Игры виновных: сезон первый

Румина покачала из стороны в сторону головой, показывая, что не понимает. У неё никогда не было лучшей подруги, и она никого никогда не теряла. После такого ответа он облегчённо выдохнул.

– И хорошо, что не понимаешь. Терять своих близких – это словно одно из самых жестоких наказаний в аду. Боль, пусть и выносимая, но боль, – Паша указывал на сердце. – Вот здесь. Через несколько дней ко мне зашла его семья. Я был готов ко всему. Но его мама меня обняла. Без лишних слов – просто обняла.

Румина увидела, что глаза Паши снова становятся мокрыми, но он всё равно продолжал:

– Она сказала мне спасибо, что уберёг от смерти её сына. После этих слов во мне закипела кровь, но не от злости, а от радости. За эту фразу я полюбил её как родную. Понимаешь? Она дала понять мне, что они меня любят и что, самое главное, Саша жив! – Он искренне улыбнулся. – Чуть позже я узнал, что мой лучший друг впал в кому. Врачи не отходили от него. Семья от него не отходила, я от него не отходил. Мы дежурили по очереди, я старался брать больше смен. И не переставал чувствовать за собой вину.

Паша опустил голову, потёр ладонью затылок. Посмотрел по сторонам, наткнулся взглядом на пачку сигарет, но за столиком, где они сейчас сидели, курить было запрещено. Отвёл взгляд от пачки и продолжил:

– И так прошло около десяти месяцев. Его поддерживали искусственным питанием, ставили кучу всяких уколов и капельниц. Но всё было бесполезно. В один день они предложили отключить его от препаратов. Я даже не хочу говорить о реакции его семьи, не то что о своей. Естественно, мы были против, так как верили в чудо, верили в Сашу. – Он расположил сигарету в пепельнице и, сделав пару глотков чая, продолжил: – Но это длилось ещё месяц. И родители пришли к решению. Если ещё через месяц ничего не изменится, то нужно отключать и прекращать все эти мучения. – Паша выставил перед лицом девушки свои руки: – Мы все опустили руки, Румина. Все.

Она не отрывала взгляд от его рук – они дрожали, как дрожали её губы. Румина взяла их в свои и попросила его продолжить. Попросила не словами, достаточно было её сочувствующего и полного внимания взгляда.

– И тогда, в самый последний момент, и произошло чудо. Саша открыл глаза. Мне не передать то счастье, что чувствовали мы все. Я даже не знаю, с чем сравнить это чувство, – и он снова улыбнулся.

Румина тоже улыбнулась, и снова потекли слёзы, только теперь не от горя. Она вытерла их рукой и произнесла:

– Как же хорошо, что всё так вышло. Боже, как же это прекрасно.

– Ты права. Спустя какое-то время мы забрали его домой. И каждый из нас был его учителем. Мы подсказывали забытое им, иногда это были простые жесты или названия продуктов, а иногда серьёзные вещи. Мы были настолько продуктивны, что позавидовал бы любой тренер. Поэтому, Румина, я испугался, когда он впал в отключку после того, как ты запульнула в него бутылкой, поэтому я грозился придушить тебя, если бы был такой же исход.

Румина хохотнула. Паша поддержал её смешком, кажется, уже было можно это делать.

– Поэтому он иногда медлительный в действиях и уж тем более по отношению к тебе. Я думаю, – Паша прочистил горло, – он влюблён в тебя.

– Я догадывалась. Его взгляды обо всех чувствах рассказывают, – она засмеялась, но её щёки покраснели. – И это прекрасно, Паша, потому что наши чувства взаимны.

Он одобрительно кивнул и предложил стукнуться чашечками чая.

– Знаешь, я так испугалась за него. Там, в парке. В его глазах было столько ненависти – и столько же страха. Даже несмотря на то, что он кричал, я чувствовала все эти эмоции, как будто он считал, что все эти обвинения адресованы ему, как будто он увидел что-то ещё.

– Ты права, всё так и было. Я тоже боюсь. Боюсь, что это может повториться снова.

– Но это же не повторится?

– Этого я не могу обещать – даже в знак утешения, но… надеюсь, что нет.

2

Они вышли из «Переулка». Если для других это был просто отличный бар, то для ребят это место взяло на себя роль общей кухни коммунальной квартиры, где они могли собираться и обсуждать свои планы. Паша, как обычно, закурил сигарету и жестом предложил Румине сесть в машину. Он не любил курить в салоне и не любил, когда кто-то другой курил в его автомобиле. И, не затягивая с отравлением своих легких, Паша затушил окурок, уселся за руль и отвез Румину домой.

Проводив её взглядом и убедившись, что она дома, уезжать все равно не спешил. Ещё какое-то время он молча сидел и не торопился действовать по своему плану. Задумчиво смотрел на дом, где живет Румина, без какой-то определённой цели. Вспомнить и тем более рассказать о том страшном случае было для него крайне тяжело, и он верил, что она понимала, каких усилий это стоило, потому и не задавала лишних вопросов.

Немного переведя дух, он повернул ключи зажигания и позвонил маме Саши, чтобы сообщить ей, что они решили отдохнуть у него на даче. Так сказать, взять небольшой отпуск. А на её вопрос, почему Саша сам не позвонил, Паша ответил, что это их идея – отключить телефоны, дабы никто их не доставал. На удивление, она не стала задавать никаких других вопросов, лишь уточнив, как поживают родители Паши. Он ответил, что с ними всё в порядке, что так же и продолжают путешествовать по миру.

Он мысленно поблагодарил маму друга за то, что она не задала лишних вопросов, потому что ему не хотелось и дальше обманывать эту замечательную женщину. И после того, как они попрощались, Паша не спеша поехал за город.

* * *

Друзья обожали этот дачный кооператив ещё с самого детства. Уютный поселочек, который находился около лесополосы. Чистый, прекрасный воздух и, самое главное, пруды. Их было множество, и находились они в нескольких десятках метров от крайнего домика. Очень успокаивающее место. Они любили брать удочки, заведомо накопав червей, чтобы рвануть в любое время суток на рыбалку. Будучи юношами, собирались небольшой компанией, мариновали мясо, закупались слабым алкоголем в другом конце города (чтобы родители не просекли) и проводили выходные на даче. Блаженное время, как говорил Саша.

Вот и в этот раз Паша решил отвезти друга именно в это место. Он посчитал нужным сделать так, чтобы Сашу не тревожили и ни одна мысль не посещала его голову. Ему нужно было спокойствие, которое Паша ему предоставил.

Подъезжая к своему домику, Паша застал его сидящим на крыльце.

– Ну как ты, дружище?

– Неплохо, – ответил Саша. – Здесь хорошо, как и всегда, да братишка?

– Конечно, иначе здесь быть не может, – Паша открыл багажник, – я привёз ящик пива и семь пицц с разными начинками.

– Да ты издеваешься, зачем так много? – Саша улыбался.

– Ничего не знаю. Наша цель – отдохнуть, а всё это, – он указал на ящик и картонные коробки, – средства для достижения цели.

Они оба посмеялись.

Дача была обустроена очень хорошо для того, чтобы называться дачей. Здесь был холодильник, телевизор, вай-фай, игровая приставка, несколько пуфиков, диван и спальня на втором этаже. Всё располагало к тому, что нет необходимости в ближайшее время возвращаться в город. И это не могла их не радовать.

Паша сообщил Саше, о чём он разговаривал с Руминой. Сначала Саша начал возражать и ругаться, но в ответ Паша объяснил, что она переживает:

– Она напугана, дружище, ей страшно. И она очень волнуется за тебя, – и чуть погодя с улыбкой добавил: – И жалеет, что огрела тебя бутылкой.

Они снова посмеялись. Саша открыл бутылки.

Таким образом они провели несколько часов – общались на разные темы, выпивали, ели пиццу, снова выпивали, играли в карты, рассказывали анекдоты, играли в приставку. В общем, делали все то, что нужно было делать, не думая ни о чём. Вот только каждого из них не отпускали мысли о произошедшем. И эти мысли были единственными, что не воспроизводились вслух.

На улице темнело, постепенно звёзды по одной, или по десятку, а может, и по сотне за раз начали поглядывать на мир сверху. Луна, практически полная, стала заливать мир сиянием, освещая дороги и дорожки, по которым ходили люди, ездили машины. Луна – тот самый спутник, что умудрялся заставлять людей признаваться в любви, волков выть, а поэтов – писать свои стихи. Тот самый спутник, на который уставились двое друзей, сидящих на крыше, покуривая сигареты.

– Паш, может, тому, кто всё это делает, нужно что-то или кто-то взамен? – начал Саша. Он не хотел говорить или думать об этом, так как обстановка его только расслабила, но понимал, что не говорить об этом не получится, рано или поздно случится что-то ещё, так почему бы не начать именно сейчас.

– Без понятия, всё может быть.

– Знаешь, как бывает. Может, этот человек – или не человек – представил, будто бы наш мир – это рынок, а он из санэпидстанции.

– Это ты к чему? – Паша удивлённо поднял бровь.

– К тому, что весь брак или гнилой товар подлежит утилизации.

– Ты же сейчас про людей говоришь…

– Я знаю, – твёрдо ответил Саша, – и не возьму своих слов назад хотя бы потому, что во всех этих грёбаных видео умирают именно люди, а не собачки, кошечки, медведи.

Паша поспешно кивнул головой, соглашаясь с другом. Без вопросов, Саша был прав, пусть и высказался в такой жёсткой форме, но он прав.

– Слушай, дружище, тут Румина кое-что приметила…

Саша напрягся и встревоженно посмотрел в глаза собеседнику.

– Она сказала, что у неё такое чувство было там, в парке, что ты якобы увидел что-то ещё… что-то, что, возможно, упустили мы… – Паша судорожно перебирал пальцами, он не хотел говорить это, но так было нужно, чтобы понять, что его друг не съехал с катушек.

– Например?

– Я не знаю, дружище, не знаю. Наверное, это всё бред, но ты слишком уж загнался и очень странно себя начал вести, говоря, что ты ни в чём не виновен. Понимаешь… – Паша помолчал пару секунд и неуверенно продолжил: – Всё это похоже на то, что ты немного сходишь с ума.

– Ты можешь говорить об этом увереннее, – усмехнулся Саша, – потому что я понимаю, как это выглядит. Скорее всего, я слишком пристально смотрел в глаза этому мелкому психу и поэтому так всё воспринял. Извини, если я вас так напугал, со мной всё в порядке.

Паша по-дружески приобнял своего приятеля, чокнувшись своей бутылкой о его. Ответ успокоил его, и расслабленный взгляд только усилил спокойствие.

Когда на улице стало прохладно, ребята спустились вниз. Время и состояние организма подсказывали, что пора готовиться ко сну. Нужно как следует выспаться, несмотря на то что никаких важных дел на следующий день не запланировано.

Саша расстелил кровать, выключил свет, включил телевизор, для того чтобы что-то играло на фоне, как оказалось, в такой обстановке ему легче засыпать.

Опустив голову на подушку, он попросил свой мозг не дарить никаких снов, чтобы всё было чисто, безо всяких картинок.

3

Проснувшись и посмотрев в окно, он решил, что встал позже положенного времени. Обрадовавшись, что Паша не стал его будить, Саша зашёл на кухню и нажал на кнопку включения электрического чайника в надежде выпить кружечку кофе. Спустя минуту он обнаружил, что тот не подает никаких признаков жизни, и, клацнув кнопкой ещё с десяток раз, прикинул, что дни чайника сочтены.

Чуть позже он изменил своё мнение, так как телевизор тоже не работал, не заряжался его телефон и имелись другие признаки того, что электричества в доме нет.

– Паша! – крикнул он. – Паш, у нас тут ЧП, ты в курсе?

Но ответа не последовало. Саша хмыкнул, предположив, что его товарищ ещё лежит в постели и видит прекрасные сны, и пожал плечами, мол, ну и хрен с тобой.

На улице было так ярко, что, даже находясь в доме, он был вынужден прищуривать глаза, когда проходил мимо окон.

Оценив всю прелесть погоды, Саша решил, что и без кофе ему хорошо удастся посидеть на крыльце дома.

Даже когда он вышел за порог, он всё так же не мог ничего разглядеть из-за яркого света, так похожего на солнечные лучи. Только какие-то неестественно яркие, словно по всему небу понавтыкали энергосберегающие лампы дневного света. Саша сформировал подручный «козырёк» с помощью ладони, чтобы хоть как-то укрыться от лучей, и уловил какое-то движение в нескольких метрах.

– Паш, что ты делаешь? В доме нет света, а ты, присев на корточки, решил по участку побегать?

Ответа не последовало.

Вместо него вокруг резко всё потемнело: участок, небо, стены дома – всё вокруг стало чёрного цвета.

– Саша, – раздался детский голос.

«Неужели это чёртов сон?» – подумал он.

– Ты прав, это сон, – донёсся всё тот же голос, – временно.

Саша по-прежнему не мог разглядеть того, кто с ним говорит. Всё, что ему удавалось увидеть, – это какое-то маленькое белое свечение, издали смахивающее на силуэт ребёнка. – Ведь сны имеют свойства заканчиваться, так же как и дни, время и прочее.

– О чём ты? – Сашин голос подрагивал. – Кто ты?

– Я твоё спасение, Саша, – раздался детский смешок, сопровождающийся топаньем маленьких башмачков, – спасение для многих. – Раздался щелчок пальцами, и сквозь смех прозвучало то, что окончательно поселило страх в душе Саши: – Но, может быть, и наоборот. Наверняка.

– И чего ты хочешь?

– О, это просто. – Игривые нотки в голосе «ребёнка» продолжали держать в оцепенении Сашу. Голос продолжил: – Я хочу, чтобы ты рассказал обо мне людям… хочу, чтобы они приняли меня, изменив себя во благо обществу и Земле.

– Но при чём здесь я? Почему ты выбрал меня?

– Донеси обо мне людям, Саша, и ты сам всё поймёшь.

– Я даже не понимаю, кто ты или что ты! Как я могу донести это людям?!

Оставив после себя добрую порцию заливистого смеха, силуэт начал убегать.

– Эй! Стой! – Саша прокричал в пустоту, окутанную тьмой: – Это ты тот, кто начал весь этот кошмар?!

Его вопрос так и остался без ответа. Вместо этого Саша начал чувствовать странное жжение на своей щеке, словно кто-то держал рядом раскалённый камень.

4

Паша, шлёпая друга ладонями по щекам, пытался привести того в чувство.

– Это что, такой план пробуждения?! – злобно прикрикнул Саша. – Остановись!

– Ну слава богу, – Паша тяжело выдохнул, – ты нёс какой-то бред, дружище. А потом начал просить кого-то остановиться. Спрашивал об убийствах, и так громко, что, наверное, все соседи услышали это.

– Извини, – Саша протёр глаза, – приснился какой-то кошмар.

Паша помог подняться лучшему другу, а сам удалился на кухню, чтобы приготовить завтрак.

Сидя за столом, друзья большую часть времени проводили в тишине, которую разбавлял популярный музыкальный канал. Лишь изредка они посмеивались над смешными сюжетами в клипах и перекидывались парой фраз.

Паша неожиданно спросил:

– Слушай, а ты помнишь, что тебе приснилось сегодня?

Саша понимал, что нужно рассказать всё, что он видел, потому что это имело большое значение для того, что происходит. Но страх, что Паша может его не понять, все ещё сидел в душе.

– Да так, всякая фигня, – соврал Саша. – Повторы всех ситуаций из видео. Ты же знаешь, как это на меня влияет.

Паша покивал головой, как бы поддерживая друга. И вместе с тем ему на секунду показалось, что Саша что-то недоговаривает. Их дружба была близкой на протяжении уже стольких лет, что обман раскалывается на девяносто процентов из ста. Но если и так, зачем его другу что-то скрывать? Паша прикурил сигарету, разлил обоим напиток покрепче. Они чокнулись за хороший день, и Паша решил, что необходимо задать ещё один вопрос:

– Как думаешь, дружище, всё будет в порядке?

– Я думаю, д… – Саша не успел закончиться свою мысль, потому что её прервал рингтон, установленный на телефон, лежавший в комнате. Он, взяв телефон, подошёл и удивлённо посмотрел на Пашу: – Это Румина.

Паша кивнул головой, и такой жест означал что-то типа «ну чего ты ждёшь, бери уже».

– Алло?

– Саша! – раздался крик. – Пожалуйста, я прошу вас!

Он услышал, как она плачет в трубку, слова обрывались, захлебнувшись. Саша поставил разговор на громкую связь.

– Пожалуйста! – сквозь плач кричала Румина. – Мой отец… – снова всхлип и истерика в голосе. – Он, кажется, сошёл с ума! Прошу вас, приезжайте! Заберите меня отсюда!

Дальше друзья услышали только короткие гудки.

Она бросила трубку, не дождавшись обратной связи. Но слова здесь не требовались – их решение не заставило себя ждать.

Накинув верхнюю одежду и прихватив с собой бейсбольную биту, ребята через несколько секунд оказались в машине, а уже спустя минут дачный кооператив, в котором они отдыхали, остался далеко позади.

Глава 9

1

Сразу после того, как Паша подвез её к подъезду, Румина забежала в дом. Но, поднявшись к себе на этаж, решила вернуться и прогуляться до продуктового магазинчика, чтобы купить фруктов. Как правило, они её успокаивали, если происходила какая-то нервная или неприятная ситуация. Что как раз и случилось в этот раз.

Бродя между прилавками, она несколько раз набирала номер матери, чтобы узнать, какие продукты нужно купить домой. Но никто из родных трубку не брал. Её это не удивило, так как подобное часто случалось из-за их работы.

Направляясь обратно, она думала только о Саше. Лишь бы с ним всё было в порядке – главное её желание до того момента, пока оно не исполнится. Она также обратила внимание на то, что машина Паши так и осталась на месте. Румина видела, как он задумчиво куда-то смотрел, и решила, что не будет его отвлекать. Вместо этого она рысцой забежала в квартиру, разложила по полкам продукты. Включила музыку погромче сразу после того, как поняла, что дома она одна.

День был очень насыщенным, как хорошими моментами – благодаря Саше, так и плохими – опять же благодаря Саше. Румина так сильно переживала за него, так сильно разнервничалась, что не заметила того, как утомилась, и, стоило только опустить голову на подушку, уснула, так и не выключив музыку.

Она увидела родителей только следующим утром. И их поведение ей не понравилось. Отец вроде улыбался, но в глазах читалась легкая раздражённость, и она успокоила себя мыслью о том, что он просто устал, а вот мама была искренне чем-то недовольна.

Румина не стала расспрашивать их, чтобы не подливать масла в огонь и не раздувать то, что между ними произошло. Ей не хотелось снова слушать взрослый бред и уж тем более видеть в их глазах ожидание того, чью же всё-таки сторону она выберет. Вместо этого она с улыбкой предложила сходить всем вместе в кинотеатр на какой-нибудь смешной фильм или мультик, ведь они давненько не выходили никуда всей семьей. Родители, конечно, поддержали эту идею. Но вот потом… потом что-то пошло не так…

И самое ужасное произошло после того, что она услышала. Но вскоре, когда она увидела это, то без раздумий начала названивать ребятам в надежде, что они помогут ей.

И вот спустя время, тянущееся крайне медленно для неё время, Румина услышала дверной звонок, заполонивший прихожую. Затем раздались тяжёлые удары в дверь, казалось, она вот-вот слетит с петель. И это было бы лучшим исходом в эту минуту. Но везение в эту минуту отвернулось от неё.

Румина заперлась в шкафу у себя в комнате, предварительно перекатив комод под дверную ручку двери, чтобы заблокировать вход (по крайней мере, хотя бы ненадолго). Это был способ для того, чтобы выиграть время. Драгоценное время, за которое, она надеялась, ребята приедут на помощь.

2

Паша пытался открыть дверь с ноги. Брал небольшой разгон на лестничной площадке и со всей дури наносил удар в часть, которая находилась чуть ниже замочной скважины. Саша в то же время без остановки нажимал на звонок.

Всё это бесполезно, и они оба это понимали, хотя бы потому, что дверь была металлическая. Но ясность их ума на время исчезла, после того как они услышали мольбу о помощи. Румина кричала в трубку так, что у обоих замирало сердце. Оно словно отказывалось биться до тех пор, пока они не доставят свою подругу в безопасное место. Подальше из того пекла, в котором она сейчас находится.

Испуганные соседи не решались заходить дальше собственных порогов, всё, что они делали, – это, открыв двери, глазели на происходящее. И это на секунду вызвало у Саши отвращение вперемешку с грустью. Потому что никто из них даже не удосужился выйти и предложить помощь. Они боялись – или же… это происходило не в первый раз.

Капли пота спокойным извилистым ручьём падали на глаза Паши, словно заставляя его остыть. Он стирал их ладонью и продолжал безуспешно лупить по двери. Саша положил ему руку на плечо.

– Прекрати, дружище, – его голос звучал твёрдо, – сейчас я вызову наряд, и пока они едут, мы будем думать, как нам обойти эту чёртову дверь.

Паша кивнул, соглашаясь со своим другом, и присел на корточки, машинально закурив сигарету.

– Вы знаете, у нас тут не курят, – пропыхтел какой-то мужичок в очках, стоящий в дверном проёме, который находился в пролёте между этажами.

– Скорее, у вас тут ни у одного из мужчин яиц нет! – прорычал в ответ Паша. – Пошёл на хрен отсюда! – Он подпрыгнул на двух ногах и прокричал: – Засунься туда, откуда ты вылез, и закрой за собой вонючую дверь, пока я не поднялся и не сделал это сам!

Человек в дверном проёме спорить не стал и поспешно сделал всё так, как сказал взбешённый парнишка.

Саша присел на ступени и попытался дозвониться до Румины, но та не брала трубку. Он продолжил нервно подбрасывать телефон из руки в руку, не переставая звонить.

3

Тем временем Румина спряталась в шкафу. Отец ещё не начал ломиться в её комнату, и она подумала, что он, возможно, вышел на балкон или в подъезд. Или, ещё хуже, искал в кладовой, находящейся около входа в её комнату, топор, чтобы вышибить им дверь – и возможно, не только дверь. Румина слышала шорохи, доносящиеся снаружи, и сердитое, очень сердитое бухтение отца. Голос матери не мог заставить его успокоиться.

Та кричала на него, раздавался глухой стук, похожий на шлепки. Возможно, думала Румина, она била его полотенцем. Но её мать не плакала.

Румина не слышала даже нотки истерики. Мама словно всю жизнь живёт рядом с человеком, у которого поехала крыша, и всё, что сейчас происходит, в порядке вещей. В её голосе слышался только гнев и желание заткнуть этого мужчину, не раз и навсегда, конечно, но хотя бы на некоторое время.

Впервые в жизни Румина видела отца в таком состоянии. Конечно, есть предположение, что, когда она была маленькая, подобное уже происходило, но волей судьбы она этого не помнит.

Она сидела сложа руки, телефон разрывался от вибрации. Румина видела, что Саша пытается дозвониться, но боялась ответить на звонок. Она боялась, что отец услышит и начнёт разносить дверь ко всем чертям. Мало ли что у него на уме. Она решила написать эсэмэс, в котором указала, что ребятам лучше бы вызвать полицию и не пытаться безуспешно выламывать дверь, иначе это может плачевно закончиться.

4

Саша не отрывал глаз от телефона, продолжая раз за разом звонить ей. Он присел, локтями уперся в колени. В руках оставался зажатым в кулак телефон, который стал опорой для подбородка. «Хреновая, очень хреновая ситуация», – подумал он. Затем поднялся и уставился на свет, наблюдая за лучами солнца, проникающими сквозь окно, которое находилось в пролёте между этажами.

Саша был и растерян, и напуган одновременно, плюс к тому истеричный крик Румины всё звучал в голове и по-прежнему мешал здраво мыслить. Он посмотрел на Пашу и снова направил взгляд к лучам.

Из каждой ситуации есть выход, иногда нужно просто успокоиться и обождать какое-то время. Считай, это похоже на то, когда артист выпускает песню, очень крутую, по его мнению, но для того, чтобы она стала хитом, нужно время, при этом неважно, какой рейтинг у артиста, важен исход, а он есть всегда.

Саша настолько увлекся своими мыслями, что не почувствовал, как у него завибрировал мобильник, более того, он даже не услышал звукового уведомления.

Его одёрнул Паша:

– Ты чего застыл, дружище? Посмотри на экран!

Сашу мотнул головой, разблокировал телефон и прочитал эсэмэс. Ни секунды не медля, он передал послание Паше, но тот, точно как баран, снова уставился на дверь и перестал замечать происходящее вокруг. Желание выломать её пересиливало любое другое желание. Саша понимал, что сейчас его лучшему другу нужна поддержка, ему нужен контроль, ведь тот обезумел от злости. Лицо Паши побагровело, словно в него вкачали литр краски. «Пашу нужно успокоить, и неважно, каким способом, иначе одной проблемой тут не обойдётся», – отдал самому себе приказ Саша.

– Я не люблю, когда моих близких людей обижают, – сквозь зубы прошипел Паша. – Я не люблю, когда мужчины избивают девушек, – он посмотрел Саше в глаза. – Мы должны сейчас же… выломать эту железную херню и вытащить сюда, в безопасность, твою возлюбленную девушку и по совместительству мою полюбившуюся подругу! И мне абсолютно неважно, кем ей приходится этот человек! Не дай бог, он хотя бы пальцем прикоснулся к ней… – Бейсбольная бита, которую он прихватил с собой, утонула в его крепких объятиях.