отметил он про себя, – похоже, всё, пора на экзекуцию! Ну и славно, а то от мрачных мыслей голова раскалывается!»

В проёме появился молодой капрал, обычно приносивший Нику еду.

– Встать! Руки вытянуть вперёд перед собой! – гаркнул солдат и более мягко пояснил. – Мне надо надеть на Вас наручники, заключённый.

Сатон не сопротивлялся, он покорно встал и, протянув руки, позволил на них защёлкнуть «браслеты». Капрал, хлопнув его по плечу, усадил Ника обратно на кровать и пристегнул наручники к её спинке.

«Опс, неожиданно, – подумал Сатон, – вероятно, я поторопился с выводом, и мы сейчас никуда не идём».

– К Вам посетитель, – сказал капрал и, спешно выйдя из камеры, деликатно пропустил в неё пожилого человека в увешанном наградами военном кителе, закрыл за ним дверь и оставил их наедине.

– Здравствуй, Ник, – печально произнёс гость, – вот как ты отплатил за мою заботу? Я растил и воспитывал тебя после смерти боевого товарища – твоего отца, думая, что на старости лет буду гордиться тобой!

– Простите, адмирал Мартинес, – ответил смущённо Сатон. Ему было жаль расстраивать старика, много сделавшего для него. – Вы меня научили чтить боевое братство, и я поступил именно так, как подсказала мне моя совесть, – пытался отомстить за своих погибших товарищей.

– Да, верно, и чем это закончилось?

– Даже если всё говорит о том, что ты проиграешь, иди вперёд и наноси удар. И здесь не требуется ни мудрости, ни техники. Настоящий самурай не думает о победе или поражении. Он без оглядки бросается навстречу смерти, противореча здравому смыслу простого человека.

– Ты выучил древнее изречение? Молодец! – Мартинес улыбнулся.

– Не только запомнил, адмирал, но осознал! Это мой жизненный принцип!

– И он сделал из тебя одного из лучших и бесстрашных пилотов, а заодно привёл на виселицу. Сомневаюсь, что самураи посчитали бы достойной такую смерть. Они бы предпочли традиционное для той эпохи харакири или лучше – гибель в бою!

– Согласен, но теперь уже ничего не поделать.

– Отнюдь, читай вслух, – адмирал достал из кармана кителя и протянул Нику бумагу, заполненную мелким текстом, подписанную несколькими лицами и скреплённую гербовой печатью.

Сатон развернул документ и начал:

– Утверждение приговора военного трибунала по делу Ника Сатона, бывшего пилота первого класса космического флота колоний. Комиссия по особо важным делам при Адмиралтействе, повторно рассмотрев обстоятельства происшествия, приняла решение приговор не утверждать. – Ник переменился в лице, не веря написанному. Комиссия никогда не отменяла вердикт военного трибунала! Он прервал чтение, пытаясь ещё раз переварить прочитанное.

– Не утверждать! Это невозможно! – не сдержался Сатон, шокированный решением Комиссии.

– Дальше! – мягко, но требовательно произнёс Мартинес.

– Основываясь на доказательствах защиты, признать, что обвиняемый действовал в состоянии аффекта. – Ник читал, удивлялся и всё больше не понимал. – Также, принимая в расчёт чистосердечное раскаяние Сатона, его согласие на участие в задании повышенной важности, изменить меру наказания со смертной казни на пожизненное заключение, которое может быть отменено, а осуждённый помилован в случае успешного завершения означенного задания.

– Прочитал? Есть ещё у старика порох в пороховницах? – адмирал усмехнулся и похлопал Ника по плечу.

– Какое согласие и раскаяние? – Сатон был озадачен, хотя понимал, что Мартинес приложил к такому решению руку, но даже бывалому адмиралу нереально просто так повлиять на Комиссию. – Откуда они это взяли?

– Отсюда, – Мартинес, как заправский фокусник, достал из внутреннего кармана кителя два чистых белых листа бумаги, ручку и протянул их Нику. – Пиши чистосердечное раскаяние и согласие на выполнение задания.

– В чём оно состоит? Действительно такое важное и сложное, что для него понадобился смертник?

– А тебе не всё ли равно? – грубо прервал его адмирал. – Я уверен, что именно ты лучше всех с ним справишься. Это твой шанс реабилитироваться и послужить родине! Пиши!

Ник не стал ждать повторного приглашения и живо принялся неровным почерком строчить необходимые бумаги.

«В конце концов, – думал он про себя, – какая мне разница? Хуже чем на виселице не будет, а так хоть прихвачу ещё нескольких врагов с собой. Задание наверняка будет по моему профилю, какой-нибудь опасный вылет, разведка, атака превосходящего противника».

Ник быстро написал согласие, а вот с раскаянием ему пришлось помучиться. Сатон не раскаивался, он продолжал верить, что поступил правильно. Ник вздыхал, пыхтел, грыз кончик ручки, совсем как школьник, который не может написать сочинение. Пять минут, не меньше, он выдавливал из себя несколько строк.

«Ладно, раз без него не обойтись, пусть будет, – скрепя сердце решил Сатон. – Главное сейчас – выйти живым отсюда, а потом я смогу доказать, что искусственному интеллекту не место в военном флоте».

Он написал раскаяние и передал обе бумаги Мартинесу.

– Правильный выбор, Ник. Я не сомневался, что ты поступишь именно так! – адмирал был доволен и не скрывал этого. – Охрана, мы закончили! – зычно крикнул он. – Откройте дверь, я забираю с собой этого человека!

***

Ник наполовину был прав, задание действительно оказалось по профилю, но, к его удивлению, не предусматривало возможности героической гибели. Ему поручили… тренировать элитное звено пилотов, летавших, кроме самого Ника, на истребителях-прототипах новейшей конструкции. Командование совместило испытания техники с подготовкой для неё пилотов.

Сатон давно уже старался не вникать в логику приказов начальства, но такая ситуация его удивила. Нику было понятно, что идёт война, многие хорошие пилоты погибли, но не так же всё плохо, что нельзя было для испытаний новейшей техники найти троих ветеранов? Зачем было доверять прототипы молодёжи, пусть и под контролем инструктора?

Сатон считался заключённым, поэтому на линкоре «Кассиний», где базировалось его новое звено, Нику отвели койку в одном из помещений корабельной гауптвахты. На посадочную палубу и обратно его сопровождали двое конвоиров, снимавшие с заключённого наручники только перед посадкой Сатона в машину.

Истребители-прототипы располагались подальше от любопытных глаз на отдельной охраняемой палубе. Ник видел их только во время полётов. Машин было три. Более развитые по сравнению с типовой моделью крылья – для ведения боя в верхних слоях атмосферы. Односторонне поляризованное стекло кабин, защищавшее пилота от избыточного освещения и в то же время позволявшее ему хорошо видеть. Ник был готов поклясться, что и выдвижные шасси у них есть. Они были каким-то гибридом атмосферного и космического истребителей.

Пилотов тоже было трое. Позывные – «Стремительный», «Лаки», «Ведьма». Позывной Ника остался прежним – «Командир». Сатон не знал настоящие имена своих новых подчинённых, и как они выглядят, ему тоже было неизвестно, но, судя по голосам, это были достаточно молодые люди, в возрасте 20–25 лет. Нику, учитывая его текущее положение арестанта, запрещалось расспрашивать их, а также сообщать, что он заключённый, осуждённый военным трибуналом, – у командира должен быть непререкаемый авторитет! В свою очередь, пилотам, очевидно, было дано аналогичное указание, поскольку никакого любопытства по отношению к командиру они не проявляли.

В первый же вылет Сатон понял, что был неправ насчёт странного, на его взгляд, решения командования доверить испытание прототипов этой троице – пилоты они были классные! Особенно его порадовала Ведьма. Ник избегал брать женщин-пилотов в состав эскадрильи, считая их излишне эмоциональными и более слабо подготовленными, чем мужчины. Но Ведьма была не такой, она ни в чём не уступала Стремительному и Лаки, более того, Сатон не был уверен, что сам летает лучше, а ведь он был пилотом первого класса!

Звено ежедневно отрабатывало слётанность в четвёрке и в двойках. Ник ведомым брал Ведьму, в другой паре Стремительный был ведущим, Лаки прикрывал. Через несколько недель звено перешло к имитации боя. Одна двойка изображала патрулирование, вторая – неожиданно нападала. Стреляли боевыми лазерами с пониженной мощностью, которые только царапали обшивку, оставляя небольшие отметки на корпусах истребителей, фиксируемые бортовыми компьютерами.

Стреляли подопечные Ника прекрасно. За несколько недель он обучил их всем приёмам боям и маленьким хитростям, которые знал, а подчинённые их усвоили легко и повторяли непринуждённо. Сатон был доволен и испытывал чувство удовлетворения от проделанной работы. Вот теперь звено действительно стало элитным!

Ник надеялся, что задание, на которое он подписался, не ограничивается только испытанием истребителей-прототипов и тренировками пилотов, война продолжалась – крещение боем должно быть!

И тут Сатону пришла в голову интересная мысль, он вспомнил свою учёбу в Академии космического флота колоний и последний выпускной экзамен – прохождение на истребителе поля астероидов. Цель задания – на максимальной скорости преодолеть поле пятого уровня плотности, используя маневрирование и вооружение. Конечно, чтобы не потерять выпускников, испытание в академии проводилось на тренажёрах – ощущения были как в реальности, но погибнуть – невозможно. Ник усложнил задачу – выбрал поле седьмого уровня, и выполняло его звено на практике.

Сатон никогда не отдавал приказов, которые не был готов выполнить сам, поэтому стартовал первым и… вспотел уже к середине придуманного им испытания. Он приложил всё своё мастерство и, когда последний астероид остался позади, взглянул на таймер и удовлетворённо хмыкнул – результат был отменный. Ему было интересно, как пройдут проверку на «вшивость» его пилоты? Насколько они отчаянные ребята? Ник прикинул: «Приступили через три минуты после меня. В первый раз рискнуть жизнью страшно – двигаться будут медленно, тщательно выбирая траекторию, уничтожая астероиды при малейшем подозрении на угрозу. Итого минут десять могу поспать, пока они не появятся рядом со мной. Отлично!» – Ник на всякий случай бросил взгляд на радар, постучал по нему, не веря глазам, – на экране истребители-прототипы уже находились рядом с ним. Он посмотрел в окно кабины налево, потом направо – действительно, с одной стороны Стремительный и Лаки, с другой – Ведьма.

Такого Сатон не ожидал. Получалось, звено прошло испытание быстрее его самого, а значит ученики превзошли учителя. Он не сможет больше ничему их научить. Ник понял – пора доложить командованию об успешном завершении задания!

Он только хотел похвалить ребят и приказать ложиться на обратный курс к кораблю, как на частоте экстренных вызовов появилось сообщение:

– Гражданский транспорт «Атлантик», меня атакуют восемь стервятников. Имею на борту 250 пассажиров. Помогите! Гражданский транспорт «Атлантик», меня атакуют восемь стервятников. Имею на борту 250 пассажиров. Помогите!..

– Командир звена истребителей линкора «Кассиний», идём к Вам. Подходное время семь минут, – не задумываясь и не колеблясь, ответил Ник транспорту, потом звену по другому каналу. – Следуйте за мной! Построение этажеркой. Привести вооружение в полную боевую готовность. Это не учения!

– Отлично, командир, поторопитесь, у меня только пара орудий, и нам долго не продержаться, – ответил с транспорта обрадованный голос.

– Командир, при всём уважении мы не можем выполнить приказ! – неожиданно Ник услышал в наушниках. Стремительный возражал, нарушая субординацию. Сатон не ошибся, назначив его ведущим второй пары, именно он в тройке пилотов был неформальным лидером. – Мы имеем распоряжение адмирала не рисковать истребителями. Ваш приказ прямо противоречит ему. По уставу командиру нельзя отдавать подобный приказ, а нам – исполнять!

– Разве буквально несколько минут назад задача была менее рискованная? – Сатон был поражён – за всю его карьеру командира никто из подчинённых ему пилотов не оспаривал его приказы!

– Нет, в прохождении поля астероидов не было опасности. Траектории движения небесных тел поддаются расчёту. Можно спрогнозировать их местонахождение в любой момент. В бою действия противника непредсказуемы, тем более он имеет двукратный численный перевес.

– Скажи, что просто испугался, – не сдержался Ник. – Ведьма, Лаки – следуйте за мной.

– Мы возвращаемся на линкор, Командир, – вместо них ответил Стремительный, – это общее решение.

– Там гибнут люди, наши с вами люди, гражданские! Зачем вы пошли в военный флот? Зачем тренировались? Разве не затем, чтобы защищать их? Да, приказы надо выполнять, но бывают ситуации, когда, только нарушив распоряжение, можно спасти человеческие жизни! – Ник вспомнил гибель своей эскадрильи от огня искусственного интеллекта «Фёрста», чертыхнулся и добавил. – Вы люди, а не роботы! Я иду спасать транспорт, а «правильные ребята» могут бежать под юбку к мамочке, скатертью дорога!

Сатон включил ускорение, устремившись к месту боя. На радаре Ника было видно, как три истребителя легли на обратный курс к линкору. Сатон не мог поступить иначе, он всегда делал то, что считал своим долгом, а для выполнения долга приказы не нужны! Ему было неважно, сколько будет противников – один, восемь или восемьдесят. Он выполнит свой долг и будет биться до последнего!

***

Транспорт медленно двигался по высокой орбите над планетой, стервятники кружили вокруг него, упиваясь своим превосходством и радуясь лёгкой добыче. Сатон зашёл с обратной стороны планеты, чтобы не быть обнаруженным раньше времени, и выскочил на противника, как чёртик из табакерки.

Они ещё не успели понять, что происходит, а Ник уже подбил одного противника, который тут же взорвался, а второй, получив несколько повреждений, потерял управление и вывалился из боя. Оставшиеся шестеро быстро разобрались, что Ник в одиночестве и начали за ним охоту – первая двойка преследовала истребитель Сатона, стараясь выгнать его на другие две пары.

Ник отчаянно маневрировал, уклоняясь от выстрелов, его мастерство было выше, но врагов больше. Он неизбежно должен был проиграть. В один момент Сатон увидел, что двое противников идут ему прямо в лоб.

«Ну вот сейчас или героический конец, или станет проще, – подумал Ник, – я знаю эту игру: кто первый испугается и повернёт – проиграл. Подставит борт или брюхо истребителя под огонь. Я-то не отверну точно! В крайнем случае столкнёмся – заберу ещё одного напоследок!»

Две стороны стремительно сближались, стреляя друг в друга, но фронтальная проекция истребителя мала – поразить цель нереально. Прошли критическую точку – отвернуть не успеть, столкновение неизбежно! Вдруг ведущий стервятник взорвался, а за ним и ведомый, поражённый боевым лазером, – перпендикулярно траектории Ника и несколько выше пронёсся истребитель-прототип. А в следующее мгновение в Сатона врезались обломки двух противников. Перед ним на панели управления как бешеные замигали различные лампочки-индикаторы, системы истребителя отключались одна за другой. Машина стала неуправляемой.

Ник падал на поверхность планеты. Он нажал кнопку катапультирования кабины – не срабатывает! Ещё раз, ещё – не реагирует.

«Выхода нет, придётся садиться, – понял Сатон и включил тормозные двигатели, они заработали, и он ощутил лёгкий толчок в направлении противохода. – Уже неплохо, хоть что-то функционирует!»

Исправен был и радар, на котором помимо истребителя Ника было шесть целей – транспорт, четыре стервятника и прототип.

«Один, только один пришёл на помощь», – констатировал Сатон и сосредоточился на посадке, потребовавшей от него максимальной концентрации и мастерства.

Через несколько минут, показавшихся Нику мгновением, истребитель пропахал брюхом по планете, вздыбив почву, и замер. Сатон тут же отстрелил стекло кабины и в скафандре резким отработанным движением покинул машину. Не задерживаясь, он бросился бежать, а когда остановился и повернулся – увидел взрыв, разметавший истребитель во всех направлениях.

Справа к Сатону приближалась неизвестная тварь – двухметровая желеобразная туша тёмно-синего цвета с щупальцами, чем-то похожая на гигантскую медузу, выброшенную на берег. Ник выхватил лазерный пистолет и выстрелил в неё, потом снова и снова. При попадании луча в животное из тела медузы били струйки синеватой жидкости, затем пара щупалец перестала двигаться, вскоре тварь полностью остановилась без признаков жизни.

Сатон хотел убрать пистолет, как заметил, что из-за мёртвого животного справа и слева выползли и двигались к нему ещё четыре таких же твари! Ник решил отсрочить им время ланча и, повернувшись спиной, побежал на пригорок, который заметил, выпрыгивая из кабины.

Достигнув невысокой вершины, он посмотрел по сторонам. Вокруг, куда хватало глаз, расстилалась однообразная каменистая равнина, на которой то там, то здесь виднелись пригорки вроде того, на котором стоял Сатон. Ни дерева, ни куста, ни клочка травы – никакой растительности. Равнина была густо усеяна тёмными бусинками, в их очертаниях при внимательном рассмотрении угадывались твари, вроде тех, что преследовали Ника, а ближайшие из них явно двигались в его направлении со всех сторон.

«Пессимистическое зрелище, – инстинктивно подумал Сатон, – интересно, что они едят, когда нет совершивших вынужденную посадку пилотов?» – Он присел на правое колено и, удерживая пистолет обеими руками, снова открыл огонь по животным, стараясь, чтобы каждый выстрел попадал в цель.

Несмотря на усилия Сатона, круг быстро сжимался, и твари почти добрались до него.

– Бегите ко мне, Командир! – услышал Ник в наушниках голос Ведьмы и увидел, как её перехватчик, выпустив шасси, садится недалеко от места взрыва истребителя Сатона.

– Бесполезно, машина одноместная, – не прекращая методично стрелять, ответил Ник, – ты не поможешь, улетай!

– У меня в кабине два кресла – стажёру и инструктору! Прототип – учебный двухместный истребитель! Бегите, я прикрою!

Машина уже села и, не выходя из неё, Ведьма вела огонь по тварям между ней и Сатоном, которые быстро лопались под выстрелами пушек истребителя. Осознав слова подчинённой и увидев расчищенный путь, Ник со всех ног бросился бежать по направлению к прототипу. Он выкинул бесполезный теперь пистолет и помчался изо всех сил. То справа, то слева от него или над головой сверкали лучи лазера – Ведьма отсекала животных, пытавшихся догнать командира.

Когда Сатон достиг цели, кабина была открыта, Ник привычным движением вскочил в неё и запрыгнул в кресло. В тот же миг стекло кабины захлопнулось, и истребитель устремился вверх с негостеприимной планеты.

– Какого …? – вырвался невольный возглас уже осмотревшегося в прототипе Сатона. Кресло в кабине было одно! Истребитель поднимался без участия пилота!

– Простите, Командир, я не могла рассказать, – услышал он виноватый голос Ведьмы.

Тут всё для Ника встало на свои места. Истребители-прототипы пилотировались искусственным интеллектом! Отсюда блестящее управление, точная стрельба, лёгкое запоминание манёвров, их идеальное повторение, невероятно быстрое прохождение поля астероидов и непомерное упрямство, не позволяющее отступить от приказа.

– Кресло осталось со дня первых полётов. Испытатель управлял, а мы запоминали его действия, обучаясь азам пилотирования, умению взлетать, садиться и двигаться по принципу «делай, как я».

– У меня только один вопрос, – Сатон откинулся на спинку кресла, – почему ты вернулась? Вернее, почему именно ты вернулась?

– Пару противников сбили Вы, Командир, двух – я, четверо оставшихся предпочли уйти восвояси, транспорт спасён…

– Я имел в виду, раньше, когда ваша троица повернула назад к «Кассинию».

– Попробую объяснить. Вы поставили нас в трудную ситуацию, отдав приказ, противоречащий распоряжению командования. Оценка уровня старшинства не привела нас к решению, так как ваше воинское звание нам не известно. Стремительный предположил, раз вы служите на линкоре, но не являетесь его командиром, значит, ваш чин уступает капитану корабля и тем более ниже по рангу звания адмирала, руководящего испытаниями. Лаки согласился с ним, приведя в качестве аргумента, что Вы аналог пилота-испытателя, которого мы знали. А звание того человека было невысоким. Никак не адмирал. Правда, Лаки заметил, что итоговые испытания не могли поручить рядовому, наверняка Вы имеете отношение к старшему командованию флотом.

– Хм-м…

– Нам не разрешили Вас расспрашивать, но не запретили самим узнавать информацию. Мне не составило труда выяснить, что Вы – бывший пилот первого класса Ник Сатон, осуждённый за нападение на искусственный интеллект, и адмирал, курирующий нас – Ваш приёмный отец – Мартинес.