«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Мы тоже уже собирались ни с чем возвратиться домой к чаю, когда вдруг видим: идёт.

– Тсс, – призвал к молчанию остальных Освальд. – Приближается запоздалый и одинокий путник.

– Оберните головы лошадям и зарядите пистолеты, – прошептала Элис. Во всех наших играх она для себя выбирает мужские роли. Из-за этого даже стричься старается как можно короче, и парикмахерша Иллиз отвечает ей пониманием. Она очень услужливый человек.

– К нему тихонько подкрадёмся мы во тьме туманной, которая на землю уж спустилась и скроет нас от посторонних глаз, – подхватил Ноэль.

Тут мы, покинув засаду, и взяли в кольцо ничего не подозревающего путника. Он оказался соседским Альбертом и сильно перетрухал, пока не понял, кому попался в лапы.

– Сдавайся! – приказал Освальд свирепым разбойничьим шёпотом, схватив крепко за руку ничего не подозревающего Альберта.

Тот ответил:

– Хорошо. Я сдаюсь изо всех моих сил. Только не отрывай мне руку.

Мы объяснили ему, что сопротивляться бессмысленно, и, полагаю, он это понял сразу. Потом мы заключили пленника в каре, но, поскольку конвоировали его впятером, каре у нас получилось не квадратное, не с четырьмя, а с пятью углами.

Пока мы волокли пленника вниз с холма, он всё норовил рассказать нам про чучело, но мы тут же дали ему понять, что вести разговоры с конвоем взятым в плен категорически не положено, особенно разговоры про чучело, увязываться за которым пленнику по причине простуды запрещалось.

Мы уже прибыли к дому, когда Альберт сказал:

– Не хотите, не буду рассказывать, но вы сильно потом пожалеете, потому что сами никогда в жизни не видели такого чучела.

– Да нам и ты сойдёшь за чучело, – сказал Г. О.

Очень грубо с его стороны, о чём Освальд, по праву старшего брата, тут же и объявил, хотя это не самое худшее, чего можно ждать от Г. О. Он у нас ещё очень юн и не всегда проявляет должный такт.

– Невежа ты невоспитанный, – сказал соседский Альберт, – а мне давно пора домой, пить чай. Отпустите меня.

Но Элис ему, так очень по-доброму, объяснила, что домой он пить чай не пойдёт, а останется с нами.

– А вот и нет, – заупрямился соседский Альберт. – Пойду домой. Отпустите. Я и так простужен, а тут ещё больше разболеваюсь. – И он попытался закашлять. Большая глупость с его стороны. Мы ведь видели его утром, и он нам тогда показал, что` у него простужено. Так вот, этим местом не кашляют, хотя выходить из дома ему, возможно, и впрямь не следовало.

В общем, он попытался покашлять, а потом снова завёл своё:

– Ну-у, отпустите… Не видите, что ли? Меня совсем простуда одолела.

– Раньше надо было думать, – отрезал Дикки. – А теперь ты идёшь с нами.

– Не глупи, – подхватил Ноэль. – Ты ведь знаешь. Мы сразу тебе сказали: «Сопротивление бессмысленно». И ничего стыдного, если сдаёшься превосходящим силам. Нас ведь пятеро против тебя одного.

Элиза уже нас заметила и отворила дверь. Нам показалось, что лучше будет завести пленника внутрь без дальнейших пререканий. А так как разбойники со своей добычей не чикаются, мы решительно затолкали Альберта целым и невредимым прямиком в детскую.

Г. О. запрыгал и закричал:

– Вот теперь ты самый взаправдашний пленник!

А соседский Альберт заревел. Вечно он так. Я вообще удивляюсь, как он ещё раньше не разнюнился. Элис принесла сушёный фрукт, из тех, что мы подарили на день рождения отцу. Это был зелёный грецкий орех. Я давно уже замечаю: в коробке с сушёными фруктами почему-то всегда напоследок остаются грецкие орехи и сливы, а первыми исчезают курага, затем инжир и груша, ну и вишни, если они там, конечно, были.

Альберт сжевал орех и заткнулся. Тогда мы чётко обрисовали ему положение. В таких делах нужна ясность. А то вдруг потом начнёт говорить, что не понял.

– Принуждения силой не будет, – принялся растолковывать Освальд, который теперь стал капитаном разбойников, потому что Г. О., когда мы играем в захват заложника, предпочитает изображать лейтенанта. – Ты без всякого принуждения силой просто-напросто будешь брошен в глубокую подземную темницу, где ползают жабы и змеи и свет почти не просачивается сквозь узкое маленькое зарешеченное окошко. Тебя всего обмотают цепями. С ног до головы. Только не начинай, малышок, снова плакать. Слезами не поможешь. Постелью тебе послужит солома, рядом с тобой твой тюремщик поставит жбан, полный воды. Да не пугайся, глупыш. Жбан – это всего лишь кувшин, он не укусит. А глодать ты будешь заплесневелую корку.

Но соседский Альберт не умеет проникнуться духом игры, поэтому он по-прежнему продолжал канючить насчёт чая, который ему давно пора выпить.

Тут Освальд, суровый, но справедливый, решил явить пленнику акт милосердия, тем более что мы все сами успели порядком проголодаться, да и стол к чаю Элиза уже накрыла.

Короче, мы приступили к еде. Вместе с соседским Альбертом. И отдали ему весь абрикосовый джем, который ещё оставался в четырёхфунтовой банке, купленной нами из денег за стихи Ноэля. А также пожертвовали пленнику все недоеденные корочки.

Соседский Альберт здорово нам надоел, хотя вы бы не придумали лучшей темницы, чем наша. Мы не стали запирать этого нюню в угольном подвале, как сперва собирались, а выделили ему угол комнаты, огороженный старым проволочным детским манежиком и стульями. Когда же он пожаловался, что цепи слишком холодные, Элис предупредительно подогрела их как следует на огне, и только потом мы обмотали его цепями.

Затем мы принесли соломенные короба от бутылок вина, которые кто-то прислал однажды отцу на Рождество. С тех пор прошло несколько лет, но короба ещё были вполне хороши. Я имею в виду для того, чтобы их разодрать на части и разбросать по полу.

Работали мы над этим долго, зато соломенная подстилка вышла на зависть, но от Альберта никакой благодарности за наш труд мы не дождались. Похоже, ему ещё учиться и учиться воздавать людям за заботу.

В качестве деревянной плошки, на которую полагается класть корки для пленника, мы воспользовались доской для нарезания хлеба. Правда, плесень на корках отсутствовала, что было против правил, но не могли же мы ждать, пока они заплесневеют?

Жбан с водой мы удачно заменили кувшином для умывания из комнаты, где никто не живёт, однако и после этого соседский Альберт не пожелал разделить с нами счастья.

Он выл, рыдал и пытался вырваться. Опрокинул жбан и топтал корки, только-только начавшие плесневеть. Хорошо ещё, в жбане не оказалось воды (мы забыли её налить), так что на пол только посыпались пауки да пыль.

В общем, пришлось нам связать соседского Альберта бельевой верёвкой из задней кухни. Несносным своим поведением он, на горе себе, вынудил нас торопиться.

Прояви этот хныкальщик чуть больше покладистости и не опрокинь кувшин, мы бы дали его спасти преданному пажу, в которого уже переодевался Ноэль. Увы, нам волей-неволей пришлось прибегнуть к иному способу.

Мы вырвали из старой тетради листок бумаги и заставили Г. О. уколоть себе большой палец. Он ведь наш младший братик, и наш долг научить его храбрости. Мы, остальные, уколоть себя не боимся. Кучу раз это делали.

Г. О. был недоволен, но согласился. Мне, правда, пришлось немножко ему помочь, потому что он слишком медлил. Зато, как я и предсказывал, страшно возгордился при виде красной бусины крови, которая всё росла и округлялась, по мере того как я сдавливал его большой палец.

И вот мы написали послание кровью Г. О., которая у нас, правда, кончилась на слове «возвращён», так что дописывать нам пришлось краской «алое озеро», а она не совсем того же цвета, хотя я всегда ею и пользуюсь, когда рисую раны.

Освальд ещё писал, когда до него донеслось, как Элис шепчет пленнику: это, мол, просто игра, и скоро всё кончится. Пленник прекратил выть, и я прикинулся, будто шёпота её не расслышал. Капитанам разбойников, знаете ли, порой приходится закрывать глаза на кое-какие проделки своей команды. А письмо получилось такое:

Альберт Моррисон захвачен в плен разбойниками. При условии выплаты трёх тысяч фунтов он вновь обретёт свободу, вернётся к своим скорбящим родственникам и всё будет забыто и прощено.

Насчёт «забыто и прощено» я сначала несколько сомневался, но когда Дикки сказал, что точно такую же приписку видел в газете, сомнения у меня отпали.

Отнести письмо соседям для миссис Моррисон мы позволили Г. О. Это было по справедливости. Писали ведь его кровью.

Г. О. вернулся довольно быстро, а с ним вместе пришёл дядя соседского Альберта.

– Как это понимать, Альберт? – воскликнул он. – Увы-увы, мой племянник. Неужто ты оказался в плену у банды грабителей?

– Разбойников, – поправил его Г. О. – Там ведь у нас было написано: «разбойников».

– Прошу прощения, джентльмены, – извинился дядя соседского Альберта. – Разумеется, вы разбойники. Вот, Альберт, какие ты пожинаешь плоды своей самовольной погони за чучелом – очень, конечно, захватывающего удовольствия, от которого тем не менее любящая мать тебя категорически призывала отказаться.

Альберт в ответ заявил, что не виноват и совсем не хотел играть.

– К тому же ты ещё и не раскаиваешься, – вздохнул дядя. – А где же темница?

Мы дали ему исчерпывающие объяснения про темницу, показали соломенную подстилку, жбан, плесневеющие корки и всё остальное.

– Очень недурно и продумано до мелочей, – похвалил он. – Тебе, Альберт, предоставили условия куда лучшие, чем были когда-либо у меня. Я в твоём возрасте мог только мечтать о такой великолепной темнице, но мне ни разу никто ничего подобного не устраивал. Пожалуй, оставлю-ка я тебя здесь.

Альберт усилил вой и принялся уверять, что ему очень жаль и он теперь навсегда станет хорошим мальчиком.

– Полагаешь, эти твои старые и столь хорошо мне знакомые клятвы есть достаточный повод, чтобы тебя выкупить? Если честно, племянник, я сомневаюсь, стоишь ли ты такого. Кроме того, сумма, означенная в письме, мне представляется сильно завышенной. Три тысячи фунтов за Альберта чересчур много. К тому же по странному и несчастливому стечению обстоятельств, я не захватил с собой таких денег. Вы на выкуп поменьше не согласитесь?

Мы ответили, что, возможно, и согласимся.

– Ну, скажем, если я вам предложу восемь пенсов? – продолжал дядя Альберта. – Это вся мелочь, которая у меня при себе имеется.

– Спасибо большое, – поблагодарила Элис, когда он протянул ей деньги. – Только вот вы уверены, что это не будет для вас обременительно? Мы ведь на самом деле просто играли.

– Совершенно уверен, – подтвердил он и посмотрел на племянника. – Ну, Альберт, игра окончена. Беги домой к маме и расскажи ей, как славно ты провёл время.

Когда соседский Альберт отбыл, дядя его уселся в кресло имени Гая Фокса и усадил Элис себе на колени, а мы устроились на полу возле огня и в ожидании того времени, когда можно будет пускать фейерверки, жарили каштаны, за которыми дядя соседского Альберта послал Дикки.

Пока мы жевали, дядя Альберта развлекал нас своими историями. Они у него отличные. И рассказывает он их на разные голоса, от лица всех героев.

А потом он сказал:

– Знаете, молодёжь, это здорово, что вы получаете удовольствие от своих игр, но, мне кажется, Альберту тоже не вредно получать удовольствие.

– Сдаётся мне, он особого удовольствия не получил, – признал Г. О.

Но я-то гораздо старше и догадался, что` имел в виду дядя Альберта.

– А как насчёт мамы Альберта? – продолжал он. – Вы не подумали, что она ужасно встревожилась, когда сын так долго не возвращался домой? Хорошо ещё, я случайно заметил, как он вместе с вами вернулся. Тогда мы и поняли, что всё в порядке. А если бы не заметил, а?

Такой тон у него появляется, когда он очень серьёзен или даже сердит. В другие моменты дядя соседского Альберта похож на героев из книжек. Я имею в виду, с нами.

Мы все молчали. Я обдумывал, как ему лучше ответить, но первой заговорила Элис. Девочки не боятся высказать то, о чём мы обычно молчим. И она, обхватив дядю соседского Альберта за шею, проговорила:

– Нам очень-очень стыдно. Мы действительно не подумали о его маме. Понимаете, мы стараемся не думать о мамах других людей, потому что…

Тут во входной двери провернулся ключ отца. Дядя Альберта поцеловал Элис, поставил её на пол, и мы все пошли вниз, навстречу отцу. И пока мы спускались, мне показалось, будто я услышал, как дядя Альберта пробормотал что-то вроде: «Ах, бедолаги!»

Вряд ли это могло относиться к нам. Мы ведь так весело провели время, жарили каштаны, а впереди нас ещё ожидали фейерверк и другие радости.

Глава 8

Стали редакторами

Совет выпускать свою газету мы получили тоже от дяди Альберта. Разбойничий бизнес не слишком удачный выбор, сказал он, для тех, кто рассчитывает получать постоянный доход, в чём мы и сами бы вскорости убедились, а вот журналистика вполне способна обеспечить стабильный заработок.

Нам уже удалось продать доброму редактору стихи Ноэля, а ещё ценные сведения о лорде Тоттенхэме, так что замысел с выпуском собственной газеты выглядел в наших глазах совсем недурным. Мы ведь знали теперь, какими богатыми и могущественными могут быть редакторы. У них шикарные офисы с привратниками, восседающими в стеклянном кубе, как музейные экспонаты, мягкие ковры на полу и огромные письменные столы. А как небрежно редактор вытащил из кармана целую пригоршню денег, когда отсчитывал мне пять шиллингов!

Редактором захотела стать Дора. Освальд тоже хотел, но, зная, что девочкам следует уступать, смирился с желанием Доры и вскорости был за это вознаграждён.

Вышло всё в точности, как пишут в учебниках по поводу добрых дел. Ну, что они благо для тех, кто их совершает. Редакторский труд оказался каторгой. Каждый норовит поместить в газету всё, что вздумается, не считаясь с тем, сколько места осталось на странице. Ну просто ужас!

Дора терпела, сколько могла, и наконец заявила, что, если её не оставят в покое, она больше не будет редактором – пусть все остальные с этим разбираются.

Тогда Освальд, по долгу хорошего брата, ей предложил:

– Хочешь, я тебе помогу, Дора?

А она ответила:

– Вот как раз ты мне мешаешь больше всех. Попробуй-ка поработать редактором. Посмотрим, понравится ли тебе. С удовольствием уступлю своё место.

Но не уступила, и мы принялись делать газету вдвоём, взяв в заместители соседского Альберта, потому что он пробуравил ногу гвоздём, который вылез у него из ботинка.

Когда всё было готово, мы отнесли плоды своих трудов дяде соседского Альберта, и он нам их перепечатал в нескольких экземплярах на своей машинке, а мы раздали их своим друзьям и только потом спохватились, что на продажу ничего не оставили. Поздновато, конечно, сообразили, но уж так вышло. А газету свою мы назвали «Льюишэм рекордер» («Льюишэмский хроникёр»). «Льюишэм» – по месту нашего жительства, а «рекордер» – в честь газеты нашего доброго редактора.

Я запросто мог бы сделать нашу газету гораздо лучше, но ведь редактору не разрешено писать все статьи самому. Как ни досадно, но не полагается. Приходится смиренно наполнять её тем, что получаешь от других. Если найду когда-нибудь время, обязательно сам напишу газету. Уж у меня она точно не будет пёстрой, словно кое-как смётанные воедино разноцветные лоскуты.

Газета наша была без иллюстраций. На них не хватило времени. Но я всё же нарисовал для первой копии корабль, который вместе со всей командой идёт ко дну. К сожалению, в других копиях мой рисунок отсутствовал. Пишущая машинка ведь не умеет рисовать корабли. Можно, конечно, было бы нарисовать от руки на каждом экземпляре, но мы и так с этим номером провозились до того долго, что вы не поверите.

Вот она, наша газета.

ЛЬЮИШЭМ РЕКОРДЕР

Редакторы – Дора и Освальд Бэстейбл

КОЛОНКА РЕДАКТОРОВ

Каждая газета существует по каким-то причинам. Наша причина в том, что мы хотим от продажи её получать доход. Если её содержание порадует хоть одно грустящее сердце, значит мы потрудились не зря. Но денег мы тоже хотим. Есть много газет, которым достаточно просто приносить радость грустящим сердцам, однако мы не такие, и лучше никого не обманывать.

В газете будут истории с продолжениями. Одну из них написал Дикки, а ещё одну – мы все вместе. Обычно в газетах истории с продолжением печатают по главе в каждом выпуске. Но нашу совместно написанную историю мы поместим сразу всю целиком, если, конечно, Дора успеет переписать её набело. А в следующих номерах пойдёт история Дикки.

ИСТОРИЯ С ПРОДОЛЖЕНИЯМИ

Авторы – мы все

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Автор – Дора

Солнце уже закатывалось за романтического вида башню, когда стало возможно заметить двух незнакомцев, спускавшихся с гребня холма. Старший – мужчина во цвете лет, другой – юноша, который весь из себя походил на Квентина Дорварда. И вот они подошли к замку, где прекрасная леди Алисия ожидала своих спасителей. Она высунулась из зарешеченного окна и, пока они подходили, махала им своей белоснежной рукой. В ответ на её сигнал они тоже ей помахали и удалились к ближайшей гостинице, чтобы там освежиться и передохнуть.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Автор – Элис

Принцессе очень неуютно жилось в замке, потому что она от своей феи-крёстной получила предупреждение об очень многих неприятностях, которые обязательно с ней случатся, если она не станет ловить каждый день по мыши. И принцесса поймала столько мышей, что их практически уже вообще почти не осталось. Пришлось ей обратиться к своему почтовому голубю:

– Слетай-ка, пожалуйста, к благородным незнакомцам. Пусть одолжат мне немного мышей. Только чтобы хватило до совершеннолетия. Оно у меня через несколько дней наступит, и тогда мне уже не потребуется никого ловить.

Тут фея-крёстная… (Мне очень жаль, но для всей этой главы тут не хватило места. – Ред.)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Автор – заместитель редактора

(Я не могу… Я бы предпочёл не… Я не знаю как…)

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Автор – Дикки

А теперь я должен вернуться назад и кое-что рассказать вам о нашем герое. Чтобы вы знали, учился он в обалденно отличной школе, где каждый день на обед давали гусей и индеек и никогда решительно никакой жёсткой баранины. А добавочных порций пудинга можно было получить столько, сколько раз протянешь за ними тарелку. Поэтому, ясное дело, ученики там все делались очень сильными. И наш герой, перед тем как покинуть школу, бросил вызов старосте, чтобы с ним по-мужски разобраться один на один. И уделал его в бифштекс! Такое прекрасное образование позволило ему после сражаться с индейцами. И стать тем самым незнакомцем, которого вы могли заметить в первой главе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Автор – Ноэль

По-моему, самое время в этой истории чему-нибудь произойти.

Выдувая огонь из носа, прорычал дракон:                                                  «Не потерплю!Человек благородный, бесстрашный,                            я ща тебе по делу вломлю!»

(Это очень плохой английский язык! – Ред.)

(А мне всё равно. Именно так дракон и сказал. Разве где-нибудь говорится, что драконы не могут использовать просторечия? – Ноэль.)

И тогда герой, чьё имя было Ноэльнинурис, ответил:

Мой меч хорош, топор ещё острей,Разил я ими тварей и крупней.Тебе угодно? Пусть же будет бой.Я одержу победу над тобой.

(Не надо столько стихов, Ноэль! Это нечестно. Другие ведь сочинять их не умеют. – Ред.)

И тогда они начали биться. И он победил дракона, отделав его не хуже, чем старосту в той главе, которую написал Дикки. А потом наш герой женился на принцессе, и жили они… (Нет, не жили, по крайней мере до последней главы! – Ред.)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Автор – Г. О.

Я думаю, это хорошая история. Но что там дальше с мышами? Больше говорить ничего не хочу. А то, что осталось от моей главы, может взять себе Дора.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Авторы – редакторы

А когда дракон умер, появилась уйма мышей, потому что при жизни он их убивал себе к чаю. Без него они стали стремительно плодиться в неимоверном количестве и скоро заполонили всю страну. Поэтому прекрасной леди Алисии, которую иногда называли принцессой, пришлось заявить, что она не выйдет ни за кого замуж, пока не найдётся тот, кто избавит страну от них. И тогда принц, настоящее имя которого начиналось не с буквы «Н», а было Осравальддо, взмахнул своим волшебным мечом, дракон ожил и с почтением отвесил ему изящный поклон. С дракона взяли честное слово, что он будет хорошим, и он получил прощение, а когда состоялся свадебный завтрак, дракону достались все косточки.

Вот так они поженились и жили долго и счастливо.

(А что случилось с другим незнакомцем? – Ноэль.)

(Дракон съел его, потому что он задавал слишком много вопросов. – Ред.)

И это конец истории.

ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Доехать от Лондона до Манчестера вы теперь сможете всего за четыре часа пятнадцать минут. Но думаю, каждый, если возможно, предпочтёт этой поездки избежать.

НАСТОРАЖИВАЮЩЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Один нехороший мальчик рассказал мне чрезвычайно поучительную историю об имбире. Когда открыли большую банку с имбирём, мальчик довольно много оттуда взял, а вместо имбиря накидал внутрь стеклянные шарики, чтобы всем показалось, будто бы имбиря там столько же, сколько и было. Но к воскресенью, когда он признался мне, в банке остался только один маринад. Не знаю, что он сам чувствовал и что ответил бы, если бы его спросили, но мне было бы стыдно вести себя так.

ИЗ МИРА НАУКИ

Эксперименты надо производить не дома. И остерегайтесь пользоваться бензином.

Дикки

(Он воспользовался и спалил себе брови. – Ред.)

Окружность Земли составляет две тысячи четыреста миль. А насквозь – восемьсот. Во всяком случае, мне так кажется. А может, и наоборот.

Дикки

(Надо было бы убедиться, прежде чем писать. – Ред.)

КОЛОНКА ДЛЯ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫХ

Отпрыски семей, спесивых от своего богатства, очень мало думают о науке. Вот оно, так называемое просвещённое девятнадцатое столетие! Но мы не такие.

Не каждому известно, что, если поместить кусочки камфары в тёплую воду, они там задвигаются. А если потом накапать туда оливковое масло, камфара отпрянет и остановится. Только не торопитесь капать, пока вам не надоест вести за ней наблюдение. Она ведь после уже не задвигается. Многие интересные вещи пропадают чересчур быстро, если сперва не прочтёшь инструкцию по их правильному использованию.

Если положить в винный бокал шестипенсовик, на него шиллинг и потом сильно стукнуть по боку бокала, шестипенсовик подпрыгнет и окажется сверху шиллинга. У меня это, правда, не вышло, а вот кузен мой умеет. Он служит во флоте.

ОТВЕТЫ КОРРЕСПОНДЕНТАМ

Ноэлю. Ты, конечно, очень поэтичен, но это никуда не годится.

Элис. Ничто никогда не заставит твои волосы виться. Лучше и не пытайся. А вот уборке, по ходу, как многие говорят, можно бы уделять и побольше времени. Я не имею в виду конкретно тебя. Я про всех.

Г. О. Никто не говорит, что ты толстенький коротышка, но редактор не знает ни одного способа, как от этого вылечиться.

Ноэлю. Если, когда мы закончим газету, у нас останется сколько-нибудь бумаги, могу её выменять на твою чернильницу с крышечкой или на ножик, в котором есть такая полезная штучка для вынимания камней из лошадиных ног. Но без обмена ты бумагу не получишь.

Г. О. Есть много возможных причин, почему твой паровозик больше не работает. Одну из них знает Дикки. Спроси у него. Думаю, что по этой самой причине паровозик и не работает.

Ноэлю. Если ты думаешь, что, завалив сад песком, заставишь крабов строить там свои гнёзда, то это с твоей стороны глубокое заблуждение.

Ты столько всего позачеркивал и переправил в своих стихах про битву при Ватерлоо, что мы не можем ничего разобрать, кроме места, где герцог размахивает мечом и что-то там говорит, но что именно, тоже прочесть невозможно. Это же надо додуматься – написать поэму на промокашке, да ещё лиловым мелком! Зачем?

(Затем, что мой карандаш кто-то свистнул. И ты знаешь кто. – Ноэль.)

ПОЭЗИЯ

Ассириец, как волк на овчарню, напал,Он стремителен был, всех сразил наповал,Но один из редакторов пуще разит,Если хлеб раскрошил я иль чай мной пролит.

Ноэль

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ФАКТЫ

Если дёрнуть морскую свинку за хвостик, у неё глаза прямо выпучатся.

Невозможно сделать даже половины того, что делают дети в книжках. Ну, всякие там модели и ещё многое. Интересно, почему так?

Элис

Если вынуть из финика косточку и вместо неё запихнуть ядро миндаля, а потом финик съесть, будет очень вкусно. Я сам это обнаружил!