Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла

– Я вас не понимаю.

– Когда встретишь Змею, расскажи ей об этом, она поймёт. Мальчишка слишком хорошо навострился прятать свой изъяна за маской примерного сына и правильного мужчины. А сестра потворствует ему в этом, потому что любит без меры и жалеет.

Помолчал, и уже более дружелюбным голосом продолжил:

– Приятно было поговорить. Жаль что ты скоро покинешь этот край. Я приду поболтать с тобою во время праздника начала лета, ты не против?

– Нет, не против.

Белка порывисто метнулась сначала на землю, потом к кованым перилам и, юркнув в щель между лопухами, скрылась из виду. Марианна снова откинулась на спинку скамьи, устало закрыв глаза. Про сказочный бал, где должно было состояться её окончательное перевоплощение из золушки в принцессу, она совершенно забыла. Но в свете последних событий переживания по поводу платья, танцев и статуса в высшем обществе полностью перестали ее волновать.

День шестой.

Был полдень, когда Марианна наконец-то поднялась с кровати и раздвинула шторы, впуская в комнату солнечный свет. Она проспала почти что сутки, и всё равно чувствовала себя уставшей. Иренка тихонько постучалась и вошла в комнату, как только графиня отвернулась от окна, будто ждала за дверью, когда же проснётся хозяйка. Она принесла теплой воды для умывания и предложила помочь с прической. Марианна поймала себя на мысли, что совершенно не против, чтобы Иренка за нею ухаживала. Женщина уже не казалась ей сумасшедшей и оттого пугающей, напротив, в нынешнем болезненном состоянии Марианне было приятно ощущать заботу, пусть даже от шептуна.

Одевшись, она заглянула в спальню мужа. Дверь по обыкновению была не заперта, в комнате было темно и пахло как на винокурне, на полу рядом с кроватью выстроились бутылки – похоже граф за вчерашний вечер опустошил весь свой бар. Марианна прикрыла дверь и отправилась завтракать.

Вчера, ещё в машине, по пути домой, Марианна заметила что с Родимиром не всё впорядке. Особенно после того, как она передала ему слова стража: и про убийцу и про щель. Возможно о чём-то стоило умолчать, но девушка чувствовала такую чудовищную усталость, что сил обдумывать произошедшее попросту не оставалось. Граф стал задумчив и напряжен, и, как только они оказались дома, сразу открыл бар и налил себе коньяка. Марианна же попросила Николу заварить ей успокоительный чай и отправилась спать.

Иренка принесла завтрак вместо дворецкого.

– Присядь, выпей со мною чаю.

– Как прикажете, ваше сиятельство.

Конечно это было вне правил приличия – вести себя со слугами панибратски, но сегодня Марианне почему-то было глубоко плевать на это.

– Вчера вечером произошло что-нибудь необычное?

Иренка слепо смотрела в стену напротив и не переставая вертела в руках чашку.

– Господин граф выпил много вина и уснул.

Помолчав добавила, тихо, почти шепотом.

– Но прежде чем лечь, он долго сидел в ванной и с кем-то разговаривал. Ругался на другом наречии. Потом его стошнило и он ушел спать. Когда я убирала после, там была кровь. Прямо в купели. Да так много, что вода была красная.

Марианна от удивления забыла пить чай. Вряд ли чтобы-то ни было могло расстроить Родимира настолько, что он с горя полез бы в ванну резать себе вены. Думать так было даже смешно, учитывая тот факт, что Сокола почти невозможно убить. Но зачем-то он это сделал?

– А еще, – уже более бодро продолжила Иренка, – я закончила работу, которую вы мне поручили.

– Это очень хорошо, спасибо, – Марианна рассеяно кивнула.

Она стояла у входной двери оценивающе разглядывая себя в зеркало. Целый час был потрачен на то, чтобы выглядеть скромно, но элегантно. Дворецкий подал ей сумочку и перчатки, сообщая что автомобиль подан и Владслав ждёт у входа.

– Никола, вам не грозит выговор, что отпустили меня в город без сопровождения?

– Во-первых с вами будет Владслав, а во-вторых я уверен в благоразумии вашего сиятельства. Вы – взрослая женщина, думаю днём в людном месте вам точно ничего не угрожает, кроме карманников, – он улыбнулся.

Машина остановилась возле пассажа. Марианна решила прогуляться по самому богатому району и заглянуть в парк, что своей южной окраиной прилегал к центральной части города. В тайне она надеялась встретить стража ещё раз. Разглядывая витрины с дорогими товарами, покупая себе туфли, которые стоили три ее месячной зарплаты за работу в теткином доме, сидя в кафе и кушая что-то такое, название чего она даже выговорить не могла, Марианна продолжала думать о страже и о вчерашнем разговоре. В какой-то момент она с удивлением поймала себя на мысли, что роскошь, которой окружил её граф, не так интересна и сладка, как тайна, к которой она стала причастна благодаря мужу. И что у Марианны больший интерес вызывает встреча со стражем, чем наслаждение всеми изысками, доступными благодаря деньгам. Это открытие побудило её тут же прекратить бесполезную трату времени и оставить кошелек графа спокойно лежать в сумочке. Предупредив Владслава, она не мешкая отправилась в парк. Единственное, что задержало её, это открытая дверь парикмахерской, откуда с истинно королевским достоинством выплыла дородная матрона, перегородив спешащей девушке дорогу.

Марианна задумалась на миг, но всё же решилась зайти.

Вечер, и вновь Марианна стоит рядом с входной дверью и вновь оценивающе разглядывает себя в зеркало. Казалось бы ничего не изменилось за прошедшие пять часов, но в то же время, она это чувствовала, изменилось многое. Никола почтительно принял из ее рук пакет с покупками, и девушка краем сознания отметила его одобрительный взгляд и легкую улыбку на губах, когда отстегнула маленькую шляпку с аккуратно уложенной прически. Она улыбнулась ему в ответ и вдруг спросила несмело:

– Как вам?

Дворецкий кивнул и ответил заговорщическим шепотом, чуть наклонившись к графине:

– Ваше сиятельство выглядит великолепно. И дело отнюдь не в цвете ваших волос. В любом случае то, что вы совершаете поступки, которые сами считаете нужными и важными – делает вас…другой. Это граф оценит, поверьте. Он ждёт вас в гостинной. Позвольте, я отлучусь распорядиться насчет ужина, – и Никола удалился. Марианне даже показалось, что он что-то мурлыкает под нос, как довольный кот. Благодаря его словам она почувствовала, как на место неуверенности пришло полное спокойствие.

"Ты есть сама у себя, не забывай это,– сказал ей страж час назад,– в нашем мире только так можно выжить. Думать и действовать опираясь на то, что у тебя внутри. Люди называют это по-разному – интуиция, внутренний голос, стержень, душа. В мире йоков – это дух. Я тебе скажу по секрету, дух есть в каждом живом существе. Просто кому-то повезло и он слышит его, как ты например, кому-то повезло и он не слышит его, как большинство людей. Я не оговорился. Каждому дано по его возможностям. У каждого своя судьба. И только йокам не повезло. Их насильно заставляют слышать духа. И это всё потому, что те, кто становятся йоками, очень сильно желают изменить свою судьбу."

– Я есть сама у себя! – прошептала она, входя в гостинную. Сначала ей показалось, что там пусто. Балконная дверь была настежь распахнута и шторы вздулись, наполненные влажным ветром, словно паруса. В стекло ударили первые капли дождя. Девушка закрыла окно и обернулась. Граф дремал в своем любимом кресле вытянув босые ноги на банкетке. То, что ветер прекратил швырять в лицо оборванный яблоневый цвет, не потревожило его покоя, но когда Марианна взяла в руки плед и попыталась укрыть спящего, он в тот же миг открыл глаза и уставился на жену. Она улыбнулась приветливо:

– Добрый вечер, Родимир.

Подошла к столу и вынула из сумочки его бумажник.

– Возвращаю.

– А я подумал, куда он запропастился? После чего обнаружил, что и ты пропала.

Он помолчал потом добавил:

– Мне нравился прежний цвет волос.

– Каждый вправе носить ту маску, которую считает нужной. Как вы себя чувствуете после вчерашнего?

Она повернулась к нему и, преодолев какой-то внутренний барьер, стала внимательно разглядывать мужа, точно так же, как и Родимир, подойдя к Марианне, внимательно изучал жену, чуть нахмурив брови. Странно, но девушке показалось, что появилась некая граница между ними, и что по обе её стороны стоят равные друг другу. Это было удивительно.

– Я чувствую себя хорошо. Алкоголь плохо действует на таких, как я.

– Тогда зачем было изводить столько хорошего вина?

На самом деле она знала, зачем. Страж объяснил ей, что вчера он пытался связаться с кем-то из своих родных либо с оракулом, причем помимо его воли. Нужна вода и немного дурмана, чтобы ум находился в умиротворенном состоянии и не мешал. А кровь, чтобы придать материальности тому, с кем говоришь. Мало кто может воспользоваться этим методом, должна быть сильная связь между сторонами.

– Мне необходимо было поговорить с кем-то из братьев и передать им слова стража. Я никак не мог расслабиться, пришлось напиться, – граф устало вздохнул и потер ребром ладони глаза,

– А ты зачем сделала всё это?

Он покрутил рукою у головы, намекая на цвет её волос – теперь она был просто блондинкой. Марианна вздохнула и неожиданно для самой себя покраснела, такими глупыми показались ей слова, которые она собиралась произнести:

– Я стесняюсь. Люди говорят обидные слова. К тому же мне кажется что они меня уродуют.

Родимир сначала удивился, а потом засмеялся в голос, откинув голову и утирая слезы.

– Творец всемогущий, как же это мило. Словно дитя!

Отсмеявшись, он стал неожиданно серьезен.

– Но знаешь, ты права, насчёт масок. Таким как мы, опасно слишком выделяться и привлекать тем самым внимание. Если рассуждать с этой точки зрения, то твой поступок оправдан. Но пожалуйста, – он взял её за руку и подвел к зеркалу в простенке, как сделал этот пять дней назад, – не говори мне больше о мнимом уродстве, о стеснении, или о прочих подобных глупостях.

Марианна посмотрела на отражение их пары: голубые глаза женщины мерцали в полумраке, подобные золотым глазам мужчины, стоявшего чуть позади. На этот раз увиденное понравилось графине.

День седьмой.

Пробуждение было приятным. На карнизе под открытым окном выводила свою замысловатую трель какая-то малая птичка. Ночная непогода ушла следом за темнотою, уступив место солнечному дню с голубым небом в редких белых облаках, медленно ползущих высоко над головами прохожих, над шелковистыми кронами деревьев, над умытыми домами и блестящими тротуарами, унизанными россыпью луж.

В летнюю резиденцию баронессы фон Шибельмайл полагалось прибыть до четырех пополудню, и Марианна с удовольствием нежилась в кровати, никуда не спеша и ни о чем не переживая. Впервые с момента встречи с графом она чувствовала себя настолько расслабленной и спокойной.

На столике перед зеркалом в тонкой ажурной вазе стояла белая роза. Рядом лежала записка. Родимир уехал рано утром по делам и обещал вернуться к обеду, чтобы отвезти “золушку на бал”. Марианна нашла подобный знак внимание очень приятным и милым, а шутку вполне в духе графа. Она подняла глаза на свое отражение и вздрогнула. Волосы снова стали белыми.

– Это что, чей-то розыгрыш?

Иренка подтвердила, что да, ей не кажется и они действительно стали как прежде и нет, никто ничего с ними не делал, пока графиня изволила спать.

Этот волшебный казус вывел Марианну из душевного равновесия. Никола улыбаясь отметил, что слава богу, они просто побелели а не высыпались совсем.

Граф вернулся позже, чем предполагал.

– Ну что же, прекрасная замарашка, готова ли ты поразить свет своим великолеепием? – И замер любуясь женою, облаченной в кастюм. Странная улыбка скользнула по его губам.

– Мда, – он опустил взор, и тихо добавил, – всех кого надо, ты уже поразила.

Он – черный сюртук, старомодный плащ, широкополая шляпа с плюмажом и позолоченная маска в ореоле острых рыжих и золоченных перьев, она – бело-голубое с серебром облако шелка, тюрбан, украшенный длинными белыми перьями, ажурная маска из накрахмаленного кружева, и брилианты вперемешку с рубинами, окропившие грудь, обвившиеся вокруг запястья, крупными каплями застывшие на мочках.

Граф вручил ей подарок, когда Марианна придирчиво осматривала себя в зеркало перед выходом из дома. Колье было великолепно, но эти камни…они выглядели словно кровь и слёзы, застывшие на белой коже груди, рук и шеи.

– Теперь ты выглядишь как истинная королева.

– Родимир, оно очень красивое, но…– она с упреком посмотрела на мужа, – разве вы не видите, на кого я похожа?

Он задумался.

– Ты имеешь в виду…Изгоя?

– Конечно, и это сходство меня пугает.

– Ты всё ещё боишься саму себя?

Марианну слова графа неожиданно разозлили.

– Я это я, а не какой-то мифический герой из старой сказки!

Родимир рассмеялся.

– А я – это просто богатый старый чудак. Твоё сходство с Изгоем не проклятие, не чудовищная ошибка и не случайность. Он – это твое прошлое, твоя кровь. Так же как Змей – моя. Он – это часть тебя. Глупо – отрицать свою суть.

– Не стоит упрекать меня в глупости, если сами занимаетесь тем же! Не я одна боюсь того, чем являюсь.

Она разгневанно дернула ручку двери и поспешила к лифту. Граф растерянно смотрел вслед.

– Я просто хотел сделать ей подарок, – он пожал плечами, озадаченно глядя на Николу, протягивающего ему перчатки. Тот кивнул, чуть заметно улыбаясь, и многозначительно произнес:

– Женщины, ваше сиятельство.

Усадьба, которую баронесса скромно называла летней резиденцией, была настоящим дворцом. Лепнина, позолота, резьба по дереву, камню, металлу, многочисленные скульптуры и живописные полотна, украшали отнюдь не скромную обитель прекрасной вдовы и свидетельствовали о её чрезмерном богатстве. Огромная территория прилегающая к дому была тщательно ухожена. Здесь были озера, искусственное и настоящее с втекающими в него речкой и ручьми, каскады фонтанов и несколько каналов, сады: регулярный у дома и "дикий" в отдалении, был даже лабиринт из стриженной акации в котором можно было спрятаться от посторонних глаз. Сегодня же в честь праздника сад был наполнен ещё и развлечениями. Музыка звучала повсюду, вино лилось рекою, перед домом установили театральный помост, и знаменитые актеры развлекали гостей, установили шатер для пикника, но главное празднество происходило в огромной зале, где обильная еда сопровождалась танцами. Расположен он был в пристройке и скорее напоминал оранжерею, нежели жилое помещение. Потолок был частично остеклен, окна в пол распахнуты в обе стороны, и сад проникал внутрь шумом фонтана, свежим ветром, ароматом цветов и стриженного газона.

Великолепие окружения изначально потрясло и смутило Марианну, в очередной раз почувствовавшую себя неуместно среди всего этого блеска. Дом графа выглядел скромной обителью отшельника в сравнение с усадьбой фон Шибельмайл.

– У Изабеллы отвратительный вкус к излишней роскоши, – прошептал граф на ухо жене, подводя её к баронессе, встречавшей гостей на импровезированном троне из цветов в одеянии королевы нимф, – но я думаю этот маленький изъян можно ей простить. Поверь, ты выглядишь так же достойно, как и хозяйка бала и, что главное, не менее привлекательно. Ты хотела блистать? Что ж, твое желание исполнилось.

– Что-то я уже не уверена, этого ли мне хотелось,– сквозь зубы процедила Марианна, одновременно улыбаясь "владычице" и окружающей ее свите, состоящей в основном из мужских масок.

– Бойся своих желаний, милая, – так же тихо произнес Родимир, кланяясь и пожимая руки узнавших его.

– Что за очаровательную спутницу вы сегодня привели с собою, господин Соколов,– добродушный толстяк весело подмигнул графу, – неужто эта богиня – ваша жена?

– Прошу не раскрывать нас, министр, мы здесь инкогнито. Но, признаюсь вам честно, вы правы – я действительно женился на богине! На самой настоящей Белой Чайке из легенд о Змее, – Родимир улыбался, покуда Марианна четно пыталась сохранить спокойствие, то бледнее, то впадая в краску. Она видела, что многие обратили на их пару внимание, но это ничуть не радовало. Девушка попыталась вспомнить, что чувствовала сказочная Золушка, попав из грязной каморке на королевский бал. Во-первых она считала, что заслужила праздник, и воспринимала всё происходящее, как возможность радоваться жизни, во-вторых появился принц, который своим страстным вниманием сгладил некоторую отчужденность. Принц у Марианны уже имелся, осталось немного подправить свой настрой и прожить уже этот день и это желание до конца, раз она ввязалась в подобную авантюру.

Затрубили фанфары и гости, прихватив с собою апперитив и закуску, потянулись в сад, где уже поднимался занавес на сцене и начиналось представление.

– Родимир, пожалуйста, не оставляйте меня надолго одну,– вцепившись в локоть мужа, зашептала Марианна, – хотя бы до того момента, пока я не освоюсь.

Граф протянул ей бокал игристого вина.

– Думаю это тебе поможет немного раскрепоститься. Но обещай мне не пить сверх того, что дам я, иначе потеряешь контроль и праздник превратиться в отвратительное воспоминание. Это единственное, о чём я тебя прощу, в остальном можешь делать что хочешь.

В общем-то можно было заключить, что праздник удался. Марианна сидела на скамье, прислонившись спиною к каменной балюстраде, окружавшей залу, где в свете тысячи электрических свечей кружились вальсирующие пары, среди которых Родимир танцевал с баронессой. Была уже глубокая ночь, отгремел полуночный фейерверк, возвестивший начало лета, после чего торжество начало набирать новые обороты. Марианна задумчиво разглядывала дивный дом и сад, что с наступлением темноты приобрели новые, более мистические и таинственные очертания. Среди деревьев то там, то тут мелькали блуждающие огни фонарей – часть гостей развлекалось детской игрою в догоняшки и не только, с озера доносились песни и смех – там катались на лодках и купались. Где-то на лугу за полосой деревьев слышался гул барабанов и мелькали проблески большого костра – там тоже происходило какое-то действо. Чем темнее становилось, чем больше было выпито вина, тем более первобытный, раскованный и, можно даже сказать, эротичекий характер преобретало веселье.

Но это ничуть не смущало девушку. Она думала о другом. О том, что праздник удался. Как и обещал граф, всё было феерично и почти как в сказке. Были восторженные кавалеры и завистливые взгляды дам – её оценили, признали и позавидовали, и это оказалось весьма приятно. Были танцы и не только с графом, – большинство молодых аристократов не умели танцевать ничего сложнее вальса. Родимир оказался прав – здесь не требовалось особых навыков. Было необычное угощение, представления, игры и конкурсы. В какой-то момент она даже поймала себя на том, что веселиться от души и смеётся в полный голос – такого с ней не бывало со смерти родителей. Судя по всему это был её первый по-настоящему счастливый смех за последние восемь лет. Сейчас, сидя в одиночестве и тишине, она вспомнила, что в тот момент Родимир смотрел на неё как-то иначе, и от этого взгляда ей сделалось неловко и жарко. Марианна улыбнулась, устало прикрыв глаза. Она чувствовала большую благодарность к мужу. Она чувствовала себя счастливой героиней хорошей и доброй сказки.

– Вы позволите, госпожа Белая Чайка?

Мужчина в сером сюртуке, цилиндре и рыжей маске кота, остановился рядом, ожидая разрешения присесть.

– Конечно, господин Кошачий Барон, прошу садитесь.

Вот что особенно нравилось Марианне в сегодняшнем дне – даже условности были условными, маски размывали границы, позволяя общаться так, как того желал каждый. Мужчина присел рядом – прямой и подтянутый, но всё же с сединой на висках. У него были очень красивые почти женские руки с длинными тонкими пальцами, которые двигались так грациозно, что девушка засмотрелась, как они сплетают и расплетают замок, выдавая некоторое волнение их хозяина.

– Я так полагаю, госпожа Вачовски, – неожиданно начал незнакомец, – ваш костюм отражает правду. Ведь Соколу не нужны обычные женщины, только потомки Змея и Изгоя.

Марианна вздрогнула и насторожилась.

– Кто вы?

– Мой друг прислал вам письмо, предупредил. Но вы не поверили. Вы знаете, что находитесь в большая опасности рядом с…графом? Что Белые Чайки умирают из-за него? Что он – убийца?

– Да, я знаю. Но он не убивал их.

Мужчина внимательно посмотрел на Марианну.

– Вы сильно его любите?

Она опустила глаза, задумчиво теребя браслет. Рубины заискрились, обретя еще большее сходство с каплями крови.

– Я ничего не могу сказать вам про любовь. У меня просто не было выбора.

– Он вас принудил?

Она засмеялась и обвела рукою вокруг.

– Как можно принудить к этому? Я неверно выразилась, выбор был, но он был очевиден. Я – Золушка, замарашка-бесприданница. А он – прекрасный принц, живое божество. Только полная дура отказалась бы от подобного шанса.

– Вы не боитесь смерти?

– Не факт, что я погибну. Вы знаете причину смерти тех…других женщин?

– Да, они все умирали, как только беременели от него.

Марианна замерла. Родимир говорил по-другому: о разных обстоятельствах. Кому верить: незнакомцу в маске кота или собственному мужу? И опять Черная и Плоская мелькнула где-то совсем рядом.

– Кто вы, господин Кошачий Барон, что печетесь о моей судьбе? Что вам с того, умру ли я или останусь жить? Какой прок, какая выгода?

– Мне жаль, что ещё один цветок достанется на растерзание чудовищу.

К горлу подкатила неожиданно мощная волна гнева.

– Где же вы были раньше, когда этот цветок увядал на помойке? По-моему вам плевать на меня, вам просто не нравится мой муж. Если это так, то он в зале, пойдите и выскажите ему свои претензии. А меня и мою смерть оставьте в покое.

Мужчина некоторое время изучающе смотрел на неё, и взгляд этот был неприятен: холодными и безжалостными были голубые глаза незнакомца. Он поднялся, поклонился и произнёс:

– Прошу простить меня, что потревожил ваш покой. Впредь я последую вашему совету и буду высказывать свои претензии прямо. Только не удивляйтесь, когда последствия зацепят и вас, если вы конечно доживете до этих последствий.

И он удалился, оставив Марианну в растерянности.

– Какой опасный человек,– юркий бельчонок взобрался ей на колени, – Кажется он, как и ты, – Белая Чайка, иначе откуда бы ему было столько известно.

– Добрый вечер, господин страж.

– Расскажешь мальчишке о нём?

– Думаете стоит портить вечер?

– Тебе решать. Мальчишка любит охотиться, чувствует себя живым, ему это будет в радость – побегать за очередной добычей.

– Как думаете, господин страж, то что сказал этот человек, правда?

– Не знаю. Единственное в чем я уверен, это правило – мертвое семя не способно родить. Сыны смерти не зачинают, они бесплодны. Но в каждом правиле есть исключение. Например, твой мальчишка – сын йока и Змеи. Забавно, что оба были стерильны на момент зачатия. Не всё так просто в мире богов.

Марианна оглаживала мягкую шубку бельчонка, глядя на звездное небо. Как ни странно, неприятный разговор не испортил ей настроение. Ещё есть несколько минут, чтобы не думать о реальности, ещё несколько минут, чтобы побыть в сказке. Как же это приятно!

– Спасибо тебе, маленькая Чайка, – голос стража стал неожиданно гулким, как будто звучал издалека, – грядут большие события, великие потрясения. Встреча с тобою вселила надежду в моё древнее сердце. Может быть в этот раз получится хоть что-то, помимо банальной смерти.

Они вернулись домой перед рассветом. Всю дорогу назад только и делали, что, смеясь, обсуждали события и курьезы прошедшего праздника, допивая бутылку игристого вина, прихваченного графом “в качестве сувенира”. Словно нашкодившие подростки, хихикая, на цыпочках пробрались в гостинную, дабы не разбудить бдительного дворецкого. Родимир сразу же распахнул балкон, скинув туфли и тесный сюртук, упал в любимое кресло. Марианна распустила тугой тюрбан и волосы серебристым водопадом посыпались на плечи и спину.

– Это был чудесный день, – она повернулась к мужу, – И чудесная ночь. Я очень благодарна…тебе, Родимир.

Он усмехнулся, медленно поднялся и приблизился к девушке, провел по шелку волос, расправляя спутанные пряди.

– Близкие называют меня Родим или Родя…Как же ты все-таки прекрасна, Дева-птица!

И снова этот жаждущий взгляд, от которого стало горячо и страшно и сладко, как и от поцелуя, что последовал за объятиями. На этот раз видение не подменило собою окружающий мир, а, будто калька, наложилось на существующую реальность. Родимир был одновременно и Змеем в золотой чешуе и человеком в привычном ему обличии, лишь пламенеющее золото глаз было общим, что соединяло две личины. Кем была для него она? Сейчас это было не важно.

Никто никогда не прикасался к её телу подобным образом, нежно и требовательно, ласково и сильно. Новые ощущения захлестнули Марианну, запретные и желанные, пугающие и восхищающие одновременно. В спальне графа сильнее обычного пахло полынью, словно на лугу в жаркий августовский день. Или это само тело Родимира источало дурманящий аромат? Там, где он прикасался губами, пульсировали и перекатывались сгустки энергии, и скоро всё тело девушки оказалось в коконе чужой силы, словно Сокол принял её внутрь себя.