Палач Демона

Быстренько набросив на плечи шинель, Маматов надвинул на брови черную папаху. Сунув револьвер в карман, он быстро воткнул свой дамасский кинжал в сердце матросу. И когда тот, дернувшись в последний раз, испустил дух, кивнул на прощание своим соседям по палате: "Прощайте, господа! Даст Бог, свидимся еще!" С этими словами есаул прицепил к поясу шашку и направился к выходу.

Выстрелы, конечно, переполошили полгоспиталя. И пока он шел по коридорам, из палат не раз высовывались любопытные, указывая на него пальцами. Дежуривший у дверей солдатик, потянулся было к телефонной трубке. Но есаул, выхватив шашку, разнес аппарат вдребезги. От испуга солдат свалился со стула, а Маматов, угрожающе усмехнувшись, скомандовал: "Лежать, скотина! Зарублю!"

Свидетелей этой трагикомичной сцены оказалось немало, но задержать до зубов вооруженного офицера, мундир которого был украшен двумя Георгиевскими крестами, никто не посмел. Константин Евгеньевич вышел за ворота госпиталя и пошел, куда глаза глядят…

Глава 5

…Семенов вышел из полуразрушенного здания, чтобы направить в морг два тела – Светланы и охранника Бориса. Присев на ступеньку и подсвечивая себе фонариком, он принялся заполнять бланк постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы.

Увидев капитана Дупленко, который привел с собой заспанного участкового, следователь поручил им собрать всех присутствующих в особняке Артемьева…

Семенов вручил медработникам постановления и отправился в дом к Артемьеву. Там в холле оперативники уже собрали всех гостей.

– Все здесь? – поинтересовался следователь у опера Дупленко.

– Вроде, да, – пожал тот плечами.

– Давай мне охранника этого раненного, Виктором, звать, кажется, – попросил Семенов. Я в гостиной всех допрашивать буду. И спустя несколько минут в комнату к следователю Дупленко привел охранника Виктора.

– Ну что, будем правду говорить? – вперив в него взгляд своих голубых глаз, спросил Семенов.

– О чем? – спросил тот.

– Ну, хотя бы о том, как ты со своими подельниками убил невесту и своего коллегу.

– Вы, что, совсем умом двинулись? – возмущенно вскинул брови охранник. Меня же самого чуть на тот свет не отправили!

– Ты мне еще поговори тут! – Семенов стукнул сухим кулачком по столу.

– Да хоть застучитесь, а я буду настаивать на том, что никто из нас этого не делал. Спросите врачей о ранах. Такие, ни один человек нанести не в состоянии.

– Так я уже спрашивал, – махнув рукой, ответил следователь. Но на самом деле, соврал.

– Орудие убийства куда-то спрятали и святых из себя корчите! Все! Я сейчас задержу тебя на двое суток. Посидишь, подумаешь.

– Я буду жаловаться в прокуратуру! – пообещал Виктор.

– Жалуйся, твое право. Давай, отыщи мне этого, жениха, – потребовал Семенов у Дупленко.

– Так он же не в состоянии говорить… – ответил опер. Да и отцу его это не понравиться.

– Давай, я сказал, – опять стукнул кулачком по столу следователь. Он был молод, напорист, но, увы, не слишком-то отягощен интеллектом. И потому, несмотря на предупреждения коллег, даже не предполагал, чем обернется для него это распоряжение.

Через пять минут дверь широко распахнулась и в гостиную ворвался разъяренный владелец особняка.

– Кто тебе, баран, позволил здесь распоряжаться?! – с порога заорал Николай Михайлович. Какого …, ты моего сына на допрос требуешь? Миша невменяем, у нас страшное горе, а ты!.. Я тебе сейчас покажу, сволочь!

– Попрошу вас на меня не орать! – гордо ответил Семенов. Между прочим, я лицо процессуально независимое и сам знаю, что делать.

– Да ничего ты не знаешь, дебил ты процессуальный! – с этими словами Артемьев вытащил из кармана мобильник и набрал номер.

– Генерал, это вы? – спросил он. У меня горе, невеста сына погибла, Миша сейчас не контакнтый. А дежурный следователь его допрашивать собирается и ведет себя в моем доме просто хамски! Да, спасибо, передаю ему трубку. Вручив Семенову мобильник, Артемьев с удовлетворением наблюдал, как вытягивается лицо следователя.

– Понял, так точно, слушаюсь… – бормотал Семенов в трубку. И как ему было не стушеваться, если на него орал не кто-нибудь, а сам начальник следственного управления областного следственного комитета?

– Зачем вы так? – обиженно спросил следователь Артемьева, возвращая ему сотовый.

– А ты же по нормальному не понимаешь! – ответил тот. Я тебе говорю, что Миша невменяем сейчас. А ты – на допрос! И охранников задерживать собрался! Неужели ты на самом деле такой тупой, что не понимаешь: Миша не при чем! Да и охранники тоже!

– Меня теперь из-за вас отстранили от расследования, – продолжал ныть Семенов.

– И правильно! – заявил Артемьев. Не соображаешь, так еще больше все запутать можешь. Да ты же приехал как дежурный следователь. Утром по-любому все материалы передал бы другому. Ладно, не скули, позвоню генералу, скажу, чтоб не сильно лютовал…

Все, я к сыну, а ты опрашивай гостей и смотри мне! – погрозив расстроенному Семенову пальцем, Артемьев выскочил из гостиной.

К сожалению, допрос свидетелей не принес ничего нового. Все, как один твердили одно и то же. Были в ЗАГСе, потом приехали. Выпивали, общались, потом услышали какой-то шум, прибежал охранник, сказал, что с молодыми случилось несчастье…

Зафиксировав показание последнего свидетеля раздасадованный Семенов уже, собрался было уезжать, как вдруг увидел оперативника майора Овчарова. Тот за шиворот тащил к нему какого-то худощавого парня. Его длинные черные волосы растрепались и почти полностью скрыли бледное лицо.

– Женя, это еще кто? – удивился следователь.

– Не знаю, но он прятался в кустах, – ответил Овчаров.

– Ты кто такой? – спросил Семенов у пытавшегося вырваться из мощных лап майора парнишки.

– Я знакомый невесты, – последовал ответ.

– Что ты тут делал? – поинтересовался Семенов.

– Меня на свадьбу Света пригласила, – поправляя волосы, сказал парень.

– Как твое имя? – все еще держа его за воротник, тряхнул его майор Овчаров.

– Пожалуйста, отпустите меня, – попросил задержанный. Я ни в чем не виноват. Меня зовут Максимом Иосифовичем Левитиным.

– А ну-ка, пошли! – следователь с Овчаровым вытащили парня к толпе уже опрошенных гостей.

– Знает ли кто-нибудь из вас этого парня? – спросил Семенов.

Но никто из присутствующих его не узнал.

– Ничего удивительного, – проворчал оперативник. Здесь мало кто из приглашенных друг друга знает.

– Я знаю! – вдруг заявил молодой мужчина в синем костюме. Это Макс, его Светлана покойная пригласила на свадьбу.

– Так-так! – довольно потирая ладони, произнес Семенов. Пройдем в комнату! Тщательно закрыв за собой дверь, следователь спросил своего собеседника о том, в каких отношениях Максим находился с ней и с ее женихом.

– Да помирал он по Светланке, – махнул рукой гость в синем костюме. А насчет жениха… Я не знаю. Это у самого Михаила спросить надо.

– Сейчас это невозможно, – с досадой ответил следователь. Как думаете, он мог убить невесту?

– Да нет же, что вы! – несмотря на всю трагичность ситуации, его собеседник даже рассмеялся. Максим, типичный ботаник. Работает программистом, он и мухи не обидит.

Записав данные свидетеля, следователь отпустил его.

– Ну что, дорогой, с нами поехать придется! – обернулся он к Максиму. Усадив в полицейский "Уазик" двух раненных секьюрити и Максима, Семенов с Овчаровым отвезли их в следственный отдел. Там следователь попытался провести между ними процедуру опознания. Охранники заявили, что не знают этого парня.

– Но я заметил его еще до всей этой суматохи, – заявил охранник Петраков.

– А я его видел, когда мы втроем за молодыми в старую усадьбу пошли. Он крался следом за нами, – сказал, все еще морщась от боли в разодранной руке, Виктор.

– Ну что? – торжествующе спросил следователь, обращаясь к Максиму. Будем признаваться?

– Я действительно крался за ними, – кивнул тот. Но ничего плохого не делал!

– Ерунда! – вскочив со стула, заорал Семенов. Говори, кто тебе помог устроить всю эту бойню? Они? – он указал пальцем на двух охранников.

– Вы опять за свое? – возмутился Виктор.

– Да заткнись, ты! – приказал следователь.

– Я просто шел следом за Светой и этим … ее женихом… – тихо повторил Максим.

– Охранников видел? – задал вопрос майор Овчаров.

– Да, они впереди шли. И тоже крались, – ответил Максим.

– Зачем ты туда пошел? – поинтересовался Семенов.

– Я хотел предупредить Свету, – ответил Максим.

– О чем? Блин, да говори ты, что из тебя каждое слово клещами тянуть надо, что ли? – опять стукнул по столу следователь.

– Я хотел сказать, что ее Михаил не тот, за кого себя выдает. И я знал, что в этой усадьбе происходит нечто таинственное, – прошептал допрашиваемый.

– Что ты мне здесь лепишь?! – вышел из себя следователь.

– Да погоди ты орать! – рявкнул на него майор Овчаров. Дай парнишку выслушать!

– Чего его слушать, он нам байки травит! – огрызнулся Семенов. Тут дверь кабинета открылась и на пороге появился заместитель начальника районного следственного отдела, полковник Иван Константинович Захаров. Семенов так увлекся допросом, что даже забыл про время. А на улице уже рассвело.

– Сидите! – приказал полковник Семенову и Овчарову, когда те хотели встать при его появлении. Говорите, что нарыли?

– Товарищ полковник, вот я задержал этих троих по подозрению в сговоре и организации убийства двух человек! – вскочив со стула, доложил Семенов.

– Молодец! – криво усмехнулся Захаров. Мне уже сообщили, что ты имел разговор с начальником областного управления. Что же ты жениха сюда не притащил? Может, и папашу его тоже надо было, да и тестя несостоявшегося – в наручники?! Думаешь, чем больше сдадим, тем лучше? Короче, от расследования этого дела ты отстранен. Материалы передашь Серову.

Эх, Семенов, Семенов … – полковник укоризненно покачал головой. Когда же ты, наконец, начнешь понимать с кем и как можно разговаривать? Все еще качая головой, полковник Захаров вышел из кабинета.

– Нас когда отпустят? – поинтересовался охранник Петраков. У Вити вон, рука, болит сильно…

– Теперь этот вопрос не ко мне, – раздраженно ответил Семенов. Сейчас передам материалы другому следователю, пусть голова теперь у него болит.

Всех троих задержанных вывели из кабинета и усадили в коридоре под присмотром оперативника Овчарова. Семенов, захватив все материалы по этому жуткому преступлению, отправился на утреннее совещание. Где, доложив о проделанной им работе, передал их, по распоряжению руководства, старшему следователю Глебу Серову.

– Майор, примите в свое производство и разберитесь, – сказал полковник Захаров. Вы человек опытный, не то, что этот … – начальник следственного отдела кивнул на Семенова. Прошу вас, отработайте все по максимуму. Дело– то очень непростое…

– Так точно, – кивнул Серов.

– Кстати, по распоряжению оттуда … – полковкник многозначительно указал пальцем на потолок, ты освобождаешься от всех текущих дел. Занимайся только этим и прислушивайся к мнению Никитина и, особенно, Артемьева. Будешь работать с ними, их охраной и, возможно, со спецслужбами…

– Есть, – кивнул Глеб. Взяв у сконфуженного Семенова папку с протоколами осмотра места происшествия, допросов свидетелей и постановлениями о назначении экспертиз, Серов покинул кабинет начальства.

Проходя мимо Овчарова, Глеб поинтересовался: – Кого караулишь?

– Да вот, понимаешь, Семенов троих задержал, – ответил тот.

– Понятно, – усмехнулся Серов и предложил: "Граждане! Пройдемте ко мне, побеседуем."

Недовольно ворча, охранники и программист двинулись за ним следом. Следователь завел их в свой кабинет и предложил присесть. Быстро пробежав глазами материалы, собранные своим непутевым коллегой, майор принялся уточнять у охранников как все произошло. Те, повторив, слово в слово, свои первоначальные показания, поинтересовались, когда их, наконец, отпустят.

– У Виктора рука сильно покалечена, да и я тоже сильно устал, – пояснил Владимир Петраков.

– Я вас, конечно, отпущу, но под подписку о невыезде, – пообещал Серов.

В отличие от Семенова, Глеб был человеком вполне уравновешенным и никогда не позволял себе повышать голос на подследственных. Тем не менее, раскрытых дел на его счету было куда больше, чем у других коллег. Не в пример Семенову.

– А вы… – Глеб неожиданно обернулся к Максиму. Что там делали, возле усадьбы?

– Я уже говорил, хотел Светлану предупредить, что Михаил ее – темная личность.

– Это жених? – спросил следователь.

– Да, – кивнул Максим. Понимаете, я любил Светлану, но она только смеялась надо мной…

А тут вдруг свадьба. Она меня пригласила, Я, как узнал, так сразу же ей позвонил. Попросил встречи, сказал, что надо кое-что ей сказать. Но она лишь посмеялась и пригласила меня на свадьбу. Предложила там ей все рассказать.

– Понятно, – кивнул, терпеливо

слушавший своего собеседника Серов. Но вы ей не рассказали?

– Нет, – сокрушенно вздохнул Максим. На свадьбе она со своим Мишей все время была в окружении гостей.

– Поэтому, когда вы увидели, что молодые куда-то уходят, пошли за ними? – задал очередной вопрос следователь.

– Да, – ответил его визави. Но только я выскочил вслед за ними, как увидел, что кроме меня их преследуют еще и охранники.

– Они? – указал рукой на сидевших тут же секьюрити, спросил Серов.

– Да, – подтвердил Максим. Но был еще и третий.

– Борис погиб, – мрачно выдавил охранник Виктор. Погиб, пытаясь спасти молодых…

– Да, трагедия … – протянул Глеб Серов. Так, что именно вы хотели сказать Светлане?

– Что Михаил является членом секты, которая поклоняется каким-то темным силам, – выпалил Максим.

– Откуда вы это узнали? – поинтересовался следователь.

– Понимаете, я состою в нескольких интеренет– сообществах. И вот, узнав, что Света выходит замуж за Михаила Артемьева, я решил навести о нем справки. Списался с его знакомыми и мне ответили, что он состоит в секте. Заинтересовавшись, я начал собирать информацию. И выяснил, что он частенько устраивает какие-то собрания в заброшенной усадьбе, рядом с загородным особняком своего отца. Съездил туда, поговорил с местными и они мне рассказали такое, такое… – понизив голос, Максим даже закатил глаза от ужаса.

– Продолжайте, – попросил его следователь. Все это очень интересно.

– Оказывается, во время революции в усадьбе убили хозяев. И теперь там происходят странные вещи. Людям то хозяйка в белом платье привидиться,то старик с саблей окровавленной…

Местные говорят, будто призраки там до сих пор живут. Не могут покинуть своего родового гнезда… Но не только они там появляются. Вроде, есть и еще какой-то кошмар. В 40-е годы, во время войны, да и после нее, возле усадьбы частенько находили изуродованные трупы. Причем гибли только местные жители. Я интересовался.

– Можете мне показать, откуда вы все это взяли? – попросил следователь.

– Конечно, – согласился Максим.

– Ну а Михаил тут при чем? – спросил Серов.

– Он состоит в сообществе "Колдуны России", – ответил Максим. И со своими сектантами постоянно крутился возле усадьбы. Может, разозлил темные силы?

– Вы все проходите по этому делу как свидетели, – вздохнув, Серов попросил охранников и Максима Левитина дать подписку о невыезде.

– Это пустая формальность. Но вы все-таки никуда не отлучайтесь. Да, Максим, зайдите ко мне завтра и покажите, на каких именно сайтах вы собирали информацию о Михаиле и об истории усадьбы. Проводив всех троих до порога, Глеб попрощался с ними. После чего вызвал дежурную машину и решил лично осмотреть место происшествия. Что поделать, ну не доверял он своему коллеге Семенову! "Небось, опять суетился, бегал, прыгал, кричал и запросто мог упустить что-нибудь очень важное!" – подумал майор. Захватив с собой оперативника Евгения Овчарова, Серов выехал за город.

Старая усадьба встретила их тяжелым молчанием.

– Вы все здесь осмотрели? – спросил Серов своего спутника.

– Я не знаю, – ответил тот. Я одних опрашивал, остальные других. Альгирдас, криминалист ваш, вроде все отработал. Но было темно, все взвинченные, на нервах… Вполне могли и чего-нибудь не заметить…

Так и оказалось.

Глава 6

…Сначала есаул хотел идти на вокзал, но вовремя одумался. По всей вероятности его там будут искать в первую очередь. Поэтому Константин Евгеньевич решил сначала где-нибудь отсидеться и разжиться деньгами. Коих, к слову сказать, у него не было ни копейки.

В ту пору грабежей в городе было хоть отбавляй. Поэтому одним больше, одним меньше – сути не меняло. Присмотрев одиноко стоящий на окраине купеческий дом, есаул, немного поколебавшись, вошел во двор.

– "Что я делаю?! Зачем?!" – крутилось в его голове. "Но, как я смогу добраться до Севастополя без денег? К тому же, надо где-то переждать переполох: трое убитых из Комитета – это не шутки! Искать меня станут крепко!".

Забравшись в окно первого этажа, он до смерти перепугал хозяев. Купцу на вид было лет около пятидесяти пяти, а его супруге чуточку меньше. Облаченный в синий парчовый халат владелец особняка, как сидел в кресле с трубкой зубах, так при виде есаула чуть было ею и не подавился.

– Кто вы?! Чего надо?! – дрожащим голосом спросил он незваного гостя. Хозяйка, оказавшаяся намного смелее своего супруга, вдруг запустила в незнакомца большой фарфоровой вазой. Причем так ловко, что офицер даже не успел увернуться. От серьезного ранения его спасла лишь косматая папаха.

– Ты, что, тетка, убить меня хочешь? – потирая ушибленный висок, спросил Маматов.

В ответ женщина, поправив свой кружевной чепец, ответила: " А чтоб ты, сдох бандит!"

– Тихо, тихо, Марья Степановна! – запричитал купец. Не злите молодого человека! Если надо что-то, берите, только не убивайте нас! – обратился он к гостю.

– Ну, конечно, Матвей Иваныч, вы уже обосрамшись! – презрительно скривила тонкие губы купчиха, с неудовольствием глядя на своего мужа. А кто намедни грозился, мол, ежели придут большевики за казной, то перестреляю их всех к чертям собачьим?!

– Не говорил я такого, Марья Степановна, не выдумывайте! – горячо возразил хозяин, с опаской глядя на реакцию гостя. Возможно, он не разглядел, что перед ним царский офицер и дико боялся, что этот гость пришел от новой власти.

– Да, успокойтесь вы! – махнул на них рукой тот. – Никого убивать не стану, дайте только пару деньков у вас перекантоваться. Но если сдать меня красным вздумаете, то не взыщите! – есаул угрожающе звякнул своей шашкой.

– В доме есть еще кто?

– Нет, – дружно замотали головами хозяева. Аглашка, служанка наша, со своим хахелем третьего дня сбежала и часы каминные стащила, стерва! – выругалась Марья Степановна. Да мы сами, с Матвей Иванычем тоже бежать собрались от извергов энтих!

– Правильно, – пролетарии купцов тоже не жалуют, – усмехнулся есаул. Вы там сделайте все свои дела, в нужник сходите, – сказал Константин Евгеньевич. А после я вас свяжу, не взыщите. На всякий случай, чтоб не удумали чего.

Проведя две ночи с владельцами особняка, он, напоследок, заставил их поделиться деньгами. Надо сказать, убедить их в этом оказалось совсем нелегко. Но, пригрозив хозяевам в очередной раз, он смог разжиться не только довольно солидной денежной суммой, но и выбрал себе сносную одежду из купеческого гардероба. Согласитесь, расправившись с тремя представителями новой власти, показываться на улице в шинели с офицерскими погонами и в очень приметной папахе было бы равносильно самоубийству. Поэтому есаул оставил в доме купца папаху, шинель, мундир и синие шаровары с красными лампасами Всевеликаго войска донского. А сам облачился в широкие серые плисовые брюки, заправив их в свои, начищенные до блеска, хромовые сапоги. Картину перевоплощения дополнили двубортный синий пиджак и длинный черный сюртук. На голову он водрузил серый картуз. Но, едва увидев свое отражение в старом, засиженном мухами зеркале в спальне хозяйки, с досадой плюнул на дорогой персидский ковер и злобно выругался: " Чучело, ну право, чучело!"

Однако, деваться было некуда. Константин Евгеньевич, вспомнив о своих приметных черных усах, пошел в ванную и начисто их сбрил. Теперь, когда он ничем особым не выделялся из городской толпы, можно было отправляться на вокзал.

– Хозяйка! – позвал он.

– Чего тебе еще, ирод ты окаянный?! – прозвучало в ответ.

– Не будет ли у вас какой-нибудь красной ленточки? – поинтересовался офицер. Ленту требуемого цвета отыскали среди прочих на летней шляпке купчихи. Константин Евгеньевич, чертыхаясь на чем свет стоит, прицепил ее булавкой к своему сюртуку.

– Пролетарий ты, ну просто вылитый большевик! – со сладкой издевкой произнесла Марья Степановна.

– Да ну вас всех к бесу! – так своеобразно поблагодарив купеческую чету за гостеприимство, незваный гость спросил напоследок: " Шашку мою возьмете на сохранение?"

– К чему нам она? – пожала плечами хозяйка. Забирай, забирай с собой страсть эту!

– Ну, уж нет, Марья Степановна! – возразил хозяин дома. Она же как плата за все наши страдания и неудобства. Давай сюда, вещь знатная, сгодится! За нее кучу денег выручить можно…

– Нет! – вскинулся есаул. Попробуй только продать ее, нутро суконное! Я из тебя душу выну! Потом за ней обязательно вернусь.

Сокрушаясь по поводу того, что шататься с такой заметной шашкой по улицам города, где большевиков пруд пруди, просто невозможно, Константин Евгеньевич оставил ее в прихожей. А сам отправился на вокзал.

Есаул шел неспешно, но при этом очень внимательно, хотя и незаметно для окружающих, оглядывался по сторонам. Возле вокзала он вдруг увидел военный патруль. Двое в длинных солдатских шинелях и ботинках с обмотками и один в штатском, видимо главный, шли прямо на него. Человек в гражданской одежде был черноволос, высок ростом, имел каштановые усы и длинный чуб. Его кожаное пальто выглядело довольно новым, голову покрывала офицерская фуражка с сорванной эмблемой, а на правом боку в деревянной кобуре висел маузер.

И когда между ними осталось каких то пять шагов офицер и штатский взглянули друг на друга. В глазах у обоих вдруг появилось выражение удивления.

– Ты-ы-ы?! – тихо спросил начальник патруля. Не может того быть!

– Что такое? – вырвалось у есаула в ответ.

– Костя! – заорал штатский, бросаясь на Константина Евгеньевича и сжимая его в объятиях. Живой, черт!

– Гриша, ты? – неуверенно спросил есаул.

– Я! – заорал в ответ начальник патруля. Ты откуда здесь? Мы ж с ребятами тебя еще в прошлый год похоронили и даже заупокойный молебен заказывали!

– А Бога нет! – вдруг произнес один из солдат.

– Да заткнись ты, лапоть огородный! – рявкнул на него Григорий. Не видишь, друга встретил!

– Чтой-то он на офицера уж больно смахивает… – с нескрываемым подозрением разглядывая Маматова, произнес бдительный солдат.

– И что?! По-твоему выходит, если офицер, так он сразу против народа?! – возмущенно спросил тот, кого звали Гришей. Я вот, например, тоже дворянин, подъесаул. И что? Солдат промолчал.

Григорий Иванович Беляев происходил из дворян Всевеликого войска донского.

– Мы такого на фронтах хлебнули, чего тебе в твоей деревне и не снилось!

– Да, конечно, за царя и Отечество, – ехидно проворчал солдат.

– За землю русскую, понял? – угрожающе взглянул на него бывший подъесаул.

– Да ладно вам, – примирительно произнес Константин Евгеньевич. Значит, это вы меня из полевого лазарета в госпиталь под Луцк привезли? Спасибо.

– Мы, Костя, мы, – кивнул его бывший сослуживец. С Минькой и Ефимкой.

– Живы?.. – спросил есаул.

– Нет… – покачал головой Григорий. Погибли сразу после того, как прибыли назад из госпиталя. На пулеметы бросили нашу сотню…

Ты-то как тут оказался? – сам себя прервал Гриша.

– Да, вот из-под Луцка в калужский госпиталь перевели, – ответил есаул.

– Вылечили? – поинтересовался его собеседник.

– Куда там … – махнул рукой Константин Евгеньевич. Как была дырка в животе, так и осталась. Сегодня с утра только перевязал.

– Ну, ничего себе! – удивился Гриша. Не х.. не могут эти лекари, столько времени уже прошло…

Поговорив еще несколько минут, фронтовые товарищи зашли в ближайший трактир. Правда, оба солдата из патруля сильно этому возмутились и пообещали доложить кому следует.

– Вы грубо нарушили дисциплину, товарищ Беляев! – сказал бдительный боец. Видать, дворянство ваше наружу так и прет!

– Пошли вон! – приказал Григорий, предварительно отправив обоих по матушке.

За стаканом водки Гриша спросил Маматова, что тот собирается делать дальше?

– Ведь, это я для этих, сиволапых плел, будто ты, Константин Евгеньевич, за народную власть кровь проливать побежишь, – усмехнулся он.

– Спасибо, что поддержал, – сдержано поблагодарил его есаул. Сейчас хочу в Севастополь махнуть.