Вторая кожа

Лиза торопливо собралась и вышла из квартиры. И в тот же миг, как она захлопнула дверь, мир вокруг покачнулся, а её спина врезалась в стену подъезда.

– Что… вам надо? – с трудом прохрипела она, вглядываясь в лицо толстого бритоголового пареня в неприметной чёрной куртке, который прижимал её к стене.

Парень усмехнулся и одним быстрым движением закрыл ей рот. В правой руке блеснуло лезвие ножа.

– Елизавета? Я же не ошибся? – ласково спросил он, проводя рукояткой ножа по её щеке. – Как поживаете? Какие планы по погашению долга?

Лиза замычала и попыталась выбраться из захвата, но не смогла пошевелиться. За спиной первого бритоголового маячило лицо второго, и она с ужасом поняла, что даже если каким-то чудом сможет вырваться, уйти всё равно не удастся.

– Возможно, у вас проблемы, Елизавета, – всё так же ласково продолжил первый. – Но не беспокойтесь. Мы относимся с пониманием к нашим заёмщикам. Если у вас нет работы, которая позволяла бы обслуживать долг, мы её предоставим. Вы очень милая юная девушка. Думаю, у нас не будет проблем с обеспечением вас заказами. Вы меня понимаете?

Лиза, задыхаясь, смотрела в его равнодушные глаза.

– Кивни, если поняла, – сказал второй.

Лиза с трудом кивнула. Первый бритоголовый растянул свои губы в жутком подобии ухмылки.

– Какая хорошая девочка, – произнёс он. – Красивая… Я буду твоим первым клиентом, хочешь?

– Куртку с неё сними, – снова вмешался второй. – За тысячу на «Авито» уйдёт.

– Мне очень жаль, Елизавета, – с издёвкой сказал первый. – Но не будете ли вы так любезны самостоятельно снять с себя верхнюю одежду? Если вам сложно, то я с удовольствием вам помогу. Ну так как? Справитесь сами?

Лиза, сжав зубы, кивнула.

Захват чуть ослаб и она стянула с себя кожаную куртку.

Последний подарок от мамы, полученный как раз перед тем, как…

Подступающие слёзы жгли глаза.

– Забирайте, – сказала она, из последних сил пытаясь не заплакать.

– Благодарю, – ответил первый бритоголовый, отступил на пару шагов и развернулся в сторону выхода из подъезда.

– И без глупостей, – приказал второй. – Мы везде тебя достанем. Если попробуешь сбежать, тебе конец. Уяснила?

III.

Когда Лиза, замёрзшая и заплаканная, вошла в полутёмное помещение бара, ей показалось, что там никого нет. Потом, присмотревшись, она заметила за дальним столиком Энджи – шикарную фигуристую блондинку, чьим формам Лиза откровенно завидовала. Возможно, было ещё слишком рано, поэтому Энджи была одета непривычно скромно, в простые голубые джинсы и белую футболку.

До этого Лиза видела её совсем в другом, далеко не таком приличном виде. Все рабочие костюмы Энджи не слишком отличались друг от друга: были красные, чёрные, иногда золотые, но обязательно ультра-короткие и легко снимающиеся – важные качества для нарядов стриптизёрши, не брезгующей приватом. Разумеется, они не дружили, нет. Весь месяц, что Лиза проработала официанткой, она обходила Энджи стороной. Слишком яркая, слишком самоуверенная, слишком довольная собой и своей отвратительной работой – она не казалась Лизе подходящим человеком для общения. Да и разница в возрасте давала о себе знать. Энджи на вид было около двадцати пяти, и общих тем с ней просто не было.

Но, сама не понимая как и зачем, Лиза подошла к её столику и опустилась на стул напротив.

– Что с тобой стряслось? – немного удивлённо спросила Энджи, и Лиза, давясь слезами, начала говорить. Сначала о том, как покончила с собой мать. Про опекунов, про Стаса и Владика, а потом о том, как Геннадий попытался её то ли изнасиловать, то ли убить. Про побег и про долг, который невозможно отдать.

Она закончила, спрятала лицо в ладонях и попыталась хоть как-то успокоиться, чтобы не свалиться в истерику окончательно.

– Ясно, – спокойно ответила Энджи спустя несколько минут. – Не реви. Всё будет хорошо.

Лиза смогла только покачать головой. Ком в горле мешал говорить.

– Ох, мне бы твои проблемы, – пробормотала Энджи. – Мне бы твои проблемы…

Её голос вдруг зазвучал по-другому. Задумчиво. Заинтересованно.

Лиза с недоумением подняла голову и тут же согнулась от неожиданного приступа кашля.

– Замёрзла? – мягко спросила Энджи. – Подожди, сейчас принесу что-нибудь от простуды. Пять секунд.

Она грациозно встала со стула, потянулась всем телом – как кошка, пробудившаяся от глубокого сна – и отправилась в сторону неприметной двери, расположенной за барной стойкой, очень быстро вернулась и поставила на столик стакан воды и знакомый пакетик с лекарством.

Лиза высыпала порошок в воду. Стакан казался ледяным.

Холодная вода, ну да, отлично, самое то для больного горла…

Она сделала первый глоток. Крупинки лекарства больно царапали горло, Лиза поморщилась и отставила стакан в сторону.

– Ступила, – признала Энджи. – Надо было набрать тёплой воды.

– Нет, нет, всё хорошо, спасибо! – Лиза вдруг почувствовала себя виноватой и шмыгнула носом. – Ты ведь не должна…

Энджи коротко усмехнулась – на секунду мелькнули ослепительно-белые зубы – и снова стала серьёзной.

– Знаешь что, Лиза, – негромко сказала она, обхватывая стакан с лекарством ладонями, – я могу тебе помочь.

– Помочь?

– Ну, с этими твоими бандитами… Могу сделать так, что они тебя больше не побеспокоят. Хочешь? – Энджи подтолкнула стакан чуть ближе к Лизе.

– Да…

Стакан оказался на удивление тёплым. Лиза отпила немного жидкости – та тоже была приятной температуры.

– Но как… Как ты это сделаешь?

– Это уже мои проблемы, девочка. Точнее, их. О да. Проблемы буду у них.

– Спасибо… Но… Ты точно сможешь…?

– Смогу. Легко. Но в этом мире за всё надо платить, – сказала Энджи. – Поэтому в обмен я попрошу тебя о паре услуг.

– Каких… услуг?

Энджи широко улыбнулась, и её улыбка оказалось последним, что Лиза ясно запомнила.

* * *

Лиза проснулась.

Она долго лежала, глядя в потолок, который совершенно точно не был потолком её съемной квартирки, и думала о том, откуда идёт это странное зеленоватое свечение, похожее на всполохи северного сияния.

Или же на самом деле его не было, а что-то случилось со зрением?

Лиза откинула одеяло и заставила себя сесть.

В этом странном месте было холодно, очень холодно. По телу прошла дрожь, голова отозвалась взрывом боли и перед глазами поплыли разноцветные круги. Не только зелёные, нет, но это окончательно решило вопрос с происхождением северного сияния на потолке.

Пересохшее горло саднило. Лиза огляделась, пытаясь понять, где тут можно раздобыть воды – утолить жажду казалось самым важным. Сначала это, а уже потом надо будет разобраться, где она проснулась. Впрочем, кровать была мягкой, широкой и комфортной, постельное бельё казалось безумно дорогим, и вся обстановка стильно обставленной спальни говорила о том, что у хозяев этого дома всё в хорошо не только с деньгами, но и со вкусом.

На прикроватной тумбочке обнаружился стакан с водой, прикрытый сверху продолговатым конвертом. На конверте изящным почерком было выведено лаконичное «Лизе от Лики».

От Лики? Ну надо же…

Энджи настаивала, чтобы клиенты и другие малознакомые люди называли её именно Энджи. Ликой она была только для пары ближайших подружек. Её полное имя Лиза никогда не слышала, но почему-то была уверена, что на самом деле стриптизёршу зовут Анжелика. Подходящее имя для такой профессии.

Значила ли надпись, что теперь они больше, чем просто коллеги? Впрочем, сейчас размышлять об этих тонкостях не было ни желания, ни сил. Лиза смахнула конверт в сторону и жадно начала пить. Прохладная вода немного прояснила сознание, и в памяти начали всплывать отдельные фрагменты предыдущего дня.

То, как Энджи снова и снова наполняла бокалы.

Как Лиза обнимала её и опять плакала, сначала от страха, а потом от благодарности и счастья.

Как Энджи, смеясь, предлагала подписать какой-то договор и почему-то обязательно кровью.

Как Лиза согласилась – ведь был же Хэллоуин, мать его! Праздник нечистой силы. В такой день подписывать договор кровью казалось не только не странным, но и единственно возможным вариантом…

Лиза покосилась на свой указательный палец, опасаясь увидеть на месте прокола, сделанного обычным, не слишком чистым ножом, нарыв. Но вместо этого с удивлением обнаружила, что теперь на её руках великолепный ярко-алый маникюр.

– Что за… – пробормотала Лиза, с ужасом понимая, что не только ногти, но и сами пальцы теперь выглядят как-то по-другому. Она покрутила руками перед своим лицом, всё больше и больше убеждаясь в том, что это не её руки, зажмурилась и снова упала на подушки.

К горлу подкатила тошнота.

Нет, нет, нет! Почему? За что?!

С того самого дня, как Лизе показали видеозапись с последними секундами жизни матери, в глубине души поселился страх – достаточно рациональный и обоснованный, если задуматься о том, что его вызвало.

Она боялась сойти с ума.

И… это всё-таки случилось. Не в сорок, как у её матери, которая однажды посреди полного благополучия ушла из дома и утопилась.

В семнадцать.

Но, видимо, у каждого свой срок.

Поспать. Надо поспать, и всё пройдёт,– с отчаянием подумала Лиза. – Наверное, я ещё пьяная, а может, и приняла что-то… Кто знает, что было в запасе у Энджи? Спать. Надо спать!

Но заснуть не удалось – мешало гулко стучащее сердце и всполохи изумрудного цвета на потолке, проникающие даже сквозь сомкнутые веки.

Лиза снова села.

Посмотрела на конверт и подумала, что можно пока и почитать, что там написала Энджи. Кто знает, вдруг в письме будет что-то о вчерашнем? Может, название той гадости, которую они пили или что там ещё с этим делают? Тогда всё получит логичное и не такое страшное объяснение.

Лиза встала, вновь содрогнулась от обжигающе-холодного воздуха, обнаружила, что полностью обнажена, и громко застонала. Упорно глядя вперед, а не на своё тело, дошла до выключателя, щёлкнула им, и комнату залил поток мягкого, тёплого света. Зелёные блики на потолке стали почти незаметными.

Она распечатала конверт. Оттуда выпал небольшой лист плотной розоватой бумаги, исписанный мелким убористым почерком.

Лиза села и, стараясь игнорировать вид своих голых бёдер, казавшихся слишком пышными и вызывающе-сексуальными, начала читать.

Дорогая Лиза!

(надеюсь, ты не обидишься на «дорогую», я отчего-то думаю, что после всего я имею полное право так тебя называть)

Я уверена, наша с тобой встреча не была случайной. Нас свела судьба. Я помогу тебе, ты поможешь мне, и каждой из нас это когда-нибудь засчитают в карму как доброе дело.

Итак, сначала о главном.

Не знаю, много ли ты помнишь о вчерашнем вечере, но мы с тобой подписали договор о добровольном обмене телами. Если ты читаешь это письмо – значит, всё прошло успешно, и ты заняла моё место.

Рука, державшая письмо, затряслась. Лиза бросила листок на пол, едва удержалась от очередного стона и, задыхаясь, вскочила на ноги. Покрутилась вокруг себя, так и не увидела нигде в комнате ничего похожего на зеркало, но зато обнаружила справа и слева от изголовья кровати неприметные, почти сливающиеся со стеной двери.

Ванная и гардеробная,– решила Лиза.

Ей подходило и то, и другое.

Лиза толкнула левую дверь и увидела, что за ней действительно расположена ванная комната – большая, сверкающая белоснежной плиткой и хромом, не просто утилитарное помещение, скорее произведение искусства. Шагнула вперёд к высокому, во всю стену, зеркалу. Встала перед ним и заставила себя поднять глаза.

Да, она уже знала, что увидит – даже в этом бреду была определенная логика – но всё равно едва удержалась на ослабевших ногах.

В зеркале отражалась не худенькая русоволосая девушка с едва заметной грудью, из-за размера которой было пролито столько слёз до того, как Лиза узнала, из-за чего действительно стоит плакать.

Нет.

В зеркале отражалась великолепная блондинка. Высокая, с тонкой талией, прекрасной грудью, крутыми бёдрами, переходящими в идеальные стройные ноги. Сочные губы, огромные ярко-зелёные глаза, обрамлённые длинными ресницами, изящные скулы, аккуратные уши с необычными, но почему-то знакомыми серьгами.

Безупречное тело.

Тело Энджи.

Это конец.

Лиза осела на пол и разрыдалась.

Слезами горю не поможешь, да, но она не могла ничего с собой поделать.

Прорыдавшись и окончательно замёрзнув, она вернулась в спальню. Забралась под тёплое одеяло, свернулась калачиком и, тихонько поскуливая, снова взялась за письмо.

Надеюсь, новое тело тебе понравится.

Я заботилась о нём все эти годы и без ложной скромности считаю его прекрасным. Но, увы, пришло время его оставить.

У меня (как и у тебя, я вижу в этом ещё одно подтверждение того, что нас с тобой свела сама судьба) неожиданно возникли проблемы. И очень скоро на пороге моей квартиры появятся хранители или отцы и обвинят тебя в краже Книги. Я хотела бы написать, что украла её не я, но Книга в моих руках, так что это не имеет смысла.

В общем, прими это за стартовое условие: тебя ищут. И найдут. Думаю, это вопрос пары дней или часов. Бежать не советую, ты обычный человек, а у них – Сила и знания, накопленные за тысячи лет.

Что будет дальше?

Тебя допросят.

Если тебе повезет и к тебе придут хранители, допрос будет вежливым и спокойным. Если отцы – возможно, будет немного неприятно, но ты это выдержишь.

К сожалению, доказать, что мы обменялись телами и что ты не я, не выйдет. По мнению всех, моих силёнок на подобное не хватит. Смешно, но до вчерашнего дня я тоже так думала.

Они, конечно, заметят отсутствие ауры, но решат, что я морочу им головы и закрываюсь, потому что это как раз очень просто. Я слабая ведьма, но мне это по силам. Да что уж там, это по силам даже перевёртышам. Так что аргументом это не станет, увы.

Дальше тебя отправят на суд.

Приговором будет лишение Силы и заключение на сто или сто пятьдесят лет.

Не спеши возмущаться!

Во-первых, Силы у тебя нет, поэтому ты ничего не теряешь, а для меня это стало бы катастрофой. Не уверена, что смогла бы с этим справиться и не сойти с ума.

Во-вторых, тюрьмы сейчас очень комфортные.

А в-третьих, твое новое тело проживёт ещё как минимум триста лет до того момента, как отсутствие подпитки от Лилит превратит его в тело обычной смертной.

Так что признай: ты только в выигрыше. Даже за вычетом ста лет за решёткой ты получаешь дополнительные века жизни. И да, с теми громилами я разберусь, не переживай. Я давно не развлекалась с крутыми мальчиками, уже предвкушаю нашу с ними встречу.

Ну, вот и всё.

К сожалению, больше мы с тобой не увидимся.

Прощай и будь счастлива, Лиза!

P.S. Не сопротивляйся, когда за тобой придут, и не пытайся бежать. Это бесполезно.

Лиза аккуратно отложила письмо в сторону.

Теперь никаких сомнений в том, что она сошла с ума, не оставалось.

Осталось только разобраться, кто именно сошёл с ума: Лиза, которая видит в зеркале ненастоящее отражение, а чужое тело, или Энджи, которой кажется, что она Лиза.

Ведьма. I.

Лика, плавно покачивая бёдрами, неторопливо поднималась на сцену.

Где-то там, внизу, за столиками в погруженном в полумрак зале, сидели мужчины. Много мужчин. Конец осени, бесконечно длинные вечера, отвратительная погода за окном – и небольшой стриптиз-клуб, расположенный на окраине Королёва, был переполнен скучающими гостями самых разных возрастов, от восемнадцати до восьмидесяти восьми лет. Лика знала: все они смотрят на неё. Сама она не могла их видеть – мешал бьющий в глаза свет софитов – но ощущала сфокусированные на ней тяжёлые взгляды.

Лика повернулась к зрителям спиной и зажмурилась. Прислушалась к первым тактам музыки, под которую предстояло танцевать, и начала двигаться. Все варианты шагов и связок были отработаны на десятках репетиций, доведены до идеала на сотнях выступлений, и сейчас она просто импровизировала. Музыка проникала в каждую клетку тела, а потом к потоку звуков добавились прозрачные ручейки энергии, тянущиеся от возбужденных зрителей.

Вожделение.

Страсть.

Желание обладать.

Самые примитивные чувства, почти инстинкты – но они несли с собой максимум Силы. Все порядочные низшие осуждали такой способ подпитки, но Лике было наплевать. В конце концов, она не была низшей.

Её пронизывала энергия, заставляя двигаться всё быстрее и откровеннее. В сторону полетел корсет, затем короткая красная юбка, и теперь тело Лики было прикрыто только двумя узкими полосками ткани.

В глубине зала вспыхнула знакомая светло-зелёная аура, и новый всплеск энергии заставил Лику задрожать. Она взялась рукой за пилон, закреплённый посередине сцены, оттолкнулась от пола и выполнила первый простой поворот вокруг шеста. Привычное движение, но внезапно её охватило ощущение полёта. А следом за ним, короткой вспышкой, пришли воспоминания.

– Кажется, с ним я могу летать…

– Вета, сними!

– Боже, Ева, ты такая скучная!

Стройная рыжеволосая девушка, одетая в длинное тёмно-серое платье – на вид ей не больше двадцати пяти, хотя на самом деле гораздо больше – с откровенным восторгом рассматривает серебряное кольцо, надетое на безымянный палец рядом с обручальным. И словно в ответ на её взгляд восемь разноцветных камней, впаянных в металл, начинают неярко светиться.

– Всё, хватит! – делает новую попытку Ева. – Да что с тобой такое? Сними это чёртово кольцо, Вета!

– Почему мы слушали Германа, скажи? Почему не надевали его? Зачем держали в заточении? Семицвету было одиноко!

– Семицвет?

– Да. Его зовут Семицвет, – с наполовину безумной улыбкой отвечает Вета. – Так он мне сказал.

– Что?!

Но Вета уже не слушает. Она взмахивает рукой, отрывается от земли, плавно поднимается на несколько метров вверх и неожиданно произносит:

– Первая нота. Кожа вторая. Осколки Триады квадрат заполняют…

– Вот чёрт! – не выдерживает Ева.

Детская считалка? Сейчас? В момент когда они, кажется, разбудили силу, о которой не знают вообще ничего? Она серьёзно?

– …Первый и пятый сломают Завет. Новый порядок создаст Семицвет…

Лика неловко завершила вращение и со всей силы впилась ногтями в свои бёдра. Физическая боль всегда заглушала душевную, за прошедшие десятилетия она убеждалась в этом бесчётное множество раз.

– Чего застыла, шлюха? – крикнул кто-то из зала так громко, что его голос смог пробиться даже сквозь гремящую музыку. – Танцуй!

И она послушалась.

* * *

Лика, обнажённая и разгорячённая после третьего танца за ночь, спустилась со сцены. Сначала она даже не поняла, что происходит. Продолжавшая струиться со всех сторон энергия накатывала плотными волнами, кружила голову, опьяняла…

Но идти в зал было глупо.

Опасно и глупо.

Её окружала толпа возбуждённых мужчин. Да, сейчас их стало чуть меньше, часть уже разошлась по приват-комнатам или по домам, но их всё равно было много. Если что-то пойдёт не так и инстинкты возьмут верх, охранники ничем не смогут помочь. Но Лика уверенно пробиралась между столиками, двигаясь сквозь сигаретный дым и полумрак в каком-то непонятном направлении.

Что я творю? – внезапно подумала она, попыталась остановиться и с ужасом поняла, что тело её не слушается. – Что за чертовщина?!

Она сделала новую попытку справиться с собственным телом, и снова не смогла это сделать.

Но… так же не бывает?

Не бывает.

Это невозможно.

Получить контроль над телом ведьмы возможно только в одном случае – если она…

Нет, нет, нет!

Паника затопила разум, лишая способности думать.

А тело Лики, двигаясь всё так же непринуждённо и соблазнительно, направлялось теперь уже в сторону одного конкретного столика. Того самого, за которым во время выступления она заметила отблески знакомой ауры.

Совсем ещё молодой мужчина поднялся со своего места. Светловолосый, голубоглазый, стройный, высокий – на голову выше Лики. Он традиционно, как и полагалось хранителю, был одет во всё черное, и этот цвет безумно ему шёл. Они были знакомы несколько лет и почти дружили.

Почти.

Лика не верила в дружбу между мужчиной и женщиной.

Она прекрасно понимала, что юный хранитель хочет другого. Но их разделяла огромная разница в возрасте, его служба, её нынешнее положение… И всё же слишком часто в последние месяцы Лике хотелось наплевать на всё, и позволить себе снова ожить в объятиях парня, который не скрывал своих намерений.

– Константин, – услышала Лика собственный голос и почувствовала, как губы растягиваются в улыбке.

– Энджи… – растерянно произнёс он.

– Теперь ты можешь называть меня Ликой, – разрешила она, и Костя ещё более растерянно моргнул. – Но какая приятная неожиданность! Я очень рада, что ты решил меня навестить в такое время. А ты? Скажи, ты рад меня видеть?

Костя пожал плечами и ничего не ответил, мужественно пытаясь смотреть Лике только в глаза.

На миг ей стало его даже жаль – милый, романтичный мальчишка – а потом она поняла, что, видимо, жалеть надо в первую очередь себя.

– Садись, мой мальчик, так нам будет удобнее, – бархатным голосом сказал кто-то, управлявший телом Лики. Её руки легли на плечи Кости, нажали, заставляя опуститься на стул, и он подчинился. В глазах горел невысказанный вопрос, но он явно понимал, к чему всё идёт, и не собирался протестовать против внезапной инициативы, проявленной ведьмой-стриптизёршей.

Лика тоже всё прекрасно понимала.

К горлу подкатила тошнота.

Пусть всё будет сном,– мысленно взмолилась она. – Создатель, сделай так, что это мне просто снится, прошу!

* * *

– Мы словно две половины единого целого, – сказала Лика, наполняя два стакана абсентом и разбавляя его водой.

Костя настороженно посмотрел на свой стакан и не стал его брать.

С того момента, как они оказались в квартире у Лики, Костя стал задумчивым и серьёзным. Он бросал косые взгляды на потолок, под которым пульсировала река, не стесняясь, оценивал обстановку и внимательно наблюдал за Ликой.

Тому, кто управлял её телом, поведение Кости не нравилось – Лика ясно чувствовала это, хотя и не понимала, как такое вообще может быть возможным.

– Две половины? Почему? – переспросил Костя.

Лику заставили опрокинуть в себя первую порцию алкоголя и подняли со стула.

– Ты можешь отбирать тепло, – произнёс её голос, и она неторопливо обошла стол.

– Так, – согласился Костя.

– А я дарить, – она опустилась ему на колени и обвила руками его шею.

– Что ты…

Он вздрогнул и как будто сдался. Это было заметно – смягчились черты лица, участилось дыхание, чуть приоткрылись чётко очерченные губы. Лика нежно его поцеловала – короткое, невесомое, дразнящее прикосновение. Она сама не смогла бы сделать это так хорошо.

– Я могу давать эмоции и чувства, а ты считывать, – продолжила она спустя какое-то время.

– Да…

Он притянул её ещё ближе к себе и снова накрыл её губы своими. Лика сделала последнюю отчаянную попытку вернуть себе власть над телом, но у неё опять ничего не вышло. В ушах гулко стучала кровь, её захватывали отвращение и ужас – да, она думала о Косте, он ей нравился, но то, что происходило сейчас, было за гранью.

– Хочешь, прочитай мои эмоции, – сказала Лика и запрокинула голову, подставляя шею под поцелуи.

– Ты уверена? – шёпотом спросил Костя.

– Прочитай, – тоже шёпотом ответила она.

И в тот же миг вокруг тела Лики вспыхнуло золотистое свечение, точно повторяющее цвета её ауры, как будто она раскрылась.

Вот только она точно знала, что не делала этого.

– Желание, – хрипло сказал Костя.

Желание…

Желание?

Он правда видит желание?!

Как можно обмануть хранителя с врождённым даром эмпатии? Кто на такое способен? Зачем?

Лике хотелось кричать.

– Да, мой мальчик, – её голос дрогнул, словно от волнения или предвкушения, – я хочу тебя…

И она перестала бороться. Это было бесполезно – хозяин явно превосходил её в силе. Всё правильно, она ведьма, всего лишь ведьма… Кто угодно будет сильнее. А потом она снова вспомнила о том единственном способе, как можно использовать тело ведьмы или любого другого из низших.

Когда-то, очень много лет назад – тогда Лика была ещё не ведьмой, а сестрой, не Анжеликой, а Ангелиной – она прочитала об этом в одной из Книг. Ужасно, но при чтении той Книги юная Ангелина не испытывала ничего, кроме восхищения столь изящной схемой. Ей не приходило в голову, что тот, чьим телом пользуются, может обладать какими-то чувствами – с учётом всего это казалось невозможным.