Город потерянных

Я дрожащими руками раздвинула ветки…

БАХ.

Что-то с огромной скоростью выскочило из веток, скользнуло между моих ног и припустило в сторону Кира. Я успела обернуться и увидела, как он шарахнулся в сторону от невиданного зверя, занося копье над светлыми вихрами. Я хотела крикнуть что-то типа «бей его!», но это странное нечто пронеслось в сторону леса настолько быстро, что я успела только открыть рот и уставиться на это все круглыми от удивления и страха глазами.

Животного и нас уже давно разделяло впечатляющее расстояние, и только теперь мы с Киром смогли отклеить свои физиономии от стены густых дебрей.

– Что это было? – Кир сильнее сжал копье. – Мне показалось, или оно целилось прямо в нас?

– Скорее, это мы целились в него, – нервно отшутилась я.

Кир в три прыжка очутился рядом со мной, и, боязливо разворашивая остальные кусты, наконец-то расчистил нам путь…

То, что предстало пред нашим взором дальше, не поддавалось никаким объяснениям.

Мы встали как вкопанные, наши челюсти, наверное, опустились до самого пола, сердце ухнуло куда-то в пятки и распласталось там вонючей жижей. Дыхание сперло. Мы просто стояли, открыв рты, не подозревая, что у медали есть и обратная сторона.

Мы словно снова очутились в Слипстоуне. Выжженное и пропитанное химикатами поле образовывало огромный лоскут, укутанный зеленым лесом со всех сторон. Остатки деревьев покачивались на ветру и буквально превращались в труху. Растительности там почти не было, и все, что представляло из себя хоть какую-то природу, были пару искореженных кустиков возле возвышающихся дымящих труб.

Они были огромны. Серо-коричневые, изрыгающие в атмосферу смертельный темный яд, выходящий прямо из их жерл. Вокруг них, как в муравейнике, расположились кольцевые заводы, опоясывающие всю эту жуткую красоту. У одного из концов текла черная смоляная река, уходящая куда-то под землю.

Я ахнула.

– Какой ужас, – Кир от удивления выпустил копье из рук, и оно с глухим стуком повалилось на ярко-зеленую траву, явно контрастирующую с черным выжженным полем.

– Да уж, – я еще раз ахнула, – не позавидуешь этому. Но что здесь случилось?

Мы поочередно перевели свои взгляды сначала на густые дебри позади нас, а потом – на огромный серый завод.

– Возможно, здесь сместилась вся экономика мира, – Кир почесал затылок, – но завод еще работает! Из труб идет дым! Аза, посмотри! Здесь явно нечисто. Ну не могут в такой глуши на неизвестном острове существовать цивилизованные люди, ну не могут! Нужно срочно делать ноги. – Он подхватил меня за руку и силой потащил обратно к джунглям, из которых вылез не больше двадцати минут назад, клявшись и божившись, что его нога никогда туда больше не ступит.

Я уперлась ногами в землю. Мои ботинки оставляли вспаханные полосы в пропитанной недавним дождем земле, я извивалась, как змея, пытаясь вырвать свою руку из объятий Кира. Но юноша был непреклонен. Похоже, смерть Соньки и встреча с туземцами нанесла огромную рану его психике и сердцу, и теперь он не хотел ввязываться в приключения снова.

К сожалению, я была не такой. Мне срочно нужно было узнать, откуда здесь взялся завод, какие тайны он таит в себе, и есть ли тут еще кто-нибудь на острове. Мой мозг совершенно не волновал тот факт, что там запросто могут оказаться какие-нибудь хищники, жаждущие теплых мозгов и глазных яблок на закуску. И поэтому я сделала последний, решающий рывок, наконец высвободив свою руку, и, вырывая у Кира палку, бросилась вперед.

– СТОЙ! – Кир сорвался с места и погнался за мной.

Я перепрыгнула через кусты, о чем сразу же пожалела. Я стала быстро скатываться на заднице по крутому склону, собирая на себя все колючки, которые тут только могли произрастать. Вскоре я услышала, как Кир тоже повторил мою ошибку с отборными криками и матами. Мы катились секунд двадцать, а после, забуксовав, повалились на выжженную траву и пролетели еще пару ярдов, спотыкаясь и вспахивая лицом землю.

– Ты умалишенная! – Кир на пошатывающихся ногах поднялся с земли и упер руки в бока, нависая надо мной. – Теперь я понял, почему тебя все боялись в «Саут Ридж»! Потому что ты бешенная!

– Как хорошо, что ты наконец-то это понял, – я нелепо поднялась на ноги, взяла палку и зашагала от Кира, чем еще сильнее взбесила его.

В какую-то минуту я даже подумала, что он отстал со своими нотациями. Опровержение пришло спустя пару секунд: тот уже быстрым шагом шел ко мне, изрыгая проклятия.

– Послушай, Аза, – он одним движением развернул меня за плечо. – Наши шансы здесь равны, а это значит, что надеяться на что-то здесь ровно бессмысленно!

Я развернулась снова:

– Хотя бы стоит попытаться.

С этими словами я со скоростью поезда побежала к заводу, пока Кир не успел меня догнать и не учинить очередной допрос. Но он, судя по всему, даже не попытался – в шоке стоял позади, теребя завязку от своей майки.

Вблизи завод выглядел еще страшнее. Его огромные серые стены покрылись внушительными трещинами, как уродливые шрамы на лице какого-нибудь бедолаги, тянущиеся от низа до верха, воздух отдавал гнильцой и сыростью. Внутри механических конструкций что-то грохотало и со страшными звуками перемешивалось – примерно так в центрифуге перемешивается полузатвердевший цемент с кучей камней и палок.

Вход представлял из себя месиво заколоченных досок, обхватывающих периметр небольшой узенькой арки, ведущей внутрь. Я остановилась в нерешительности.

Не смей. Мне нужно узнать, откуда он здесь. Ради Бога, если у тебя еще есть сердце, пощади меня. Конечно, только после того, как я узнаю, какого черта здесь делает завод. Спорить, похоже, с тобой – бесполезно. Я тебе говорила, что я ненавижу тебя? Ты говоришь это постоянно. Я ненавижу тебя. И я тоже. Всем сердцем, Аза Джонсон, ненавижу тебя.

Я вдохнула и сделала шаг вперед.

Прогнившие от вечной сырости доски прогнулись под моим весом, но выдержали. Внутри царила темнота. Эхом доносился звук капающей с потолка воды. В глубине пищали мыши. Я сделала еще пару нерешительных шагов вперед и услышала, как Кир плетется следом, что-то бормоча себе под нос – очевидно, явно не хвалебну речь в мою пользу.

– Если ты и вправду уверена, что здесь мы не наткнемся на Лох-Несское чудище, то мы можем двигаться дальше, – тихо предостерег меня юноша, подошедший ко мне сзади и схвативший всей своей хваткой за плечо.

– В таком случае у меня есть запасные подгузники специально для тебя. – Так же тихо огрызнулась я, отворачиваясь от него.

Мы перелезли через перекладину, поставленную прямо в проходе и будто бы предупреждающую, что сюда нельзя, протиснулись в еще один проход и повернули направо. Там, в самом конце отсыревшего коридора, была довольно внушающих размеров арка, все так же заколоченная неимоверным количеством досок. Все бы ничего, но сквозь щели из нее пробивался свет. И этот свет не могло излучать солнце.

– Что дальше? – Киру-таки удалось выхватить из моих рук копье и выставить его вперед.

– Вперед? – рискнула предположить я.

– Переубеждать тебя бесполезно. Так что держись рядом.

Мы в ногу стали красться вперед, как дикие хищники. Когда до арки оставалось около ярда, мы резко отпрыгнули за поворот, чтобы перевести дух. Я вздохнула. И Кир выскочил вперед.

Ему потребовалось меньше секунды, чтобы поломать трухлявые доски пополам, узреть всю красоту, таящуюся там, и перевести на меня глаза, полные ужаса и страха.

Огромная комната содержала в себе, кажется, все механизмы мира. Тут была и мельница, и куча телефонных будок девяностых годов со всякими шлангами и проводами, присоединенными к ним, и огромная сортировочная машина, перекатывающая мешочки с неизвестным содержимым по запачканной ленте. Бетонный пол почти что ходил ходуном от таких нагрузок. В воздухе пахло – что неудивительно, – гнилью и свежим мясом. Я почувствовала, как мои колени подгибаются и уносят обратно, к выходу.

– Ну уж нет, – Кир остановил меня, положив свою руку мне на плечо, – если ты притащила меня сюда, то теперь мы обязаны узнать, какого черта здесь происходит. Ты ведь это хотела узнать?

– Впрочем, мы уже довольно узнали…

Он нервно усмехнулся, подталкивая меня вперед:

– Ну уж нет. Потому что теперь мне интересно узнать, какого черта здесь происходит. Пару минут – и уносим ноги, так что подгузники тебе, Аза, не пригодятся.

Я толкнула его в бок, чем еще сильнее раззадорила юношу, который с видимым энтузиазмом стал размахивать палкой во все стороны. Для него, возможно, это и выглядело смешно, но на самом деле это выглядело так, словно кто-то невидимый пытается отнять у него единственное средство защиты, оставив на произвол судьбы.

Мы подошли к медленно едущей ленте. Я сняла пропитанный насквозь слизью мешок, сделанный из прочного брезента, и скинула с него веревку…

– Черт побери! – я отскочила от чьего-то сердца и глаза, вывалившихся из мешка. Те с глухим стуком упали на бетонный пол и отскочили в разные стороны от наших ног. – Черт побери!

Так вот это была не слизь.

Это была бальзамирующая жидкость.

– Господи, меня сейчас вывернет наружу, – Кир тоже снял с ленты мешок, и, развязывая его, вывалил хорошо сохранившиеся почки. – Что здесь происходит?!

Я схватила его за руку:

– Уже неважно.

Мы припустили отсюда настолько быстро, насколько позволяли наши ноги.

Мы постоянно цеплялись за какие-нибудь гвозди, падали и разбивали себе коленки, царапали руки и зарабатывали огромные синяки. Мы бежали, не жалея сил, подальше от этого каннибалистического ада. Мы бежали, а у нас в мозгу крутилась всего одна мысль: как?

Откуда?

Кто придумал все это?

Очевидно, чтобы додуматься до такого, нужно явно иметь мало мозгов – или вообще не иметь их. Они не нужны патологоанатомам.

Или, например, серийным убийцам.

Мы выскочили в проем. Я больно влепилась плечом в стену, отчего всю мою руку прожгла тупая ноющая боль. Кир остановился впереди, переводя дух.

– Бежать можешь? – он окинул меня холодным взглядом.

– У тебя есть копье, – выдохнула я, сгибаясь в приступе кашля.

– Да уж, больно оно нам поможет, когда на нас реши напасть стая диких животных.

Кир тихо прислонился к треснувшей бетонной стене и откинул челку назад. Снял очки, рассеяно озираясь по сторонам, и, очевидно, думая, что ему это все снится. Мы многое видали с ним и Сонькой в Каролине (например, как один старый шаман-йог ходил по иголкам для шиться и ни разу не пикнул), но бальзамированные внутренности в брезентовом мешочке, как бананы на распродаже, были для нас диковинной новинкой.

Неожиданно Кир выпрямился во весь свой рост.

– Слышишь?

Я прищурилась:

– Что?

Топ.

Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ.

– Что за…

– Тихо, – Кир закрыл мне рот рукой.

Мы стали прислушиваться к звуку. Я почувствовала, как мои ладони разом похолодели и вспотели. Здесь становилось еще страшнее.

Топ.

Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ.

– За мной.

Мы, насколько это возможно, стали быстро и тихо переставлять ноги в противоположную сторону от доносящегося звука. Я вся вспотела, майка безобразно прилипла к спине, вся пропитанная потом. Ноги подкашивались. Я крепко ухватилась за Кирину руку, семеня за ним вслед.

Мы пролезли через однотипный заколоченный досками проем в небольшую комнатушку с четырьмя двухъярусными прогнувшимися койками и деревянным столом, и остановились посередине. Выход был один, и, к сожалению, единственный, так что мы остались буквально в заточении.

Я бросила мимолетный взгляд на стол, и увидела, что он до краев полон колюще-режущими предметами.

– Кир, – я дернула его за рукав, и, поковырявшись в столе, передала ему один из ножей. – На всякий случай.

Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ. Топ. Топ. Топ.

– Куда дальше? – я стала судорожно оглядываться.

– Туда, – Кир указал вверх.

Я подняла голову и увидела устрашающе нависшую над нами железную полку, соединяющуюся со стеной и одной из кроватей всего парой хлипких перекладин. На противоположной стене «висела» еще одна такая же. В целом, теперь у меня окончательно сформировалось ощущение, что этот завод совмещает в себе не только функции морга, но и концлагеря.

Кир помог мне забраться наверх, а потом, в один присест вскочив на противоположную полку, пригнулся. Я сильнее сжала трясущимися руками рукоять копья, которое он мне передал.

Топ.

Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ.

Шаги были все ближе. И чем они были приближеннее, тем сильнее создавалось впечатление, что эти звуки издает кто-то невесомый. Словно ноги сами отделились от тела и идут по бетону, забыв, что они должны нести вес в виде чьего-то пуза (чьего-то объевшегося внутренностями пуза). От этих предположений мурашки на моем теле в удвоенном темпе начинали отплясывать маорийские танцы, а руки то и дело старались выпустить единственное средство защиты.

Только бы это был не двухметровый гигант, только бы мы выжили, – твердила я себе как молитву, вспоминая слипстоунских туземцев. – Только бы все обошлось.

Неожиданно доски под нами скрипнули.

Я не могла увидеть, что там такое ходит, потому что я полностью вжалась в угол и вжала голову в плечи, трясясь, как человек во время лихорадки. Кир был напуган не меньше. Когда раздался скрип, мы одновременно переглянулись, и он приложил палец к губам, говоря этим, что нам просто нужно сидеть тихо.

Что-то обошло всю комнату по периметру, шаркая и волоча за собой ноги, а потом внезапно остановилось. Тишина накрыла все пространство, напряженно повиснув в воздухе. Я не решалась пошевелиться. Сердце судорожно билось о ребра и надеялось, что это все сон, как это было тогда – когда Дэвид прислушивался к дыханию Соньки, чтобы понять, что она еще жива. И тогда, когда мы стояли под кислотным дождем, пропитывая своими слезами землю, надеясь, что сейчас Сонька выскочит откуда-нибудь из-за угла и напугает нас до чертиков. Мы надеялись на это всем сердцем, потому что Сонька была частью нас, частью моего сердца. И я даже подумать не могла, что к настоящему моменту от него не останется ничего, потому что, как известно, Дэвид тоже стал частью меня. А потом…

Он рискнул собой ради нас, ради двух неказистых подростков, которых он и месяца не знал. У нас не было ничего, что мы могли бы дать ему взамен в благодарность. Но он решил, что так будет правильнее – и отдал все, что у него было.

Одна слезинка вырвалась у меня из глаза и со звоном упала на железную полку.

ЧЕРТ.

Существо, что прежде стояло неподвижно, резко развернулось. Я почувствовала, как что-то яростно пытается забраться ко мне наверх.

– План «Б»! – заорал Кир.

– Что ты имеешь ввиду? – запищала я.

– Под планом «Б» может быть только одно! – он указал на палку. – Бей в голову!

От мысли, что это что-то – не животное, а человекоподобное существо, у меня сперло дыхание. Тем не менее, когда край полки обхватили чьи-то бледные синюшные пальцы, я со всей дури размахнулась и, не глядя, зарядила копьем по пришельцу. Оно заверещало, как десять одновременно кастрируемых кабанов, и с чудовищным грохотом повалилось на бетонный пол, затихнув там.

Я медленно поднесла наконечник копья к глазам. Он весь был перемазан в черной жидкости.

– Оно страшное?

Кир боязливо выглянул вниз.

– Просто представь, что это человек, который долгое время провел в воде, спарился с зомби и вывел свое потомство к нам, – немного погодя, шепотом ответил он.

Топ.

Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ.

– О боже мой, да их тут целая толпа, – с ужасом добавил Кир. – Тогда готовься.

– К чему? – удивилась я.

– Будет много крови, – лаконично ответил он.

Мы стали медленно сползать с полок. И, как бы мне этого ни хотелось, мне все же пришлось взглянуть на пришельца, которого я убила, поближе…

Эта форма жизни представляла из себя месиво из утопленника и зомби вместе взятых. Мокрая синюшная кожа пузырилась и безобразно лопалась, раны кровоточили и гноились. Глаза отсутствовали. На суставах были своеобразные выросты, являющиеся, судя по всему, грубым выпуклым хрящом, словно безобразной опухолью. Там, куда я попала палкой, был раскол, из которого сочилась темная жидкость.

Мы выбежали в темный проем, собирая на себя всю паутину. Кир выхватил у меня палку и теперь бежал впереди с вытянутыми вперед руками. Я семенила сзади. Мы не говорили ни слова друг другу, потому что, очевидно, каждый был впечатлен мыслью, что мы должны кого-то убивать для того, чтобы выжить или протянуть хотя бы немножко. Мы двигались по возможности тихо, но каждый вздох, казалось, разбивался о стены и грохотал так, словно где-то неподалеку разбился самолет.

Мы пробежали еще пару коридоров, пока окончательно не поняли, что заблудились.

Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ.

Топ. Топ. Топ. Топ. Топ. Топ.

– Ох, Аза, не следовало нам сюда соваться… – пробурчал Кир, боязливо оглядываясь. – Теперь это все превратилось в какой-то сумасшедший квест по выживанию. Давай за мной!

Мы резко повернули направо и стали карабкаться по ржавой лестнице. Я и Кир рассчитывали на то, что на «втором этаже» будут окна или хотя бы что-нибудь, из чего можно вылезти и покинуть этот ужаснейший завод. Лестница кончалась у вентиляционного люка. Мы выглянули из проема. Второй этаж не отличался от первого ровно ничем, за исключением того, что тут он выглядел еще более пыльным и запущенным.

Шаги раздались снова, гораздо ближе. Оставался один выход, который мы незамедлительно использовали.

Кир выбил трухлявую крышку вентиляционного люка одним мощным ударом палки, и она разлетелась на много железных частей, громко падая на пол. Мы встали на четвереньки и быстро поползли по проходу.

Топ. Топ. Топ.

АЗА, СПАСИ НАС. Я пытаюсь! Как-то не видно. Закрой пасть. Может быть, ты напомнишь мне, чья это была идея вообще сюда сунуться? За исключением утопленников, тут вполне комфортно. Скажи еще, что тут жить можно. Тут жить можно. Я ненавижу тебя, Аза. Взаимно.

Мы повернули направо по трубе, раздирая колени и руки в кровь. Оказалось, что ползти с трехъярдовой палкой было куда неудобнее, чем думал Кир.

Люк заканчивался так же неожиданно, как и начинался. Юноша снова копьем выбил ветхую решетчатую крышку, выпуская нас на волю.

Мы оказались на втором этаже. Нет. Нет. Нет. Точнее – мы оказались в той же комнате, в которой впервые увидели бальзамированные внутренности, аккуратно сложенные в брезентовые мешочки, как будто это было какими-то подарками, но теперь мы стояли на мосту, проходящему по всему периметру комнаты. Внизу грохотали машины. Мы стали беспомощно мотать головами в разные стороны, как вывалившиеся из гнезда совы, пока Кир не потряс меня за плечо и не указал куда-то наверх, где плясал одинокий лучик света. Он был единственным, но для нас он был спасительным, поэтому в порыве радости мы и не сразу задумались, как мы туда попадем. К сожалению, когда эта мысль посетила нас, было уже слишком поздно.

– ЦЕЛЬСЯ В ГОРЛО! – крикнул Кир, отрешенным взглядом рассматривая идущих на нас мертвецов.

Он шли с двух сторон. Мы развернулись спинами к друг другу, тесно прижавшись всем, чем можно было, выставив вперед единственные средства защиты. Они шли неуклюже, медленно, мыча, как коровы, и это наводило на нас двойной страх. Двое подростков, не знающих базовых условий, против целой армии утопленников? В кино бы это было бы одной из захватывающих сцен.

Я услышала, как Кир отдаляется на меня, а потом до меня донесся чавкающий звук и чей-то нечеловеческий крик. Кир насадил на копье одну голову, и теперь размахивал ею перед остальными, надеясь, что это как-то их остановит.

Внезапно мою руку обхватили с чудовищной силой.

– КИР! – я со всей силы всадила нож в синюшную шею одному из мертвецов.

Еще никогда мне не проходилось убивать. Мало того, я предпочитала петлять улицами до дома, а не распылять в глаза собакам отпугивающим спреем, лишь потому, что мне было жалко их. Мне было жалко абсолютно любого, пусть это и будет даже синюшный непонятно-кто, но сейчас во мне проснулся непонятный азарт, который буквально кричал мне: Аза, давай! Сильнее! Бей их!

Я выдернула нож из шеи с такой силой, что голова его покачнулась и отлетела на почтительное расстояние, обдав меня черной жидкостью.

– Черт! – Кир успел палкой долбануть еще одного зомби, который попытался накинуться и вцепиться мне в кожу сзади. – Их становится все больше! Откуда они вообще здесь берутся?!

– Похоже, – я выдохнула, – нужно валить отсюда как можно быстрее.

Мы уложили еще по паре мертвецов.

– И как? – полюбопытствовал Кир.

– Буквально несколько минут ты сам показал, как.

– Нет-нет, – он замахал руками. – Я имею ввиду – как мы туда заберемся?

Я подняла голову вверх, туда, откуда на нас одиноко смотрел яркий луч света.

– Ну придумай!

– Отлично, – он размахнулся еще раз, отбросив от нас штук пять мертвецов. – Сначала ты спрашиваешь, как мы отсюда выберемся, а потом – как мы туда заберемся!

Я пожала плечами:

– Во всяком случае, пока что я еще хоть что-то спрашиваю.

Кир махнул рукой и взобрался на хлипенькую оградку, опасно балансируя над «пропастью». У меня замутило в глазах. Видеть, как твой друг стоит на тоненьких шпорах с палкой в руке, было поистине и тошнотворно, и гордо одновременно.

Кир подал мне руку, и мне пришлось повторить его маршрут, отмахиваясь ножом от зомби.

– Ты что-нибудь придумал? – качаясь, как осина на ветру, полюбопытствовала я.

– А то, – он подмигнул. – Видишь воооооон ту ржавую лестницу? Я бы не стал предполагать сразу, что она не рассыплется от нашего веса, но попробовать все же стоит. Мы пододвинем ее к окну и вытащим свои задницы отсюда. Идет?

Все еще не имея ни малейшего представления о том, как мы это сделаем, я кивнула:

– Идет.

– Тогда придется поторопиться.

Мы стали часто-часто перебирать ногами, семеня к противоположной стене, поддерживая друг друга, как немощные старички. Я старалась не смотреть вниз, потому что во всей этой операции меня смущало только одно: под нами находилась машина, которая мелко шинковала бальзамированные внутренности на кусочки. Меня не смущали даже мычащие утопленники, а вот мысль, что вскоре мы можем оказаться порубленными на много маленьких клочков, вызывала у меня дикий панический страх. Обычно при таких панических атаках мой мозг сохранял ясность, но теперь он стал дико глючить, то ли оттого, что понимал, что нас либо сожрут живьем, то ли оттого, что осознавал, что мы вскоре можем смешаться с основной массой органов.

Мы спрыгнули на железные плиты в свободный клочок, не заполненный зомби, и припустили к лестнице. Вскарабкались на нависшие над нами полки, режа руки и ноги в кровь. А потом, по моей команде, уперлись руками в ржавые перекладины лестницы и рванули ее от себя.

БАМ.

Полка под нами покачнулась.

– Вот черт! – я с опаской глянула вниз. – Боюсь, если мы продолжим двигать лестницу дальше, этот чертов завод рухнет, как карточный домик!

Кир потоптался на месте, оценивая ущерб. Но это его, похоже, не смутило, и он с каким-то утроенным энтузиазмом снова стал отодвигать лестницу от полок.

– Да послушай же! – я схватила его за руки, –если мы не прекратим двигать ее, мы упадем к мертвецам горяченькими и готовенькими!

– А если мы останемся на месте, то вероятный исход нам станет известен очень скоро! – огрызнулся Кир.

Ну давай, Аза.

Ты справишься.

Я отбежала на пару шагов назад. Кир бросил на меня полный непонимания взгляд, потому что со стороны это выглядело, наверное, как будто я хочу добровольно упасть в синюшные лапы утопленников. Но я бы этого не сделала, даже если бы выхода не было. Поэтому, когда мои ноги понесли меня к лестнице и согнулись в прыжке, когда руки подхватили руки Кира, когда мы пролетели над толпой обезумевших мертвецов и уцепились за хлипкие перекладины, я поняла, что выход есть.

Мы подобно мешкам с песком безвольно повисли, держась за скользкую лестницу. Я поползла вперед. Кир пополз сзади, выполняя функцию сторожа, который не дал бы кому-нибудь отгрызть мне полкроссовка.

Я крепко схватилась за одну из нависающих над нами железяк, напоминающих лопат без черенков.

– Помоги! – я подергала Кира за плечо.

Он схватил меня за ноги и подкинул высоко в воздух. Этого хватило, чтобы мои руки сумели зацепиться за выступ в стене и продолжить ползти к окну.