S-T-I-K-S. Начни сначала

– Так, товарищи раненые. Сейчас мы вас транспортируем в другое место, там вы получите полные объяснения что, почём, куда и как быть. Ваша задача – быть тихими и помогать вас перемещать. Пока к вам будут обращаться по номерам. Ты – Восьмой, а ты – Девятый. Давайте, Первый, Второй, работаем. И мы начали перемещаться.

Два часа я потратил на то, чтобы довести всю группу до квартир второго этажа. Разместить, раздать поручения. Затем пройтись по дому, упокоить пустышей, уча этому делу первую тройку. Женщин не рискнул брать, и так на грани истерики, задавливают только тем, что боятся, как бы их не бросили. А тут ещё учится по черепушкам клевцом бить. Вся тройка хорошо проблевалась. Упокоить пустыша удалось только Первому, остальные тряслись и мотали головами. Заставил их потом бить клевцом трупы, отрабатывать удар и перебороть брезгливость к мозгам и крови. Пустышей во всем доме оказалось десять штук. И дом не большой, и этажность не великая, и на работу с утра многие ушли, так и шляются где-то, урча, в городе.

Забаррикадировали вход в первый подъезд, я пробил на втором этаже проход во второй подъезд. Заставил натаскать воду из квартир в ванны квартир, где мы расположились. Заставил всех отмыться от крови. Найти одежду, переодеться. У женщин и второго нашлись вещи, взятые из дома. Заставил сварить ужин. Выпить всем живца. Провёл лекцию о Стиксе. Выдал листовки, которые мне всучил Антей. Жаль, что моих брошюр не осталось. Дал первую вводную о заразе Стикса, мультиверсуме, о возможностях. Предложил подумать, составить список интересующих вопросов для следующей лекции. И ушел на этаж выше, забрав с собой пацана, назначив порядок дежурства для живого мужского населения. Пацана взял не просто так. Теперь каждый, кто собирался со мной дежурить, получал не только дополнительные разъяснения, но и допрашивался подробно, чтобы понять, что за человек, какие у него могут быть полезные навыки для выживания в Улье. Не дары, а именно навыки. И я учил, конечно, азам наблюдения, распорядку и некоторым правилам выживания. Так что последние десять часов чувствовал себя инструктором среди новобранцев. А ещё, все это время мне пришлось постоянно мониторить обстановку, памятуя про контракт с элитником. Зараженных я не боялся, запах и эманации элиты отгоняли от нашего места более слабых зараженных, и будут отгонять ещё какое-то время. В нашем случае большую опасность несли люди. Именно поэтому, до того, как мы выдвинулись к дому, мне с первой тройкой пришлось сначала разделать двух руберов и топтунов, вытащить на широкий проспект их головы за сто метров, демонстрируя, что охота прошла отлично и никакой ватаге мародеров, трейсеров и рейдеров тут ловить нечего. Но это не избавило меня от постоянной напряженности и контроля за окружающей территорией. Элитник так и лежал, не шевелясь.

Ночью я решился на безумство. В одной из квартир на первом этаже при осмотре дома обнаружил морозильный ларь с замороженной птицей и рубленным мясом. Несмотря на то, что заканчивались вторые сутки, мясо в ларе еще поблескивало льдом и было пригодно. Часть всучил женщинам, чтобы приготовили еды. А килограмм пятнадцать свалил в сумку-китайку и ночью пошел кормить раненого Десятого. Безумец, знаю. Накинул скрыт и дотащил сумку с мясом до монстра. Присмотрелся. Теперь было видно, что бок охотника пусть не часто, но поднимается. Замер, не доходя пару метров, и тихо сказал:

– Слушай, Десятый, я тут тебе мяса принес. Вот только не знаю, как отдать. Блеснул открытый глаз, послышался шум всасываемого ноздрями воздуха. Я продолжил: – Могу подтащить к твоей пасти. А ты как-нибудь съешь.

Снова вздох, и тихий звук, больше подходящий на бульк.

– Даже не знаю, что думать, Десятый, это твое согласие?

– Бульк.

– Ладно, будем считать, что согласие, и ты гарантируешь, что меня не перепутаешь с мясом.

– Бульк, бульк.

Я вытащил из сумки кусок килограмма на три. Аккуратно приблизился к морде, со стороны ноздрей. Опустился на корточки, поднес кусок. Монстр снова втянул носом воздух. Я положил кусок мяса прямо у губ. Сделал шаг назад. Челюсти едва приоткрылись, из пасти высунулся липкий язык, и на этом все. Ни поднять голову, ни подцепить кусок, чтобы сглотнуть, элитник не мог.

– Да уж, Десятый, или ты притворяешься, или ты реально слаб, даже пожрать не можешь.

– Бульк, бульк.

– Не знаю, что я сейчас делаю, но давай попробуем тебя покормить. Ты главное челюсти разожми.

Я снова приблизился к пасти. И, придерживая кусок с одной стороны, засунул его в щель между челюстями. Теперь кусок лежал прямо в пасти, прижатый языком, потекли слюни, вяло шевельнулся язык, но монстр не смог даже проглотить.

– Да твою же маму, Десятый! – выругался я, понимая, что по факту, ему надо этот кусок засунуть не на язык, а прямо в глотку.

На подвиг, чтобы засунуть руку прямо в пасть элитнику, пусть почти дохлому, я не был готов. Тихо выругался. В ответ Десятый глубоко вздохнул и забулькал. Я встал, пошел искать какую-то палку, или прут, или арматуру, на которую можно было бы насадить мясо и толкнуть его поближе к горлу зверюги. Минут через пятнадцать нашел кусок торчащей арматуры из рухнувшего ж/б столба. Ещё минут десять, отчаянно матерясь, выламывал арматуру из бетона, используя свой силовой дар. Арматурина получилась длиной около семидесяти сантиметров, почти сравнялась с длиной челюстей монстра. Подлиннее бы, конечно. Насадив на нее, как на вилку, кусок мяса, я снова приблизился к Десятому. Предыдущий кусок так и болтался между его челюстями, залитый слюной. На меня пялился поблескивающий в звездном свете голодный голубой глаз.

– Да уж, Десятый. Тут одним контрактом на ненападение ты не отделаешься, – сказал я и положил второй кусок, нанизанный на арматуру, сбоку между челюстями.

Дальше я ругался и сопел, пытаясь с помощью арматуры протолкнуть два куска ближе к горлу. Но челюсти монстра не раскрывались, а язык откровенно мешался, и я боялся ткнуть арматурой во что-нибудь внутри. Мало ли, как оно расценит эти действия. Я пыхтел, матерился, и уговаривал его сделать “ам”. Зверюга же вяло сопела, булькала и шевелила языком, доказывая, что жрать хочет, но не может. Элитник даже глаз закрыл, видимо, чтобы меня не смущать. В какой-то момент я, увлекшись, понял, что уговариваю его, ворча прямо в то место, где должно быть ухо, держась руками за изогнутый рог. Затем махнул на страхи, взялся за ноздрю одной рукой, за нижнюю губу второй и под даром начал раскрывать челюсти. Совсем как дрессировщик тигров, который готовится засунуть голову в пасть. Пытаясь удержать челюсти раскрытыми, подставил ногу к нижней, а рукой продолжал орудовать арматурой, проталкивая злосчастное мясо к горлу. Наконец, вяло шевельнувшийся язык отправил первый кусок вовнутрь. За ним протолкнул второй. Монстр удовлетворенно пробулькал.

Я подтащил сумку к морде, запихивая в раскрытую пасть всё, что в ней было, и проталкивая уже рукой, от усталости перестав бояться, что прямо сейчас челюсти захлопнутся и я лишусь ноги или руки. Закончив с едой, я сел, оперся спиной на нижнюю челюсть, погладил сегменты брони рядом с глазом.

– Умаял ты меня, Десятый. Знаю, что для такой туши доза смешная, попробую найти ещё. Людьми кормить тебя не буду, не обессудь.

Он забулькал в ответ. Медленно сомкнул челюсти, словно боясь, что я испугаюсь. Я поплелся в дом. Проверил спящих вповалку подопечных. Разбудил Второго для смены на фишке, а сам нашел ведро, наполнил его до половины водой и закинул в него несколько кусков. Как напоить охотника, не знал, решил, что мясо наберет воды, и это сойдет за питье. Прилег на два часа.

Акт 2. Сцена 5. Безымянная

Разбудил кот, нетерпеливо топчущийся по груди. Солнце уже успело нагреть темный тент катера, и в кокпите стало душно. Она вылезла из спальника, потянулась навстречу ласковому утру. Купание, завтрак, тренировка, которую она себе придумала, и выдвижение на наблюдательный пост. План н