Разум. Том 2. Странные миры

Но похоже, капля вовсе не собиралась оставить людей в покое. Через несколько томительных секунд, быстро и одновременно с разных сторон капля снова попыталась их атаковать. Но и эта попытка была с успехом отбита. Ревущее скрежетание разъярённой твари усилилось. Как будто огромный-преогромный рашпиль прошёлся взад и вперёд по ржавому боку пустого космического дредноута. И немудрено. Концы нескольких хоботов просто испарились! Но сочувствия от людей эта тварь могла уже не ждать. Получалось, что не о защите от мунир думала (если она вообще была способна думать) Капля, беря их в плен…

Экипаж Зарича не раз и не два попадал в тяжёлые ситуации при исследовании чужих миров, но то, что происходило с ними сейчас, могло присниться только в страшном сне сумасшедшего, да ещё при этом страдающего глубоким похмельем. Капля, похоже, взяла тайм-аут, и пока можно было перевести дыхание, но Зарич и его парни почему-то были уверены, что у этой чудовищно большой горы с её примитивным, но всё-таки интеллектом, в запасе могут оказаться более радикальные средства атаки. В конце-концов слон боящийся мыши, может со злости или с перепугу сесть на неё. И что тогда останется от мышки? Правильно, маленькое, дурно пахнущее пятнышко… Выходило, что ожидание очередного непредсказуемого действия твари было непозволительной роскошью. С «Ариэнты» ждать радикальных мер по борьбе с этим чудовищем не приходилось. Пока катер с людьми, сообщившими «на волю», что они живы, находится под каплей, её нельзя атаковать, иначе люди при этом могут погибнуть даже от случайной конвульсии этой горы.

Зарич почувствовал, как у него начали закипать мозги… Остаётся один проверенный способ спасения экипажа и машины – уйти в транспереход. Плюс – в спасении всех и каждого. Минус – можно оказаться у чёрта на куличках, так как система координат этого мира никому неизвестна.

Командир хмуро посмотрел на притихших парней.

– Чую своим носом, что нужно сматываться отсюда и побыстрее. Но сразу предупреждаю, отправные и конечные данные этого мира нам не известны. Пространственный переход придётся делать, ориентируясь только на бортовое время…

– Полёт в никуда? – Полувопросительно, полуутвердительно произнёс Кир и тут же добавил ложку оптимизма в бочку неизвестности: – а с другой стороны, ждать да догонять – хуже всего.

– Командир, мы в брюхе какой-то тупой, прожорливой твари. Сейчас она заточит свои зубчики и снова попрёт на нас, или выкинет ещё что похуже. Так что чем быстрее смоемся отсюда, тем целее будут наши косточки.

Агор решительно щёлкнул фиксатором корсета, но через секунду, видимо на вдохе, фиксатор снова предательски расстыковался. Но парни даже не улыбнулись…

– Ну так что, будем ждать новых сюрпризов от нашей хозяйки или пойдём на прорыв?

Зарич обвёл каждого разведчика взглядом и, получив в ответ утвердительные кивки, склонился над таймером бортового компа…

Словно сквозь дрёму, Кир услышал приглушённый голос командира.

– Подъём ребятки, просыпайтесь, а то мне одному что-то скучно стало. Когда все более менее оклемались от сна перехода, Зарич почесал свой орлинный нос.

– Парни, мы похоже опять попали в передрягу.

– Командир, страшилками деток пугают обычно перед сном, а не после него. Судя по показаниям таймера, переход длился не так уж и долго. «Ариэнта» должна быть где-то рядом.

И Моде выразительно пожал плечами. Михен молча ткнул пальцем в одну из кнопок на пульте. Бронещиты, закрывавшие до этого бортовые иллюминаторы, вернулись в свои потайные ниши.

– Впопыхах мы забыли о такой мелочи – время на борту корабля, выполняющего гиперпрыжок, идёт гораздо медленнее.... Посмотрите в окошечки и скажите, что вы там видите?

Разведчики прильнули к иллюминаторам. Кир ничего, кроме белёсого тумана, клубящегося за бортом, не увидел. Но немного погодя в разрывах тумана стали проступать светящиеся точки, которых становилось всё больше и больше. Они росли на глазах, видимо приближаясь к их миникораблю…

– Ты пытался связаться с нашими? – Агор насупленно смотрел на командира, всё ещё не зная, радоваться ему избавлению от плена Капли, или пока подождать.

– Это было первым, что я сделал после побудки.

– И получил нагоняй от шефа? Мы выражаем тебе наше нижайшее сочувствие. – Канод изобразил на лице подобающую моменту скорбную мину.

– Нет, парни. Переговоры с «Ариэнтой» не состоялись. Наши приборы зафиксировали лишь обратный эхо-сигнал.

– Ты хочешь сказать, – бледнея, произнёс Моде, – что мы приняли свой возвратный сигнал?

В отличие от всех остальных, включая Зарича, Пал Моде был профессиональным акустиком и понимал, что это значит. Михен угрюмо кивнул головой.

– Именно так, Пал. Я на всякий случай ещё трижды повторил передачу, но результат был прежним. Ладно. Что у нас с энергозапасом?

Пал автоматически, всё ещё находясь под впечатлением услышанного, скосил глаза на приборы.

– Семь десятых от номинала, плюс две сотни резервных разгонных гиков.

– Не густо, но и не смертельно. Будем надеяться, что мы не более чем в одном или двух переходах от «Ариэнты», и если не мы их, то они нас найдут. У них есть системы поиска по следовому эхо-сигналу.

Кир в это время всё с большим удивлением всматривался в то, что происходило за бортом.

– Мужики! Там творится что-то невероятное! Или у меня галики или эти светлячки что-то пытаются нам показать!

И Русс, тыкая пальцем в иллюминатор, озадаченно посмотрел на товарищей. Трудно было на глаз определить размеры этих подвижных, быстро пере-мещающихся белых образований и расстояние до той фигуры, которую они спешно сооружали из своих тел напротив иллюминаторов левого борта. Между тем светлячков с каждой минутой становилось всё больше и больше. Их мерцающий белый свет с розовым оттенком слегка размывал окружающий редкий туман. Но разведчики увидели главное. Светлячки показывали людям фигурку… человека!

– Эй, ущипните меня кто-нибудь, сон это или явь?

Канод ещё что-то мямлил себе под нос, но Зарич не утруждая себя ответом на его детский лепет, интенсивно работал на клавиатуре компа и только завершив начатое, удовлетворённо откинулся на спинку кресла и смахнул ладонью испарину со лба.

– Сейчас голограф выдаст за борт точно такое же изображение человека. Посмотрим, что из этого выйдет. Во всяком случае, в отличие от капли, эти светлячки сами пошли на контакт, а это греет душу.

Как только рядом с плоскостным изображением человека, слепленного из самих светлячков, появилась объёмная голографическая копия этой картинки, светлячки словно по команде стали мигать попеременно то белым, то розовым светом. Они, в отличие от тупой капли, не только разглядели предложенную им голографию, они узнали, кого она изображает! Понадобилось всего несколько сеансов общения с показом различных фигур, алфавита эсперо, антропологических данных представителей человеческой расы и вот на экране бортового контактного репортатора появились слова:

– Достаточно. Подобную форму разумных существ мы уже наблюдали полфеса назад.

Люди изумлённо переглянулись. Зарич тем временем быстро ответил.

– Мы представители Кольца Разумных Миров и мы вынужденно оказались в вашем мире…

– Это не мир, это перепутье миров… Вы здесь не первые… Полфеса назад в этой же точке воронки спирали…

– Стоп, стоп, стоп! Давайте сначала определимся с неизвестными для нас понятиями…

– Например?

– Например, что такое полуфес и есть ли целый фес? Что вы подразумеваете под воронкой? Что такое спираль? Наконец, к какой разумной расе относитесь вы?

– Странно, но нам уже приходилось отвечать на подобные вопросы… Нам не составит труда сделать это ещё раз. Так вот, фес, в переводе на вашу временную градацию, означает век, то есть сто лет. Воронка – это вход в спираль. Спираль… об этом несколько позже… Кто мы? Странствующие смотрители ваших миров, эолы, называют нас назигами, что в переводе на язык вашего Кольца, означает – проводники…

Кир почувствовал, как от переполнявшего его волнения, во рту пересохло, а по спине побежали струйки пота.

– Михен, спроси их, как выглядел корабль тех существ, которые были здесь до нас.

Зарич медленно повернул лицо к юноше. Весь экипаж знал про историю пропажи деда Кима.

– Неужели ты думаешь, что это была «игла» капитана Русса?!

– Я почти… Нет, я на все сто уверен, что это была «Ласа», которую считали пропавшей без вести во время битвы за Рхину, ещё пятьдесят лет назад. Это же косвенно подтверждают и назиги. Они видели корабль деда именно полвека назад. И ещё, Михен, моя бабушка дала мне в дорогу дедов амулет. Смотри, что с ним творится!

И действительно, долгое время, не заявлявший о себе камушек, ощутимо грел ладонь младшего Русса и испускал еле видимые искорки.

– Чудеса наяву!

К ним протиснулся Пал Моде и поторопил Зарича.

– Ты их прямо в лоб спроси, знают они, как звали членов команды или самого капитана корабля?

Назиги своим ответом не развеяли сомнения, но и не убили надежду.

– Корабль был больше вашего. Он имел повреждения. Мы не знаем ни одного имени, также, как не хотим знать ваших. Мы провели их корабль через спираль…

– А мы можем вернуться назад, в свою отправную точку, если удастся её вычислить или нам тоже не избежать входа в спираль?

Зарич уже по-садистски дергал себя за нос, рискуя остаться без органа обоняния.

– К сожалению, у вас нет выбора. В самой спирали есть проходы с прямым и обратным ходом времени, а воронка, где вы сейчас находитесь имеет только одно направление движения – в сторону спирали…

Зарич оставил свой нос в покое и фыркнул.

– Да что же это такое – ваша спираль?

– Это сложное образование редукции и обратно- поступательного управляемого коллапса времени и пространства. И если вам приходилось сталкиваться с золами…

Кир смущённо посмотрел на парней и, чуть потеснив командира, склонился над микрофоном репортатора:

– Мой дед был знаком и даже дружил с сертом «Айта», корабля эолов. Моя бабушка летала на их корабле и тоже хорошо знала эолов. Но из нас никто не общался с ними.

– Вы упомянули слово «серт» и для нас этого достаточно… Но мы вынуждены прервать объяснения… У вас слишком мало времени на то, чтобы сохра-нить ваши сущности. Воронка устроена так, что все попавшие в зону её действия микро- и макрочастицы, а тем более физические тела, не могут без ущерба для себя долгое время находиться в состоянии противохода…

– Что это значит? – Зарич нервно сглотнул и вперился в экран монитора.

– Не теряйте своё драгоценное время, иначе даже мы не сможем вам помочь!

Назиги, видно для большей убедительности, трижды повторили это восклицание.

– Доверьтесь нам. Разверните корабль по ходу стрелы, которую мы изобразили. Она указывает маршрут оптимальной траектории движения для кораблей подобной массы. Этот маршрут позволит избежать вам потерь энергозапаса корабля и вас самих, как сущностей…

– Командир, – Пал Моде был бледен, как полотно, – что за чёрт! Мы каждую минуту теряем по целому проценту энергии, хотя двигатели ещё не запущены!

– …доверьтесь нам… развернитесь в направлении стрелы и немедленно дайте ускорение кораблю, иначе будет поздно…

Мерцающая красным светом стрела, изображённая назигами буквально слепила глаза, словно крича людям: «спасайтесь!»

Зарич переглянулся с Моде и с размаха утопил ладонь в широкую зелёную клавишу: «Пуск маршевых двигателей».

ГЛАВА 11

Хэш Борн протянул капитану расшифрованный сигнал спутника-шпиона и при этом сиял, как надраенный медный таз. Бун посмотрел на него, прочитал сообщение и недовольно фыркнул.

– Хэш, хоть ты мой первый помощник, но я тебе откровенно скажу – у тебя мозгов не больше чем у списанного безголового киборга. Ты чему радуешься? Думаешь светляки после потери своего бронекатера стали для нас почти друзьями? Наоборот, кретин! Они могут поднять такой местный вселенский шмон, что нам мало не покажется.

– Кэп, любая потеря с их стороны лично мне греет душу.

– Да?! А вот мне лично холодно. И я согреюсь лишь после того, когда их крейсер исчезнет, испарится, разлетится на мелкие кусочки, чёрт тебя подери!

Борн давно смылся из каюты капитана, а Бун всё продолжал теребить свой ИРМ, вшитый в его мощный загривок. Вариантов развития дальнейших событий было немного. Теоретически нельзя было исключить, что бронекатеру светляков удалось вырваться из плена ползающей твари. Но даже если ему удалось уйти в транспереход, экипажу придёт хандык. Сами огуны толком ещё не знают координатную сетку звёздных систем этого небольшого погибающего мира и как бы он ни был мал по сравнению с масштабами их родной вселенной, летающий танк – это не крейсер и даже не фрегат или корвет, так что бронекатер обречён. Вопрос в том, что предпримет капитан крейсера? Судя по имени – это крун, а Бун на себе испытал их злобный нрав. Они круты на расправу, эти круны. Теперь, эту безмозглую тварь крейсер скорее всего уничтожит. Да и поделом ей. Нам меньше забот. С другой стороны, светляки наверняка уже прослушивают эфир окружающего пространства и (всякие чудеса встречаются) могут и обнаружить пропажу. Хотя это вряд ли. Даже один прыжок в пространстве и… легче будет отыскать иголку в стоге сена. Впрочем есть одно но. В своё время огуны, столкнувшись с проблемами, связанными с транспереходами в другие миры и потеряв при этом много кораблей, изобрели незаменимый в таких случаях прибор, СОПЛ – следовой определитель пространственного пути. Любой корабль при движении в пространстве оставляет фоновый эхо-сигнал, который и улавливается этим прибором. А поскольку разведки и огунов, и светляков свой хлеб едят не зря, то не исключено, что на вражеском корабле такой прибор есть. И тогда… тогда капитан крейсера не будет шуметь, он будет слушать эфир и искать след пропавших, а найдя, ринется им на выручку. Хуже будет, если этот чёртов крун оставит на орбите Капы один-два корвета, а крейсер пустит по следу. Таким образом у светляков шанс на встречу с пропавшим катером увеличится вдвое. Но в этом случае главный козырь в игре с ними будет в руках огунов. И после стольких лет неудач и позора Эользул Бун сможет блестяще отыграться! Используя эффект неожиданности можно будет рискнуть напасть на их корветы. А если они оставят лишь один корвет на орбите, то Бун даже не сомневался, что их корабль станет лёгкой добычей «Фатума», ведь фрегат, как ни крути, помощнее корвета....

Глубокомысленные и далеко идущие размышления капитана были грубо прерваны. В его каюту без стука ворвался второй помощник Дун Mоот.

– Шеф, тревога! На транспорте бунт… Эрри Герл и трое его офицеров забаррикодировались в ходовой рубке, но против всей толпы им долго не протянуть.

Бун поморщился. Как некстати Герл распустил свою команду и работяг!

– Какие требования выдвигают бунтовщики?

Лицо Эользула налилось кровью, и это никому не предвещало пощады. Пьяница-капитан со своей безбашенной командой нарушили главное табу Буна – не шуметь, пока рядом с ними находится их общий враг – крейсер светляков.

– Хэш пытался завязать с ними переговоры, но они там в стельку пьяные…

– Какие к дьяволу переговоры в эфире?! – заревел как раненый бык, Эользул, – этот грёбаный мудак хочет, чтобы светляки поняли, что они здесь не одни!!? Да мы глазом моргнуть не успеем, как они вычислят наши координаты и… Что стоишь, болван! Переговоры немедленно прекратить! Готовь челнок к отчаливанию, двух офицеров ко мне…

– Командор… э-э-э, капитан, вы хотите лететь на «Трин»?! Там же не матросы и офицеры, там пьяный сброд и они…

– Сколько бы ни было крыс, но все они боятся одной кошки, – Бун мрачно усмехнулся и решительно шагнул за порог…

… Тридцать, может быть чуть больше огунов, стояли полукрутом в переходном холле, коридор из которого вёл прямо к ходовой рубке, где прятался от толпы Герл со своими помощниками.

– Я, капитан фрегата «Фатум» Эользул Бун, ещё раз спрашиваю вас, какого чёрта вы устроили дебош?

Огуны, а тут были рудокопы, служащие рудников, матросы, отработавшие свой срок на Капе, но принудительно оставленные здесь и вообще всякое отребье, наспех завербованное сюда; они, даже те, которые буквально шатались и еле стояли на ногах от изрядно выпитого спиртного, пялились на Буна, как на какое-то привидение, явившееся с того света. Один истеричный вскрик какого-либо слабонервного бунтовщика, и от Буна осталось бы мокрое место. Но толпа угрюмо молчала, тупо соображая, кто этот жирный упырь и почему он сам лезет к ним в руки.

Наконец, к Буну, грубо расталкивая впереди стоящих огунов, выступил чернобровый крепыш с жёстким ёжиком таких же смолисто-чёрных волос на круглой, как мяч, голове. Правое плечо у него было заметно выше левого. Сфокусировав блуждающий пьяный взгляд на госте, он неожиданно писклявым голосом протараторил:

– А-а, командор, я узнал тебя. Ты ещё хуже, чем те собаки, которые прячутся от нас в рубке. Убирался бы ты на свой фрегат, а с Герлом и его компашкой мы сами разберёмся.

И он, икнув, вытащил из-за пазухи початую бутылку зуля, и не стесняясь офицеров и самого Буна, надолго припал к её горлышку.

– Ты же матрос, а не всякая там шваль. И должен понимать, против кого хвост распускаешь. Герл – офицер. Но если вы все докажете его вину перед вами, то властью, данной мне императором, я накажу любого, в том числе и вашего капитана!

Крепыш не успел и рта открыть, как со всех сторон послышались пьяные, злые голоса:

– Нам три месяца не выдавали положенную по закону еженедельную порцию зуля…

– А эти гады надираются каждый день да ещё права качают…

– Офицеры отобрали у нас и используют по назначению судовых шлюх-клонирок…

– Да, всех трёх отняли…

– А мы только облизываемся, да ручками в темноте сучим…

– Нам врут, что они заражены опасной болезнью…

– А сами спят с ними каждую ночь…

– Трюмный холодильник забит всякой жратвой…

– А мы давимся и в обед, и на ужин сухими галетами с одной банкой в день из вонючих корнов…

– За два последних месяца на наши корабельные счета не переведено ни одной монеты…

– Мы тут, как рабы, за бесплатно вкалываем…

– Жирный Локас, помощник Герла, постоянно издевается над нами…

– Вчера ни за что ни про что, забил до смерти поварёнка…

– Пацан перепутал и вместо соуса буни, подал ему соус травер…

– А он его банкой по голове…

Буна всё больше и больше распирало от ярости. Нет, не на этих доходяг, а на вконец зажравшихся и потерявших связь с реальностью огунов, по ошибке называвшихся офицерами. Он резко выхватил из кобуры свой плир и дав своим офицерам знак следовать за ним, пошёл прямо на толпу. Кое-кто из бунтовщиков поднял свои тулии, но видя решимость, даже свирепость во взгляде Буна, дрогнули и молча расступились, давая ему дорогу. Бывший командор допрыгал-дотопал до двери ходовой рубки и рукояткой пистолета несколько раз бухнул по её обшивке.

– Какая грязная свинья смеет стучать и отвлекать нас от важных дел?

Из-за двери донёсся приглушённый грубый голос, утонувший в истерическом женском визге.

– Эта грязная свинья, осмелившая вас потревожить, капитан Бун. Эрри Герл, если ты ещё капитан на своём вонючем корыте, то немедленно открой дверь, иначе я прикажу её взорвать!

За дверью послышались неясные возбуждённые голоса, спорящие видимо о том, открывать или не открывать дверь чужаку. Здравый смысл в конечном итоге возобладал и клинкетная задвижка двери, противно скрипя, начала медленно вращаться. В образовавшейся щели показалось испуганное лицо Герла.

– Бун!? Как вам удалось попасть на транспорт? Бунтовщики…

Эользул жёстко прервал его.

– Всем вам предлагаю немедленно сдать оружие моим офицерам.

– Да кто ты такой, чтобы я отдал тебе свой плир?

Из глубины рубки, оторвавшись от двух хихикающих клонирок, на Буна шёл огромный бугай с голым торсом, заросшим густым рыжим волосом. Он бесцеремонно отодвинул в сторону своего капитана. За его левую руку цеплялась одна из женщин. Клонирка смерила Буна уничижительным взглядом и презрительно фыркнула.

– Ты что здесь раскомандовался, урод? Не серди моего Локасика, а то он от тебя и мокрого места не оставит!

Пьяный помощник Герла, расплылся от немудрёной лести и чмокнул подругу в щёку.

– Ха-ха, ты как всегда права, крошка!

Локас пьяно рассмеялся и начал медленно поднимать свой плир. Толпа за спиной Буна начала возмущённо роптать. Но это были последние слова бывшего офицера транспорта, возомнившего себя героем. Бун не целясь, дважды в упор выстрелил в грудь борова и переждав звуки грохота после падения грузного тела на палубу и пронзительные визги клонирок, снова протянул руку.

– Сдать оружие!

В это же время Бун услышал лязг оружия за спиной, но даже не повернул головы. Матросы в толпе враз протрезвевшей команды собирали оружие у огунов, ещё минуту назад бывшими бунтовщиками. И они освобождались от него даже с облегчением. Матросы сваливали тулии и плиры в угол, рядом со входом в рубку.

Эользул, как удав на кролика, смотрел только вперёд, на растерянных и вконец деморализованных офицеров Герла. Опальный царедворец был хорошим психологом. Да, он мог быть неумолимым в своих действиях и порой жестоким. Но никогда и никто не мог упрекнуть Буна, что он обкрадывает и обижает простых матросов и младших офицеров. Он чётко и неукоснительно следовал Корабельному уставу огунов. Положено – получи сполна: пищу, вино, сон, женщину. Но если струсил, запаниковал и бросил свой пост или ещё хуже – сдался врагу – тоже получи по полной программе. Два оставшихся в живых офицера безропотно передали свои плиры Герлу, а тот из рук в руки пере-давал пистолеты Буну. Он же не глядя, передавал их своим офицерам, стоявших за его спиной.

– Выходите! Отныне, до вынесения мною решения, вы арестованы за организацию саботажа на судне императорского флота.

Герл и его офицеры, перешагнув через труп Локаса, вышли из рубки. Бун развернул рыхлого дрожащего всем телом капитана к себе лицом.

– Где пятый офицер?

Из-за спины Эользула снова послышался заискивающий писклявый голос черноволосого горбуна.

– Командор, штурман Энке у себя в каюте. Он всегда с сочувствием относился к команде и чтобы не пострадал от нас или этих, – горбун качнул головой в сторону поверженного Локаса, – мы его заперли на замок.

– Эользул, – тихий голос Герла дрожал от возмущения и обиды, – ты потакаешь бунтовщикам. Я буду вынужден доложить обо всём случившемся министру Юргу.

– Заткнись и топай со своими огрызками в карцер, – сквозь зубы процедил Бун и неожиданно легко развернулся на одной ноге к поредевшей толпе.

– Приведите сюда Энке. И если он правильно ответит на пару-другую вопросов, быть ему капитаном.

Сразу несколько огунов почти бегом кинулись в сторону офицерских кают. Тем временем горбун, опасливо обогнув Буна, заглянул в рубку и тут же расцвёл в улыбке.

– Вот они, наши девочки! Идите, идите сюда, наши птички…

Первой из помещения показалась совсем ещё юная девушка-огунка. Остальные две были похожи друг на друга как близняшки – это и были клонирки. И если первая девушка была в длинном зелёном халате, под которым не угадывалось больше никакой одежды, то остальные были одеты в одинаковые чёрные юбки и блузки желтого и синего цвета. Одна из них, та, что обозвала Буна уродом, обдирая спину об косяк двери, протиснулась мимо Буна и спряталась за своих товарок.

– Отныне эти женщины ваши!

Бун обвёл взглядом просветлевшие лица огунов.

– Но пользоваться ими…

– Командор, мы знаем закон о корабельных шлюхах. Ни один лишний волосок с них не упадёт.

– Я тоже надеюсь, что в отличие от ваших офицеров, вы более бережно будете относиться к имуществу императорского флота.

И он широким жестом указал в сторону женщин. Услышав гулкие шаги нескольких огунов, идущих по коридору, Бун придирчиво посмотрел на статного моложавого огуна в форменном кителе стального цвета. Левая рука штурмана плетью висела на серой повязке. Цепкая память бывшего командора не подвела его и теперь.

– Мой умный горб вспомнил этого доблестного огуна! – Эользул повернулся к затихшей толпе.

– В сражении за Сциллу я со своей флотилией попал в жестокую передрягу. Мой флагманский крейсер получил серьёзные повреждения, и я со штабом был вынужден перейти на фрегат…

– Фрегат «Копьё», командор, – звучно подсказал Энке.

– Так вот, если бы не мастерство этого закалённого в боях капитана, мы, пожалуй, не вырвались из того ада. Кстати, – Бун кивнул головой на руку штурмана, – мне доложили, что ты погиб.

– Не совсем так, командор. Я был тяжело ранен, потерял много крови, на какое-то время сознание отключилось, и меня, – Энке смущённо улыбнулся, – едва не отправили за борт вместе с остальными трупами. Комиссовали. С капитанской должностью пришлось расстаться. Сейчас на «Трине» штурманом.