Разум. Том 2. Странные миры

– Эн, у нас слишком мало данных, чтобы вот так сразу и определённо сказать о природе этих… образований.

Бермон с прищуром смотрел на голографическую модель планеты.

– Может повторим вылазку в северных или южных широтах?

Крун сердито засопел и привычно потеребил свой загривок.

– А будет ли толк от этого? Визуальная разведка показала, что и в северных и в южных широтах точно такие же лежбища-города.

– Всё-таки в вылазке на другие пояса есть свой резон, – задумчиво прострекотал Тару, – два всегда больше одного и тогда будет что анализировать.

Сидящий в другом конце рубки управления Мнус Эрнион, сравнительно невысокий кряжистый крун, являющийся энергомайзером крейсера, долго и придирчиво прокручивал видеозапись действий капель и между делом сравнивал суммарную и индивидуальную мощность их молний с защитными характеристиками крейсера, корветов и бронекатеров.

– Капитан, если говорить о бронекатере Зарича, то беспокоиться не стоит. Его защита способна с запасом выдержать удар молнией самых крупных капель.

– Что ты этим хочешь сказать, Мнус? -

Эн грузно развернулся в сторону своего главного энергетика.

– Я хочу сказать, что катер способен выдержать даже фронтальный удар нескольких крупных особей с запасом три к одному. Примерно такая же ситуация возникнет и у корвета, если ему придётся столкнуть-ся с этими… тварями. О крейсере и говорить не приходится. Даже если в него выстрелят одновременно все капельки десяти лежбищ – это будет всего лишь одна тысячная его прочностного запаса, а значит… – Он выразительно посмотрел на Седи Бермона. Седи с сомнением покачал головой.

– Крун Эрнион, не забывайте, что пока всё происходит в спокойном, почти миролюбивом режиме. Мы начали изучение капель на склоне дня. А хотелось бы проследить весь суточный цикл этих созданий. Перед нами неведомое. Мы действительно пока не знаем с чем, или кем мы имеем дело, и лезть на-пролом в их исследовании, думаю, не стоит. Давайте попробуем использовать уже испытанные каналы для установления с ними контакта…

– Я тут поковырялся в памяти компа и должен сказать, что активная дневная деятельность и ночная окаменелость этих созданий – феномен, до сих пор неизвестный науке, – вмешался в разговор тзельмпен, – и считаю, что для закрепления табулярности экс-прессивного метода ассоциативного…

– Тару-а-Зату, – медленно проревел Ширкон, – оставьте заумную научную терминологию для своих аспирантов и лаборантов! Переведите вашу мысль на понятный для всех язык.

Научный руководитель экспедиции мог бы оскорбиться на такое резкое и прямолинейное одёргивание, но Тару был стар и мудр, чтобы опускаться до этого.

– Для чистоты эксперимента я настаиваю на ещё одной попытке войти с каплями в контакт в этом или любом другом поясе планеты!

Тзельмпен сердито сверкнул в сторону капитана блестящими от возбуждения глазами, что не возымело на круна никакого действия, так как его отвлёк в этот момент зажёгшийся экран второго монитора. Эн скосил глубоко запавшие глаза на экран и некоторое время изучал поступившую информацию.

– Только что сообщили, что капли во всех лежбищах-городах изучаемого пояса планеты с наступлением рассвета полностью перегруппировались в том же порядке, как и в месте, где работают твои разведчики, Седи. А это значит, что они каким-то образом связываются между собой в планетарном масштабе. Правда, в других поясах они ведут себя по-прежнему. Выходит, если мы потревожим их в любом другом соседнем поясе, произойдёт то же самое, и мы зря потратим время, ища контакта с соседними аборигенами.

Но тзельмпен сдаваться не собирался:

– Лучше потерять время в поисках информации, чем тех, кто эту информацию собирает…

Ширкон подавил лёгкую усмешку, готовую нарисоваться на изрезанном глубокими морщинами лице, и примирительно поднял руку:

– Главный комп «Ариэнты» на первое место ставит давно проверенный способ налаживания контактов – голографический обмен информацией на расстоянии. Информативно и, главное, безопасно. Вот этим, Седи, пусть твои ребята сегодня и займутся.

Хмурый из-за поспешного и скудного завтрака Агор раздражённо шагал в сторону капель, неся на плече треногу с голографом. Канод следом разматывал шнур, а Моде ждал отмашки товарищей, чтобы сразу же подключить прибор к сети катера. Кир в это время через бинокль следил за поведением капель и в любой момент был готов отозвать друзей под защиту бронекатера. Зарич дал команду роботу возвращаться назад и теперь следил, чтобы тренога с голографом была установлена не дальше той точки, куда вчера ударили предупредительные залпы молний. Оставалось дождаться рассвета. Облака на горизонте уже начали светлеть, приобретая грязно-пепельный цвет. И если гладкая, буквально облизанная поверхность пояса постепенно наливалась тусклым светом надраенного свинца, то гребни, разделяющие «пастбища» этих созданий, до сих пор выглядели совершенно чёрными и неприступными стенами.

– Ну и видок. Не планета, а сплошное пожарище, – вздохнул Канод, – то ли дело Байстрик. Помнишь, Моде, как ты хотел там пацанёнка по головке погладить, а он тебе чуть локоть не прокусил?

– Да, пацан диковатым оказался. Зато потом его очень даже симпатичная мамочка повела меня в их райские кущи и долго-долго лечила. Парни, словами не передать, как она меня лечила…

От нахлынувших воспоминаний Пал разве что не замурлыкал, как мартовский кот.

– Да уж, – хохотнул Агор, – по законам Байстрика, после совокупления с вдовой сестрой вождя, ты обязан был жениться на ней. И опоздай мы с Заричем на часик-другой, эта райская планета вырвала бы из наших рядов главного сердцееда вселенной и её окрестностей.

Агор с Канодом были уже рядом с Моде, и толстяк, дурачась ткнул своим пудовым кулачищем в бок друга.

– Эй, полегче, я тебе не груша для битья. Откуда я знал, что они чуть ли не с детства жуют эту, как её…

– Кумелу, – подсказал цепкий на память Русс и посочувствовал другу, – нет худа без добра. Это для нас кумела наркотик, а для аборигенов Байстрика она была также привычна, как для Агора бекон на завтрак, которого его сегодня лишили. Но зато экстрат из кумелы вещь стоющая. Помнишь, Канод, у тебя отказал ранцевый двигатель и ты сломал руку, шлёпнувшись со скалы на Миноде?

– Ещё бы не помнить! У меня в жизни больше не было лучшего кайфа.

– Неужели это круче, чем оргазм с той грудастой красоткой, что провожала тебя на Аране?

– Кончайте трепаться. По местам! Кажется наши капельки глазки ото сна протирают.

Михен включил обзорный монитор катера и монитор панорамного наблюдения с корвета «Молния».

Остальные разведчики быстро расселись по своим местам. Пока им предстояла роль пассивных наблюдателей. Работу с голографом Михен не доверял никому. Кир через бинокль продолжал следить за каплями, неуклюже сбивающимися в кучу. Глаз, в привычном понимании этого слова, у капель не обнаружилось. В профиль они смотрелись, как приплюснутые и чуть вытянутые капли ртути или воды. Конец туловища заканчивался коротким и толстым обрубком, зато лобная часть выглядела мощно и непробиваемо. Впрочем, где у этих созданий лоб, а где хвост ещё предстояло выяснить.

Как только первые лучи неяркого светила коснулись горбушек мастодонтов они, утратив спокойствие, стали тереться друг о друга, сокращаться и увеличиваться в длину и высоту. При этом над ними то и дело вспыхивало и пропадало голубое свечение, а из многочисленных отверстий в их оболочках, как струйки воды через сито, поминутно выбрасывались быстро исчезающие струйки то жёлтого, то белого, то зелёного света.

– Чешутся они, что ли? – Пал Моде посмотрел на товарищей.

– А ты иди вон к той стройненькой аборигеночке и почеши ей спинку… – Агор был готов расхохотаться на весь салон, но поймав сердитый взгляд командира, примирительно буркнул:

– Да я так, Михен, для разрядки, а то момент оченно напряжённый.

– Внимание на «Молнии»! Включаю голограф. Ведём наблюдение.

И развернувшись в сторону Моде и Агора погрозил им кулаком.

– Не отвлекайте никого своим трёпом!

Последовательно включив системы силовой защиты, питания с выносным прибором, Михен вставил диск с программой голографии и сфокусировал появившееся изображение над наружным кругом капель. Сначало это было изображение целого ряда окружностей. Их сменили квадраты, треугольники, ромбы, трапеции.. Через некоторое время пошли картинки с комбинациями этих фигур. Дальше пошёл стандартный набор цифр,букв из алфавита эсперо.

Ноль внимания и ноль эмоций. Капли никак не отреагировали на потуги людей. Проигнорировали они и плоскостные фигурки людей, крунов и тзельмпенов. Но как только зажглись объёмные копии представителей рас Кольца, естественно, как бы голых, а не в скафандрах, тотчас же от двух ближайших капель к голографическим фигуркам метнулись белые лучи. Они пронзили насквозь мерцающее обрамление лжетел. Через несколько напряжённых минут, белые лучи сменились жёлтыми, после чего голография скрылась в жёлтом переливающемся коконе. Зарич сдвинул изображение влево, вырвав его из плена кокона. И снова его облепила уже не полупрозрачная, а насыщенная ядовито-жёлтая оболочка, полностью скрывшая фигурки. Он снова, но теперь уже вправо повёл было изображение и тут вместо жёлтых лучей в мираж ударило сразу несколько молний!

– Ух ты, как они рассердились! – Нарушил молчание неугомонный Агор, но Зарич, не оборачиваясь, прошипел:

– Ещё одно слово и пойдёшь домой пешком!

Михен на несколько секунд выключил голографию и сместив фокус изображения ко второму, внутреннему кругу гигантов, снова показал объёмные изображения фигурок, только раза в два их увеличив. Будь на их месте живые существа, они в мгновение ока испарились бы от сплошного огня из молний, ударивших в них.

Бермон, наблюдавший за этим экспериментом с «Молнии» хорошо видел, что творилось внизу. Для полноты картины он предложил Заричу нарисовать виртуальные взрывы, где-то в районе между вторым и третьим кругами капель.

– Хорошо, Седи, я это сделаю, но сдаётся мне, что реакция будет та же. Зря только энергию на этих безмозглых тварей тратим.

Последнюю фразу Михен бурчал уже себе под нос.

Но гиганты снова удивили своей непредсказуемостью. Как только первый, бесшумный, но красочный «взрыв» взметнулся между концентрическими кругами капель, они стали быстро, волнообразно двигаясь смещаться к центру «города», сливаться друг с другом и вскоре перед людьми выросла одна чуть уплощённая капля гигантских размеров, которая оказалась не так уж и далеко от бронекатера… Вокруг монстра клубилось кроваво-красное марево.

– Т-а-а-к, ещё одна загадка местной фауны. – В голосе Зарича чувствовалась явная растерянность.

– А может быть правильнее будет – флоры? – Нервно возразил Моде.

– Мне кажется, вы оба не правы. – Канод вьразительно посмотрел на Кира.

– Это скорее всего потомки роботов-машин, взбунтовавшихся и съевших своих доверчивых, но потерявших осторожность хозяев.

– А нам это надо – голову ломать? Я вот думаю, а не хочет ли командир отъехать чуток подальше от этой горы за бортом?

У Агора отпало всякое желание смотреть в иллюминатор. Трудно было сказать, на что была способна эта грозная махина. Сканирование шкуры, оболочки или как это называлось у этих чудищ, ничего не дало. Конечно, в запасе у разведчиков были и более радикальные средства: лазерные пушки и плазменные заряды, наконец, на самый худший вариант установка ИП – искривитель пространства. Но первые два могли привести к непредсказуемым последствиям, а применение ИП непосредственно на планете запрещалось Космическим уставом. После неожиданных результатов последних экспериментов, Тару решил провести экстренное заседание учёного совета. Круны предлагали снять людей с планеты и проверить капли на прочность и реакцию бомбардировкой малыми плазменными зарядами. Тзельмпены предлагали провести наземные, более хитроумные эксперименты.

– Седи, а ты чего отмалчиваешься? Ведь о твоих людях разговор идёт. Ширкон уставился своим немигающим взглядом в переносицу Бермона.

– А я предлагаю всё-таки довести до конца работу с голографическими картинками. Они, как все уже заметили, реагируют на объёмные изображения. Хорошо! Нарисуем для нашего раздувшегося визави похожего по размерам мастодонта. Не ручаюсь, что мощности прибора хватит на изображение такой же горы, но что-то похожее изобразим, будьте уверены. Интересно, как будет реагировать настоящая капля на свою огромную копию?

– Не мешало бы пополнить энергозапас бронекатера перед этим.

И Зарич повернул голову к капитану. Ширкон еле качнул головой.

– Нет проблем. Я скажу об этом круну Эрниону…

Ближе к вечеру, Зарич «нарисовал» рядом с настоящей громадиной капли её голографическую копию, лишь немногим уступающую ей размером. Её мнимая кожа также была покрыта красным маревом. А так неотличима, почти близняшка. И вот рукотворная капля буром двинулась на настоящую. Из настоящей капли в сторону мнимой метнулся лишь один короткий белый луч. И всё! Больше никаких эмоций. Даже когда они сошлись лоб в лоб.

– Не такая она и безмозглая! Раскусила ведь, зараза, что имеет дело с картиной. – Михен проследил, чтобы видеозапись «боя» была переправлена на «Молнию», и обернулся к своим.

– Всё, прекращаем этот кинопоказ. Седи Бермон обещал завтра к рассвету прислать нам клонира. Тзельмпены Пари уже занимаются его програм-мированием, так что нашей задачей будет только запись на диск всех действий контактёров…

…Кир прикрыл уставшие глаза, вспоминая, как бабушка Ласа всегда возмущённо фыркала, смотря по визору телепередачи про клониров:

– Куда мы идём?! Нужно тогда поменять название Кольца Разумным Миров на более подходящее – Кольцо Клонирующихся Цивилизаций. Вот в моём мире, Кирюша, идею клонирования пресекли на корню, сразу, как только она взбрела в голову первому сумасшедшему.

– Ба, ты настоящая ретроградка. В конце концов, клониры – это всего лишь биороботы, а не люди, круны или тзельмпены.

– Биороботы?! Да у них всё по настоящему. Они… Они даже сексом занимаются, как мы!

– Да? Я этого не знал. Учту на будущее.

– Не придуривайся. Всё ты знаешь. Подумаешь, у них в голове используется не весь мозг, а его фрагменты срощенные с биопроцессорами, а тело и череп прикрыты бронёй. Они же чувтвуют боль и скорее всего страдают от своей неполноценности. И раз такое с ними творят, я не уверена в их полной лояльности…

– А вот тут ты зря беспокоишься. У них в мозгу есть пара-другая чипов, блокирующих их сознание и подсознание и исключающих агрессию к их создателям.

– Всё равно, – не соглашалась Астер, – у них кровь почти такая же как у меня, у тебя. У них такие же сердце, ноги, руки!

– Ты же прекрасно знаешь, что когда возник вопрос, кем заменить того же человека в опасных для жизни критических ситуациях – киборгами или клонирами, всё решилось в пользу клониров. Всё-таки клониры это уже не роботы, они гибче, умнее, изворотливей неуклюжих киборгов....

В детстве Кир частенько смотрел эксифильмы о покорении новых миров. Увлекала его и боевая фантастика. В них непобедимые, ну почти непобедимые киборги вели войны то с людьми, то друг с другом, захватывая планеты и даже целые звёздные системы. Но так было только в фантастических боевиках. На деле, в своих многократных попытках учёным так и не удалось создать гармоничный гибрид стали и мускулов, управляемый совершенным мозгом. Киборги по-прежнему во многом уступали их живым прототипам. Другое дело клониры. У них было практически биологическое тело прототипа – круна, тзельмпена или человека. И это тело, в отличие от механизмов киборга не давало электромеханических сбоев. Была лишь одна – этическая проблема – наделять или не наделять клониров самосознанием. В цивилизациях крунов и тзельмпенов все эти этические треволнения отбросили сразу. Там законодательно каждый индивид имел право на клонирование, например, после его насильственной смерти. Затянувшаяся война с огунами, освоение всё новых и новых миров требовали от людей и других рас Кольца, приносить на алтарь своего неиссякаемого любопытства оправданные разумом, но оплакиваемые сердцем, всё ещё многочисленные жертвы. И клониры эти по сути человекоподобные живые компьютеры, стали заменять людей на всех опасных для их жизни направлениях, будь то участие в военных операциях или в опасных производствах, или вот в такой ситуации, с которой столкнулись участники экспедиции в неизвестном и таящем опасность запределье.

Быстродействующий мозг клонира имел ощутимые преимущества перед человеческим, и поэтому действительно, поначалу были опасения, что, скажем, отношения типа «я начальник – ты подчинённый» могли поменять свои знаки с плюса на минус. И создатели клониров предусмотрели две главные подстраховки: программа их мозга полностью исключала даже намёк на агрессивность по отношению к человеку. Ведь опыт работы с первыми образцами клониров показал, что изощрённый, чертовски быстрый мозг неизбежно приводил их к мысли – а не послать ли еле шевелящих мозгами создателей куда подальше. Они научились избавлять друг друга от ограничительных блокировок и выходили из повиновения. Эти случаи едва не привели к свёртыванию их производства. И тогда пришлось ввести вторую ступень подстраховки, жёсткую, но оправдавшую себя в дальнейшем. В мозг и биопроцессор клонира ввели чипы с запретом под страхом самоуничтожения касаться непосредственно или через любой предмет головы. Если клоны были похожи на своих исходных живых или мёртвых копий, то клониры, выращиваемые в специальных условиях были похожи только на самих себя. Да, они могли даже сексом заниматься. И на кораблях месяцами, а то и годами блуждающих на просторах вселенных, женские особи клониров пользовались повышенным спросом, благо, детей от них можно было не ждать…

ГЛАВА 6

Небольшая флотилия из трёх кораблей – двух грузных, пузатых транспортов и юркого фрегата, остановила свой ход, когда диск Окты стал величиной с малую серебряную монету империи. До появления в этом мирке Эользула Буна на своём фрегате «Фатум» планета, как и все колонии огунов, носила только порядковый номер. Номер этой планеты был шестьсот шестьдесят шесть, что вполне соответствовало её дьявольскому характеру. В империи отношение к цифрам, числам и их комбинациям всегда было пронизано мистикой. Это в цветущих и благоухающих мирах Кольца мистицизм, если не брать во внимание нецивилизованные планеты, давно был закован в броню научных фактов. У огунов мистицизм был похож на туман, напускаемый на прошлое, настоящее и будущее и подкреплялся хитроумным сочетанием цифр. Так уж сложилось, что волею судеб огуны оказались на самых задворках окраин вселенной. Агрессивная защита своего монархического строя, своего уклада жизни, удобного для власть имущих расслоения общества по признакам богатства и бедности, привели к тому, что огунам приходилось не жить, а выживать в суровых, а порой, экстремальных условиях. Поэтому любую надежду на благополучный исход дела, успех или неуспех в жизни, карьере, большинство огунов традиционно связывали с мистикой цифр.

Бун был изощрённо опытным царедворцем. Он прекрасно понимал, что из состояния тотальной опалы со стороны императора он может вытащить себя только сам. Чоу Окт был не глупым огуном, но и он не чурался лести. И опальный князь, узнав, что светило Капы носит тривиальный номер из трех ничего не говорящих цифр, тут же, с первым транспортом, отправил в имперскую канцелярию своё пространное донесение, в котором, пожелав императору прожить тысячу жизней, попросил разрешения назвать звезду именем Великого огуна, а планету-Капой.

Лесть сработала. Император дал своё высочайшее разрешение. Отныне и вовеки, это невзрачное серо-стальное светило стало называться Октой. Императору не нужно было знать, что скорее всего звезде скоро придёт конец. Что она время от времени выпускает такие протуберанцы, что летающие дьяволы, гнездящиеся на гребнях Капы начинают сходить с ума и нападают на всё, что шевелится и движется на этой изъеденной планете.

Появление крейсера Кольца оказалось полной неожиданностью. Чёрт бы их всех побрал! Могли бы выбрать и другой маршрут. Так нет, свалились на его голову. И снова карьера Буна повисла на волоске. Империя огунов и миры Кольца находятся в состоянии войны. И даже, если бы Бун объявил капитану чужого корабля, что первым Капу открыли огуны, это светляков не остановило бы. Сегодня, как ни печально, сила на их стороне. С одним фрегатом против крейсера и трёх корветов не попрёшь. Хочешь не хочешь, а министра Юрга придётся проинформировать о приостановке добычи руды. Главное в том, как и в каком ракурсе доложит об этом императору Юрг.

Небольшой челнок отделился от борта одного из транспортов и, не зажигая огней, медленно поплыл к едва освещённому причальному порталу фрегата. В тесной кают-компании «Фатума» Бун осушал уже второй бокал зуля, закусывая его терпким плодом тутры, когда дверь распахнулась настежь. На пороге появился Виуль Мупс, капитан транспорта «Шехна». Правая нога Мупса, от пятки до бедра была одним сплошным протезом. Мягкий шаг его здоровой ноги, обутой в кожаный ботинок на толстой эластичной подошве, чередовался с бухающим стуком протеза, подбитого снизу антискользящей набойкой.

Эользул, несколько расслабленный действием напитка, широким жестом пригласил гостя к столу.

– Заходи, мой одноногий близнец! Есть повод напиться до чёртиков…

– А не отравишь?

Неожиданно тонким голосом произнёс Виуль и неуклюже присел на мягкий диван рядом с Буном. Но того было трудно смутить и более крепким выражением.

– Капитан Мупс, мы ведь не на вечеринке у императора. Это там тебе стоило опасаться за свою никчёмную жизнь.

– Капитан Бун, хоть ты и бывший командор, мне плевать не только на свою, но и на твою жизнь, так как у атомов, молекул и прочих амёб нет своей жизни, а есть служение его всея Величеству.

Виуль изобразил на своём длиннорылом лице торжественную мину и картинно ткнул пальцем вверх. Оба весело рассмеялись после такой скоротечной словесной разминки, не сговариваясь осушили по бокалу зуля. После чего Эользул без всякого перерыва разлил по новой.

– Эх, наливай себе да мне, сторону не напоишь!

Капитаны снова чокнулись бокалами, выпили и смачно захрустели тутрами, горкой наваленными в серебряную ажурную вазу, намертво закреплённую на столе. Лишь после того, как в их утробы скатились последние капли из пятого по счёту бокала напитка, старики расслабленно откинулись на спинку дивана, на котором Бун частенько оставался спать, если перебирал с выпивкой.

– Виуль, я вот зачем вызвал тебя…

Недовольная гримаса тут же исказила словно щипцами вытянутое лицо гостя. Дело в том, что они оба подчинялись непосредственно министру Юргу и были равны по отношению друг к другу. Правда уставом гражданского космического флота предусматривалось, что капитаны транспортных и пассажирских кораблей в случае военной угрозы, опасности захвата противником и других чрезвычайных обстоятельств, должны были действовать в соответствии с указаниями ближайших от них капитанов военных, полицейских и охранных кораблей.

– Ты не обижайся и не кривись, Виуль. С этого момента вступает в силу параграф двенадцать, пункт семь нашего устава. Так что привыкай к тому, что я буду не просить, не предлагать, а требовать исполнения всего того, о чём пойдёт речь дальше.

– Мне не привыкать плёток получать.Ты не кружи вокруг да около. Говори, что надо делать.

Бун не стал заострять внимание на несколько развязном тоне собеседника. Всё-таки выпито изрядно, да и он, Бун, уже не всемогущий командор и не шеф СС.

– Ты ведь успел затариться рудой?

– Не совсем. Только на две трети.

– Ну и отлично. Дело в том, что Герлу с пустыми трюмами его «Трипа» возвращаться домой нет резона, а «Фатум» должен остаться здесь для прикрытия транспорта и чтобы проследить за дальнейшими действиями светляков. Тебе предстоит как можно осторожнее, без огней, без шума, выйти к стартовой точке у Капы и смыться отсюда. Вот этот пакет, – Бун вынул из внутреннего кармана кителя пухлый запечатанный конверт, – передашь лично в руки Юрга. Здесь данные видеонаблюдений за действиями вражеского крейсера, пеленги и мои предложения по нашим дальнейшим действиям.

– Вы и месяца не протянете вдали от Окты.

– Капитан Мупс, внутренний голос подсказывает мне, что их крейсер прибыл сюда не для того, чтобы наполнить свои трюмы рудой. Н-е-ет. Они разведчики. Изучат этот дурацкий мир с мерзкими монстрами и летающими зубастиками и тронутся дальше. Вопрос только – куда?

Бун погрузился в свои мысли и, похоже, забыл о рядом сидящем капитане рудовоза. Мупс покосился на задремавшего Эользула, сунул небрежно конверт в карман своего кителя, встал из-за стола и дипломатично кашлянул. Бун остановил свой отяжелевший взгляд на уровне пупа гостя.

– Виуль, может случиться, что мне придётся увязаться в погоню за этим крейсером. И тогда вместо моего фрегата, министру Юргу придётся вымаливать у императора другой охранный корабль, а лучше два…