Письма в небеса

Но потом её игра увлекла меня. Я съела наживку, и ждала, пока она подсечет. В ней было что-то такое о чем не принято говорить вслух, но я скажу. Я продолжаю называть её «bebe», но спустя много лет я поняла, что Хло никак не могла быть «bebe», на ряду со своей невинностью она была «maîtresse20».

Ночь с моей maîtresse я хранила в памяти и в сердце, любуясь ею в своих фантазиях, когда любовницы всех возрастов и мастей перестали удовлетворять меня. Они не понимали, того, что поняла Хло. Я хотела Obéir21, но Subordonné22.

Когда чаша моего терпения наполнилась до краев, Хлоя прислала сообщение.

Я почувствовала, как по позвоночнику проходит ток. Мои груди отяжелели, а между ног начался пожар. Я желала оттрахать её, заковать в наручники так, чтобы запястья фиксировали щиколотки…

Приступить к своей главной пытке – пригласить к соитию чёрного Джо.

Чёрный Джо – здоровенный афроамериканец – обожал моих «bebe». Он вылизывал их до исступления, пока его член не вздыбливался, чтобы войти в упругий зад. Их крики, и искривленные не то болью, не то удовольствием лица, я помню до сих пор.

Как, я уже упоминала, я сгорала от возбуждения, а потому вышла из себя, когда открыла входящее.

-Salaud!23 – Выругалась я, и нажала на кнопку вызова. – возьми трубку, сучка!

Когда я не смогла дозвониться, мне ничего не оставалось, кроме как отправиться по указанному в сообщении адресу.

Хлоя встретила меня в длинном бархатном халате, запахнутом наглухо.

– Иди за мной, – сказала она.– Надевай! – приказала Хлоя, бросив к моим ногам кожаную сплошную маску.

После того, как я надела её, Хлоя связала меня джутовыми веревками…»

***

Хлоя старалась ничем не выдать своего беспокойства. Запахнув халат на талии, она расправила плечи и постаралась чувствовать себя хозяйкой роскошного особняка. Путана сидела в кресле, поджав под себя ноги, ожидая распоряжений.

Если подсчёты верны, Сьюзен должна появится с минуты на минуту. Во двор скользнул белый Мерседес.

– Она здесь, – хрипло сказала Хло, и путана кивнула, заверив, что все в порядке.

– Иди за мной. – Приказала Хлоя.

В подвале было темно, лишь нити дыма благовоний опутывали комнату ароматом пачули, расслабляя мозг. – Надевай.

В этот момент Хлоя замерла, опасаясь, что их план рухнет, точно карточный домик.

Однако напряжение улетучилось в ту же секунду, когда Сью подняла маску, и надела ее, подчиняясь игре.

– Хорошая девочка. – Прошептала Хлоя, когда путана, связав Сьюзен, хлестнула ее кнутом и громкий вскрик вырвался из груди блондинки.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ: «ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО»

Последнее письмо, датированное 28 декабря 1941 года, прояснило судьбу Мэтью. Отчаявшись починить сломанное устройство, он отправился на фронт добровольцем, чтобы «существование обрело смысл».

Дочитывая последние строчки, я глотала обжигающие слезы, – какое-то неведомое чувство шептало мне – он не вернулся домой ни целым и невредимым, ни изувеченным героем. Он погиб на войне и время для него обрело другой смысл в бесконечности тайн вселенной.

***

Февраль, 1945 год.

Этим утром шел снег. Хмурые, уставшие лица врезались в память тупыми сверлами. Ожидание смерти страшнее самой смерти. Дин Томпсон, совсем еще мальчишка сидел напротив, нелепый в своем дряхлом бушлате, который был ему велик, сжимал одеревенелыми пальцами маленький деревянный крестик на простой лямке. Он молился, по его веснушчатым щекам текли слезы, а мы внимали, повторяя каждое слово, слетавшее с его растрескавшихся губ.

– Аминь. – Дин вздрогнул и отвернулся. Он долго сидел так, опустив голову, сомкнув ладони на лице. Кто-то из парней протянул ему флягу.

– Ты не умрешь парень. Смерть на нашей стороне, – пытался ободрить его сержант Роудс. – А если суждено – прими смерть в бою, как мужчина.

– Заткнись! – резко оборвал его очкарик, все это время трясущийся, точно его выловили со дна Гудзона. – Заткнись, Джек, или Богом клянусь, я тебя пристрелю.

Их перепалку тут же оборвал старшина взвода. Дин по-прежнему плакал. Конни Шеппард стиснув Библию повторял лишь одну фразу "Из пепла восстанем", Руссо ковырял ножом под ногтями и ворчал. В морозном воздухе чувствовалась неприкрытая тревога.

Когда приехал грузовик, из крытого тентом кузова выпрыгнул белобрысый сержант с красным лицом. В его ледяных глазах я не увидел ничего кроме страха.

– Живо! Роудс! Тащи их сюда! Пошевеливайтесь, куски дерьма! Ублюдки! – орал он, пиная новобранцев, под дулом винтовки загоняя в кузов грузовика. – Крысы никчемные! Добравшись до Дина Томпсона он схватил его за грудки и притянул к себе. – Хватит скулить, щенок! – кричал он в лицо Дина, от чего тот жмурился. – Сдохнешь раньше меня я лично приеду и трахну твою девку! Ты меня понял? Понял? – Закрой пасть! – рявкнул я, выйдя вперед. – Ты что-то сказал? Сержант отшвырнул Дина в сторону и подошел ко мне. Я заметил как оживился Руссо, потянувшись к ножу он едва заметно кивнул мне, но я мотнул головой. – Ты что-то сказал? – повторил он, каждое слово процедив сквозь желтые от табака зубы. Я точно знал, что будет, стоит лишь открыть рот, но сержант не знал, чем это для него кончится. Мы оба не могли представить, что случится через миг.

– Не хочу! Поскальзываясь Дин скинул винтовку, каску, бушлат, он бросился прочь, он кричал имя матери, он орал во все горло. Громкий хлопок оборвал его жизнь на месте. Не веря своим глазам я смотрел на тело, распростертое на снегу, и не мог отвести глаз.

Прибежавшие на грохот выстрелов солдаты молча наблюдали за тем как Руссо с окровавленным ножом медленно подошел к телу мальчишки, перевернул на спину и закрыл его остекленевшие глаза, никто не смел пошевелиться. Никто не проронил ни слова. Мрачный Джек вернулся к тенту вместе с Дином, бушлат Руссо насквозь пропитался кровью.

– Я все равно сдохну на передовой, – сказал он и в тот же миг словно медведь гризли повалил сержанта на землю и сдавил его горло стальными тисками.

Где-то над головой послышался рев, а в следующее мгновение истошный крик "ложись" ознаменовал вражескую атаку. Черные самолеты, словно ястребы разрезали серую пену облаков , упав навзничь я накрыл голову руками. С неба стрелами летели снаряды и разрывались, едва касаясь земли.

– Из пепла восстанем, – прошептал я.

Мир дернулся и потух.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ: «ВА-БАНК!»

Итак, после того, как Сьюзен получила желаемое (вернее, думала, что получила) у меня осталось немного времени, чтобы привести в действие свой сумасшедший план.

– Вы хотя бы понимаете, о чем просите? – Воскликнул Батлер.

– На кону не только моя жизнь, профессор.

Он склонил голову на бок, словно мудрый филин, и не говоря ни слова, надел пальто.

– Куда вы? – Удивилась я.

– Не думаете ли вы, что я позволю вам действовать в одиночку?

***

Рабочий день закончился, Люси МакГрей отправила испытательные образцы на анализ и ждала, когда на электронный ящик упадет письмо с подтверждением. Происшествие в лаборатории пугало ее. Люси не знала причины, лишь следствие, и это невероятно ее нервировало. Она грешила на подземные толчки, что было исключено, учитывая устройство комплекса в целом. Но Во всяком случае, ее версия все же казалась вероятнее версий Кэпа. Не моргая, Люси не могла припомнить, чтобы он вообще когда-либо моргал, он говорил о духах, способных проникать в материальный мир. Люси не верила в потустороннюю чушь – ей сделалось не по себе от рентгеновского взгляда Кэпа. «С головой у него явно проблемы», – думала она, собирая вещи. Дождавшись ответа из лаборатории, она прошлась по кабинету, проверяя все ли выключено, подергала стойку с реактивами, и убедившись, что все в порядке выключила свет.

Едва лишь она села за руль своего спорткара, как жуть спала.

«Что бы там ни произошло, всему найдется объяснение» – подумала она, выезжая с парковки комплекса.

Огни базы исчезли за поворотом, и чья-то медвежья лапа легла ей на лицо, перекрывая доступ к кислороду. От неожиданности Люси ударила по тормозам. Машина рванула вперед и замерла посреди лесной дороги. В висок ткнулся холодный ствол пистолета.

– Будьте паинькой, дорогуша, и ничего плохого не случится. – проскрежетал над самым ухом незнакомый глухой голос.

В зеркале заднего вида Люси увидела темную фигуру в маске и сердце ее оборвалось в пустоту.

***

Я почувствовала, как ствол упёрся в затылок.

– Быстро! – скомандовал Алан. – В машину быстро!

Не говоря ни слова я влезла в тонированный минивэн.

– О Боже! – прошептала я, увидев связанную Люси МакГрей. – Вы-то здесь какими судьбами?

– Понятия не имею, – прорычала она, сделав ещё одну попытку освободить руки. – Кто этот сумасшедший? Мне знакомо его лицо…

– Профессор Алан Батлер.

Тем временем минивэн несся по бездорожью, и когда наконец выехал на центральную улицу, мы обе вздохнули с облегчением – от бесконечной тряски мутило.

Алан Батлер вышел с машины и запер нас, тем не менее, мы могли наблюдать за ним…

Оказавшись под окнами отеля, профессор зачем-то снял пиджак, и расправил его, держа двумя руками за края, наподобие простыни.

– Он ненормальный? – спросила Люси, скосив глаза на мой карман. – У тебя телефон с собой?

Я покачала головой. В следующую секунду в окне отеля показался силуэт Сьюзи и в самодельную ловушку, угодило что-то выброшенное ею сквозь приоткрытую створку.

Алан вернулся в машину.

– Как его разблокировать? – спросил он, впившись безумными глазами в моё лицо, а потом перевёл взгляд на Люси.

– Ну же! Ты знаешь.

– Пошёл к черту! – выкрикнула она.

Рука профессора дрогнула опустив пистолет, он нацелился в её коленную чашечку и произнёс :

– Я там уже бывал…

– Скажи ему! – заорала я в панике! – Скажи ему! Он только что застрелил мою сестру и вахтершу!

Сообразив, что Батлер не шутит, Люси подняла вверх связанные руки.

– Хорошо. Хорошо. Дайте телефон, я попробую…

– Неверное движение, – сказал Алан Батлер, – И твои мозги раскрасят сидение.

Люси закивала.

Профессор незаметно подмигнул мне – мол, смотри внимательно за её руками. И я смотрела во все глаза, но перепуганная женщина и не думала хитрить. Разблокировать телефон, она послушно вернула его Батлеру.

– А теперь, – сказал профессор, улыбаясь улыбкой Болтона, – Будьте послушными девочками.

По команде, отданной с телефона Марша, машину без проблем пропустили на территорию. Люси не дергалась, я шла рядом с ней и у нас обеих на поясе были прицеплены самодельные взрывные устройства.

– Можете звать на помощь, – сказал Батлер, – Но, прежде, чем меня успеют схватить или даже застрелить, вы обе взлетите на воздух…

Блеф был оправдан – Люси должна была убедиться, что имеет дело если не с убийцей, то с сумасшедшим, на которого интеллигентный профессор явно не походил. И снова мой актерский талант играл нам на руку.

– Пропусти её, – приказал Батлер, и я послушно отодвинулась в сторону, позволяя Люси идентифицировать ключ.

Дверь снова разъехалась, как и в тот раз, и теперь мы все трое оказались в лоне лаборатории.

– Прошу вас, – Алан Батлер подтолкнул Люси и закрыл за ней дверь «wc», щёлкнув замком, А потом с усилием навалился на пластиковую ручку, и отломил её. – А я сегодня в ударе. София, прошу вас, не теряйте время.

Машина поражала бесконечными кнопками на стальной панели, вверх торчали какие то трубки и рычаги…

– Святые небеса! – благоговейно возникнул Батлер, приближаясь к разработке и любовно гладя блестящий бок.

Софи растерялась, а Батлер уже навис над установкой, изучая оставленные кем-то (вероятно, самим Маршем) документы.

– София! Выбери дату. У нас очень мало времени, постарайся не ошибиться.

Я понимала. И потому ввела единственно возможную дату, известную мне с последнего письма.

Я знала, где найду его и молилась лишь о том, чтобы машина сработала.

***

28 декабря 1941 год

Я запечатал конверт и убрал в тайник. Светлый, невесомый образ снова возник из памяти.

– Софи.

Имя сорвалось с моих губ на выдохе. Взглянув на фотокарточку, с которой не расставался ни на миг, я горько улыбнулся. Постояв несколько минут, словно в ожидании чуда, я перебрал в памяти каждую секунду, проведенную с Софией. Говорят, надежда живет не на дне ящика Пандоры, а в человеческом сердце.

Я ничего не взял из опостылевшей комнатенки, поворот ключа вычеркнул прошлое. Каждый шаг, гулким, раскатистым эхом вторил слабым ударам моего сердца. Я никогда не считал ступеньки, я никогда не разглядывал трещины в узеньком окошке на лестничной площадке. Я никогда не глотал мерзлый воздух с привкусом машинного масла так жадно.

Выпавший вчера снег уже стаял, превратившись в серую грязь. Закутавшись в пальто, я направился в сторону городского парка, где ждал меня покрытый брезентом грузовик.

– Мэтью!

Ее голос ворвался в мои мрачные мысли, и я замер, боясь обернуться.

– Мэтью!

Она бежала ко мне, и ее светлые волосы искрились в лучах негреющего зимнего солнца. Я сжал Софи в объятиях и стал покрывать лицо поцелуями, не слыша ее слабые протесты. Наконец она вырвалась из моих ручищ.

– Мы должны спешить. – Сказала она.

***

Только что Алан Батлер стал свидетелем величайшего в истории науки эксперимента! Профессор отдавал себе отчёт в скудности отведенного им времени, и тем не менее оставался спокоен. Если кто и внушал ему такое доверие, то лишь покойная жена. Да, Софи напоминала её. Они обе удивительные женщины.

– С большим сердцем, – подтвердил Ник Роджерс, положив руку ему на плечо, и профессор вздрогнул, от прикосновения, хоть и не мог видеть Ника, но почувствовал. Это ощущение он, величайший учёный двадцать первого века, никогда не смог бы объяснить. Он просто знал.

– У вас мало времени, – сказал Ник своим привычным деловым тоном.

– Мало времени, – эхом отозвался профессор, бормоча себе под нос. Слова Ника всплывали у него в голове, как руководство к действию и впоследствии, обдумывая ситуацию, профессор пришёл к выводу, что в тот момент ангел спустился с небес, чтобы помочь ему. Собственно, так оно и было.

Следуя диктовке, Алан нажимал цветные кнопки, но совершенно не понимал, что именно делает. Его мозг на какое-то время словно подчинился призраку, стоявшему за спиной. Машина загудела и смолкла. Отложенный запуск был назначен.

– Береги их, Алан Батлер. – сказал Ник Роджерс, возвращаясь в свое измерение, и сознание вернулось к профессору.

Пребывая в недоумении, профессор осмотрелся вокруг. Уж не тронулся ли он умом? Воспоминание проявлялось, словно кинопленка, и уже спустя несколько минут его мозг воссоздал картину.

Джейсон Марш проснулся, испытывая дикую жажду, и по привычке протянул руку за телефоном. Пошарив некоторое время по тумбочке, он вскочил и щёлкнул включателем бра. Жёлтый свет рассеялся по комнате, выхватывая из темноты беспорядок, и груду разбросанной одежды. Сьюзен спала, заведя руки за голову, как рубенсовская Анжелика. На секунду его взгляд задержался на упругих грудях, с припыленно-розовыми сосками, и вновь принялся лихорадочно обшаривать комнату, вспоминая, куда он положил смартфон.

С губ Сьюзен сорвался томный стон. Электронные Часы озвучили время. Именно там, на прикроватной тумбе он оставил телефон, когда губы проститутки сомкнулись на его члене, и её шальной язычок проделал с ним то, что она называла «крыльями бабочки».

– Сьюзен, – хриплым голосом позвал он, и она потянулась, села на кровати, прогнув спину, и невинно захлопала ресницами. – Ты брала телефон?

Она могла не отвечать. Единого взмаха ресниц было достаточно, и он бросился к ней, разъяренный, словно голодный леопард, и сомкнул пятерню на её шее. – Кто?

Был ли страх, мелькнувший в её глазах, неподдельным, он не знал – Сьюзи мастерски преображалась, каждый раз, когда он уже думал, что изучил её.

– София Райт.

– Сука, – заорал Джейсон и занёс было руку, чтобы отвесить шлюхе пощёчину, но вдруг представил, какое уродливое пятно окрасит её нежную, почти детскую щёчку, и матерясь, оттолкнул Сьюзен.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы одеться и покинуть номер.

***

Кретины! – орал Марш, на идиотов, стоящих перед ним с виновато опущенными головами. – Придурки!

Они чуть не расстреляли его, ворвавшегося на территорию лаборатории, и это после того, как час назад без проблем пропустили туда софию Райт и Батлера.

Райт, несомненно умная сучка, умудрилась провернуть аферу воистину невообразимых масштабов. Все получилось. Он понял это по зарегистрированному скачку напряжения в энерголинии.

Одним движением, он выхватил у солдата пистолет и заткнул за пояс.

– Вы пятеро, – приказал он, ткнув пальцем, – Идёте со мной. Ни вдоха без моей команды! – Он посмотрел в монитор, и увидел одного профессора, изучающего документы. Ни Райт, ни Броуди, вероятно, ещё не вернулись.

Пятеро бойцов послушно достали пушки и двинулись по коридору.

Алан даже не поднял головы, когда они ворвались в лабораторию.

–Доброй ночи, профессор.

Батлер, нужно отдать ему должное, даже не вздрогнул, спокойно отложил документы в сторону и лишь потом обратил на него взгляд ясных голубых глаз.

– Доброй ночи. Прекрасная работа. Я восхищён. – Он захлопал в ладоши. – Есть лишь один недостаток – она краденая!

Марш улыбнулся.

– Никто, кроме вас этого не узнает.

– Несомненно. И что теперь? Отправитесь изучать динозавров?

– Слишком мелко.

– Вы работаете на Пауэлла? Я не верю, что вам неизвестны его безрассудные амбиции. Обладая этим оружием, он перевернёт мир, и это только начало…

Его речь прервало мигание машины.

– Вам ли не знать, доктор, – резко осадил его Джейсон, стиснув рукоять пистолета так, что побелели костяшки. – У любой монеты две стороны.

От внезапного гула заложило уши, пол дрогнул. Джейсон почувствовал, как волосы встают дыбом, а после змеящаяся фиолетовая молния ударила в гранитный пласт прямо под контуром. Послышался звук, словно кто-то разодрал мокрую тряпку, в электромагнитной ловушке образовалась яркая точка. Пучок плазмы грязно-синего цвета повис воздухе, разрастаясь подобно опухоли. Кто-то из парней встревоженно крикнул и бросился к выходу, но Джейсон смотрел, как завороженный, пока свет сделался совсем нестерпимым.

– Стоять! – рявкнул он в полоборота, но солдаты не слышали его за все нарастающим гулом.

Плазменный кокон схлопнулся, электромагнитные дуги вернулись в исходное положение под звук останавливающейся турбины энергогенератора. Джейсон смотрел сквозь пальцы на установку, перед глазами плясали разноцветные круги, но все же он успел различить под аркой два темных силуэта.

Отделу разработок потребовалось полтора года, чтобы создать оружие с электронным захватом цели и заставить пули лететь точно, куда их пошлют. И слепой не промахнется. Джейсон перевел планку предохранителя в боевой режим.

– Вы очень пунктуальны, – улыбнулся Марш. – Доброй ночи, Софи. Мэтью Броуди, – Марш отвесил шуточный поклон и навёл пистолет, – Простите моё негостеприимство.

В цифровом окне разработанного Маршем оружия, как на атласе аккупунктуры, загорелись разноцветные точки.

– Огонь! – приказал Марш и выстрелил.

***

Он смотрел на меня, копия своего мерзкого деда. Таким я его себе и представлял. Я сразу понял в чем дело, а в кротком взгляде Софии прочел:

"Все кончено."

Марш осклабился в безумной ухмылке и тут же его лицо сделалось непроницаемой каменной маской, только в глазах бесновалась звериная ярость.

Мне удалось обвести Джона Марша вокруг среднего пальца, и все равно я проиграл. Мы все проиграли.

По команде его псы наставили на нас оружие. Он что-то говорил, но я не слушал. Я думал лишь о том, чтобы спасти Софию.

И когда пули летели в нас – Вспышка ярче тысячи Солнц стерла Марша и его прихвостней с лица вселенной. Мое тело спружинило, Я почувствовал, как от напряжения каменеют мускулы, но сжимал руку Софи мертвой хваткой.

В ушах свистело, ухало и грохотало. В жуткой какофонии гудели сверла, гремели взрывы, кричали люди. Тьма обрушилась на нас могильной плитой, а после наступила тишина, лишь изредка нарушаемая всплесками волн.

***

Они сидели на камне, гладкий бок которого возвышался над волнами, и Энн болтала ногами, желая ощутить ласку моря.

Ник улыбался. Его замысел едва не провалился, но в последний миг все получилось, благодаря этому чудесному пожилому человеку, открывшему свое сердце.

Ему удалось, внимая подсказкам Ника, сместить пространство, и перенести их в момент, когда пуля Джейсона промахнулась и словно стальной шершень вонзилась в сердце установки.

Ударная волна взрыва сотрясла город, но Ник не испытывал угрызений совести. Каждый получил по заслугам.

– Зачем ты закинул их так далеко от дома? – спросила Энн, пристально глядя Нику в глаза.

– Им нужен отпуск.

Он чувствовал, как божественный свет разрастается в его душе, и Энн, кажется, ощутила то же самое.

– Пора.

– Пора, – вторила ему Энн.

***

Эпилог

Шёл третий час научной конференции и Алан Батлер, принял ещё одну таблетку. Доктор Ли говорил нельзя принимать более двух пилюль в сутки, но Батлер никогда не был примерным пациентом.

– Останемся до конца, старая развалина, – сказал он сам себе, прислушиваясь к раскатам сердца.

Какая то женщина у входа помахала ему рукой. За ней стояли люди… кто впустил их сюда? Нужно немедленно пожаловаться охране…

– Простите, это ведь вы… – молодой щеголь усмехнулся, – выступили с речью о загробной жизни на июльском саммите?

Алан уставился на раздвоившегося юношу, и замигал, пытаясь собрать его в единый образ.

– Сядь, – сказал он, с трудом ворочая языком, и незаметно ущипнул себя за ногу.

Незнакомец послушно уселся напротив.

– Если я завяжу тебе глаза, ты не сможешь видеть меня. Но значит ли это, что я перестану существовать? Наука называет смертью остановку сердца и прекращение работы мозга, а я скажу, что смерти в том понятии, которое мы вкладываем, просто не существует. Душа лишь освобождается от оболочки, чтобы перейти к новому существованию после земного бытия…

– Мне кажется, вам пора начинать карьеру пастора, мистер…

Батлер отвёл взгляд и вновь обратил его к женщине у входа. Она улыбалась, и внутренний свет словно озарял её круглое лицо, обрамленное тёмными волосами.

– Шарлотта, – прошептал он, узнавая её и лица окружающих людей вдруг отчетливо прояснились. – мистер Бобо!

Старик с добродушным лицом, сморщенным, словно печеное яблоко, вскинул руку в приветствии.

– София? Не может быть! – прошептал Алан.

– София? Вы в своём уме? – рассмеялся Картер и скользнул взглядом по бледнеющему лицу, – Вот черт! Здесь есть врач?

Алан Батлер двинулся навстречу людям, ожидавшим его.

– Меня зовут Энн, – сказала женщина с лицом Софии Райт, но он уже знал это.

Он обнял жену, и впервые за пятнадцать лет после её смерти его душу осияло безграничное счастье.

На улыбающемся лице Алана Батлера блестели капельки слез.

Доктор ощупал пульс, и прикрыв ладонью глаза профессора, констатировал смерть.

Примечания

1

(…Возьми меня, возьми меня,

Малыш, малыш,

Возьми меня, возьми меня,

Люби меня, люби меня…)

Rude boy – Rihanna

2

Ты Сам, Господи Боже, избрал её, и нашел сердце её верным пред Тобою

3

в рекламе Lucky Strike 1930 года прямо указывалось, что сигареты марки меньше раздражают слизистую, а значит, противодействуют кашлю.

4

маячки – прототип мигалок на служебных авто.

5

90 миль = 144км/ч

6

Минерва – Minerva Type AC, 1926 года выпуска, максимальная скорость машины составляла 100 км/ч.

7

Адская кухня – район Манхэттэна

8

с начала и до конца, Лиза Тейлор

9

Франц. «Фея»

10

Вам помочь?

11

Имеется ввиду сонет Шекспира