Ли Владимир сержант взвод химзащиты, Содомов Харат старший сержант хозяйственный взвод и больше десятка рядовых солдат, которых мы знали по совместной учёбе и по совместной работе.

Все они достойно отслужили в одной воинской части и готовились к демобилизации домой на гражданку. С первых дней моей службы в воинской части советской армии, по случаю и по воле комсостава воинской части, вокруг меня образовалась свобода и независимость от уставных порядков в воинской части.

Благодаря тому, что наглядная агитация была везде востребованная профессия в Советском Союзе и в советской армии, а также в первых рядах политики, экономики и в обороне.

С детства владея разными навыками изобразительного искусства легко адоптировался в воинской части на службе в советской армии с работой по наглядной агитации.

Благодаря урокам со стороны замполита Карпухина освоил новые методы работы над политическим и армейским плакатом, чего раньше до службы в армии не знал. Чаще стал писать плакаты маслом, а не гуашью.

Вскоре получил относительную свободу от армейского уставного режима. Прямо в здании штаба воинской части дали помещение под художественную мастерскую, в которой мог работать и отдыхать в любой время суток. До моего призыва на военную службу в воинскую часть в Батуми много лет не было художника-оформителя. Наглядная агитация в воинской части истлела от времени.

– В связи с тем, что у тебя очень много работы по наглядной агитации, ты освобождён от построения и от строевой подготовки в любое время суток. – объявил мне, замполит Карпухин, приказ командира воинской части. – Работать и жить будешь в художественной мастерской. Твоим командиром будет замполит воинской части, то есть, в моём лице. Замполит Карпухин отвечает и контролирует работу художника по наглядной агитации. Со всеми проблемами обращаться к замполиту.

Ликовать при такой свободе не хотелось, когда за спиной в любое время может появиться замполит Карпухин или кто-то из его окружения. При очередном визите в художественной мастерской у меня создавалось такое впечатление, что нахожусь не за мольбертом перед творческой работой. Меня словно приковали цепями к вёслам на галерах. Скован так, что руки невозможно поднять.

– Почему так долго сидим и не работаем? – спросил замполит Карпухин, во время своего визита.

– Невозможно работать, когда само вдохновение находится у тебя за спиной, а не в разуме. – рискнул отстоять свою свободу. – Так круглые сутки кто-то рядом со мной. Не до творческой работы.

Замполит ушёл, не говоря ни слова. С этого дня у меня в художественной мастерской никто ни стал появляться. Связисты провели до меня общую телефонную связь по воинской части.

На стенку возле телефона закрепили табличку с номерами телефонов, куда мог звонить по своему желанию. Прямая телефонная связь была со связистом или с секретарём замполита Карпухина.

Моя творческая работа быстро наладилась. Каждый день рядом с художественной мастерской появлялся новый плакат или даже стенд по наглядной агитации.

Мне было достаточно телефонного звонка в хозяйственный взвод, чтобы к художественной мастерской прислали солдат на установку плакатов или стендов по наглядной агитации там, куда надо было по указанию замполита.

– Какое блюдо сегодня приготовить Вашему величеству к обеду? – прикалывался друг по телефонному звонку, шеф-повар Лёва Амборян, когда у меня не было времени вовремя прийти на обед.

– Главное, чтобы шашлык не остывал и кисель был густой. – в ответ был мой прикол по телефону.

Так наладилась моя служба в воинской части советской армии. Мог свободно передвигаться по территории своей воинской части и выходить с пропуском из территории воинской части если было необходимо провести какую-то работу по наглядной агитации с городской стороны. Увольнительной записки на передвижение по городу не требовалось, на это у меня был специальный пропуск.

Рядом с нашей воинской частью за бетонной стеной протекала небольшая речка Барцхана, которая брала своё начало на небольшой возвышенности покрытий зеленью цитрусовых плантаций.

Между берегами Барцханы небольшой мостик. С одной стороны мостика стена нашей воинской части, а с другой стороны кофеиновый завод медицинских препаратов или химического оружия.

Зловонный запах отходов из кофеинового завода течёт по речке прямо на международный пляж в Чёрное море в Батуми.

На мостике днём собираются городские наркоманы, а ночью солдаты в гражданской одежде, чтобы бесплатно на халяву подышать наркотическим ароматом, исходящим из Барцханы. Колючая проволока на мостике, рейды патрулей не помеха для кайфа наркоманов.

Внутри нашей воинской части рядом с рекой находилась мастерская по ремонту военных автомобилей. Механики и рядовые солдаты давно превратились в хронических наркоманов от зловонного наркотического запаха, исходящего из речки.

Под постоянным принудительным кайфом один шаг до трагедии. Так случилось в один прекрасный день, когда ничто не предвещало трагедии. Было время обеда. Самое любимое время у солдата во время сна или приёма пищи.

Когда можно расслабиться на отдых от напряжённой воинской службы в советской армии. Солдаты отдыхали каждый на своём месте или в столовой во время обеда.

Мой перерыв был у меня в художественной мастерской. Как вдруг раздался оглушительный взрыв на территории воинской части. Вполне понятно, что все обратили внимание в сторону взрыва.

Возле стены воинской части, где протекает речка, развалины мастерской по ремонту автомобиля. Под развалинами четыре трупа солдат. Даже без специальной комиссии заметно, что солдаты расслабились под наркотическим кайфом во время обеда и кто-то из них бросил масляную тряпку на болоны с кислородом.

Видимо кислородные болоны во время взрыва метались по мастерской в поисках выхода наружу. В результате чего разломали кирпичные стенки в автомобильной мастерской, а потолок сам рухнул на солдат.

У них не было шансов выжить под бетонной плитой потолка. Понадобилось около часа времени, чтобы пригнать к развалинам автомобильный кран и поднять бетонную плиту.

Тела погибших солдат отправили на родину со всеми почестями. Родителям выдали документы о погибели солдат при исполнении служебных обязанностей. Родители получили соответствующие награды за погибших солдат во время службы в армии.

На родине солдат поставили памятники. На месте рухнувшей мастерской в воинской части возвели монолитное здание из бетона. Прошло всего несколько дней после трагедии в нашей воинской части.

Как вдруг рано утром объявили всеобщую воинскую тревогу по всем воинским подразделениям батумской дивизии. Солдаты и офицеры нашей воинской части решили, что это плановая военная тревога.

Побежали получать оружие. Но на складах и парках по выдачи оружия сказали, что оружие никому не выдаётся.

Общее построение солдат и офицеров без оружия состоялось на дивизионном плацу за городом в полном окружении со стороны вооружённых солдат закавказского военного округа.

Создавалось такое впечатление, что нашу дивизию хотят расформировать или провести какое-то секретное учение без оружия вблизи турецкой границы. Никто ничего ни знал, что происходит вокруг нас.

Когда дивизия в полном составе стояла на плацу. Перед дивизией на плац выехал открытый автомобиль ГАЗ-69 (Бобик), покрытый против инфекционной плёнкой.

За рулём автомобиля солдат в форме химической защиты с противогазом на голове. Рядом с водителем сидит офицер в такой же упаковке. По краям автомобиля сзади офицера и водителя стоят два солдата в такой же защитной форме.

Между ними две женщины в тряпье с изуродованными лицами и руками поражённые заболеванием сифилиса. На это было страшно смотреть. Словно смерть в двух лицах явилась к нам.

Следом за этой машиной на плац выходит командир дивизии генерал Медведев. Вся дивизия стоит по стойке смирно. Без команды вольно. Командир дивизии нервно ходит по плацу со злобой издали вглядывается в лица солдат и офицеров.

По его гримасам на лице видно, что выбирает слова, которые можно сказать пред солдатами и офицерами его личного военного подчинения.

– Кто из вас был рядом с этими уродинами? – выдавливает из себя вопрос командир дивизии.

Несколько минут вся дивизия в полном замешательстве. Никто не может подумать и сообразить, что такое, возможно, чтобы кто-то мог прикоснуться к этим женщинам заражённым сифилисом до такой степени, что они уже заживо разлагаются от болезни?

Однако эту ужасную паузу нарушают несколько солдат которые робко выходят из строя на плац и становятся на расстоянии от дивизии.

– Весь город и дивизию закрыть на карантин! – отдал приказ командир дивизии генерал Медведев.

В этот же день в Батуми остановилось движение транспорта, закрыли аэропорт, железнодорожный вокзал и морской порт. В городе был объявлен общий карантин на военную медицинскую проверку от возможного заражения сифилисом.

В город прибыли медики закавказского военного округа. Позже дошли слухи, что больных женщин усыпили как больных животных и кремировали. Едва закончился карантин в городе и в дивизии, как в нашей воинской части начались плановые стрельбища.

Все от рядового до командира дивизии должны были сдать нормы по стрельбе. У меня в этом не было исключения.

Разница была только в том, что все рядовые стреляли из автоматов, а на меня был записан пистолет. Так как был зачислен взвод при штабе воинской части.

– Ты хоть пистолет в руках держал? – спросил офицер в оружейном складе при выдаче пистолета.

– У моего папы был свой пистолет. – с приколом ответил офицеру. – С рождения держал пистолет.

Офицер больше ничего ни стал говорить. Выдал пистолет отдельно от патронов. Сказал мне, что инструктор на полигоне научит, как пользоваться пистолетом. Но меня этому не надо было учить.

До службы в армии в тире стрелял из пневматического и боевого пистолета с оценкой хорошо. Из охотничьего ружья стрелял лучше многих охотников. Пулей мог издали свечку потушить. На стрельбище имелась разметка позиции, где стрелять по разным мишеням от пистолета до крупнокалиберного пулемёта – стоя, лёжа и сидя с колена. Мне досталась позиция стрельбы из пистолета.

С самого начала инструктор показал мне как подготовить пистолет к стрельбе. Потребовал от меня повторения подготовки пистолета к стрельбе. Затем мы с ним отстреляли свою норму.

– Товарищ майор, можно пострелять из автомата Калашникова? – спросил у замполита Карпухина.

– Почему бы и нет? – удивлённо, ответил вопросом замполит. – Художник тоже рядовой солдат.

Меня отвели на позицию стрельбы из автомата. С автоматом Калашникова мне удалось ознакомится ещё в военкомате во время призывной комиссии. Разбирал и собирал автомат за четырнадцать секунд.

Это быстрее нормы. Стрелял из автомата на военном полигоне в горах ни хуже других призывников. Так что норму по стрельбе из автомата сдал на стрельбище в Батуми хорошо.

Вот только после стрельбища за городом в воинской части при сдаче оружия у одного солдата не доставало одного патрона. Это было известно уже на стрельбище.

Но молчали об этом до возвращения обратно в воинскую часть. Боевое оружие в руках солдат. Во время досмотра или ареста у солдата могут нервы сдать. Поэтому солдата арестовали при сдачи огнестрельного оружия. Обыскали солдата с ног до головы.

Даже водили на рентген. Но патрона при нём не нашли. Тоже самое сделали проверку у того подразделения, с которым солдат получал и сдавал огнестрельное оружие.

Патрон словно сквозь землю провалился. Виновного солдата отправили под арест на гауптвахту до расследования и определения ему меры наказания через военный трибунал.

Через день на складе оружия была бытовая уборка. Во время мытья полов солдат под мокрой тряпкой нашёл боевой патрон. Видимо он упал, когда виновный солдат вставлял патрон в рожок автомата.

О находке патрона сообщили в штаб полка. Собрали комиссию составить акт о находке патрона. Пошли освобождать солдата из гауптвахты. Нашли его повешенным у окна на шнурке.

Следственная комиссия установила, что шнурок от солдатских ботинок был в трусах солдата вместо резинки до объявления приказа на учения по стрельбе. Таким образом виновных в заключении солдата под арест на гауптвахту не было.

Все правила досмотра были соблюдены. У солдата перед арестом отобрали всё. Ботинки на складе гауптвахты были со шнурками другого вида.

В завершении этого трагического события солдата отправили домой в цинковом гробу как героя, погибшего при исполнении служебных обязанностей во время учения в рядах советской армии.

Родителям выдали денежное вознаграждение, положенное при гибели солдата во время воинской службы в советской армии. В дивизии вышел приказ о вторичном досмотре боевого оружия.

Так завелось издревле, что когда начинают созревать цитрусовые плоды, то в дивизии объявляют тактические учения. Воинские части по очереди отправляют своих солдат на уборку цитрусовых плодов.

Мне неизвестно какой расчёт проходит между офицерами и хозяевами цитрусовых плантаций. Знаю только, что солдатам дембелям разрешают брать домой с собой мандарины.

Ноябрь, декабрь месяцы – осенняя демобилизация. Ни все дембеля бывают на тактических учениях по уборке цитрусовых плодов. Но каждый солдат во время демобилизации хочет под новый год привезти апельсин и мандарин, которые не надо покупать, так как они растут на плантациях рядом с воинской частью, в которой живут и служат солдаты советской армии. Всё можно рвать.

Так решили солдаты танковой воинской части, которая была на окраине Батуми. Двое солдат танкистов обкатывали свой танк после ремонта на танковом полигоне вблизи цитрусовых плантаций, на которых они раньше бывали во время тактических учениях по уборке цитрусовых плодов.

До дембеля у них осталось несколько дней. Апельсины и мандарины растут рядом с полигоном. Солдаты решили сорвать немного мандарин и апельсин перед дембелем к новому году. Но на плантациях цитрусовых их встретил вооружённый охотничьим ружьём хозяин плантаций.

Он запретил солдатам рвать апельсины и мандарины. Между солдатами и хозяином плантации произошла ссора. Хозяин выстрелил в одного солдата и убил его. Другого солдата спасла осечка ружья.

Хозяин побежал к своему дому за патронами к ружью, угрожая второму солдату расправой. Солдат побежал на танковый полигон к своему танку. Танк и хозяин плантаций встретились на краю танкового полигона.

Хозяин обстрелял танк из охотничьего ружья. Танкист своим танком сравнял с землёй дом хозяина цитрусовых плантаций. В это время в разрушенном доме не было людей.

Затем солдат вернулся в свою воинскую часть и рассказал о всё случившемся на цитрусовых плантациях. Убитого солдата отправили в цинковом гробу на дембеля домой как погибшего при исполнении служебных обязанностей.

Второго солдата осудили к двум годам в дисбат. Через год помиловали. Убийца сбежал вместе со своей женой от наказания. Прошёл слух, что застрелился.

Наглядная агитация и красочное оформление новогодней ёлки было оформлено мной в нашей воинской части за неделю до новогоднего праздника.

В который раз в первом году моей воинской службы в советской армии меня наградили перед праздником отпуском на родину за отличную службу в армии. В отличии от других солдат мне не пришлось ходит на цитрусовые плантации.

В течении первого года в армии командование воинской части мне поручали выполнять наглядную агитацию в гражданских предприятиях и художественное оформление частного жилья.

Когда стало известно, что меня наградили очередным отпуском на родину, то мне принесли свежие мандарины и апельсины прямо в мою художественную мастерскую без моих походов на плантации. За день до отбытия в отпуск на родину сходил на речку Барцхана.

Там поймал сачком пару лягушек красного цвета. Посадил лягушек в стеклянную банку с водой из речки.

Прошлый раз во время отпуска на родину никто не поверил мне, что лягушки бывают красные. Вот вёз этих лягушек в знак доказательства, что бывают лягушки красного цвета не только в лабораториях, но и в природе.

– Так это самые настоящие наркоманы! – воскликнули аспиранты биологи, когда изучили лягушек. – Этих лягушек можно использовать в пищу как наркотики для наркоманов и в медицинских целях.

С собой в отпуск на родину привёз ни только экзотических лягушек, а также два больших чемодана мандарин и апельсин к новому году. Мама тут же разделила все мандарины и апельсины поровну между семьями наших родственников и лучших друзей.

Всем хватило мандарин и апельсин. Вместе со мной в одной воинской части служил Толик Шпак, который призвался на воинскую службу вместе со мной в один день.

Однако ни разу за год службы в советской армии не побывал в заслуженном отпуске на родине.

Родители Толика Шпак жили близко от нашей семьи. В первый день моего прибытия с сеткой авоськой полной апельсин и мандарин отправился к его родителям.

– Да подавись ты своими мандаринами и апельсинами! – ни с того ни с сего, беспричинно заорали на меня родители Толика. – Подхалим! Каждый праздник приезжаешь домой, а наш сын ни разу.

– Во-первых, мандарины и апельсины не мои, а подарок к новому году от вашего сына. – сказал спокойно, родителям Толика. – Во-вторых, отпуск дают за отличную службу в советской армии.

Родители Толика Шпак больше ничего ни стали мне говорить. Оставил авоську с мандаринами и апельсинами у их ног. Мне пришлось спешить домой. Надо было написать на листах ватмана несколько новогодних плакатов гуашью и акварелью к нашей новогодней ёлки, а также к новогодним ёлкам в семьи наших родственников и многочисленных друзей.

Давняя традиция с моей стороны. Большую часть своего отпуска просидел под домашним арестом. Иногда ездил в Орджоникидзе погулять без солдатской формы и без знаков отличия за отличную службу в рядах советской армии. Беслан маленький город.

Все друг друга знают. Мне надоело каждому объяснять. Почему у меня отпуск на родину перед каждым праздником в то время, как у моих земляков сослуживцев нет ни одного отпуска на родину. Отсюда получается, что они служат, а мне удаётся выслуживаться.

4. Стон на перевале.

После службы в советской армии у меня было много разных планов по дальнейшей жизни. Хотелось учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал наш вождь всех пролетариатов Владимир Ильич Ленин.

После службы в советской армии передо мной были открыты двери всех высших учебных заведений и мест работы на престижных местах. Но мне всегда хотелось учиться юриста.

Однако не всегда бывает так как хочется. Подвернулся случай закончить досрочно военное училище по профессии откачник-вакуумщик и наладчик фотоэлектронных умножителей.

В это училище принимали только отличников с аттестатом о среднем образованием или тех, кто отслужил воинскую службу в советской армии, так же имеет аттестат о получении среднего образования.

Так что меня приняли на учёбу в это военное училище без проблем. Также без проблем моей учёбы через полгода у меня были экзамены по окончанию этого училища, которое закончил на оценки хорошо и отлично.

Сразу после окончания военного училища меня приняли работать на военный завод Фотоэлектронных умножителей (ФЭУ) по специальности, полученной в училище.

Всё было прекрасно. Хорошая и чистая высокооплачиваемая работа. Женский коллектив три сотни холостых девчат на троих холостых парней. Есть хороший выбор на спутницу жизни.

Но мне спешка была ни к месту в моём сознании постоянно присутствовало предсказание моей бабушки Нюси, что буду работать в цирке художником, женюсь на еврейке и уеду с семьёй жить за границу.

Как раз перед поступлением на работу на военный завод "ФЭУ". Вдруг на военном заводе прошла реорганизация штата.

Нам, выпускникам училища, объявили оплачиваемый отпуск до принятия на работу на военный завод. Мой отпуск совпал с отпуском моей мамы и с отпуском Щепихиных, а также с летними каникулами в школе.

Обе семьи решили ехать отдыхать на Чёрное море. В эти дни ко мне вернулась память, что во время неудачного похода на вершину Дых-тау перед воинской службой в рядах советской армии мы дали слово, что после службы в советской армии обязательно повторим поход на вершину Дых-тау.

Вот настало то самое время, когда перед поездкой на отдых к Чёрному морю можно в входные дни с друзьями совершить наш поход на Дых-тау.

Но за два года нашей службы в советской армии в разных воинских частях из семи человек в неудачном походе на вершину Дых-тау в Беслан вернулись только три человека – Дзгоев Руслан, Абисалов Гамзат и Черевков Александр.

Втроём идти в горы слишком опасно. Надо иметь двойной перевес как по количеству человек, также по весу в телосложении и в массе мускулатуры.

Стали подбирать себе достойных партнёров в сложном походе в горах. Среди тех, кого мы знали с детства большинство были женаты, а их жёны были категорически против похода мужей в горы.

Другие кандидаты на поход после службы в советской армии начали работать на производстве им не давали отпуск с места работы.

Пришлось искать тех, кто учился очно, был сейчас на каникулах. Такие нашлись аж пять человек – Рахимов Султан, Смирнов Кузьма, Дзеханов Шайхет, Мусаев Ходжа, Михайлов Борис.

Таким образом нас стало на одного человека больше, чем в предыдущих походах больше. При моих детских походах в горы на поиски приключений было по несколько десятков человек.

Среди нас были и девчонки одноклассницы, которые ходили наравне с пацанами. Но время всё изменило. Большинство моих бывших одноклассниц вышли замуж и нарожали детей. Сейчас у них другие походы – в магазины, на рынки и в детские садики. Другие девчата находятся в поисках спутника жизни.

Девушки, которые занимаются спортом, тоже с нами в горы не пойдут. Им в поход обязательно нужен тренер или инструктор с перспективой выйти замуж за него.

В нашу группу вошли следующие восемь человек – 1. Дзгоев Руслан, 2. Абисалов Гамзат, 3. Черевков Александр, 4. Рахимов Султан, 5. Смирнов Кузьма, 6. Дзеханов Шайхет, 7. Мусаев Ходжа и 8. Михайлов Борис.

Руководителя группой выбирать ни стали. Так как мне пришлось собирать группу, то сам взял на себя обязанности на подготовку группы в поход к намеченной вершине.

– У меня через две недели поездка на отдых к Чёрному морю. – сказал группе при нашей встречи. – Думаю, что нам будет удобно доехать в пятницу рано утром общественным транспортом к ближайшей точке на восхождение к вершине Дых-тау. С собой обязательно взять индивидуальное обмундирования и необходимый инвентарь к подъёму на вершину.

Все принадлежности можно взять на прокат в спортивном клубе «Казбек» за небольшую сумму. С собой обязательно взять сухой паёк на неделю. На подъём и спуск должно уйти четыре дня. В понедельник мы все обязаны быть дома.

Как мы договорились заранее, то в четверг утром выехали автобусом Беслан-Нальчик. Через полтора часа мы были в Нальчике. Дальше от Нальчика до села Верхняя Балкария ехали автобусом около часа.

Осталось преодолеть расстояние, примерно, пятьдесят километров до нашего первого привала для пешего похода в сторону к подножию на выбранную нами вершину Дых-тау.

– Нам надо доехать до верхней точки в Черекский район. – обратились мы к местному жителю на автобусной остановке. – Нужна последняя точка направления к подъёму на вершину Дых-тау.

– Туда автобусы не ходят. – ответил седой мужчина. – Надо обратиться в местное турагентство.

Местное турагентство находилось том же здании, где была местная автостанция с двумя кабинетами и небольшим залом для прибывших туристов или пассажиров на автобус до Нальчика.

Инструктор турагентства «Балкария» внимательно посмотрел на наши паспорта, а также на документы спортивного клуба «Казбек», в котором мы брали на прокат альпинистские снаряжения.

– Проезд на нашем автобусе стоит десять рублей. – обыденно, сказал инструктор. – По этому маршруту до вершины Дых-тау давно никто не ходил. Но у нас на этом маршруте есть четыре базовые точки. На обратном пути через четыре дня будет ждать с утра автобус, который везёт сегодня.

Мы согласились с условиями инструктора. Он дал нам радиостанцию «Недра-П», по которой можем связаться с ним в любое время суток, если нам нужна будет помощь на подъёме или спуске с вершины.

Анзор Мусаев, так звали инструктора-альпиниста, сказал, что за проезд деньги отдаём водителю автобуса и с ним договариваемся о времени обратного возвращения с точки посадки.

Небольшой автобус «ПАЗ», потрёпанный временем и злобными ветрами в горах Кавказа не спеша направился в сторону ущелья, где на ободранных ветром и дождями серых скалах зацепи лишайники и редкие хвойные кустики не подросших деревьев.

<1...3 4 5 6 7 >

На страницу:

Перейти

5 из 7