Сакрум

Приняв протянутую флягу, Юнис вдохнула побольше воздуха и еще приблизилась к пленнику. Она слышала, как за спиной нервно застонал Макото, боясь, видимо, что дикарь прямо сейчас разорвет ее на части. Но тот не двигался.

– Пить, – как можно отчетливей произнесла Юнис и жестами показала, что это значит. – Вода.

К ее удивлению пленник кивнул. Вытаращив на него глаза, девушка неосознанно уже потянула флягу к его рту. Юноша послушно наклонил голову и припал губами к источнику воды. Сделав несколько больших глотков, он отпрянул назад. Юнис закрыла флягу и, не отрывая взгляда от его лица, поднялась с колен.

– Поверить не могу, – прошептал Макото.

– Вы там скоро? Все нормально? – крикнул снаружи парень-охранник.

– Уже идем! – отозвался азиатский юноша и позвал Юнис.

– Ешь, – бросила напоследок она пленнику, указав на тарелку с едой, затем шагнула к выходу, чувствуя, что взгляд связанного юноши все еще сверлит ее спину.

Как только вместе с Макото они оказались снаружи, девушка столкнулась с разъяренным лицом Филиппа.

– Какого черта, Харрисон?! – он подошел вплотную, чуть ли не обжигая свою жертву разгоряченным дыханием. – Разве я давал указания приближаться к дикарю?!

– Ты говорил не обращаться к тебе по всем пустякам, – спокойно ответила Юнис, отпрянув назад.

– По-твоему это пустяки, Харрисон?

Девушка не выдержала и буквально взорвалась.

– Я просто покормила пленника, который, между прочим, нужен нам живым! И он подпустил меня к себе и позволил напоить! Поэтому, если понадобится моя помощь, не стесняйся обращаться, Марчелл!

Юнис выпалила это все на одном дыхании и поспешила прочь от занудливого лидера, который, несмотря на их вчерашний разговор у реки, продолжал просто так придираться ко всем ее действиям, словно ему больше некем было помыкать.

Весь день девушка пребывала в ужасном настроении, понимая, что, как бы она ни старалась, никто не воспринимал ее всерьез и все видели в ней лишь взбалмошную девчонку, везде и всюду сующую свой нос.  Еще больше выводило из себя то, что из темницы время от времени слышались стоны пленника, которого, вероятнее всего, пытали и, когда он не понимал вопроса или просто не хотел отвечать, наказывали. Жестоко наказывали.

Юнис мысленно уже мстила Филиппу всяческими изощренными способами, надеясь, что он попадется ей под руку и она действительно врежет ему. Но как только опустился вечер, вожак подошел к девушке, которая читала свою книгу, сидя у костра, и она забыла о своих намерениях.

Как ни странно было это видеть, но взгляд у Филиппа был виноватый и слегка усталый. Он присел на корточки напротив Юнис.

– Ты не покормишь пленника? – совершенно не свойственным себе мягким голосом спросил парень, с надеждой заглянув ей в глаза.

Юнис не смогла отказаться. Не потому что ее выбило из колеи странное поведение лидера, а потому что ей очень хотелось снова встретиться с пленником, совсем не похожим на дикаря. Неся в руках очередную порцию еды, девушка чувствовала, как сильно колотится ее сердце. Оказалось, что с остальными пленник никак не хотел контактировать, и после долгих уговоров и попыток заставить говорить его с помощью силы, Филипп отчаялся и решил действовать через Юнис, которая утром заявила, что малум согласился попить из ее рук.

У темницы стояли Раджи и Максвелл.

– Только дернется – зови, – сказал первый и открыл дверь.

– Не подходи слишком близко, – предупредил второй и зажег фонарик, закрепленный на потолке темницы, а затем захлопнул дверь за спиной девушки.

Свет озарил пленника и Юнис ахнула. На его теле стало вдвое или даже втрое больше синяков и кровавых подтёков. Его руки были теперь подвязаны кверху так, что стало видно, как бегают ребра под кожей при каждом его вздохе. Он с трудом поднял голову и посмотрел на гостью. Несмотря на все, что ему пришлось тут пережить, во взгляде незнакомца виднелась тайная сила, словно все эти лишения и физическое насилие были для него каким-то пустяком.

Юнис почти безо всякого страха подошла к пленнику. Почему он подпускал ее к себе? Она не знала причины, но ощущала странное ликование внутри.

Как и утром, девушка присела напротив чужака на колени и показала тарелку с едой. Но теперь ей не хотелось заставлять его как-то приспосабливаться и изощряться, чтобы дотянуться до пищи – он и так был максимально скован в движениях. Поэтому Юнис поднесла тарелку с бульоном к лицу юноши и взглядом попросила открыть рот. Безо какого-либо замешательства пленник послушался. Жадно проглотив все в несколько больших глотков, он тихо застонал от наслаждения, который, видимо, испытывал голодный желудок.

Также беспрепятственно напоив его водой, девушка поднялась на ноги, чтобы уйти, как вдруг до нее донесся голос юноши.

– Йуул, – выдавил он, напрягшись всем телом. – Йуул ним.

Юнис с досадой посмотрела на чужака. Ей так хотелось знать, что он хочет ей сказать.

– Я тебя не понимаю, – голосом, полным разочарования, ответила она, не отрывая взгляда от его лица.

– Йуул ним, – повторил он и слегка улыбнулся. Не то это был злобный оскал, не то предостерегающий, не то благодарный – было неясно. Однако Юнис крепко накрепко пообещала себе, что снова сюда придет.

На душе творилось нечто странное. Непонятный сон и поведение пленника никак не укладывались в голове, пытаясь переплестись и слиться воедино. Ксандер просил доверять ему, но кому именно? Чужаку, который бормочет загадочные слова? А может, Филиппу, который избивает его? А, может, это сама Юнис хотела кому-то доверять и потому ей снилось все это? В голове кружилось слишком много вопросов, и девушка никак не могла уснуть. Плюс ко всему в палатке все еще не появлялась ее соседка, и потому тревога нарастала.

Спустя час или два безрезультатного лежания во всевозможных позах, Юнис включила фонарик и достала книгу. В ней оставалось несколько пустых листов, и на одном из них девушка принялась рисовать лицо пленника таким, каким ей удалось его запомнить. Каждую линию Юнис выводила максимально аккуратно и точно, словно нельзя было ошибаться. Образ чужака так ясно виделся перед глазами, что казалось, она рисует с натуры.

С обратной стороны портрета она записала его слова: "Йуул ним". Кажется, они звучали именно так. Стоит ли говорить Филиппу о том, что пленник пытался с ней заговорить? Юнис казалось, что она должна во всем разобраться самостоятельно. Она чувствовала, что с этим незнакомцем ее связывает странная нить, которая рискует быть оборванной в случае обнаружения остальными. Юнис закрыла лицо руками, надеясь успокоиться и прийти к верному решению. Ее не покидало ощущение, что от этого решения зависит слишком многое.

Спустя несколько минут в палатку ворвалась сияющая Кэрри. Девушка прямо-таки излучала счастье, и в этом, без сомнений, был замешан Септимий. Она устало плюхнулась на подушку и радостно взвизгнула, закрыв лицо руками.

– Чую я, пахнет делами любовными, – протянула Юнис, пряча книгу под подушку. – Ну, давай, рассказывай, голубушка.

Не говоря ни слова, Кэрри вытянула вперед свою правую руку. Взглянув на нее, рыжеволосая девушка сразу поняла, в чем дело – на безымянном пальце подруги сверкало то самое кольцо, которое когда-то Юнис показал Септимий. Позабыв обо всех насущных проблемах, Юнис вдруг почувствовала, как ее наполнило тепло от вида подруги, сходящей с ума только от того, что любимый человек подарил ей украшение. Да, всем было известно, почему и для чего надевают кольцо на безымянный палец, но могло ли оно в сегодняшних обстоятельствах осчастливить кого-то так же, как Кэрри? Сложно было представить кого-то другого, рыдающего от осознания того, что скоро за стеной он создаст свою семью.

Юнис очнулась от раздумий и внимательно посмотрела на подругу. Она действительно плакала. По ее щекам сквозь пальцы ручьем катились слезы.

– Эй, ты чего? – растерянно спросила Юнис, дотронувшись до руки Кэрри.

Та громко всхлипнула и продолжила рыдать. Только через несколько минут девушка смогла успокоиться и открыть лицо, взглянув на свою соседку красными опухшими глазами.

– Я… я даже не знаю, как сказать, – бормотала Кэрри, опустив взгляд на новое кольцо. – Я не думала, что когда-нибудь это снова случится…

– Снова? – удивилась Юнис. – Что именно случилось снова?

Блондинка пару раз тяжело вздохнула, вздрогнув всем телом и, убрав с лица намокшие волосы, снова заговорила:

– Просто… я уже была замужем, – как гром среди ясного неба раздались слова Кэрри. – Точнее, официально я до сих пор еще замужем.

– Как? – вырвалось у Юнис, и она уже не смогла остановиться. – То есть, почему ты скрывала это? Вы же так… ну, выглядите с Септимом такими влюбленными, даже подумать сложно, что у тебя может быть кто-то другой!

– Так его и нет, можно сказать, – пожала плечами Кэрри, шмыгнув носом. – У меня был муж, но я его не любила. Это долгая история.

– Тогда что не так? Почему ты плачешь? – искренне не понимая и жалея подругу, спросила Юнис.

– От счастья, – улыбнулась Кэрри, и в глазах ее снова блеснули слезы. – Я никогда не чувствовала себя такой счастливой. Никогда никого так не любила, как Септимия. Я просто благодарна всему, что со мной происходит…

Расчувствовавшись, девушка снова заплакала, улыбаясь сквозь слезы. Юнис заключила ее в объятья, все больше и больше убеждаясь в том, что многих абсолютов этот мир сделал свободными.

Всю следующую неделю в лагере снова царило бывалое спокойствие. Баррикады возводились довольно быстро – две стороны лагеря были уже загорожены стеной в высоту около трех метров. Треть сада была очищена от зарослей, и можно было собирать фрукты в несколько раз быстрее. Рыболовы во главе с Макото исправно добывали рыбу, а Раджи с охотниками регулярно ловили птиц и иногда кого-то крупнее. Юнис пару раз тоже участвовала в охоте – вылазка в лес, чтобы побыть наедине с природой и самой собой, становилась ее любимым занятием.

В общине абсолютов все встало на места – все вернулись к своим делам. Самир был освобожден от обвинений и продолжил работать на кухне под пристальным вниманием Августа, Юрий собрал несколько раций и выдал их разведчикам, продолжая трудиться над следующей партией. Он с головой ушел в это дело, и теперь его сложно было выманить из палатки.

Ноэль снова ненавидела Юнис. Догадываясь о причине, но не считая ее справедливой, рыжеволосая девушка не нарушала тихую ненависть брюнетки. Ей вполне хватало дружбы с Кэрри, которая тем временем стала еще заботливей и веселее, чем прежде. Девушка ходила по лагерю всегда с приподнятым настроением, распевала песни, а иногда и танцевала, привлекая к своему безумию Макото, который был только рад этому.

Спустя три дня после поимки пленника и безуспешных попыток общения с ним, Филипп решил возобновить походы в город. Для стройки требовались новые материалы, Юрию –  инструменты и детали для новых устройств, Августу – посуда, и так далее. К тому же, малумы не появлялись рядом с фермой, никого больше не убивали и сидеть на месте, боясь высунуть нос, казалось глупым.

 Однако опасность не исчезла, и перед первым после перерыва походом в город Юнис, собравшись с духом, решила помочь Филиппу и остальным избежать неприятностей, насколько это возможно. Она собрала все страницы в книге, где Говард описывал метки и ловушки, которые оставляли малумы, осторожно вынула эти листы и направилась к лидеру, чтобы поделиться ценными знаниями. Вот только юноша, взглянув на ее дар, снисходительно усмехнулся.

– Из книги Говарда? – будто не поверив своим ушам, переспросил Филипп, словно давая Юнис возможность реабилитироваться.

– Что не так? – возмутилась девушка, когда юноша небрежно сунул страницы книги обратно в ее руки. – Это возможность избежать дикарей!

– Извини, но мне не нужны записки сумасшедшего, – Филипп продолжил заниматься сбором своего рюкзака, от которого его отвлекла Юнис. – Я понимаю, что этот Говард для тебя какой-то идол, ты веришь каждому его слову, но… Пойми, если бы его труд действительно был таким серьезным и ценным, нас бы заставили выучить его наизусть. Когда он вернулся из-за стены, его мозг уже был поврежден, так что…

– Он не псих, – сглотнув, произнесла девушка, пытаясь найти в себе силы для спора, но слова Филиппа заставляли ее задуматься.

– Пойми, он и сам до конца не различал правду и выдумку, – юноша застегнул молнию на рюкзаке и вышел из палатки, возле которой стояла Юнис, прижимая к себе драгоценные страницы. – Я не могу рисковать, доверившись его нездоровому воображению.

В тот день Филипп ушел с отрядом в город, отказавшись от помощи Говарда. И Юнис долго не могла прийти в себя, пытаясь выкинуть из головы слова юноши. Она всегда считала своего наставника очень умным человеком, но теперь стала сомневаться в этом, услышав про повреждение его мозга. Может, за стеной он и правда получил серьезную травму, после которой не смог оправиться? Филипп уже не первый, кто говорит об этом. Но заветная книга, которой так дорожила Юнис, казалась ей очень полезной. До этого дня.

Если подумать, с момента пересечения стены заметки Говарда еще ни разу не спасли кого-то. Да, по ним можно было смастерить лук и стрелы, научиться выслеживать какого-нибудь зверя, определять время по солнцу, но кто сказал, что это не списано с других книг? Вся информация, касающаяся малумов, оставалось невостребованной. И теперь это тревожило Юнис. Неужели все это время она таскала с собой книжку со сказками, рожденными больным воображением Говарда? Эта мысль преследовала девушку, однако она надеялась, что это всего лишь ошибка, и эта книга еще докажет свою ценность.

Филипп и другие вернулись из города целыми и невредимыми. И так продолжалось всю неделю. Они не встретили на своем пути ни одного дикаря, и это успокаивало абсолютов. Они даже привыкли к присутствию одного из малумов в своем лагере. Пока судьба пленника не была решена, он продолжал гнить в темнице, и многим казалось, что это каким-то образом оберегает их дом от опасностей. Может, другие, если таковые были, испугались его криков и оставили это место? Так или иначе, но шумиха вокруг гибели Эвана поутихла.

Но время шло, и обстановка на ферме менялась.

Юнис регулярно ходила кормить пленника, который изредка бросал одну и ту же фразу на своем непонятном языке. Но, как ни пытались парни во главе с Филиппом разговорить чужака, он не поддавался, и вывод из этого был очевиден – с ними он не намерен общаться. Лидеру абсолютов это не нравилось и он понемногу терял терпение.

С началом второй недели начался обратный отсчет последних дней пленника. Решение казнить его за убийство Эвана было практически единогласным. Другого выхода не было. Филипп с легкостью убил первого встречного малума, а этому повезло продержаться еще несколько дней, прежде чем его приговорили к смерти. Юнис понимала, что повлиять на данный ход событий она не в силах. И здравый рассудок твердил, что дикарь заслужил этого, потому что и сам был зверем, убившим беззащитного абсолюта. Но в душе девушки было неспокойно.

Каждый день навещая этого исхудавшего бедного парня, Юнис все больше и больше понимала, как он не похож на дикаря. И тогда ей приходилось напоминать себе об Эване, чтобы усмирить странное чувство вины, возникающее в сердце. Они должны отомстить, должны лишить этого убийцу жизни, потому что он заслужил этого. Нельзя его жалеть. Пленник заслужил наказание и точка.

И все бы так и закончилось кровью, как боялась Юнис, если бы в один прекрасный день этот чужак не заговорил с ней снова. Девушка тогда уже собиралась уходить, промыв раны на теле юноши (хотя Филипп был бы против этого), собрала все свои принадлежности и направилась к выходу. И тут пленник снова забормотал на своем языке, повторяя всю ту же фразу, которую Юнис уже выучила наизусть:

– Йуул ним, – твердо произнес он, но девушка по обыкновению просто кивнула головой.

– Да-да, – невзначай бросила она. – Йуул ним.

– Наконец-то! – вдруг радостно воскликнул юноша, и Юнис чуть не упала от неожиданности.

– Что ты сказал?!

– Наконец-то! – повторил он, улыбаясь во все тридцать два зуба. – Йуул ним. Ты сказала это!

– То есть… ты говоришь? Ты нас понимал все это время? Господи!

Юнис нащупала рукой опору и тихонько сползла на пол, пребывая в невероятном шоке.

– Теперь мы заключили союз, как и должны были, – объяснил юноша, все еще сияя от счастья, словно его жизнь не висела на волоске.

– Какой союз? Что… как… – бессвязно лепетала девушка, не в силах совладать с собой.

– Йуул ним, – опять повторил чужак. – Это значит: «Заключаю союз». Ты сказала это. Теперь нас связывает клятва.

– Стоп! Какая клятва?! Почему ты молчал все это время?! Почему не говорил свое «йуул ним», пока тебя здесь пытали?!

– Говорить на чужом языке без разрешения – это варварство!

– Юнис, что там происходит?! – закричал снаружи Эрик, который в этот раз стоял на страже.

Дверь тут же отворилась, и внутрь вбежали двое парней.

– Я слышал голоса, – сказал Эрик, глядя на девушку. Он был локатором и потому слышал в разы лучше остальных.

– Я.. ээ-э… пленник говорил со мной, – неуверенно ответила Юнис, глядя на чужака, не отрывая глаз.

– Что? Доложи это Филиппу, – дал команду Эрик второму парню, наставив на малума свой пистолет. Второй юноша достал рацию из кармана и вышел на улицу.

– А чего же сейчас молчит?

Юнис в ожидании смотрела на связанного парня. Ну, сейчас-то он заговорит, когда уже заключил свой злосчастный союз. Пора бы уже заговорить! Но тот продолжал молчать, пока в темницу не ворвался лидер абсолютов вместе с Раджи и Асмандом.

– Он заговорил?! – тут же спросил Филипп, глянув на девушку.

– Да, он сказал, что мы с ним заключили союз, – ответила Юнис, надеясь, что вот-вот все убедятся в ее словах.

– Союз?! – удивился юноша. – В смысле? Ты серьезно?!

– Он постоянно произносил какие-то слова, я повторила эти слова за ним, и он сказал, что теперь мы заключили союз, – выпалила все разом Юнис и снова взглянула на пленника. – Ну же! Поговори с ними тоже!

Филипп внимательно оглядел чужака, подошел к нему, присел и вдруг приставил пистолет к его шее. Какое-то время они так и смотрели друг другу в глаза, пока первый не взвел курок. Услышав пугающий звук, Юнис дернулась, но рука Раджи остановила ее. Тогда девушка сжала кулаки, больше всего злясь на пленника, который упорно молчал.

– Да скажи уже что-нибудь! – взмолилась она, отчего-то так боясь смерти этого несчастного юноши. – Заключи с ним союз! Прошу тебя!

Филипп угрожающе приподнял дулом пистолета подбородок парня. Ни одна мышца на лице пленника не дрогнула. Однако через несколько невыносимо долгих секунд он вдруг зашевелил губами:

– Йуул ним.

Филипп отпрянул, опустив пистолет, будто не ожидая, что юноша на самом деле заговорит.

– Да ладно?! – вырвалось у Эрика.

– Черт меня побери! – добавил Раджи.

– Йуул ним, – повторил чужак, глядя только на Филиппа.

– Повтори за ним, – посоветовала Юнис лидеру, который явно был в замешательстве. – Только тогда он заговорит.

По лицу Филиппа было видно, что он не в восторге от заключения какого-то союза. Однако, убрав пистолет, он все-таки подчинился.

– Йуул ним, – выговорил юноша и в ожидании посмотрел на чужака.

Тот довольно улыбнулся, чем снова поразил всех вокруг.

– На самом деле, это уже лишнее, но было приятно. Ты их вожак? – спросил он, глядя на Филиппа. От звука его голоса побежали мурашки. Тот, кого считали диким малумом, вдруг говорит на обычном человеческом языке!

– Да, я их лидер, – ответил Филипп.

– Я буду с тобой говорить, – сказал чужак. – Мое имя Пэйта.

– Я Филипп.

– Знаю, – вдруг заявил Пэйта и указал глазами на Асманда. – Он прочтет мою память.

– Что? Зачем тебе это? – с недоверием в голосе спросил Филипп.

– Хочу показать, что я не враг. Я не убивал вашего человека.

Юнис почти перестала дышать, наблюдая, как устанавливается на вид хрупкий, но многообещающий контакт. Неужели это произошло? Неужели они разговаривают с малумом? Разве кто-то мог даже подумать об этом, находясь в Кастрисе? Дикари, страшные монстры – вот с кем они должны были встретиться. Тогда почему перед ними полноценный человек? Почему все совсем не так, как им обещали?

Филипп кивнул Асманду, который обладал даром абсорбента и мог читать чужую память, если субъект позволяет это сделать. Он покорно приблизился к Пэйте.

– Я покажу тебе все, что вы хотите знать, – уверил тот.

Асманд положил свою руку на голову пленника и через мгновение отдернул, округлив глаза. Юнис не знала, что память считывается настолько быстро.

– Что ты увидел? – требовательно спросил Филипп.

– Он наблюдал за нами все это время, – Асманд переводил взгляд от своего вожака к Пэйте и обратно. – Я видел, как он вывел Раджи и Юнис на кабана.

– Это был ты?! – с нескрываемой благодарностью и восторгом отозвалась девушка.

Филипп с нетерпением махнул рукой, чтобы та замолчала.

– Что еще? – спросил он у Асманда.

– Он шел за нами до самого города, потом постоянно ошивался рядом, – с долей презрения произносил тот. – И он видел, как убили Эвана.

– Кто это сделал?

– Другие, – вмешался вдруг Пэйта, понимая, что Асманд не найдется, как ответить. – Вы многого не знаете, но вокруг вас полно других людей.

– Людей? – недоверчиво уточнил Филипп.

– Вы нас называете малумами, – ответил пленник. – И многие до вас так нас называли.

– Многие до нас?

– Предыдущие абсолюты, – Пэйта просто осыпа́л их фактами, создавая ощущение, что он знает о них больше, чем они сами. – Я знаю слишком много, чтобы рассказать все сразу. Сначала, думаю, вам хотелось бы узнать, кто я такой.

– Несомненно, – холодно ответил Филипп. Как и все абсолюты здесь, он был напряжен и слегка растерян от полученной информации. В очередной раз их жизнь переворачивалась с ног на голову.

– Как я уже говорил, вокруг вас живет много других людей. Разных рас, разных нравов. Одни мирные – они вас не тронут, другие властные и вспыльчивые, и они готовят штурм вашего лагеря, потому что вы оказались на их территории.

– Ты ему веришь? – покосившись на друга, спросил Раджи. – С чего бы ему предупреждать нас об этом?

– Он же вывел нас на кабана, рассказал, кто убил Эвана, – вмешалась Юнис, не понимая, почему все эти парни до сих пор сомневаются в намерениях Пэйты.

– Почему ты хочешь нам помочь? – спросил Филипп. – Зачем пришел, позволил поймать себя и пытать? Где смысл? С чего нам доверять тебе?

Пленник улыбнулся и посмотрел на Юнис.

– Я видел будущее, – завороженно глядя в глаза девушки, произнес Пэйта. – И там была она.

Кэрри шла, закрыв глаза и доверившись руке, заботливо ведущей ее куда-то вперед по темному лесу. Нежный ветерок ласкал кожу, пока где-то вдалеке перекрикивались ночные птицы.

– Не подсматривай, – в очередной раз повторил Септимий, боясь, что девушка использует свои способности, чтобы увидеть дорогу.

– Мы уже идем минут десять. Далеко еще? – нетерпеливо спросила Кэрри, волнуясь из-за того, что они покинули лагерь. Еще недавно она злилась на Филиппа и Юнис из-за такого же поступка, а теперь сбежала сама. Однако доверяла Септимию и знала, что он никогда не подвергнет ее опасности.

– Не волнуйся, – ласково успокоил ее юноша, вдруг остановившись. – Мы уже пришли, можешь открыть глаза.

Кэрри услышала, как заколотилось собственное сердце. Она затаила дыхание и медленно подняла веки. И теперь было сложно понять, все вокруг сон или реальность? В темном и непроглядном лесу среди мрачных деревьев и пугающих веток, все, погруженное в глубокую тьму, было усыпано белоснежными огоньками. Кэрри не могла прийти в себя, очарованная увиденной красотой. Она словно попала в сказку, где творилось невероятное волшебство. И только через некоторое время она начала понимать, что все эти огоньки не что иное как цветы, светящиеся в темноте. А среди них на большой поляне было расстелено покрывало, на котором лежало что-то, прикрытое небольшим полотенцем.

– Я приглашаю тебя отпраздновать нашу помолвку, – объяснил Септимий и неуверенно добавил, почесав затылок. – Вроде так это называется…

Кэрри тем временем наклонилась к одному из цветков, чтобы получше рассмотреть его. Белоснежные лепестки, образующие бутон, излучали не только чудесное свечение, но и приятный сладкий аромат. Неужели после стольких страданий природа смогла создать подобное волшебство? Достоин ли человек лицезреть и наслаждаться им?

Вдруг с соседнего цветка что-то вспорхнуло, и Кэрри увидела такую же светящуюся бабочку темно-синего цвета. Девушка так и раскрыла рот от восхищения – сколько же прекрасного прячется в этом мире… И тут ее посетила неожиданная тоскливая мысль: люди в Конфиниуме ничего не знают об этой красоте, веря, что здесь до сих пор царит ад.