Вторая кожа

Но Лика чувствовала.

Страх. Ярость. Отвращение. Боль. Отчаяние.

Она уже не воспринимала происходившее целиком – сознание то меркло, то снова появлялось, и реальность становилась всё больше и больше похожей на обрывки кошмарного сна – но эмоции были по-прежнему сильны. А тело продолжало действовать.

Лика ведёт Костю в свою спальню. Позволяет себя раздеть, раздевает его, толкает на кровать. Целует. Всматривается в глаза, потемневшие от желания, и вдруг сквозь весь морок и ужас пробивается понимание: для него происходящее не просто утоление страсти, а что-то большее, и это ранит ещё сильнее.

Её вновь заставляют двигаться. Она садится сверху, Костя подаётся ей навстречу, лёгкий толчок – и он уже внутри неё. Её бёдра начинают свой танец, нарочито медленный и дразнящий.

– Мне хорошо, – шепчет Лика. – Мне так хорошо!

Костя не выдерживает. Он опрокидывает её на спину, вдавливает всем своим весом в постель и задаёт совсем другой, жадный и жёсткий темп.

– Может, всё-таки выпьем? – предлагает она после второго раза.

Костя улыбается и кивает. Лика лениво поднимается, идёт на кухню, наливает абсент и произносит несколько непонятных слов над бокалом, который предназначен для Кости.

– Я люблю тебя… Несмотря ни… – бормочет Костя и теряет сознание.

Она подбирает с пола выпавший из его руки стакан, одевается, идёт в прихожую и вытаскивает из кармана мужской куртки связку ключей. Один из них окутан тонкой и хорошо знакомой паутиной заклинаний.

Лика входит в Библиотеку – ключ был именно от неё. Уверенно идёт к одному из стеллажей, берёт с полки Книгу и спокойно покидает здание.

* * *

Контроль над собственным телом вернулся так же неожиданно, как и исчез, и Лика с трудом удержала равновесие.

Вот ещё секунду назад кто-то другой управлял её руками и ногами, а она сама была лишь беспомощным зрителем, не способным ни на что повлиять. А затем всё закончилось, и Лика – испуганная и ошеломлённая – остановилась посередине улицы под проливным осенним дождём, едва не выронив Книгу. Плащ не спасал от потоков воды. Волосы липли к лицу, руки заледенели, а зубы стучали – одновременно от холода и от ужаса.

Стоило ли три сотни лет соблюдать Правила, чтобы всё закончилось вот так? Её изнасиловали. Изнасиловали, а потом подставили. И очень скоро за ней придут хранители или отцы, а может, они вместе, чтобы наказать за нарушение. И ей уже не сбежать. Пока она в городе, Костя будет её чувствовать. Зов тела и крови, грёбанный зов тела и крови… А отцы – если хранители обратятся к ним за помощью – найдут её и призовут даже с противоположной стороны земного шара. Ошейник, наложенный на Лику после деинициации, в любой момент мог превратиться в маячок или удавку. Он не работал только в Безвременье и Беспутье, но там рядом с Ликой всегда кружила Тьма, пожирающая тех, кто переоценил свои силы, а Тьму она боялась больше всего на свете.

Надо смириться. Её найдут. А потом… А потом снова сделают это.

Деинициация.

Слово вызвало жгучую боль в груди – простое воспоминание, слабый отголосок того, что она чувствовала, когда прошла через это в первый раз. Тогда Лике повезло, и у неё остались крупинки Силы. Сейчас, с уровня ведьмы, падать было уже некуда. Она станет вампом – вечно голодным, трясущимся, вызывающим презрение и жалость вампом…

Лика огляделась по сторонам, заметила светящуюся вывеску с надписью «Аптека» и направилась в спасительное тепло. Там наверняка будут люди, но это не имело значения.

Три торопливых шага, и она оказалась внутри.

Не успев до конца прикрыть за собой дверь, быстро щёлкнула пальцами, ставя реальность на стоп. И мир вокруг послушно подёрнулся синеватой дымкой, в которой, словно насекомые в янтаре, застыли люди и предметы. Тонкое золотое кольцо на пальце мгновенно нагрелось, начиная забирать Силу и отдавать его Безвременью.

Она знала, что энергии надолго не хватит. Безвременье было голодным и жадным, поэтому никто из нежити никогда здесь надолго не задерживался – слишком уж велики риски не вернуться. Но Лике было нужно время. Она отчаянно хотела понять, почему хозяин заставил её украсть именно эту Книгу.

Если это вообще можно понять. Тот, кто творит подобное в наши дни, должен быть сумасшедшим.

Книга казалась обычной – толстый томик, но при этом лёгкий. Массивная обложка, обтянутая стандартным тёмно-синим бархатом. Почти незаметный рисунок из россыпи звёзд на лицевой стороне. Ни выбросов энергии, ни ауры, ни запрещающих меток. Возможно, хранители увидели бы что-то большее, но на первый взгляд в Книге не было ничего, что выделяло бы её из тысяч других книг в Библиотеке.

Лика пожала плечами, осторожно открыла обложку и сразу же перестала дышать – на пожелтевшей бумаге форзаца слишком знакомым почерком было написано: Мише от Веты.

На секунду Лике показалось, что вокруг начинает сгущаться Тьма. Но, скорее всего, у неё просто потемнело в глазах.

Мише от Веты.

Кажется, всё ещё хуже, чем она ожидала.

Но что, если попробовать вернуться в Библиотеку и отдать Книгу? Возможно, получится договориться…

Мише от Веты? Но почему? Зачем?!

Лика заставила себя успокоиться – времени на эмоции не оставалось.

Итак, получается, что она отвергла Правила. Формально именно она нарушила волю Создателя, взяв в руки Книгу, а Кодекс ясно говорил о том, что надо делать с ведьмами в таких ситуациях, но… Но возможно, Михаила удастся уговорить, и он не отдаст её отцам.

Да. Это её единственный шанс. Надо вернуться.

Лика вздохнула, зачем-то перелистнула ещё несколько страниц – кроме надписи ничего ценного или уникального в Книге быть не могло, ведь это была просто копия известной всем «Сущности бытия».

И тут же, словно насмехаясь над ней, Книга сама собой раскрылась ровно посередине. Между листами лежали изящная золотая цепочка с небольшим кулоном в виде надкусанного яблока и массивное кольцо из серебра – уроборос, кусающий себя за хвост. На месте глаз змея были закреплены два камня – чёрный и красный.

Лика знала, кому принадлежат артефакты.

Ничего не получится,– с неожиданно окутавшим её ледяным спокойствием поняла она. – Ни договориться, ни сбежать уже не получится. Это конец.

II.

Лика сидела за столиком в своём совершенно пустом баре.

Остаток ночи, проведённый в беспокойном сне, окончательно её вымотал. Ей снились кошмары. Ничего нового, старые, привычные кошмары, в каждом из которых была Вета, говорившая, что обязательно вернется через четыре раза по три, – так обещал Семицвет.

Четыре раза по три? Что это значит? Раньше Лика часто об этом думала. Сначала ей казалось, что нужно просто перемножить числа, и тогда получалось, что Вета появится через двенадцать лет. Этот срок прошёл, следом минуло ещё больше двух десятков лет, и надежды на её возвращение больше не оставалось. Но сегодня утром Лика проснулась со странной, словно бы чужой мыслью: возможно, четыре раза по три обозначало тридцать три года, три месяца и три дня.

Эта догадка её ужаснула. Что, если Вета всё-таки вернётся и обнаружит, что Лика её не дождалась? Что скажет, узнав о двойной деинициации? Сможет ли жить с таким грузом? А она должна жить, обязана, иначе… Иначе всё теряло смысл.

Лика сбежала из дома, надеясь, что в баре обнаружится хоть кто-то, с кем можно поговорить и забыться. Но ей не повезло. Бар был пуст. И сейчас она просто сидела и задумчиво разглядывала Яблоко. Наверное, надев его, она окончательно пересечёт черту… Хотя какая разница? Деинициации уже не избежать. Это её последние дни перед окончательным падением. Она имеет право не мучаться от голода хотя бы сейчас.

Лика поднесла кулон к груди, и золотая цепочка послушно взметнулась вверх и сомкнулась на шее. Лёгкий укол в позвоночник, и по спине прошла первая волна энергии, отдаваемой Яблоком.

– Как хорошо, – невольно прошептала она, прикрывая глаза.

Яблоко. Когда-то этот артефакт казался Лике простой игрушкой, и только став ведьмой, она поверила, что детские сказки о жар-птицах, ворующих молодильные яблоки, были не совсем сказками. У перевёртышей, как и у всех низших, были вечные проблемы с сохранением Силы. Вполне возможно, что они на самом деле пытались собрать все Яблоки у себя. Жаль, что у них ничего не вышло. Всё могло сложиться иначе.

Входная дверь негромко скрипнула.

Лика открыла глаза и напряженно выпрямилась на стуле. Неожиданно ей в голову пришла мысль, что можно попробовать сразиться с хранителями. В конце концов, сейчас у неё снова был приличный запас Силы, и…

Она вздрогнула, поняв, чьяэто мысль. Торопливо вытащила Семицвет из кармана, положила на стол, отодвинула как можно дальше от себя. Потом подумала ещё немного, раскрыла Книгу, вложила кольцо в середину и снова плотно закрыла. Провела рукой над обложкой, делая Книгу невидимой. Выдохнула и, заметив краем глаза какое-то движение, подняла взгляд.

Перед столом Лики стояла молоденькая девочка-официантка, отработавшая в баре всего несколько недель – мокрые русые волосы, дрожащие губы, бледное личико, промокший насквозь свитер. Лика автоматически вгляделась в её ауру, на секунду забыв, что та человек, и, разумеется, ничего не увидела.

– Что с тобой стряслось? – спросила Лика у девочки, и внезапно поняла, что та на кого-то похожа. На кого-то знакомого и близкого. На кого-то, кому нужна помощь и поддержка.

Да что со мной такое?– раздражённо подумала Лика. С подозрением покосилась на место, где лежала невидимая Книга, и мысленно отдала команду на перемещение. Чуть слышно шурша, Книга отодвинулась ещё дальше.

– Мне просто… Надо рассказать… Кому-то… Можно? Если нельзя, я не буду… – давясь слезами, сказала девочка.

Лика заторможенно кивнула. Она была не в том положении, чтобы решать чужие проблемы, но просто выслушать кого-то ещё могла.

Девочка неловко опустилась на стул напротив.

– Они хотят денег, – дрожащим голосом начала она. – Я заняла деньги, когда приехала в Королёв, мне нужно было снять жильё, я думала, что быстро отдам, но у них такие проценты…

– Микрозаймы? – зачем-то уточнила Лика.

– Да. Надо было читать договор, я знаю, но я не прочитала, я тогда очень устала, я почти не спала, потому что тот мудак… И что мне теперь делать? Я же не могу вернуться к опекунам, он снова попробует это сделать, я знаю!

– Опекуны? Мудак?

Девочка внезапно успокоилась – так быстро, что это казалось неестественным.

– Я сирота. Отца у меня никогда не было. А моя мама покончила с собой, – почти равнодушно пояснила она. – Прыгнула с моста. Всё было как обычно, утром она ушла из дома на работу, но вместо этого поехала в Москву и прыгнула с моста. У меня нет других родственников и тогда я не работала, поэтому меня отправили в детский дом. А оттуда взяли под опеку. Не надо было соглашаться, надо было подумать, какой ненормальный будет брать почти взрослых детей под опеку? Но я согласилась. У опекунов дом в маленькой деревне, там было так красиво…

Девочка – как же её зовут? – продолжала говорить, и постепенно в её голос возвращались эмоции:

– … Ещё у них жили Стас и Владик, их взяли под опеку раньше. Стас мой ровесник, у нас с ним дни рождения совсем рядом, а Владику двенадцать. Мы с ними подружидись, и всё было хорошо, но Стас поступил в колледж и стал уезжать на всю неделю из дома, а я осталась в школе, а дядя Гена… Он…

– Он к тебе приставал? – с сочувствием спросила Лика.

– Он хотел меня изнасиловать. Наверное. Или убить. Я не знаю. Но он набросился на меня в моей комнате, повалил на кровать, держал за шею, и у него были такие страшные глаза, совсем чёрные… Наверное, он хотел меня изнасиловать, но передумал или испугался, и ушёл…

Они помолчали. Лика глубоко вздохнула, прогоняя воспоминания о случившемся накануне между ней и Костей, и спросила:

– Ты не заявила в полицию?

Девочка покачала головой:

– Нет. Наверное, надо было, но я не подумала. Я сбежала. Приехала сюда, взяла деньги в долг… А сегодня ко мне пришли какие-то бандиты и сказали, что или я отдам весь долг, или они заберут его по-другому… Но как я его отдам? Как? С такими процентами его невозможно отдать! Просто невозможно!

Она закончила и спрятала лицо в ладонях.

Лика, кусая губы, посмотрела в окно.

– Ясно, – произнесла она спустя несколько секунд. – Не реви. Всё будет хорошо.

Девочка покачала головой.

– Ох, мне бы твои проблемы, – пробормотала Лика, раздумывая о том, уместно ли будет предложить ей деньги, не испугает ли это её. – Мне бы твои проблемы…

Мне бы её проблемы.

Внезапно Лика зацепилась за эту мысль.

Её проблемы – мне…

А ведь это могло стать решением. Забрать себе её проблемы… вместе с телом. И тогда никакой зов крови и ошейник уже не будут страшны.

Лика окинула девочку оценивающим взглядом.

Кажется, терять той было нечего, и она могла согласиться. Вот только хватит ли сил провести ритуал? Яблоко мягко засветилось, подсказывая ответ. Лика быстро прикрыла его рукой.

Девочка закашлялась.

– Замёрзла? – спросила Лика. – Подожди, сейчас принесу что-нибудь от простуды. Пять секунд.

Она поднялась со стула и отправилась на кухню для сотрудников, к шкафчику с лекарствами и стимуляторами. Быстро вернулась, поставила перед девочкой стакан воды и протянула пакетик с растворимым порошком.

Мысли неслись галопом.

Итак, обмен телами. Для этого нужно заключить договор, договор должен быть подписан кровью, и в адекватном состоянии никто на такое не согласится. Но девочка напугана и, кажется, не имеет привычки читать документы. А если её ещё немного подтолкнуть, то всё возможно. Вполне возможно.

Значит, нужно задержать её здесь до вечера, скрепить сделку кровью, проводить до дома и убедиться, что она легла спать. Возможно, стоит попробовать подмешать ей что-то в алкоголь для надёжности. Затем просто спрятать договор, Книгу, Яблоко и Семицвет в надёжном месте, вернуться к себе и ровно в полночь произнести мантру перехода.

На секунду Лике стало не по себе из-за этого плана, но выбора у неё не было.

Вета. Она обязана дождаться Вету. Она обещала.

Прищурившись, Лика снова взглянула на девочку. Та, морщась, сделала первый глоток и отставила стакан в сторону.

Её зовут Лиза,– неожиданно вспомнила она. – Хорошее имя. Добрый знак.

– Извини, я что-то не подумала, – призналась Лика. – Надо было набрать тёплой воды.

– Нет, нет, всё хорошо, спасибо! – Лиза виновато шмыгнула носом. – Ты ведь не должна…

Лика коротко улыбнулась.

– Знаешь что, Лиза, – негромко сказала она, обхватывая стакан с лекарством ладонями и направляя на него тоненький ручеёк энергии, – я могу тебе помочь.

– Помочь?

– Ну, с этими твоими бандитами… Могу сделать так, что они тебя больше не побеспокоят. Хочешь? – Лика подтолкнула тёплый стакан чуть ближе к Лизе.

– Да, но… Но как… Как ты это сделаешь? – недоверчиво спросила Лиза, дотронулась до стакана и удивлённо подняла брови.

– Это уже мои проблемы, девочка. Точнее, – Лика хрипловато рассмеялась, не сумев скрыть охватившее её ликование, – их. Проблемы будут у них.

– Спасибо… Но… Ты точно сможешь…?

– Точно смогу. Но в этом мире за всё надо платить, – сказала Лика. – Поэтому в обмен я попрошу тебя о паре услуг.

– Каких… услуг? – с опаской уточнила Лиза.

– Расскажу чуть позже, – как можно небрежнее ответила Лика. – А сейчас… Ты что, дрожишь от страха? Бедняжка! Я знаю, что до вечера ещё далеко, но давай-ка выпьем по бокалу вина, чтобы это исправить…

* * *

Всё было неправильным.

Не таким, каким должно было быть.

Вот уже больше трёх часов – с того самого момента, как Лика произнесла завершающую мантру, лёжа на своей кровати, а затем закрыла глаза и оказалась в новом месте и новом теле – она ощущала себя вывернутой наизнанку. Голова раскалывалась, руки и ноги как будто обжигало огнём, к горлу то и дело подкатывала тошнота.

Лика попыталась встать с узкой и жёсткой постели, чтобы добраться до кухни и выпить воды, но поняла, что не в состоянии пошевелиться.

– Почему всё не так? – с отчаянием прошептала она.

Потому что я химера?– пришло ей в голову.

Лику снова затопило отчаяние.

Слишком многое произошло за последние сутки, и сил держаться больше не было. Но она сжала зубы и заставила себя успокоиться.

Встать. Ты должна встать,– приказала она себе спустя несколько минут и сделала ещё одну попытку.

На этот раз Лика смогла приподняться на локтях и перевернуться на бок.

Прошло ещё какое-то время – и она села.

Жар вроде бы отступал, и сознание прояснялось.

Итак, всё получилось.

Она смогла.

Теперь надо собраться с силами, попить, попробовать прийти в себя. Дождаться рассвета, добраться до тайника с Книгой и договором, забрать всё и бежать из города.

Дойти до кухни оказалось совсем не просто. Ноги дрожали, и всё тело было непривычным и неудобным. Слишком угловатое, слишком неловкое, слишком слабое.

– Ничего страшного, – сказала она сама себе каким-то странным голосом, а потом сообразила, что теперь это её голос, и почти рухнула на табуретку, приставленную к стене. К казавшейся слишком грязной стене.

Вот чёрт!

Ладно, ладно, ладно! Без паники! От этих стен она скоро уедет, мышцы – дело наживное, голос тоже можно чуть изменить…

Лишь бы остаться на свободе.

Лишь бы сохранить Силу.

Лишь бы дождаться Вету.

Лика протянула руку и взяла со стола старый металлический чайник и начала пить прямо из носика. Вода оказалась отвратительной на вкус, руки едва справлялись с тяжестью, и Лика всерьёз задумалась о том, что меняться телами с этой девчонкой было ошибкой.

А впрочем, был ли выбор?

– Не было, – произнесла Лика вслух. После выпитой воды голос стал звучать чуть лучше.

Она посидела ещё немного, привалившись спиной к стене, затем снова встала.

Тошнота не отступала, и Лика решила, что сон – несмотря на все риски – будет лучшим решением. Немного сна. Несколько часов, не больше. Потом, когда рассветёт, она выберется из дома, заглянет в церковь на утреннюю службу и, если ей повезёт и там окажется хотя бы парочка истинно верующих прихожан, подпитается от них энергией. Конечно, план был ненадёжным, но ничего лучшего Лика придумать не могла.

Не идти же, в самом деле, к какому-то детскому саду или школе? Хотя, возможно, придётся поступить и так. Впрочем, рано настраиваться на худшее. Может быть, удача окажется на её стороне.

Лика вернулась в комнату – такую же маленькую и запущенную, как вся остальная квартира – и провалилась в тяжёлый сон.

III.

Утром всё стало ещё хуже.

Нет, физически Лика ощущала себя почти хорошо, и это было плохо. Без подпитки она должна была стать ещё слабее. Но слабости не было, головная боль прошла, жар тоже исчез.

Не прекращая об этом думать, она отправилась в душ, потом взялась за расчёску. Провела ею по волосам, пытаясь не слишком сильно вглядываться в отражение – теперь, когда дурнота отступила, мысли о Лизе вызывали чувство вины.

Юная, наивная, доверчивая… Что с ней сделают отцы и хранители? Что ей скажет Михаил?

Раньше он не стеснялся угрожать.

… Клянусь всем тем, что у меня ещё осталось – ты ответишь за это! Я тебя уничтожу, тварь! …

А Костя? Как он будет смотреть на Лизу, думая, что перед ним та, кто воспользовалась его чувствами?

Глупый, бестолковый мальчишка. Он наверняка решит, что Лика, не дрогнув, подставила его ради каких-то своих целей —его ведь тоже могут отправить на суд.

Подло. Жестоко и подло. Он был таким счастливым прошлой ночью.

… Я люблю тебя…

Лика зажмурилась, прогоняя воспоминания.

Нет. Она не станет об этом думать.

Зачем тратить время на жалость? Ни ей самой, ни Косте, ни девчонке это ничем не поможет. Другого выбора нет, ничего уже не изменить.

Чёртово Яблоко.

Чёртов Семицвет.

Как так вышло, что они снова оказались в Книге? Зачем Михаил их забрал? С чего вдруг Ди и Герман согласились их отдать? Что вообще сейчас творится наверху?

Лика посмотрела отражению в глаза. Рука по привычке потянулась к уху, и неожиданно пришло осознание, что серьги, как и ошейник, тоже остались на старом теле.

– Ладно, – ошарашенно прошептала она. – Это точно к лучшему…

Лика нашла более-менее приличную одежду – не слишком старые джинсы, плотную толстовку, ветровку – натянула всё на себя, потом сложила ещё несколько вещей в спортивную сумку и в последний раз огляделась.

Кажется, больше ничего полезного в квартире не было.

Она вздохнула и вышла в подъезд. Плотно прикрыла входную дверь и начала торопливый спуск по ступенькам. Поднимающийся ей навстречу пожилой мужчина внезапно замер.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Лика и попыталась его обойти.

– Лиза! – на выдохе сказал мужчина. – Лиза, дочка!

Что за…?!

Лика остановилась, пытаясь вспомнить то, что говорила ей Лиза.

Дочка? Кто, чёрт возьми, может называть её дочкой? Она же сирота!

– Ты уж прости меня, дочка, – виновато продолжал мужчина. – Напугал я тебя тогда. Плохо мне стало, сердце прихватило, упал на тебя… Не вспомнил я потом о тебе, весь вечер так плохо было, что думал не встану уже… Утром полегчало, а тебя уже нет! Сколько же я тебя искал, сколько переживал, думал уж, что совсем ты пропала!

Опекун. Престарелый извращенец. Только тебя сейчас не хватало!

– Ммм, – глубокомысленно ответила Лика.

– Поедем домой, дочка, – продолжал говорить мужчина. – Я на машине, быстро доедем, три часа и снова дома.

Лика на миг опустила глаза, на всякий случай настраиваясь на проверку ауры. Потом подняла взгляд, пристально посмотрела на опекуна, боясь увидеть вокруг того знакомые тёмные или светлые цвета – и не увидела ничего.

Похоже, перед ней стоял обычный человек. Без ауры, вообще без каких бы то ни было знаков нежити. И Лика вдруг подумала, что согласиться на его предложение будет лучшим вариантом – они прямо сейчас уедут из Королёва, и этой же ночью она угонит машину и двинется дальше. Время позволяло. Даже если хранители обнаружат пропажу Книги сегодня, ничего страшного не случится. Они, конечно, увидят, кто её взял, и придут к Лизе, но вряд ли поверят в обмен телами.

Неужели удача наконец-то улыбнулась Лике?

– Согласна? – чуть более решительно спросил мужчина, забирая у неё сумку с вещами.

Его рука оказалась ледяной, словно он был вампом.

Лика снова проверила его ауру.

Нет. Он точно не вамп. Живой человек. Просто на улице слишком холодно…

– Мать ждёт, братья ждут. Поедем! – закончил опекун и замолчал, выжидающе глядя на Лику.

– Хорошо, – сказала она. – Я согласна. Поедем.

* * *

Шаг. Ещё один. И ещё.

Подойти к широкой мраморной лестнице, подняться на второй этаж, пройти несколько десятков метров по коридору до нужной двери. Повернуть в замке ключ, нажать на ручку, потянуть дверь на себя, переступить порог.

Ева много раз проходила этот путь.

Пройдёт и сейчас. У неё нет выбора.

Герман и Диана поворачиваются на звук открывающейся двери, а Михаил стоит у окна и как будто не замечает, что кто-то вошёл в комнату.

– Где Вета? – с тревогой спрашивает Диана.

– Ты всегда была умницей, Ди.

– Что? – Диана хмурится.

– Вета просила передать тебе Яблоко, – обречённо говорит ей Ева и отдаёт золотую цепочку с небольшим кулоном.

Михаил вздрагивает и медленно, очень медленно поворачивает голову.

Ева заставляет себя продолжить:

– Герман, для тебя Уроборос. Вета просила передать, что ты был прав. Его нельзя надевать.

Герман с опаской забирает кольцо.

Михаил, бледный как полотно, молча ждёт своей очереди.

– Книга, – тихо говорит Ева. – Для тебя Книга.

– Где… Вета? – шепчет Михаил. Кажется, он уже знает ответ.

– Веты больше нет, Миша.

– Что значит…

Его голос окончательно садится, а лицо застывает и превращается в мёртвую маску.

– Её больше нет. Час назад я… – Ева задыхается, но быстро берёт себя в руки и договаривает: – Я её убила.

Лика, тяжело дыша, вынырнула из кошмарного сна. Тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и попыталась понять, где находится.

Жёсткий пластик приборной панели, чуть запылившиеся стёкла, неудобное сиденье – ах да, это же просто грузовая газель опекуна Лизы, на которой они уехали из Королёва.