Долг платежом красен

– Пару часов, – равнодушно отозвался Елизар. – Когда дойдем до леса…

– Тут вокруг повсюду лес, – перебила Лиза.

– Когда дорога упрется в лес, – уточнил Елизар, не скрывая, зарождающегося в его душе, раздражения, – мы свернем на тропинку. Но, учти, Обломова, идти придется по болотам через чащу… Ууууу!.. Не передумала?

– Нет, – ядовито отозвалась девушка.

Юноша пожал плечами:

– Как знаешь. Я предупредил.

Дорога уперлась в лес довольно скоро, и молодые люди остановились перед густорастущими деревьями и кустарниками…

– И где тут тропинка? – скептически протянула Лиза, видя перед собой лишь лес, стоящий стеной.

И тут же с визгом отпрыгнула от, шумно расступившихся, деревьев, затрещавших ветвями и корнями, по мановению, выпростанной вперед руки Елизара. Юноша, с усмешкой, обернулся к Лизе, которая шумно дышала, прижав руку к груди, и приглашающим жестом указал на появившуюся широкую тропу.

– Мог бы и предупредить, – хрипло пробормотала Обломова, приходя в себя.

Елизар лишь фыркнул:

– И не увидеть такой бурной реакции? Ну, уж нет!

Лиза хотела бы высказать все, что она думает о дурацких шутках Елизара, но лишь закатила глаза, понимая, что воспитывать юношу бесполезно. Как и обижаться на него. Поэтому, ничего не говоря, девушка подошла чуть ближе к краю тропинки и оценивающе на нее посмотрела… Вроде бы обыкновенная проторенная дорожка – не страшная, не темная, не пугающая. Но что-то подсказывало Лизе, что путь будет трудным. Ах, да, этим «чем-то» был Елизар – он же говорил: болото, чаща… Следовало хорошенько перешнуровать кроссовки, чем девушка и занялась, усевшись на корточки.

– Обломова, мы так до вечера не дойдем, – недовольно сказал Елизар, наблюдая за Лизой. – С твоими шнурками и так все было в порядке…

– А куда ты торопишься? – отозвалась девушка, игнорируя капризный тон волшебника. – Мне казалось, особого желания спасать Ваню, ты не проявлял.

– Чем быстрее мы его найдем, тем быстрее я избавлюсь от твоего общества, – язвительно ответил Елизар.

– Что-то раньше ты не проявлял подобной неприязни к моему обществу, – не сдержалась Лиза, поднимаясь в полный рост. – Ты был ему очень даже рад, пока торчал на портрете. Кстати, для человека, пару сотен лет проведшего в заключении на куске холста, ты слишком уж нетерпелив! Ведь терпение, как ничто другое, должно было развиться у тебя за эти годы…

– За эти годы лучше всего у меня развилась аллергия на пыль! – прошипел юноша, наклонившись к Лизе и, глядя на нее в упор.

Девушка поняла, что сморозила глупость – и что ее все время заставляло напоминать Елизару о его незавидном положении? Нужно было как-то сгладить ситуацию, ведь не только Елизар ведет себя недружелюбно – Лиза и сама не проявляет по отношению к нему теплых чувств… Эх, всё же портретом он ей нравился больше.

– Эээ… – неловко замялась Лиза, перебегая глазами с леса на дорогу, с дороги на кусты и, наконец, переводя взгляд на Елизара. – А как ты вообще оказался на картине? Я понимаю, что тебя туда посадил Егор… Но, как и за что? Если не хочешь – не отвечай! – поспешно добавила девушка.

– Да мне не сложно ответить, – дернул плечом Елизар и оперся спиной о дерево. – Это случилось после моего второго побега… то есть – попытки побега. Первую мне Воронцов простил – он ничего не мог со мной поделать! Но некоторые меры предпринял… Я сам сделал эту картину – у Воронцова не хватило бы ни ума, ни магии. Я был молод и глуп, никак не ожидал, что мое же творение используют против меня…

– Ты этот портрет как бы… изобрел? – уточнила Лиза, подходя на шаг ближе к юноше – она была удивлена тому, что он разоткровенничался, и не хотела, чтобы он снова замкнулся.

Елизар улыбнулся:

– Можно и так сказать. Я много чего придумывал! Поначалу Воронцов поощрял мое обучение и мои открытия, можно сказать – опекал меня. Ему ведь был нужен сильный слуга, а я был совсем неопытен, когда мы познакомились…

Юноша замолчал и, испугавшись, что он больше ничего не расскажет, Лиза поспешно спросила:

– А как вы познакомились?

– Не очень приятная история, – скривился Елизар, но, увидев выражение лица Обломовой, на котором застыли заинтересованность, любопытство и нетерпение, улыбнулся и продолжил: – Это было в тысяча восемьсот третьем году, в Эстонии. Крестьяне в одной деревне обвинили меня в падеже скота и гибели урожая… и собирались сжечь. И это в девятнадцатом-то веке! Н-да… До сих пор мороз по коже, как вспомню…

Юноша передернул плечами. Лиза раскрыла рот от ужаса, представив себе эту картину, и возмущенно воскликнула:

– Но почему же они обвинили тебя?!

– Вообще-то, у них был повод… – нехотя признал Елизар. – Я, правда, был виноват. Ой, не смотри с таким укором! Я не специально. Так вышло. Неудачный опыт… Я был так расстроен, что они смогли меня выследить и схватить, – юноша вновь ненадолго замолчал. – Но, к ужасу и удивлению этих крестьян, в тот момент, когда огонь уже заполыхал, а я потерял последнюю надежду, в деревню на всех парах прискакал Воронцов и, приблизившись к костру, прокричал мне, что он готов меня спасти, если я соглашусь на него служить. Думаешь, у меня был выбор? Правильно – не было. Я тут же согласился, присягнул ему за считанные секунды… И тут же хлынул сильнейший ливень! И градины, размером с утиное яйцо посыпались на этих мерзких крестьян. До сих пор удивляюсь, как Воронцов со своими мизерными возможностями сумел вызвать такое сильное ненастье?..

Елизар вновь замолчал, невидящим взглядом уставившись куда-то поверх плеча Лизы. Девушка тоже не говорила ничего, размышляя над рассказом юноши и выжидая, пока он вынырнет из своих невеселых воспоминаний. Дождавшись осознанности, мелькнувшей во взгляде Елизара, Обломова с любопытством спросила:

– А что потом?

– Потом? – задумчиво протянул Елизар. – Потом… Ну, я уже говорил, что некоторое время он был моим наставником, хотя он мало чему меня мог научить. Зато у него было много книг! Но я… хм, тяготился… и решил сбежать. Это оказалось труднее, чем я думал. Воронцов меня быстро поймал. Он сделал вид, что понимает меня и прощает… О, я был так наивен, что поверил! Я даже не задумывался над тем, почему он стал так активно интересоваться всеми моими экспериментами! Но я понял это, когда после второй моей попытки бегства, поймав меня, Воронцов сумел запихнуть меня на картину, созданную для совершенно других целей, и которой я по глупости научил его пользоваться… Вот и вся история.

– Совсем не вся! – горячо возразила Лиза, видя, что Елизар собрался опять, как улитка, спрятаться в свою раковину, и ничего не рассказывать. – А разве Егор не мог помочь тебе просто так? Обязательно было требовать с тебя плату?

– Конечно, мог! – воскликнул Елизар, и в голосе его слышалась досада и возмущение. – Но Воронцов жаден и эгоистичен.

– Ну, а ты сам – почему не смог спастись от крестьян с помощью волшебства? Телепортировал бы и все…

– Я говорил про неудачный опыт, да? – поинтересовался Елизар, приподнимая брови, отчего его лицо показалось немного виноватым. – В общем, он был настолько неудачным, что досталось не только крестьянским зверюшкам и растениям, но еще и моей магической силе – я был просто выжат. Да и не мог я тогда так много как сейчас… Мое волшебство в основном приносило разрушения…

Елизар усмехнулся своим воспоминаниям, а Лиза, поежившись от этой усмешки, уточнила:

– То есть, ты – злой колдун?

Юноша удивленно вскинул на нее взгляд.

– Что? Да нет, просто… Я ведь еще учился. Все мы совершаем ошибки, правда?

– Ну-ну…

Скепсис в голосе Обломовой вернул Елизара в его прежнее состояние ощетинившегося ежа. Волшебник резко оттолкнулся от ствола дерева и ступил по направлению к тропинке.

– Мы тратим время, Обломова. Идем!

Лиза поняла, что, наладившиеся было отношения, снова разбиваются на кусочки… А так и будет происходить раз за разом, пока Елизар не умерит свою обидчивость! А Лиза – свою болтливость. Но оставался еще один вопрос, ответ на который девушка попыталась узнать, окликнув, шагнувшего на тропу, юношу:

– Елизар, подожди!

Маг обернулся, поджидая Лизу и скучающе на нее глядя.

– Сколько тебе было лет, когда ты познакомился с Егором? – в лоб спросила девушка.

По лицу юноши было ясно, что отвечать он не хочет, но, видимо, решив, что лучше сказать, чтобы его оставили в покое, Елизар пожал плечами и ответил:

– Двадцать два.

– О! – удивилась Лиза. – А так и не скажешь…

Елизар снова пожал плечами:

– Ну, просто на портрет он меня засадил только через три года, так что мне как бы двадцать пять.

– Ага… Только я имела в виду, что ты выглядишь младше…

Елизар раздраженно фыркнул и резко отвернулся от удивленной его реакцией девушки и быстро зашагал по тропинке вглубь леса. Лиза пару раз моргнула, пытаясь понять, что же она опять не так сказала. Не поняла. И, вновь обругав про себя Елизарову обидчивость и собственную болтливость, поспешила вслед за юношей.

Глава двадцать вторая, посвященная рассуждениям Всеволода и Агаты

Каблучки Агаты утопали в мягком ворсе ковра, устилавшего пол в кабинете Всеволода. Болотный с улыбкой поднялся из-за стола навстречу волшебнице.

– Рад тебя видеть! Ты по делу или решила просто навестить?

Агата в ответ лучезарно улыбнулась.

– Забежала поболтать и выпить чаю. У тебя ведь есть свободная минутка?

– Для тебя – сколько угодно!

Всеволод и Агата расположились в изящных мягких креслах по обеим сторонам крошечного столика, в светлом эркере с высокими окнами цветного стекла. На столике сам собой образовался белый фарфоровый чайный сервиз на две персоны – по краю чайника, сливочника, сахарницы, и каждой чашки шел орнамент из зеленых листиков, который принялась рассматривать Агата, вертя чашечку, в своих тонких красивых пальцах. Узор каждый раз бывал разный, и зависел от настроения хозяина, поэтому со стороны волшебницы было разумно изучить рисунок, прежде чем начинать какой-либо разговор.

Чайник плавно поднялся в воздух и, пару раз крутанувшись, просто чтобы покрасоваться, разлил по чашкам ароматный чай и вернулся на место. Сахарница же, откинула крышечку и отправила в каждую чашку по кусочку рафинада, после чего шустрые серебряные ложечки принялись рьяно размешивать сахар, ни разу не стукнувшись о фарфоровые стенки чашечек.

– Твой брат недавно ушел, – сообщил Агате Всеволод, поднося чашку к губам, после того, как ложечки мирно улеглись на блюдца. – Он был очень удивлен, когда узнал, что его сын у тебя. А я-то думал, что он сам это все устроил. Как тебе понравился племянник?

– Очаровательный ребенок, – улыбнулась колдунья. – И хорошо воспитан, в отличие от Георгия! Но, думаю, в этом заслуга его матери, а не моего брата.

– Кстати, а где ребенок? – спросил Болотный. – Неужели ты оставила его одного?

Всеволод смотрел на Агату поверх чашки, вопросительно подняв бровь. Солгать Болотному было невозможно – ложь он видел сразу же, и даже такой сильной колдунье, как Агата, не удалось бы его обмануть. Но она не могла рассказать, что Ваня пропал – видно, это как-то помешало бы мальчику достигнуть цели. Ничего не говорить волшебница тоже не могла, да и вообще, она искренне надеялась, что Всеволод сам обо всем догадается и поможет ей… Но сейчас, единственное, что могла Агата – это недоговаривать. Она улыбнулась и шутливо ответила Болотному:

– Не думала, что ты захочешь познакомиться с моим племянником.

– Почему бы и нет? – перебил Агату Всеволод.

– Это ни к чему! – отрезала волшебница. – Иваном занимается Семен.

– Не думаю, что ему очень нравится роль няньки, – рассмеялся чародей.

– Н-да.

– Как ты не побоялась оставить его с ребенком? Мне кажется, кто-то из них обязательно падет жертвой другого: либо мальчик доведет Семена, либо Семен запугает мальчика. Тут нет других вариантов.

– Да им даже не нужно друг с другом общаться! – отмахнулась Агата. – Главное – присмотреть за Иваном.

Волшебница постаралась выделить слово «присмотреть», надеясь, что хоть как-то намекнет этим на сложившуюся ситуацию. Но Всеволода, похоже, мало волновал отпрыск Воронцова – гораздо больше его интересовал сам Воронцов и его слуга.

– Ты очень вовремя сообщила мне про Елизара. Спасибо! Георгий тут же умчался разыскивать мальчишку! Думаешь, тот на самом деле сбежал?

– Уверена, – заявила Агата, с негромким стуком поставив чашечку на блюдце, и откинулась на спинку кресла. – Подумай сам – такая возможность! Георгий очень сглупил, выпустив Елизара с портрета – понадеялся на сына… А с Ивана что взять? Он еще ребенок. К тому же, как я поняла, безоговорочно верит Елизару.

– В том то и дело. Твой племянник – волшебник. И, насколько я знаю – довольно талантливый. Думаю, он сумел бы распознать ложь.

– Не забывай, что Елизар – тоже волшебник, и тоже – довольно талантливый! – ехидно заметила Агата. – У него дважды получалось обмануть Георгия…

– Ты меня, конечно, извини, но твой брат – бездарность, – небрежно бросил Всеволод, почти скривившись на последнем слове.

– Допустим, – сдержанно согласилась волшебница. – Но и Елизар – не промах! Он не из тех, кто упускает свой шанс.

– А как же – верность господину?

– Слова «верность» нет в его словаре.

Всеволод несколько мгновений поразмыслил над этой, слишком жестко прозвучавшей, фразой, а потом задумчиво произнес:

– Так, может, мне не нужен такой слуга?

– Вот именно! – горячо воскликнула Агата, чуть не подпрыгивая на месте. – Я не понимаю, зачем ты согласился на условия Георгия? Елизар – это же… Это… Просто какое-то стихийное бедствие! Если ты забыл, что он вытворял в молодости, то я – нет! Я ни в коем случае не одобряю методы моего брата с запихиванием людей на картины, но, думаю, здесь он поступил единственным возможным для себя образом.

– То, что сделал Георгий – отвратительно, – безапелляционно заявил Всеволод. – И слабостью и глупостью его тут не оправдаешь.

Болотный немного помолчал, затем более ласковым тоном продолжил:

– Не понимаю, почему ты так настроена против Елизара? Он куда сильнее твоего брата и будет мне более полезен. Трудно даже представить на что он способен, если может даже порвать магический договор! Неужели ты просто боишься, что он займет твое место? Но Агата, ты достаточно умна для того, чтобы такие глупости не закрадывались в твою голову. Или… – Всеволод помолчал немного, сопоставляя в голове некоторые события и слова Агаты и, придя к выводу, недоверчиво спросил: – У тебя и с Елизаром был роман?

Агата передернула плечами и отвела взгляд, решительно уставившись в окно.

– Не может быть! Неужели…

– Я не хочу об этом говорить! – резко оборвала Всеволода колдунья.

– Как скажешь, – быстро согласился чародей, пытаясь скрыть улыбку.

Агата тяжело вздохнула.

– Всеволод, просто я боюсь, что ты прогадаешь, обменяв Георгия на Елизара.

– Стоп-стоп! А не должна ли ты всеми силами убеждать меня пощадить твоего брата? Или это такая изощренная месть с твоей стороны?

– Ты же знаешь, что я не могу сознательно навредить Георгию – я знаю, что ему ничего не грозит у тебя на службе. Я забочусь сейчас только о твоих интересах. К тому же, я не верю, что мой брат в этот раз отыщет Елизара.

– Почему же? У него богатый опыт! – рассмеялся Всеволод.

Агата фыркнула, а Болотный задумчиво протянул:

– Что ж, возможно ты права. Если хочешь, я подарю тебе Георгия, когда он станет моим слугой. Если станет.

– Нет уж, спасибо. Кровь в моих жилах все равно не позволит мне причинить ему вред, а соблазн отомстить будет очень сильным.

– Ну, ему-то его кровь нисколько не помешала тебя подставить.

Взгляд Агаты потемнел, а челюсти сурово сжались. Всеволод подумал, что зря заговорил с ней о предательстве брата – в гневе Агата была страшна. Болотный успокаивающе положил свою ладонь поверх руки волшебницы и мягко проговорил:

– Прости, я не хотел тебя обидеть.

Получив в ответ кивок и натянутую улыбку, Всеволод постарался вернуться к прежней теме разговора:

– Ладно, допустим, Елизар сбежал – в чем ты все равно меня не убедила… Но какие у него есть для этого причины, кроме страстного желания вырваться на свободу?

– Ты считаешь этого мало? – скептически приподняв брови, спросила Агата.

– Нет, конечно. Но магический договор держит крепко, и нарушить его стоит большого труда. Так не лучше ли отслужить и законно освободиться?

– Не забывай, в каких условиях жил Елизар.

– Согласен. Но прожил же двести лет? Мог и еще потерпеть. К тому же – ему предоставили относительную свободу. Ему наоборот стоило сейчас показать себя с лучшей стороны, чтобы иметь возможность не возвращаться на портрет. А он вместо этого пытается сбежать? Зная, что его наверняка схватят – у него же были уже две неудачные попытки!

Агата покачала головой, не соглашаясь со Всеволодом:

– Не думаешь же ты, что Елизар случайно рассказал обо мне Ивану, а теперь, обнаружив исчезновение мальчика, отправился его искать? Это просто неправдоподобно!

– Зато логично. Он ведь прихватил с собой секретаршу Георгия. Зачем?

– Да зачем угодно! Я думала об этом и поняла, что вариантов – масса.

– Например? Не думаешь же ты, что он взял ее в качестве заложника? Неужели она так дорога твоему брату?

– Не знаю, насколько она кому дорога, но идея с заложником, по-моему, очень реалистична.

– А мне кажется, что они оба просто отправились за твоим племянником.

– В таком случае, они придут ко мне, – сказала Агата, желая закрыть тему – она была не согласна с мнением Всеволода, но и доказательств своей правоты больше привести не могла. – Если так – хорошо. Но мне, почему-то, кажется, что девчонка не с Елизаром. Она просто не отвечает на звонки. Думаю, он заколдовал ее и оставил в квартире – она же не волшебница, так что Елизару было легко с ней справиться. Мой племянник очень беспокоится об этой девушке, я даже отправила человека в квартиру Георгия – узнать, что случилось с этой Лизой. Правда, от него что-то давно нет вестей…

– Неужели ты считаешь, что в квартире нет охраны? – изумился Всеволод, обеспокоившись судьбой одного из своих сотрудников, так легкомысленно отправленного Агатой домой к Георгию.

И как раньше она не подумала об охране? А все из-за ее убежденности в побеге Елизара и неожиданном известии об этом! Неужели, Елизар, уходя, оставил охрану?.. За столько лет службы у Всеволода Агате стоило бы усвоить, что Болотный никогда не ошибается, но она привыкла отстаивать свое мнение.

– Вряд ли Елизар озаботился защитой дома, когда убегал, – саркастично заметила волшебница, хотя в душе ее зашевелилось беспокойство за подчиненного.

– Если только он действительно сбежал, – задумчиво протянул Всеволод, призывая к себе по воздуху переговорное устройство в виде граммофончика и интересуясь у встревоженной недобрыми догадками Агаты, кого именно она отправила на разведку.

А повод для тревоги у волшебников был: если бы они могли увидеть сейчас своего подчиненного – Вадима – самого юного и неопытного, то испытали бы, по крайней мере, недоумение…

Напуганный взъерошенный Вадим сидел на кухне в квартире Воронцова, привязанный к стулу швейными нитками, обильно намотанными вокруг него, под охраной четырех игрушечных солдатиков, целящихся ему в лицо своим игрушечным, но от этого не менее грозным оружием. Юноша был в шоке и вздрагивал каждый раз, когда по всей квартире разносился воинственный звук, издаваемый хоботами трубящих слоников…

Глава двадцать третья, в которой Обломову шокируют лесные обитатели

– Елизар, скажи честно – на этот раз ты точно не можешь сразу перенести нас на место? – спросила Лиза, надеясь, что в ее голосе проявились не жалобные, а суровые нотки.

Она неуверенно ступала по сырой извилистой тропинке, то и дело вздрагивая от странных звуков и пугающих шорохов.

– Твои подозрения оскорбляют меня! – отозвался юноша, уверенно шагающий на пару метров впереди.

– С тебя станется… – пробормотала Лиза себе под нос.

– Прогулка по лесу, конечно, освежает, – протянул Елизар, – но я бы предпочел не хлюпать по этому болоту. Возможности для телепортации нет – тут повсюду что-то вроде волшебного щита… Ты бы назвала это магнитным полем! Неужели сама ничего не чувствуешь?

– Я чувствую сырость и страх, – ответила Обломова, в панике отпрыгивая от очередного, странно шевелящегося, корня.

– Боишься змей? – усмехнулся Елизар, оглянувшись на девушку.

– Нет, – уверенно отозвалась Лиза, еще внимательнее вглядываясь под ноги. – Но наступить на одну из них не хотелось бы.

– Ты не поверишь, но им – тоже! Так что, не думаю, что они станут кидаться тебе под ноги.

Саркастичное замечание немного успокоило Обломову, и она пошла дальше чуть увереннее. Пару минут все было даже хорошо, пока девушку что-то больно не треснуло по голове. Ойкнув, Лиза потерла ушибленное место и наклонилась поднять, ударивший ее, предмет. Это оказался довольно большой, хоть и незрелый, лесной орех, а, подняв голову вверх – к ветвям деревьев, девушка увидела маленькую сероватую белку, как показалось Лизе – строго на нее глядящую.

– Елизар! Белка швырнула в меня орехом! – голос был дрожащим, отчего Лизе стало еще хуже.

Елизар остановился и, устало опустив плечи, повернулся к Обломовой.

– Не швырнула, а уронила. Станет она разбрасываться своей едой! Слушай, успокойся уже, а то мы до ночи не дойдем. Дергаешь меня на каждом шагу!

Лиза смутилась – она не любила выглядеть жалобной, зависеть от кого-то и проявлять слабость. Но что делать, если она оказалась в дремучем лесу, не зная дороги, среди агрессивных животных, в компании одного странноватого юноши, которому не очень-то доверяла. Впору впадать в панику. Как она вообще во все это вляпалась? А ведь считала себя разумной девушкой – даже в волшебство не верила…

Елизар снова двинулся вперед, и Лиза засеменила следом, стараясь отвлечься от мыслей о белке – этот агрессивный взгляд, ухх!.. Наверняка это не просто белка, а замаскированный агент Всеволода! И возможно даже, что это не просто орех!.. Обломова не верила, что белка просто уронила орешек – он был незрелым, так что не стала бы она его есть! Может, потому и выкинула?.. Этой мыслью девушка почти успокоила себя и даже с облегчением почувствовала, что нервная дрожь постепенно покидает ее конечности, но в это время Елизар резко остановился, и Лиза, старавшаяся не отставать, чуть не врезалась в его спину.

– Что такое?.. – начала было Обломова, но тут, выглянув из-за плеча Елизара, увидела то, что заставило юношу остановиться…

Зрелище было странным, и в первый момент Лиза подумала, что орех слишком сильно стукнул ее по голове, вот она и видит галлюцинации, но по настороженному взгляду Елизара, устремленному в том же направлении, девушка поняла, что ей не привиделось, а слева от тропинки за высокими камышами на большом плоском камне посреди заросшего кувшинками водоема действительно восседала красивая молодая девушка с длиннющими мокрыми волосами. Голая. С покрытыми чешуей ногами. И с чем-то вроде плавников, вместо ступней.

«Русалка!» – мелькнула яркая мысль в ушибленной голове Обломовой. Но этого не может быть! Разве русалки существуют? Быстро перебирая возможные объяснения присутствию в лесу голой чешуйчатоногой девицы, Лиза пришла к выводу, что это, возможно, хмм… мутант! Правда, легче от этой мысли не стало.

Существо пошевелилось, скользнув в воду своими конечностями, и тут Обломову осенило – все гораздо хуже! Перед нею – и русалка, и мутант! Иначе как объяснить то, что у создания было два хвоста? А чешуйчатые ноги иначе не назовешь…

Теперь-то Лиза окончательно убедилась, что Воронцов чем-то ее опаивал или околдовывал, так чтобы она спокойно реагировала на всяческие чудеса, потому что сейчас, когда Егора рядом не было, Обломова ощущала всю полноту чувств. Преимущественно – шок. И ужас. Удивление теснилось на задворках сознания в обнимку с истеричным весельем, которому не позволяло вырваться наружу в приступе неуместного смеха.

– Елизар… – срывающимся голосом позвала Лиза, постучав пальцем по спине застывшего рядом юноши.

Волшебник слегка повернул голову, вопросительно глянув на Обломову краем глаза, после чего она стала нести полнейший бред:

– Я понимаю, что АЭС сравнительно недалеко, но почему-то думала, что здесь с экологической обстановкой все в порядке…

– Какая АЭС? Что за обстановка?! – зашипел Елизар. – Белка тебя слишком сильно стукнула?

– Ты что, не видишь, что у этой… этого… эээ… существа – два хвоста?!

– Столько и должно быть! У тебя же – две ноги, – огрызнулся Елизар. – А ты бы лучше помолчала и стояла бы спокойно, а то она нас заметит.

Лиза судорожно вцепилось в локоть Елизара.