Вовне. Том 1. «Нея»

Михаил выключил изображение и посмотрел в потолок космолета. Пустота. Казалось, что кто-то играет с ним и картинка с дрона передает не больше, чем нужно. Он мог бы поехать туда, пообщаться с этими людьми и найти героя сновидений. Но это всё не сейчас и даже не потом, а после того, как найдет Блашиховски.

Сигнал с внутреннего экрана дал понять, что нужно вернуться к сервису. Он включился и направил дрон на первый этаж к выходу. За открывшейся дверью уже темнело, и монахи гасили один за другим фонари на территории храма. Беспилотник остановился у ворот, повернулся к дежурному и попытался изобразить поклон. Буддист понял его жест, улыбнулся и поклонился в ответ.

Внезапно ворота открылись, и на территорию монастыря вошли несколько монахов с рюкзаками и сумками. Один из них снял капюшон и поклонился дежурному. В этот момент тяжесть выплывшего из небытия воспоминания как будто вдавила Михаила в кресло. Это была она, это была та девушка, которую кто-то ругал в его сне за дзен-садизм! Он повернул дрон в ее сторону, и она подняла голову к нему. Слышны были голоса других монахов.

– Опять беспилотник.

– Только мешают, отдачи никакой.

Михаил смотрел на нее, а она смотрела в него. Сквозь камеру, сквозь тысячи километров и ночную тьму. Туда, в самую глубину, где всё начинается, где из пены нейроимпульсов каждую секунду рождаются его страхи и надежды. Туда, где он не был Михаилом Корнеевым, и туда, где ему нечего было сказать. Туда, где он брел в одиночку по каменистой долине, оставляя после себя только отпечатки событий и шлейф из разрушающихся воспоминаний. И туда, где в горном мраке он завис в ночном небе.

– Вроде, один новичок в прошлом месяце пришел после видеоэкскурсии.

– Да он свалил через неделю.

Михаил не мог понять, это она была немного другой, чем во сне, или это его память присоединилась к отделу сновидений в бунте против хозяина.  «Сталиньян» покрасила волосы, и что-то было еще…

Девушка протянула руку и дрон медленно и смиренно, как покорный ворон, спустился на ладонь. Секунда, и свинец непонимания в ее глазах сменился радугой улыбки. Второй раз за день он увидел, как сквозь тьму внутри и ультрафиолет на поверхности пробивается красный. Если бы из этой улыбки можно было сделать слово, то это было бы «ярадатебеявсёпонимаючтобынислучилосьявсегдабудурядом».

А потом она повернулась и со всего размаха бросила дрона в каменную стену ворот. Картинка вспыхнула белым светом и погасла.

Михаил пару минут просто смотрел в пустой экран, на котором высветились слова, так и не заставив себя в них вчитаться.  Кто-то ходил рядом по салону, кто-то что-то говорил, но ощущение, парализовавшее его сознание, ушло только тогда, когда он понял, что ему звонит Джэй.

– Привет… – она не дождалась ответа. –  Привееет, ты выглядишь уставшим. Опять тяжелые сны? Я, кстати, прогнала твою проблему через новую психологическую нейросеть.

– Дай угадаю, – он устало посмотрел на виртуальную камеру. – Ничего серьезного. Больше отдыхать. Проветривать помещение перед сном.

– Почти, – она помолчала, просматривая на внутреннем экране рекомендации.  – Еще своевременно проходить медобслуживание. Я записала тебя на завтра.

– Это не тема врачей, пока я не начну слышать голоса, резать вены или делать еще что-то понятное им.

– Эй, собери себя, или как там говорят? – она улыбнулась, пытаясь стряхнуть с него задумчивость.

– Джэй, – он посмотрел на спавшего рядом соседа и понизил голос. – Мне иногда кажется, что это не сны. Что это истории жизни настоящих людей. И я не знаю, как я с ними связан …  Да, это звучит как-то глупо. И страшно.  Но я хочу найти тех, кто мне снится.

Джэй промолчала. Он так и не понял, от удивления или потому что набирала на внутреннем экране номер психиатра. Вспомнил, что на Луну летел рядом с помешанным на снах Николаем, и, кажется, теперь должен занять его место в очереди на лечение.

– Тяжелый перелет, террористы, похороны друга, космолетное питание в таблетках, – из них двоих в этот момент только она ощущала почву под ногами.

– Джэй, я…

– Ты просто измотан…

Оба почти вместе замолчали, несколько секунд ждали, что другой что-то скажет. Михаил не мог решиться. Нет, он не готов, не тут, не среди всех этих людей. Нельзя ставить под угрозу ту, кто ценит его – кто знает, что эти Блашиховски могут сделать?

– Извини, я хочу поспать, – соврал он, надеясь, что без близкого контакта ее способность распознать ложь не настолько сильна.

– Да-да, конечно – она многозначительно посмотрела на Михаила. – Пусть тебе приснится что-то умиротворяющее. Рассвет на морском пляже,  романтичная музыка, красивая девушка … в фате…

Михаил улыбнулся.

– Что-то меня это не сильно умиротворяет. Давай пока не будем о женитьбе, я хочу разобраться со своими ночными демонами.

– Конечно, потому что с ангелочками я уже сама разобралась – соседские близняшки согласились бросать перед нами лепестки роз.

– Джэй, у людей брак – немного больше, чем церемония. Всё, пока, целую, – он выключил экран.

Ей удалось исправить его настроение, но эти как бы шутливые разговоры досаждали всё больше. Чтобы иметь основание и дальше откладывать решение, он снова начал думать про вчерашних террористов и запросил приложение, которое выстраивало его сны в куски цельных сюжетов, поискать упоминание о Блашиховски.

«Найдено … 6 снов». Программа показала ему, что некоторые из них были связаны временной линией, и он попросил последний перед сценой в больнице.

Киллер/25.03.2094

«Сквозь темноту слышу голоса».

– Кино, – неожиданно услышал Михаил сонный голос спящего соседа.

– Что?

– Вы извините, я невольно подслушал ваш разговор, и считаю, что вам снится кино, – он приоткрыл заспанные глаза и потянулся. – Конечно не обычное кино, а реалкино. Это новый жанр. Снимают на видеокамеры в глазах биоников и брэйннеты людей в обычных условиях, но всё по сценарию, с актерами, бюджетами, а потом проверяют через ваши же сны. Смотрят на всякие там нейроимпульсы и оценивают – понравилось фокус-группе или нет.

– А вы откуда это знаете?

– У меня племянник в этом бизнесе работает. Так вот, проверяют, потом подписывают с людьми договор о согласии. Кто против того, чтобы попасть в кино – тех, значит, замазывают на компьютерах. И потом смотрите себя на всех внутренних экранах страны!

– Простите, не очень в это верю. Я во сне ощущаю грусть и радость этих персонажей… – Михаил посмотрел на ухмыляющегося мужчину. – Так это что, актерская игра? Подождите, вот сцена, неужели можно было так снять, чтобы я чувствовал физическую боль?

Киллер/25.03.2094

«Сквозь темноту слышу голоса.

– Гжегож, та машина за нами уже десять минут едет. И она приближается.

– Да, я вижу ее. Приготовьте оружие. И все известные вам молитвы. Фелиппе, тебе придется тащить Фёдора, пока мы будем отстреливаться. Хотя он, кажется, скинул пару килограмм… литров крови, пока мы ехали.

Теряю себя в черном тумане. Сознание растворяется в нём и распадается на элементы с вопросом после знака «равно». Кто-то должен сложить их обратно.

Боль. Боль собирает всё снова, я снова я, и я сплевываю попавший на губу песок, пока тело разрывающими от ужаса волнами сигнализирует мозгу о десятке пулевых ранений. Да он знает о них – видел каждый выстрел. Сжимаю зубы, чтобы не кричать. Еле приподнимаюсь на локте. Пустыня, как везде на Марсе, но рядом какой-то пролесок.

Всё медленнее, чем обычно. Тонны грязно-зеленого песка в воздухе, но я не слышу ветра. Так, я ничего не слышу. Поворачиваюсь назад и резко ложусь обратно – Блашиховски и Фелиппе ведут бой из-за фургона, а меня бросили на обочину за камни.

Постепенно начинаю слышать стрельбу. Вроде, звук и должен приходить позднее изображения, не помню, где это читал. Ползком поворачиваюсь. Их там десяток, не меньше. Фургон бронированный, но стекла уже разбиты. Фелиппе видит меня и взглядом просит залечь глубже. Куда глубже, друг мой? В ад, где меня уже ждут, поглядывая на часы?

Я выжил после боя с бандой Гнатюков, но сейчас сдохну от рук их биоников. Нет, я хотя бы спасу Фелиппе.

– Стойте… Не стреляйте. Я сдаюсь, – раздалась еще пара выстрелов, а потом всё смолкло. – Я сдаюсь.

Медленно поднимаю руки. Сажусь на корточки. Пять одинаковых биоников направляют на меня стволы. Эти трое шипят и крутят у висков.  Плавно встаю, но борьба с гравитацией встречает меня звоном в ушах. Пошатываюсь, но побеждаю.

– Вам же я нужен, – переступаю через камень. По сложности как будто пилотирую самолет. – Я согласен ехать, куда вы там меня везете. Только этих отпустите.

Делаю еще шаг, вроде придерживаюсь маршрута, пусть и не по прямой. Хотя пилоты так и летают, по дуге. Тоже ведь где-то читал. Прохожу недалеко от разбитого фургона и обмениваюсь взглядами с Гжегожем. Он не выглядит довольным – конечно, такую машину изрешетили.

Иду. Один из биоников что-то кричит остальным, они выходят из-за своего фургона. В этот момент слышу крик «Толкай», и тут что-то происходит с марсианской поверхностью, я оказываюсь позади машины Блашиховски, недалеко от которой я, вроде, уже прошел. Слышу стрельбу, на меня кто-то прыгает. Я ударяюсь о дорогу, от чего тело содрогает новая волна боли. А потом взрыв. Еще один. Опять чернота вокруг меня, но сейчас это дым. Фелиппе кричит. Стрельба. Всё смолкает. Я опять проваливаюсь, успеваю услышать только одно.

– Я просто вспомнил, что забыл на ручник поставить, а там две канистры с бензином. Бери его под руки, понесли».

Мужчина театрально поаплодировал.

– Обратите внимание на взрыв машины. В реальности герой должен был погибнуть от взрыва, он же возле фургона был. Всё постановка.

Михаил на секунду задумался.

– Я на днях был на космолете на Луну, который захватили террористы, и там был персонаж из этого сна… Так это что, тоже кино?

– Это китайцы, скорее всего, – мужчина развел руками. – У них такие бюджеты, что они могли бы снять захват Луны инопланетянами и все бы поверили…

– Дамы и господа, наш космолет готовится совершить стыковку с транзитной станцией «Россия-2», на которой вы сможете пересесть…

– Что? Уже подлетаем? – киновед зевнул. – Да вы не переживайте. Проверьте брэйннет, удалите шпионскую программу и назад – к здоровому сну. Ну или берите попкорн и присаживайтесь, вас ждет фабрика настоящих грез. И дрём в вашем случае.

– … До полной остановки космолета. Спасибо за выбор нашей авиакомпании.

Маршрутное аэротакси дождалось полной загрузки и начало спускаться сквозь облака, самые низкие из них были окрашены в синие и красные цвета. Михаил отчаянно гуглил всё, что мог найти про реалкино. Да, такой жанр действительно был, и почти всё, о чём говорил сосед, было правдой. Зрителями обычно были богатые заказчики, которые делали фильмы для себя самих. Корнеев не представлял, как можно проверить эту теорию.

 «А может, это правда какие-то театральные постановки с актерами, только в реальной жизни? Неясно, для чего и сколько стоит, например, угнать космолет, но кто поймет это современное искусство? Может, и Николай тогда не погиб, а отряхнулся и начал учить новый сценарий? Ну или умер, и этот жанр предполагает реалистичность смерти».

Лететь в Качканар и жестко поговорить со Сталиньян? Непонятно, почему она должна признаться, что снималась в этой производственной драме из жизни буддистов. Да настоятельница могла и не знать, что ее включили в актерскую труппу.

Так, всё, надо остановить эти мысли, а то с ума сойду».

Он включил брэйннет, и новость дня смыла всю его усталость.

«Захватившие космолет террористы отправляют его на Солнце с марсианскими чиновниками на борту»

Михаил судорожно открыл полный текст.

«Агентство РИАР сообщает, что боевики, захватившие накануне космолет до Луны, выступили с политическими требованиями к правительствам Земли и Марса. В случае отказа они угрожают отправить на Солнце космолет с 30 чиновниками государств Полярная шапка и Вторая Поднебесная.

Открылось видео, на котором кто-то идет по салону того самого корабля, а на сидениях сидят мужчины и женщины в деловых костюмах. У всех во рту кляпы. Некоторые пытаются кричать, некоторые тихо ревут, некоторые просто закрыли глаза в бессилии.

Камера поворачивается. Перед «пассажирами» включили большой экран, на котором пылает пока еще далекая звезда. Заложники, кажется, будут в прямом эфире смотреть, как приближается их смерть в виде желтого карлика. Захватчик проходит дальше в кабину пилота, где за штурвалом сидит бионик без каких-то признаков эмоций. Вероятно, ему промыли систему, оставив только одну программу – доставить всех в пункт B.

«Террористы выступили с заявлением, в котором потребовали от земных правительств разоружить марсианские государства, лишив их ядерного оружия. В противном случае они угрожают уничтожить заложников.

Президенту Российской Федерации уже доложено о происходящем. Министерство иностранных дел выразило озабоченность и требование вернуться к политическому диалогу. Министерство обороны заявило о том, что несколько солнечных зондов уже перенаправлены для поиска захваченного корабля.

Новость обновляется».

Комментарии (452)

Самсон

Ребят, вы нашего министра финансов забыли +143

demikloo

а что будет если они ночью на солнце прилетят? +41

В соцсетях #наСолнце – на первом месте в мировом тренде. Количество просмотров видео приближается к 2 миллиардам. Если это кино, то он сейчас видел лучшую промо-акцию в истории. Если это реальная жизнь, то киноиндустрия лишилась талантливых кадров.

Он долго обновлял ленту, но ничего, кроме комментариев комментариев, не было. В конце концов, просто вырубился с включенным внутренним экраном, который через полчаса перешел в спящий режим.

Страдалец, 22.09.2095

«Я иду по ночному городу со старыми зданиями и колесными машинами. Что-то из детства.

Длинный подъем по мосту – немного искусственных гор там, где стерлись настоящие. Пустые лица встречных прохожих с бесцельными улыбками и опять эти видения в голубом. Доктор говорит, что я должен бороться. Не давать им говорить со мной, не слушать, не смотреть, не верить.

Док, мне больше некому верить – у меня больше нет никого, потому что клятвы, сказанные тогда в тишине маленькой комнаты, я неспособен выполнить. Неспособен выздороветь и забыть тот мир.

– Давай к нам. Выйди в дверь, – шепчут проходящие рядом видения.

Уворачиваюсь от них, пугая «настоящих» людей. Страх в глазах прохожих, разочарование в глазах близких. Слишком много чувств сосредоточено в этих органах зрения. Но чем меньше в них любви, тем проще меня потерять. Я – недоразумение, гадкий утенок в стае волков. Остается только уйти самому, пока самокопание, лекарства и жалость не прикончили меня раньше.

Спускаюсь с моста, прохожу дома, где свет фар на секунду ловит лица в окнах, после чего они возвращаются к своей обычной миссии – переработке кислорода в углекислый газ ради еще одной дозы гормонов.

Захожу в подъезд, встречающий меня парой соседских глаз и нелепыми ритуалами общения. Ползу на дребезжащем лифте в высоту. Выхожу, смотрю на дверь квартиры. Поворачиваюсь и вижу лестницу на крышу.

Понимаю, что вот эта дверь. Взламываю замок и вылезаю наверх, где все ветра этой ночи – мои. Смотрю вниз, где копошатся бывшие. Бывшие со мной. Бывшие, похожие на меня. Бывшие моей тюрьмой.

Видения слетаются и зовут туда, где я смогу быть с ними не только в виде больного. Смотрю вниз, на финальную локацию в этом пути. Сколько раз во снах видел эти кустарники и ощущал секунду, отделяющую десятый этаж от первого? Цементирующий мышцы страх сменялся радостью не чувствовать под собой ничего, а потом я вваливался в эту дверь. Вовне. Пришел извне, туда должен и вернуться.

Мое тело… роса слез застилает глаза, но я сильнее. Сильнее! Сильнее… Нет, кого я обманываю? Я опять не сделаю этого. Стоп, что-то важное еще было, о чем не подумал. Брошенная в пучину сознания водяная бомбочка воспоминания вступает в реакцию и начинает бешено окрашивать всё, пока не всплывают буквы.

«Это всё сон».

Кто-то говорил мне, что я могу жить тут, когда пойму, что всё недостаточно реально. Поднимаю правую руку и смотрю на неё. Это я… Я… смотрю, а не он.

Впрочем, пена сходит, и он читает эти буквы по-другому. Это всё сон, и я должен быть вовне. Шагаю…»

Forever young

Я

/

23.09.2095

«Я уже был тут. В прошлый раз мы приземлились на этом Богом забытом и потерянном спутнике. Хотя нет ничего более странного, чем быть забытым Богом, если ты спутник Юпитера. Тогда мы едва не погибли от гейзера, который пробил многокилометровый ледяной панцирь и выбросил в космос тонны льда. Сейчас уже водрузили над этим районом буровую станцию и готовим лазерную установку, чтобы расширить проход ко внутреннему океану.

Нам надо пройти … нет, не пройти, а пропрыгать сотню метров, стараясь смотреть себе под ноги, а не на эту мраморную серо-коричневую махину в небе.

– И много там урана?

– Много, – наш капитан сегодня был особенно раздражен. – Так много, что наши дети будут гулять под ночными огнями от энергии его распада. Хотя тебе как раз не светит это увидеть, если продолжишь устраивать себе встречи со смертью.

Хотел бы я сейчас послать кэпа подальше. Вот уж кто регулярно ходит  со смертью на свиданки вслепую. Но вместо этого я просто говорю: «Так точно, товарищ капитан». А дальше слышу музыку. Меньше всего на свете ты ждешь музыку в тот момент, когда в скафандре идешь по неровному льду нелепой планеты и поминутно поднимаешь глаза в космос, пытаясь угадать, в какой стороне Земля».

Михаил проснулся под орбитальные переливы древних синтетических клавишных. Потом кто-то запел на староанглийском. «Небеса могут подождать, пока мы смотрим на небо». Интересно, на небесах знают, что парни на самом деле смотрят не на них? Повернулся, наблюдая, как на стенах комнаты включается проекция рассвета над Байкалом. Их кровать вдруг стала плотом, покачивающимся на волнах озера. Джэй смотрела на него и, кажется, хотела, чтобы ее похвалили. Он нервно хихикнул.

– Что? Я в этот раз читала комментарии к видео, там сказали, что это песня из времен, когда музыка что-то значила, – Джэй попыталась ударить Михаила подушкой. Он увернулся и обнял ее за талию.

– Так себе песня. И это так неловко – просыпаться и понимать, что ты изучаешь, как я сплю.

– Неловко как раз то, что ты спишь, хотя большинство уже отказалось от этой романтичной привычки. Что-то из тех времен, когда все люди курили сигары и женились друг на друге, – она осеклась, увидев, как Михаил переменился в лице. – Не, я просто так сказала, мы ведь договорились не поднимать эту тему. И вообще тебе в душ пора, через час тебя ждут в клинике. Кофе почти готов.

Он свесил ноги над «плотом». Под его ступнями плескались голографические рыбки.

– Эй, тут ты можешь ходить по воде аки посуху, – она рассмеялась. – Или проложить тебе путь сквозь толщу вод?

Мгновение – и на глади озера материализовался деревянный мост в ванную.

– Вот согласись, странно было бы, если бы человек женился на владычице морской, – рассмеялся Михаил, уворачиваясь от еще одной подушки.

Никогда не ссорьтесь с женщиной, которая регулирует температуру вашего душа. Тех трех секунд, пока вы будете визжать от ледяного шока, ей хватит для того, чтобы удовлетворенно хихикнуть, крикнуть «Ой, прости, пожалуйста» и вернуть ваши законные 38 градусов в этой ее программе.

– Кстати, я хотела спросить, – она сидела за кухонным антигравити-столом с двумя чашками настоящего кофе и таблеткой овсянки. Её одеяние «переключилось» с ночной рубашки на легкое цветное платье, – Вот эта песня… она же про то, что люди не хотят погибнуть на войне?

– Вроде да.

– Тогда для чего эти красивые слова про небеса и вечную жизнь? Почему бы просто не сказать: «Не бросайте бомбы»?

– Никто не услышит. Самый прямой путь к человеческим сердцам – через небеса. Кстати, с бомбами тот же принцип работает. Так, что важного в ленте?

– Космолет продолжает лететь на Солнце, – Джэй открыла внутренний экран и потому смотрела как будто сквозь него. – Татьяна Березина запостила новость про 122-летнюю певицу, которая выходит замуж за 35-летнего подростка. Канал «Думаинсайд» пишет, что в Госдуме решили поднять пенсионный возраст.

– Пятый раз за 80 лет? А я сразу говорил, что это плохая идея – сделать депутатами Госдумы биоников с искусственным интеллектом.

– У Дмитрия Таранова дочка родилась, биологическая, – она сменила тон с равнодушного на умилительный.

– Ты поздравила от меня?

– Да, лайкнула, прокомментировала, немного пообщалась. Но у него там тоже домашний бионик отвечает, так что я…, – ее взгляд снова упал куда-то сквозь него и как будто погрустнел. – О, твое такси прилетело…

«В этом городе всё время всё менялось, даже облачность была переменной. Не помню, кто это сказал. Полет в такси выше небоскребов не может не настраивать на такие нелепые мысли. Эта биониха думает, что изучает людей и хочет свадьбу ради фаты, букета невесты и нелепой женщины, которая скажет «хочу Любовь провозгласить страною». Но нет ничего глупее, чем брак с роботом, который при следующем обновлении станет совсем другим … нет, не человеком, конечно. Да при любом обновлении она останется ходячим калькулятором с эльфийскими ушками. И красивым смехом. Красивым и искусственным. Да неважно».

В шоу-руме медицинского центра было немноголюдно. Одинокие утренние гости осматривали новые модели обнаженных манекенов мужчин и женщин, выбирая новую внешность для домашних биоников или варианты исправления собственных совершенных тел. Зала с новыми совершенными душами по-прежнему не было.

– Добрый день. У меня сегодня техобслуживание по случаю 40 тысяч дней.

– Здравствуйте, документы, пожалуйста, – бионик за стойкой не понял его шутку про техобслуживание. Он сосканировал документы с брэйннета Михаила, после чего включил этот «взгляд сквозь». – Михаил Дмитриевич, рады видеть вас. Спасибо, что обратились в наш медицинский центр. Давайте проверим, что нам предстоит сделать. Итак, сегодня мы меняем печень, удаляем потенциально раковые клетки, регенерируем кожу, чистим сосуды и восстанавливаем их стенки наноботами, также проверяем работу сердечной мышцы и спинного мозга. Что-то дополнительно?

– Да, проверьте ту часть мозга, что отвечает за сны. Что-то они не нравятся мне, – Михаил попытался вспомнить, как долго это всё длится. – Последнюю пару тысяч дней.

Через минуту к нему подошла миловидная девушка в медицинском халате.

– Михаил Дмитриевич, добрый день. Рада вас видеть. Я Милана, я буду проводить сегодня ваше медобслуживание.

Они шли по длинному светлому коридору, на стенах которого из пустоты всплывали портреты счастливых мужчин и женщин. Очевидно, это были клиенты центра, чьи жизни радикально изменились после разглаживания морщин или замены больной головы на здоровую.

– Милана, а это вы меня в прошлый раз оперировали? Я вроде помню вас.

– Вряд ли. Я всего год в этом центре работаю, – она неловко улыбнулась. Непохоже было, что пациент пытался её клеить. – Ну и я бы запомнила, если бы оперировала героя войны на спутнике Европа. Кстати вот ваша палата, проходите, переодевайтесь. Я правильно поняла из анкеты, что по каким-то вопросам во время операции мы можем звонить вашему бионику?

– Это биониха. Джэй-2090. Я имя ей не придумал, так что она просто Джэй. Но я надеюсь, это не понадобится.

Антигравитационная койка в светлой палате. Укол антигравити-наркоза и немного легкого настроения. Последними, о ком Михаил подумал перед антигравити-сном, были братья Блашиховски и их звездный крейсер…

После отъезда того, кого она все еще считала своим женихом, Джэй снова попыталась почитать книгу, стараясь выяснить, какой из миров более реален, понятный или запутанный. Сюжет плутал и перепрыгивал из клетки в клетку, отчего главный герой, казалось, начинал сходить с ума.

Она была уверена, что его спасут новые отношения и та, на которой он должен жениться. Но периодически открывающееся окно в другой мир с влетающими оттуда фигурами продолжало ее беспокоить. Это было другое окно, не то, откуда в жизни персонажей появлялись авторские метафоры и из которого подчас сильно сквозило.

В этом просвете открывалось что-то особенное. Человеческий мозг создавал целые миры, так непохожие на уютные домашние пространства и оттого трудные для понимания типовым биоником. Джэй смотрела на людей и понимала, что она почти неотличима от них в толпе, но если вспомнить, какие сюжеты проигрываются в их головах в эту секунду, то можно ощутить себя фокусником на съезде волшебников.