Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла

– Эти людишки, тьма им в печень, изобретают всё более и более интересные орудия для взаимного уничтожения. Вот например, – он ткнул ложкой в лицо, – противопехотная шрапнельная мина. Мало того что мне оторвало руку, – с силой бухнул по столу гипсом, – так ещё и вся рожа нашпигована картечью. До сих пор выходит из самых интересных мест.

Он откинулся на спинку стула, ожидая, пока вернувшийся шептун поставит на стол блюдо с омлетом и рюмку, наполненную чем-то черным.

– Изобретение пороха сделало людей еще более кровожадными, чем они были. Стоит сказать спасибо нашему умнику Свету-Пересвету за вклад, так сказать, в развитие человечности у человечества. Возможность убивать сразу и много – чем не повод почувствовать себя богом. За ваше здоровье, господа и дамы, – отсалютовав, он отправил содержимое рюмки в рот и поморщился, утирая губы,– и всё же я не понимаю, что она здесь делает?

Сокол тяжело вздохнул.

– Каждый раз забываю, какое ты хамло. Разве можно так разговаривать с женщиной?

– Ты, я смотрю, всё никак не можешь оставить свою дурацкую идею завести семью, – Томил не обратил никакого внимания на оскорбления, – а бедная девочка знает, что стало с предыдущими твоими пассиями?

– Я осведомлена насчёт них, – Марианна начинала злиться. Ящер удивленно воззрился на невестку.

– О! А ты умеешь разговаривать. Это очень хорошо. Тогда объясни мне почему ты с ним осталась? Сколько женщин я знал, ни одна не согласилась бы в здравом уме выйти замуж за убийцу, – он посмотрел на Сокола, и увидев, как брат потемнел лицом, довольно осклабился.

– Тут может быть две причины: либо влюбленность, либо слабоумие, что на мой взгляд одно и тоже. Ну так что? – он повернул голову к Марианне так, чтобы видна была лишь здоровая половина лица, улыбнулся наигранно ласково, и заворковал сладким голоском, – Ты влюблена и надеешься, что сила твоих чувств победит саму смерть и снимет проклятие с графа?

Вольга фыркнул, но всё же сдержал приступ смеха. Нияву, в отличие от Волка, вся эта сцена мало забавляла, скорее наоборот, повергала в уныние. Марианна смотрела на Томила и вместо обиды в мозгу вертелась навязчивая мысль о том, что где-то она видела это лицо.

– Бедный несчастный птичий граф, он так страдает! И только в твоих силах помочь ему. Облагородить его богомерзкую суть и вознести над тленом и суетою мира в потоках очищающего чувства. Я прав?

– Вы похожи на Змею! – вскрикнула в ответ девушка, чувствуя радость и облегчения от того что нашла ответ на мучивший её вопрос, – Родим, та картина, что ты мне показывал утром! Одно лицо, я права?

Обсуждаемое лицо перекосило от плохо скрываемого гнева. Остальные с удивлением воззрились на девушку и дружно захохотали.

– Уела она тебя, Томил, а? Даже сама того не подозревая, – Родимир вытер проступившие слезы. – Уж чего ты точно терпеть не можешь, так это когда тебя сравнивают с матерью.

Ящер насупившись, пододвинул ближе тарелку и принялся жевать омлет, злобно зыркая на Марианну.

– Уела она меня или нет, а вопрос остается открытым.

– У меня не было выбора, – просто ответила та, улыбаясь и пожимая плечами.

– Вот как, – Томил поковырял рубец, болезненно скривился и выложил на стол железный шарик картечи, – знаешь Родим, маман очень не понравится то, что ты привез эту девочку сюда. Ты что надеешься на помощь Змеи?

– Я надеюсь на помощь всей моей семьи, – в голосе Сокола слышалось напряжение.

– Ты – безнадежный придурок, брат, – Томил залпом выпил стакан воды и поднялся из-за стола, – Что ж бывайте. Приятно было познакомиться. Ещё увидимся.

Он кивнул Марианне и вышел во двор, но дверь за Ящером не успела захлопнуться, кто-то придержал её, и в столовую, вытирая руки, боком протиснулся светловолосый курчавый парень в рабочем комбинезоне, покрытом пятнами мазуты. Запах от него исходил соответственный с примесью едкого аромата хозяйственного мыла. Он приветливо улыбнулся, оглядывая сидящих за столом.

– Доброе утро. Родим, рад наконец-то тебя видеть. Вольга ты просил сообщить, когда телефон будет работать. Я закончил настройку ещё вчера, аппарат в большом кабинете рядом с прихожей.

Волк, открывший было газету, тут же встал, и, подойдя к Марианне, взял её за руку, церемонно поклонился.

– Вынужден вас оставить, дела. Надеюсь в дальнейшем у нас будет возможность пообщаться более тесно.

И снова этот холодный, изучающий и оценивающий взгляд, прикрытый любезной улыбкой, от которого у девушке по спине побежали мурашки. Вольга удалился.

– Родимир, должно быть эта милая девушка – та самая Марианна Вачовски, о которой говорила Ниява, – молодой человек в комбинезоне снял кепи и сел на место Волка, – Очень рад с вами познакомится. Моё имя – Пересвет Дельфин, но все называют меня просто Рыба.

Ох, до чего же не похожи все эти так называемые братья, промелькнуло в голове у девушки. Пересвет буквально излучал мир и спокойствие. Мягкость черт, кроткий взгляд добрых темно-синих глаз, тихий и очень мелодичный голос, плавность движений – всё это располагало немедленно подружиться с этим юношей. Он был обворожительно нежен и казался хрупким созданием. И хотя Марианна знала, что это лишь видимость, сознание отказывалось принять тот факт, что перед ней живорожденный дух. Она улыбнулась в ответ.

– И мне очень приятно познакомиться с вами.

– Извините, что одет неподобающе случаю, – казалось, он смутился, – Вас ждали ближе к обеду, и я рассчитывал закончить работу до этого срока. Как вы добрались? Как вам железная дорога?

Пока Марианна делилась впечатлениями о путешествии, Пересвет внимательно слушал и не менее внимательно разглядывал гостью, кушая, кивая и задавая наводящие вопросы одновременно. Сам он был немногословен и учтив. Когда Марианна закончила свой рассказ, а Рыба – завтрак, он поднялся и тепло улыбнулся девушке.

– Вы очень милы и добры, для меня было большим удовольствием пообщаться с вами. Простите, но мне пора к моим насосам и котлам, – и вышел.

– Я тоже пойду, – Ниява поднялась следом, – советую вам обоим как следует отдохнуть сегодня.

– Родим.

– Да?

– Как вы все можете быть братьями?

– Если честно, я сам задаюсь этим вопросом. Безуспешно.

– Между вами так мало общего. И внешне, и по характеру, и по манерам…

– Томил груб со всеми, он – провокатор. Не стоит на него обижаться.

Молчание.

– А Пересвет весьма мил.

– О да, его метод завоевать человека самый действенный и самый коварный! Не через страх, но через доверие и любовь. Ты никогда не узнаешь, что он думает на самом деле, если он сам не захочет тебе этого рассказать. А хочет говорить он довольно редко. Потому он особо опасен. Никто не знает что творится в его голове, в отличие от Томила, у которого что на уме, то и на языке. Ящер импульсивен, но вполне предсказуем. Поступки Рыбы невозможно предугадать.

Молчание.

– Белослав очень точно описал Вольгу в своей книге, но, хоть я и знала, чего ждать, всё равно испугалась.

– Понимаю.

– А Ниява похожа на сказочную фею. Ну чего ты смеёшься?! Она… ну знаешь,.. вообще не человек.

– Знаю, спи давай.

Весь следующий день они провели вместе, исследуя усадьбу. На этот раз погода была ясная, июльское солнце нещадно жарило землю и та млела, исходя паром после вчерашнего дождя. Воздух гудел, полнясь пчелиной суетой, стрекотом кузнечиков, трелями птиц, благоухал ароматами трав и цветов.

С утра Родимир повел её в оранжерею, где, как оказалась, работала Ниява. В окружение невероятных, мало похожих на растения, цветов прекрасная фея-оракул выглядела более органично, чем в любом другом месте. Так по крайней мере показалось Марианне, о чем она и сообщила девушке. Та засмеялась в ответ, но почему-то этот смех был наполнен печалью.

Потом они вернулись во двор, где Родимир бегло осмотрел хозяйственные постройки. За сараями оказался обширный огород с теплицами, на котором работали несколько шептунов. Видимо, усадьба были на частичном самообеспечении. Эту мысль озвучил Сокол, и добавил со вздохом.

– Раньше здесь был древний лес, но похоже его срубили, когда построили приют, чтобы шептуны могли себя прокормить. Жаль конечно. В детстве мы находили там настоящий духов круг. Знаешь, это когда грибы растут ровным кольцом.

Они прошли вдоль огородов, спустились к реке, и оказались у причала, где была пришвартована пара моторных лодок. Чуть выше по течению стояла баня, вблизи ещё меньше впечатлившая девушку – подумаешь, убогий, провонявший сыростью домишко.

Сад был тщательно ухожен, чему Родим немало удивился и обрадовался.

– Всё таки это идея с шептунами оказалась достаточно выгодной. Пара десятков рабочих рук, живущих под боком, позволяет содержать сад в очень хорошем состоянии. Раньше это делалось силами приходящих батраков.

В этот момент среди зелени показалась беленая стена приюта – длинное одноэтажное здание с покатой зеленой крышей, буквально утопала в цветах. Вдоль стен под окнами широкой полосою пролегала клумба, усыпанная пионами, ирисами и флоксами, на самих окнах висели деревянные ящики с примулами и фиалками, по стенам кое-где взбирался вьюн и дикая роза.

– Кто-то здесь явно любит цветы, – улыбаясь проговорил Родим, – Хочешь зайти?

Как раз в этот момент на крыльце показался старик с ведром. Он аккуратно вылил воду под ближайший куст, и, распрямившись, уставился сквозь гостей мутным взглядом. На губах его застыла кривая улыбка, будто одна часть лица хотела улыбнуться, а вторая сохранить равнодушный вид. Марианна замотала головой.

– Нет, давай как-нибудь в другой раз.

Родимир пожал плечами и направился к кирпичной пристройке, из дверей которой показался Пересвет. Увидев брата тот приветственно махнул рукою.

– Ну как тебе родовое гнездо?

– Вынужден признать, что оно стало намного чище. Это и есть твоя новая котельная?

– Да, я доработал старую версию насоса, – Рыба оживился, голос его, такой тихий и спокойный, стал звонким и воодушевленым, – Хочешь посмотреть? Он запитан от электричества, что подается с гидростанции на Жиле.

– Ты хочешь сказать, что построил в горах электростанцию?!

– Да так, – Пересвет смущенно махнул рукою, – мелочь. Чем ещё заняться в этой глуши?

– С холма видны ещё какие-то постройки, я так понял, на берегу за садом. Это тоже твоих рук дело?

Рыба тут же поскучнел.

– Нет, это вотчина Ставра и Ярополка, – он вдруг напрягся и посерьезнел, – Если хочешь посмотреть, иди один. Я думаю, девушке ни к чему видеть обитателей "больнички".

– Больнички? – брови Сокола поползли вверх, – Что ты имеешь ввиду?

– Медведь привез в наш дом четверых Младших, из тех что…плохо прошли инициацию духом. При них находятся два старших йока. Не слишком подходящая компания для молодой человеческой женщины.

Марианна взрогнула, у Родимира же, судя по его тону, степень удивления достигла наивысшего уровня.

– Творец Всемогущий, зачем?! А мать?! Она что, разрешила это?

– Скажем так, – Пересвет глядел куда-то мимо, говорить на эту тему ему было неприятно, – Мама сама его попросила об этом. Зачем? Изучает, хочет понять механизм, и возможно обратить процесс. Но, – голос его вдруг стал жестким, – будь я на её месте, проявил хоть немного сострадания и убил бы этих несчастных, чем видеть, как они мучаются. Сходи и посмотри сам, что там творится. Но без жены.

Родим повернулся к Марианне.

– Ты не против? Пересвет, оставлю её на твоём попечение.

И не дождавшись ответа, скрылся за деревьями. Рыба застенчиво улыбнулся, будто и не было секунду назад разговора о чём-то страшном и загадочном, подал руку девушке.

– Позвольте проводить вас, милая Марианна. Скоро подадут обед, присоединитесь ко мне за столом?

– Да конечно, – она задумчиво вложила руку в протянутую ладонь и почувствовала знакомый ледяной укол между ключиц – верный знак разбуженного Изгоя. Пересвет замер на миг, крепко зажмурился, потом часто-часто заморгал, отчего на длинных ресницах заблестели слезы.

– Простите меня, это всё как-то неожиданно, – пробормотал юноша, краснея, но пальцы его по прежнему сжимали руку девушки, отчего возникло ощущение, что между их ладонями перекатывается шаровая молния. Марианна пожала плечами.

– Я уже привыкла.

После обеда Сокол вновь повстречал свою жену в гостинной с роялем в обществе Вольги и Пересвета. Девушка радостно поднялась ему навстречу, обеспокоенная, так как визит Родимира в неизвестное ей место затянулся на два часа. Она высматривала мужа в окно, через которое открывался прекрасный вид на сад и дорогу, ведущую к приюту, но Сокол вошел совсем с другой стороны в сопровождении двух господ, одетых по-военному. Один из них был высок и широкоплеч, с буйной курчавой шевелюрой, телосложением напоминал цирковых тяжелоатлетов, но двигался, не смотря на свой рост и вес, удивительно плавно и бесшумно. Второй более коренастый, на пол головы ниже первого, был налысо брит, но имел короткую бороду. Оба были темноволосые, черноглазые, загорелые, но, судя по поведению, темперамент имели совершенно противоположный.

Голос кудрявого сотряс стены гостинной прежде, чем его хозяин предстал перед Марианной, полный недовольства и праведного гнева.

– Ты не появлялся здесь считай полвека! И скорее всего опять усвистишь на столько же! Какое тебе дело до того, чем я тут занимаюсь? Ты потерял всякое право поучать меня ещё две сотни лет назад. С чего ты взял, что сейчас это право тебе будет дано?

Вольга, читавший газету в кресле рядом с Марианной, поднял голову и ухмыляясь, произнес:

– О! Как много шума. Братец пожаловал.

– Ты прекрасно знаешь почему меня здесь не было!– Родимир, судя по тону, был разозлен не меньше, но пытаться перекричать кудрявого было таким же бесполезным занятием, как состязаться в громкости с раскатами грома.

– То, что ты не можешь нормально сосуществовать с матушкой, это твоя проблема, Родим, а не моя. Так что прекрати читать мораль о том, что мне можно, а что нельзя делать. Учитывая, что ты ни черта не понимаешь в моих делах, это глупо с твоей стороны! И вообще…

Тут он осекся, заметив наконец озадаченную и испуганную Марианну. Густые брови нахмурились, ноздри раздулись, казалось что сейчас этот великан лопнет от переполняющего его негодования. Он повернулся к лысому.

– Что за чертовщина! Ты знал что у нас гости? Кто это?

Второй неопределенно пожал плечами, всё так же равнодушно глядя на присутствующиех. Вместо него ответил Сокол, всё ещё раздраженным, но уже более спокойным тоном.

– Это моя жена, Марианна. Мариша, это Ставр Медведь и Ярополк Ёж.

– Кхм, – великан смущенно прокашлялся и кажется даже покраснел, но этот неожиданный конфуз скрыла густая борода и пышные усы.

– Прошу простить меня за, кхм, неподобающее поведение в присутствие дамы.

– Тавруша, не переживай, – Волк подошел, чтобы обнять брата, – наша гостья уже знакома с Томилом. Так что ты мало чем смог её удивить.

– Да уж, хуже Ящера может быть разве что матушка, – буркнул Медведь и поцеловал невестке руку, – очень рад нашему знакомству. Благодарю за то, что вернули старшего брата в лоно семьи.

Ярополк холодно кивнул в знак приветствия, так и не произнеся ни единого слова. Марианна удивленно воззрилась на Ставра, как впрочем и все остальные, ожидавшие реакции Медведя на Изгоя. Но ничего не произошло. Ни видений, ни разряда между соприкаснувшихся пальцев, ни холода, ни жара, ровным счетом ничего.

– К чему благодарности? Ведь в этом нет моей заслуги, – Марианна была озадачена и, что скрывать, разочарована. Она уже привыкла считать за правило, что живорожденные сыновья Змея видят в ней древнего бога. А получается, что это лишь ещё одна загадка в огромный череде неясностей. Великан ухмыльнулся:

– Не стоит недооценивать себя. Я бы мог объяснять вам свой взгляд на эту ситуацию, но думаю сейчас не то место и не то время, – он быстро глянул на Сокола, – и подозреваю, не все захотят слушать мои рассуждения.

Родимир нахмурился.

– Почему же? Я с удовольствием послушаю твои мудрые мысли на мой счет.

– Прекратите оба, – голос у Ежа был низкий и хриплый, будто с мороза. Говорил он тихо, но что-то в его тоне заставило присутствующих замолчать и обратить на него внимание, – Похожи на двух малолетних щенков, ни капли самообладания. Смотреть противно. Пойдем, намма, есть хочется.

Он повернулся и зашагал к кухне, Медведь смерил Сокола недовольным взглядом и последовал за братом. Родим хмыкнул, и, сев в ближайшее кресло, забарабанил пальцами по подлокотнику. Пересвет, на время ссоры отвлеченный от своих научных журналов, вновь углубился в изучение каких-то разворотов, шурша бумагами, разложенными на закрытой крышке рояля. Вольга открыл маленький бар, скромно притулившийся в углу, налил два бокала, один поднес старшему брату, второй пригубил сам.

– Опять в кругу семьи, – слова Волка были полны сарказма, – это дело надо запить и желательно чем-то покрепче.

– Так можно быстро спиться, – сделав внушительный глоток, ответил Родим и криво ухмыльнулься.

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы немного расслабиться. Особенно учитывая тот факт, что мы с тобой практически бессмертны и не подвластны болезням. Цирроз печени тебе не грозит. Томил, к примеру, уже опустошил половину погреба, говорит, что плохо спит из-за лекарств, что ему прописала мать. Он утверждает, что домашняя наливка валит с ног лучше, чем удар дубиной по затылку.

– Что-то я не понимаю Томила. Раны у него пустяковые, почему он два месяца не может с ними справится?

– О! Это интересный вопрос, – Вольга оживился, – Он заключил со Змеёю весьма занятный договор. Ящер позволяет испытывать на нём кое-какие новые препараты, а взамен получает от неё уроки. Если ты не заметил, он носит кольцо на шее из затворяющего металла. Я даже не представлял, что они с матерью найдут подход друг к другу таким необычным способом.

– Что же она не испытывает свои зелья на тех четверых, что заперты в тюрьме, или как Пересвет назвал это место, больничке?

Вольга смерил брата долгим оценивающим взглядом:

– Ты их хоть видел?

Родимир кивнул и сделался совсем мрачен. Волк поднял одну бровь.

– В таком случае я крайне удивлен твоим предложением. Знаешь, хоть меня и считают самым бессердечным в нашей семье, но даже я испытал жалость при виде этих несчастных. Потому позволь мне думать, что в тебе говорит плохое настроение и обида на мать, а не реальная жестокость.

– Ты прав, – заговорил Сокол после недолгой паузы, – но я всё равно не понимаю, зачем ей это нужно?

– Я тоже не знаю. Возможно Змея движима праздным интересом, возможно ищет ответы на свои вопросы, но, если честно, вряд ли она действительно хочет им помочь, в отличии от Ставра, который радеет за свой клан, как мамашка за младенца. Но он хорошо клюнул на эту удочку, как и Ящер на возможность стать сильнее.

– Томил что, до сих пор хочет сразится и победить Хельги Игридсона?

– Лис неслабо задел его самолюбие. Ты же сам знаешь, что Томил слишком сильно похож на мать характером. Гневлив, обидчив и легко теряет самообладание. Учитывая этот факт, можно понять его одержимость …в какой-то мере. Как и твою, – Вольга отсалютовал брату и пригубил вино, глядя поверх бокала на реакцию Сокола, но тот лишь задумчиво крутил в пальцах хрустальную ножку фужера, разглядывая на свет его содержимое.

– Как думаешь, она захочет мне помочь?

– Смотря о чём ты её попросишь.

Родим посмотрел на Марианну.

– Я хочу лишь, чтобы она защитила Маришу. Ты же знаешь, я уже почти смирился и собирался вернуться сюда один, но встретил её. Она особенная. Мне кажется, мать увидит это и поймёт меня.

Девушка смущенно опустила глаза.

– Мне кажется защита нужна не ей, а тебе, дорогой брат. Черная тень ходит за тобою по пятам и вот-вот поглотит тебя целиком.

Трое собеседников повернулись на голос. За роялем сидел мужчина. Сутулый и тощий, с черной крупнокудрой шевелюрой, неопрятными колтунами торчашей в разные стороны и закрывающей лицо. Его длинные тонкие пальцы пробежались по клавишам, извлекая из инструмента чистый и сильный звук гармонии. Пересвет, казалось, не обратил внимание на невесть откуда взявшегося музыканта, продолжал читать. Родимир вздохнул и устало улыбнулся.

– Здравствуй, Богдан.

Мужчина поджав ноги, крутанулся на табурете, и, соскочив, стремительно приблизился к сидящим, при этом его странная, больше напоминающая лохмотья одежда вздулась, сделав хозяина похожим на большую встрепанную птицу, к тому же хромую – Богдан при ходьбе сильно припадал на левую ногу, и не потому, что она была травмирована. Казалось, всё его тело было собрано из кусочков, слишком небрежно прилаженных друг к другу: ноги и руки были несимметричны по длине, возможно потому что плечи перекошены, голова все время заваливалась вперед и набок, заставляя хозяина глядеть на мир исподлобья. Двигался он так, будто шарниры его суставов развинтились и плохо фиксировались в нужных позах. Он наклонился к Марианне и сквозь спутанную челку уставился на девушку внимательным и слегка безумным взглядом черных, как два агата, глаз, отчего та испуганно вжалась в спинку.

– Вы прекрасны – дитя Белой Чайки, – голос у Ворона был чарующий, и действием своим чем-то напоминал голос Ниявы, – Я вижу, мой брат наконец-то нашел достойную спутницу. Вот только Черная может погубить его раньше, чем он сможет оценить вас в полной мере.

– Даня, ну зачем эти байки? Брось нести мистическую чушь, и без нее тошно, – Родимир зевнул, потирая глаза, поглядел на пустой бокал, – Томил прав, это пойло убийственно.

– Все думают, что я брежу, но мне кажется, вы понимаете, о чем я говорю. Не правда ли? – не отводя взгляда от девушки, произнес Ворон.

Правда! Марианна понимала. Этот безумный с виду нелюдь говорил про Черную и Плоскую, что последние несколько недель постоянно маячила на периферии её зрения. Девушка старалась не замечать ее присутствия, но это плохо получалось. Даже сейчас она была здесь, пряталась в тени самого темного угла, плотная, почти осязаемая, все больше напоминающая очертаниями Сокола. Когда Марианна спросила мужа, не чувствуют ли он рядом с собою врага, в битве с которым демонстрировал ей свои силы, Родимир лишь странно посмотрел на нее и спросил с подозрением, к чему такой вопрос. Девушка в тот момент почему-то сильно испугалась, и не смогла сказать правду.

Богдан резко выпрямился. В комнату вошла Ниява с букетом пионов, а за нею, стуча костылем, Томил.

– Без меня пьянствуете, господа хорошие? И Даня тут! Ему не наливать, потому что сейчас маэстро будет нас развлекать. Нет-нет, так просто не убежишь. В кои-то веки вылез из своей берлоги, будь добр, отрабатывай содержание.

Ящер шумно устроился в кресле рядом с Марианной, и принял из рук Волка бокал.

– Надеюсь дама не против моего соседства? – он отпил и блаженно вздохнул, вытягивая больную ногу. На мускулистой шее Томила и правда был обруч из белого металла, похожего на серебро.

– В этом доме только и есть развлечений, что хорошая выпивка да гениальная музыка, – добавил он ни к кому конкретно не обращаясь.

Богдан вернулся за рояль и, откинув волосы с лица, замер, глядя на подошедшую Нияву. Марианна от удивления открыла рот – вот кого действительно можно было назвать близнецами, настолько похожи они были друг на друга, только сестра являла собою совершенство, а вот брат был плохо сработанной копией. Поражало, сколь тонка грань между красотою первой и обыденностью, даже можно сказать уродством, второго. Но как только Ворон коснулся клавиш, произошло преображение. То ли музыка повлияла на восприятие окружающих, то ли сам маэстро вошел в состояние, но все дефекты его внешности сгладились, и сутулый безумец превратился в существо, подобное прекрасной черноволосой фее, что стояла рядом. А потом они запели. Марианна не знала языка, не понимала смысла слов, но то, что эти двое умели говорить голосом бога, было неоспоримо. Слезы текли по щекам девушки, когда отзвучал последний аккорд. Она украдкой взглянула на мужа, и вздрогнула: Сокол закрыв глаза, расслабленно улыбался, а Черная и Плоская стояла у него за спиною, ближе чем когда бы то ни было ранее.

Раздались аплодисменты и наваждение сгинуло. Гостиную вновь наполнил гул голосов. Марианна поднялась, украдкой осушила слёзы, решительно приблизилась к Ворону и заговорила с ним так тихо, чтобы лишь он смог расслышать её слова.

– Я вижу, что за Соколом ходит какая-то Черная и Плоская тень. Вы говорили о ней?

Даня улыбнулся, не глядя на девушку, нежно погладил клавиши.

– Это действительно так опасно, как вы сказали? Страж Святорощи рассказал мне о щели, что разделяет сущность Родима, и что это очень плохо. Может быть так, что тень вышла из этого места?

– Милая девочка, не знаю. Я много чего вижу, но оценить это не в состоянии. Все что мы отрицаем или боимся признать – опасно. Рано или поздно оно настигнет нас. А насчёт щели…он не один такой.