Палач Демона

– Куда? – удивился Гриша. Ведь это через всю Украину ехать! А там сейчас черт знает, что твориться. Документы-то у тебя в порядке?

Константин лишь отрицательно покачал головой.

– Ну, тогда сиди здесь и жди, я мигом, – встав со скамьи, Гриша быстро пошел к выходу.

– Патронов для нагана достань мне, если сможешь, – напоследок попросил его есаул. Тот кивнул.

Константин Евгеньевич сидел в трактире больше трех часов и уже было отчаялся дождаться своего знакомца, как вдруг Беляев, наконец, появился. В руках он держал видавший виды кожаный чемоданчик.

– Вот, держи, Костя, – с этими словами Григорий протянул ему несколько бумаг.

– Ну, ты даешь! – восхитился есаул. Это ж на разные фамилии!

– Тихо! Не ори ты так, услышат еще… А ехать нам с тобой далеко и долго, – с этими словами Григорий незаметно насыпал Константину Евгеньевичу в карман сюртука десятка полтора патронов. От нагана, как ты просил, – пояснил он.

– Спасибо. А что ты сейчас насчет поездки сказал? – удивился есаул. Ты тоже собрался?

– Да, ведь мне теперь, понимаешь, с товарищами не по пути, – пояснил Григорий. Солдатики уже понарассказали начальству о нас. Мол, двое офицеров недобитых что-то де затевают. И вызвали меня на заседание Комитета … Григорий сделал паузу, выудил из кармана кожаного пальто большие золотые часы и, взглянув на белый фарфоровый циферблат, наконец, закончил фразу: … к девятнадцати часам. Потом арестуют, наверное. Они так всегда делают. Вот и пошел я к знакомцу в канцелярию, а он выправил нам несколько документиков. Все сгодятся, наверное…

– Молодец, казак! – похлопал однополчанина по плечу Маматов.

– Так ты и не сказал, зачем тебе в Севастополь? – вспомнил Беляев.

– Девушка у меня там, – пояснил есаул.

– А, тогда, как можно скорее, туда надо добираться, – встав со скамейки, сказал Григорий. Не ровен час, плохое может случиться: или большевички к власти придут или кто еще, головой ушибленные… Вытаскивать ее оттуда надо!

Глава 7

…Поднявшись по мраморной лестнице, коллеги вошли в усадьбу. Неторопливо обошли ее, заглядывая во все комнаты. Майор Овчаров терпеливо объяснял следователю, где лежала мертвая Светлана, где находился ее жених Михаил…

– Погибший охранник Борис лежал тут, – майор указал рукой на обведенный мелом контур человеческого тела. Вон кровь подсохшая.

– А второй, который руку потерял? – спросил Серов.

– Он практически рядом сидел, – ответил Евгений Овчаров. На стене брызги крови, это его кровь.

– И Виктор и Владимир говорят про одно и тоже, – задумчиво произнес следователь. О каком-то здоровенном существе…

– Знаешь, что я думаю? – спросил Овчаров. Это животное какое-то, которое на людей натаскали. Или же человек в шкуре или в костюме животного.

– Первая версия нравиться мне больше, – усмехнулся следователь. Человек, в какой бы он шкуре не был, не смог бы нанести такие ранения. Кстати, осматривали только здание дома или вообще все постройки?

– Только это здание, в котором мы сейчас находимся, – ответил оперативник.

– Почему? – удивился Серов. Впрочем, извини, этот вопрос не к тебе.

– У убитого охранника, которого звали Борисом, в руке был обнаружен клочок какой-то бурой шерсти, – вспомнил Овчаров.

– На экспертизу отправили? – встрепенулся следователь.

– Я не знаю, спроси у коллеги своего, Семенова, – пожал плечами оперативник.

– Главное, чтобы не потеряли! – Серов вытащил из кармана мобильник и набрал Семенова.

– Привет, ты шерсть на экспертизу отправлял? Я в материалах такого постановления не находил. Почему?! Как не знаешь?! Да, что же ты наделал!

– Потерял?.. – сочувственно поинтересовался Овчаров.

– Да он даже не помнит про этот клочок! – возмущенно ответил следователь. Знаешь, придется тебе в райцентр смотаться, найти тех врачей, которые приезжали на вызов и найти эту проклятую шерсть!

– Давай-ка сначала обшарим окрестности, – предложил оперативник. Чтобы потом снова не возвращаться.

Они вышли во двор и направились в сторону родового склепа, в котором покоился прах нескольких поколений дворян – владельцев усадьбы.

Солнце скрылось за темно-свинцовыми тучами, на землю упали первые капли дождя. Когда они уже почти подошли к усыпальнице, следователь вдруг заметил чью-то тень. Ни слова не сказав своему спутнику, Серов кинулся туда, в кусты.

– Гляди, Женя! – через минуту громко воскликнул он, – кажется, я шерсть нашел!

– Да, – Овчаров внимательно осмотрел находку. Она очень похожа на ту, что я видел в ночь убийства. Покойный охранник Борис сжимал ее в руке.

– Я сейчас ее изыму, – следователь, опустившись на корточки, открыл свой дорогой портфель из коричневой тисненой кожи и достал оттуда маленький пинцет и полиэтиленовый пакетик. Серов уже собирался было снять шерсть с куста, как вдруг сзади раздался глухой и скрипучий голос.

– Стой! Не смейте брать это!

Разом обернувшись, следователь и оперативник увидели прямо за собой молодого черноволосого мужчину с небольшими элегантными усами. На нем были синие джинсы и черный пуловер. Из-под джинсов выглядывали дорогие итальянские туфли. Средний палец правой руки его украшал массивный золотой перстень с большим красно-кровавым камнем. В самой середине багровый отлив сильно темнел и казался абсолютно черным.

– "Рубин, наверное…" – подумал Серов и спросил: "Кто вы и как здесь оказались?"

Незнакомец, пристально взглянув следователю прямо в глаза, усмехнулся и повторил: " Милостивые государи, если хотите жить, то даже не прикасайтесь к этому ничтожному клочку."

– Он, что? Нам угрожает? – возмутился майор Овчаров.

– На, смотри! Я старший оперуполномоченный майор Евгений Овчаров. Он… – опер, – указал пальцем на своего коллегу, – … старший следователь майор Глеб Серов. Теперь назови свое имя.

– Да, уж манеры у вас, должен заметить, – укоризненно покачал головой незнакомец. Не хорошо пальцами в людей тыкать. Так вот, я с вами, милостивые господа, на брудершафт не пил. И посему, убедительнейшим образом попрошу обращаться ко мне исключительно на "вы". Мое имя… а, впрочем, какая разница! – прервав сам себя на полуслове, незнакомец внезапно схватил с ветки клочок бурой шерсти и мгновенно скрылся в зарослях.

– Держи! – выхватывая из кобуры "макаров", заорал Овчаров и бросился за беглецом.

За ним побежал и Серов. Однако, несмотря на все старания, настигнуть незнакомца они не смогли. Он, как сквозь землю провалился.

– Да, ……………, – выругался Овчаров. Куда же этот .... подевался! Сто процентов, он живет где-то поблизости. Надо будет участкового расспросить.

– После, – ответил Серов. Сейчас айда обратно, посмотрим, может, хоть несколько волосков там найдем?

И, правда, хоть неизвестный молодой человек и сорвал шерсть с ветки, кое-что там все-таки осталось.

– Думаю, для проведения экспертизы этого хватит, – довольно заметил Серов, запечатав остатки шерсти в полиэтиленовый пакетик.

– Пошли, зайдем в склеп, – позвал его Овчаров.

Массивная железная дверь оказалась незапертой. Поэтому Серов с оперативником смогли легко проникнуть внутрь сего мрачного сооружения.

Склеп имел округлую форму и был довольно высок. Купол возвышался метров над землей метров на семь. Изнутри он был весь покрыт штукатуркой и расписан фресками на библейские темы. Но местами от времени фрески осыпались. Вдоль стен на массивных деревянных полках стояло с десяток гробов.

На мраморном полу, прямо посреди помещения, вошедшие увидели тяжелую крышку люка с бронзовой позеленевшей ручкой.

– Взглянем? – бросив на Серова вопросительный взгляд, Овчаров нагнулся и потянул за ручку. Крышка, с противным скрежетом подалась, отворив черный зев мрачного подвала. Вниз вела железная лестница.

– Фонарь есть? – поинтересовался опер.

– Да, – Серов вытащил из портфеля небольшой фонарик и полез в темную неизвестность. Овчаров двинулся за ним. Включив фонарь, следователь увидел довольно большое помещение. Стены его оказались из старой кирпичной кладки. Вдоль них, так же как и наверху, были установлены двенадцать почерневших от времени и прогнивших деревянных гробов.

– Смотри! – заметив в стене маленькую железную дверцу, Овчаров указал на нее своему спутнику.

– Интересно, что там, за нею? – спросил Серов.

Надо попробовать ее открыть! Но сколько бы они не пытались это сделать, у них ничего не получилось.

– Такое впечатление, что она заперта изнутри! – Овчаров грубо выругался.

– Не ругайся, пожалуйста, Женя. Нельзя тут, глянь-ка лучше сюда! – с этими словами Глеб Серов ткнул пальцем в верхнюю часть половину дверцы.

– Ба! Да здесь дырка! – обрадовался его напарник. – А дырки, как всем известно, для того и сделаны, чтобы в них смотреть!– с этими словами Овчаров прижался лицом к дверце и попытался рассмотреть что же за ней находится.

– Вижу свет, кажется, свечи горят … – изумленным шепотом поведал оперативник своему спутнику. И этот самый кекс там, который от нас убежал! Эй, ты! Открывай немедленно полиция! – заорал Овчаров. Но из-за двери не донеслось ни звука.

– Зачем же ты заорал? – укоризненно спросил Серов. Дай, взгляну. Но там же сплошная темень! – тихо произнес он, бросив вопросительный взгляд на оперативника.

– Какая, к черту, темень! Там же свечи горят! – удивился Овчаров.

– На, сам посмотри, – следователь отошел от дверцы и дал возможность оперу убедиться в правоте своих слов.

– Черт, точно, – растеряно почесал затылок Овчаров. Но я же точно видел и свечи, и нашего беглеца!

– Может, показалось тебе? – осторожно предположил его напарник.

– Нет, какое там!

– Ладно, давай выбираться, – с этими словами следователь полез наверх по железной лестнице.

Но когда они с Овчаровым направились к выходу из склепа, прямо перед ними вдруг возник ужасный череп! Он угрожающе оскалил на них свои длинные клыки.

– ……твою!.. – гаркнул оперативник, хватаясь за пистолет.

– Ай, погоди милок! – услышали оба старческий перепуганный голос. Не стреляй, ради Бога, Митрич я. Сторож здешний… Тут Серов и его спутник смогли, наконец, разглядеть, находившегося перед ними человека. Таинственный голос принадлежал худощавому, невысокому старику. Стоя перед напарниками навытяжку, он сжимал в руках здоровенный череп. Кому из животных он принадлежал, ни Овчаров, ни следователь определить так и не смогли…

– Тьфу ты, черт старый! – облегченно выругался Овчаров. – До смерти же напугал!

– А вы кто такие будете то?! – прищурившись, поинтересовался дед. Положив свою странную и страшную ношу на землю, он потянул было с плеча старенькую двустволку.

– Стоп, мы сотрудники правоохранительных органов, – остановил боевого старика вперед Овчаров. Я – старший оперуполномоченный майор Овчаров, а он – старший следователь майор Серов. Вот, смотри, наши служебные удостоверения. Внимательно изучив предъявленные ему документы, старик спросил: "Ну и чего вы тут забыли? Покойники то, чай ничего натворить не могли? Так на кой ляд вы к ним полезли?"

– Мы расследуем двойное убийство, – пояснил Серов.

– А-а, это, которое в усадьбе на днях приключилось? – догадался Митрич.

– Его, – кивнул Овчаров. Слушай, дед, чего этот кошмар с собой таскаешь?

– А черепушку-то эту, что ли? – старик усмехнулся. Да вот нашел только что, возле ограды валялась…

Взяв череп в руки, Серов обнаружил, что его челюсти могут смыкаться и размыкаться.

– Смотри, Женя, тут, кажется, механизм какой-то хитрый, – с этими словами он протянул находку Овчарову.

– А на зубах, кажется, следы крови… – внимательно разглядывая костяные челюсти, тихо произнес оперативник. Может, это орудие преступления?

– Так, все ясно, – махнул рукой следователь Серов. Отец, с нами поедешь, иди в машину, садись.

– Куды это вы меня везти собрались? – замахал руками сторож. Не поеду я никуда!

– В отдел прокатишься, а потом мы тебя обратно доставим, – пообещал старику Овчаров.

Глава 8

…Бывшие офицеры отправились на вокзал, где узнали о том, что нужный им поезд отходит только на следующий день.

Надо сказать, что на железных дорогах бывшей Российской империи царил тогда самый настоящий хаос. Вокзалы были забиты до предела обозленным людом. Но представители новой власти – сначала эмиссары Временного правительства, а затем и большевики, как ни старались, улучшить ситуацию так и не смогли.

Правда, друзьям повезло. Прикупив в дорогу хлеба, вареных куриных яиц и сала, они, матерясь и щедро раздавая зуботычины, влезли в вагон. Поезд отходил на Орел. Через две недели с лишком, миновав Курск, Марьино и еще Бог знает сколько мелких станций и полустанков, после трех пересадок и ночевки в открытом поле (это в декабре-то!), они прибыли в Харьков. По пути у них несколько раз проверяли документы. Тут только Константин Евгеньевич понял, как на руку оказалась случайная встреча с бывшим однополчанином. Если бы есаул отправился в дорогу, не имея в кармане никаких документов, то его непременно бы арестовали. Проверяющие были повсюду. На перронах, в вагонах, в шинках да и просто на улицах. Одетые черт знает во что, худые и озлобленные люди ходили группами и проверяли документы у встречных-поперечных. И горе тем, у кого этих самых документов не было или же бумаги вызывали подозрения. Их тут же арестовывали и куда-то уводили. К счастью, у приятелей документы имелись.

Однако, несмотря на обилие патрулей, в городах и селах царила самая,что ни на есть, анархия.

Из Харькова, иногда на попутных подводах, иногда пешком через Лозовую, Александровку и Алексеевку, добрались до Джанкоя. Надо сказать, дорога сильно измучила Маматова. Его незаживающая рана сильно ныла, есаулу надоело ежедневно перевязывать сочащийся слизью свищ.

– Заживет эта гадина когда-нибудь? – зло вопрошал он сам себя, заматывая живот очередной относительно чистой тряпицей.

– Больно? – сочувственно поинтересовался его спутник.

– Не очень, но довольно противно и желудок постоянно ноет, – ответил Маматов.

От Джанкоя до Симферополя рукой подать и Севастополь становился все ближе.

А Крым тем временем уже закипал. После Октябрьской революции в Петербурге и Москве непримиримость большевиков и их противников толкала страну в жуткий котел братоубийственной гражданской войны.

Едва Маматов и его спутник прибыли в Симферополь и отправились на базар за продуктами, как, прямо на улице, к ним неожиданно прицепились какие-то люди.

– Кацапы! – это слово было первым, с которым к приезжим обратились в Симферополе.

– Чего тут лазите? Чего вынюхиваете? – спросил один из подошедших – здоровый детина в овечьем тулупе. К нему тут же подтянулось еще человек пять. Они, видимо, сразу же поняли, что эти два кацапа являются царскими офицерами. И, скорее всего, рассудили так: привлекать внимания к своим особам пришлые не станут, а покорно отдадут все, что у них потребуют местные.

В это самое время в украинской Центральной Раде боролись две силы. Самостийники, ратовавшие за абсолютную независимость и автономисты, которые соглашались жить под чужим внешним патронажем.

Когда у власти в России находилось Временное правительство, оно пыталось протестовать против попыток сепаратизма, но остановить националистические настроения на Украине не смогло. Центральная же Рада, напротив, сумела завоевать симпатии уставших от войны солдат. Она просто пообещала им мир. Специально для них господа из Рады нарисовали призрачную и утопическую картинку будущего благоденствия в незалежной. Это все явилось плодами российской революции на Украине, где основную роль сыграли сторонники и противники советской власти. В 1917 году Центральная Рада в Киеве превратилась в один из центров сопротивления большевикам в ходе Гражданской войны на Украине. При этом откровенных украинских националистов в Крыму не терпели, ведь там проживало очень много других национальностей. А в начале октября в Таврической губернии состоялась первая конференция большевиков, на которой был создан большевистский губернский комитет во главе с Миллером. И тогда же произошло объединение всех большевистских организаций Крыма. 6 ноября общечерноморский съезд моряков принял резолюцию о роспуске Центрофлота, не признавшего Советскую власть. Вторая резолюция касалась признания власти Советов и о создании вооруженных отрядов. Затем, был создан Таврический Совет народных представителей, провозглашенный высшим органом власти в Крыму. 26 ноября Учредительный Курултай в Бахчисарае объявил о создании Крымской Народной Республики. Следом избрали правительство – Директорию и приняли Конституцию. Ее 16-я статья провозгласила равноправие всех жителей Крыма независимо от их национальности. 16 декабря, как раз после приезда Маматова с его другом, был избран Военно-революционный комитет. А через четыре дня начались первые вооруженные столкновения между большевиками и мусульманским эскадроном, состоящим из крымских татар. Вот в эту кашу и пришлось окунуться бывшим офицерам. Неразбериха и постоянное перетягивание одеяла от одних националистов к другим, запустили цепочку военных действий. Они шли с 1918 по 1921 год. Сначала большевики взяли Киев, затем, согласно Брестскому договору, Украина оказалась под немцами. Были, правда и те восемь недолгих месяцев, когда гетман Павел Скоропадский объявил республику "Украинской державой". Все это происходило на фоне бесконечного калейдоскопа гражданской войны: белые, красные и зеленые, поляки и сторонники Украинской народной республики, батька Махно и батька Ангел…

Но все происходило уже потом. Сейчас же Беляева и Маматова обступили человек пятнадцать. Разогревая свою ненависть руганью, сжимая кулаки, они кричали что-то обидное. Было ясно, что встреча с ними может окончиться для однополчан очень печально.

В руках у некоторых уже блеснули ножи.

– По-моему, они нас обзывают? – обернувшись к есаулу, спросил Григорий Иванович.

– Ты только понял? – усмехнулся тот. И шепотом спросил: " Маузер далеко?"

– Нет, я за ремень его заткнул, – ответил Григорий.

– Тогда давай на счет "три", – предложил Маматов.

– А, давай! – согласился его собеседник и тут же заорал: "Три!" Выхватив оружие, оба направили стволы прямо в раскрасневшиеся, орущие физиономии самостийников.

– Назад! Окружившие их тут же отшатнулись.

– Пошли, есаул! – громко сказал Беляев и оба со всех ног бросились прочь.

Необходимо признать, что есаулу и его спутнику очень и очень повезло. Они напоролись на обычных уличных гопников. Если же к ним пристали быг эскадронцы, финал встречи мог быть совсем иным. Те были хорошо вооружены и не стали бы долго разговаривать с приезжими. Просто отвели бы их в сторонку и шлепнули возле какой-нибудь глухой стены…

Глава 9

…Усадив деда Митрича вместе с его страшноватой находкой в машину, Серов приказал водителю-сержанту сначала заехать в районную больницу.

– Нам, все-таки надо допросить врачей, которые выезжали на вызов в усадьбу, – сказал он Овчарову.

– Да мне поровну, – отозвался тот. И спустя минут сорок "уазик" подрулил к главному входу двухэтажной больницы.

– Я сам схожу, а ты, Женя, тут с Митричем пока поболтай, – предложил следователь Овчарову.

– Угу, – кивнул головой майор.

Войдя в холл, Серов первым делом осведомился у пробегавшей мимо медсестры где кабинет главврача. Но не успела она ответить, как позади раздался хриплый и весьма недружелюбный голос охранника:

– Вам, это… нельзя туда!

– Почему? – искренне удивился следователь.

– Да, потому… Нельзя и все! – прозвучало в ответ. Следователю хватило всего одного взгляда, брошенного на внезапного визави, чтобы понять: тот твердо вознамерился его "не пущать". Мрачно глядя на визитера исподлобья, охранник привстал со стула, а рука его уже шарила по поясу в поисках резиновой палки.

– Она у тебя с другой стороны висит, – любезно подсказал ему Глеб.

– А, если так? – он предъявил мрачному детине удостоверение.

– Ну и что ты мне своей ксивой в рыло тычешь?

– угрожающе спросил тот. Я таких сколько угодно могу на базаре купить! Не пущу и все!

– Ладно, тогда я сейчас ОМОН вызову, а ты, скотина, с нами поедешь. На тебя дело возбужу.

Угроза подействовала, так как больничный секьюрити сразу же сменил тон: "А за че это? Я же просто свою работу выполняю…"

– За воспрепятствование законному расследованию, – ответил Серов. Короче, я в последний раз тебя спрашиваю, где кабинет главного?

– На втором этаже, – ответил обескураженный охранник.

– Вот сразу бы так!– раздраженно произнес Серов и направился к лестнице. Минуту спустя он уже был в кабинете главврача. Тот оказался довольно полным мужчиной лет под пятидесят и довольно любезным. По крайней мере, за порог Глеба не выставил. При виде удостоверения Серова, он понятливо кивнул и поинтересовался по какому делу обязан визиту следователя.

– Ваша "скорая" приезжала на вызов в старую усадьбу, километров за тридцать отсюда.

– Это на свадьбу? Какой ужас! – воскликнул главврач. А вы что именно хотели?

– Мне нужно переговорить с теми врачами, кто выезжал на вызов, – ответил следователь.

– Неужели, что-то не так сделали? – насторожился хозяин кабинета. Жалобы поступили?

– Да нет же! – махнул рукой гость. Просто в их машине мог затеряться важный вещдок.

– А-а, ну так бы сразу и сказали, – главврач облегченно вздохнул. Пойдемте, я провожу вас.

Бригада, дежурившая в ту страшную ночь, оказалась на отдыхе. Но за медработниками сразу же послали санитарку. И получаса не прошло, как все они уже были в кабинете у главного.

– Это наш самый лучший работник Сергей Витальевич Мосолов, – представил следователю врача хозяин кабинета. А это медсестра Татьяна Сергеевна Аникишина и водитель Семен Павлович Мухин.

Назвав себя и объяснив цель своего визита, Серов попросил вспомнить, не видели ли они в руке у погибшего охранника Бориса чего-нибудь постороннего? Например, клочка шерсти?

– Кажется, я видел, – задумчиво произнес врач Мосолов. Помню, еще подумал, какому животному она принадлежит?

– И куда потом делась эта шерсть? – спросил следователь.

– Ваши сотрудники попросили нас отвезти тела погибших в морг. Хотя это и не положено, но мы согласились.

– Не показалось ли вам тогда что-нибудь необычным? – поинтересовался у собеседников Серов.

– Да все там было как-то странно и страшно, – ответила медсестра Аникишина.

– Да, – кивнул врач Мосолов. Раны такие, что я, право, не припомню, чтобы когда-либо видел подобные. И спросил: "Вы уже раскрыли дело?"

– Следствие продолжается, – неопределенно ответил Глеб и, попрощавшись со всеми, отправился в районный морг.

Главврач предупредил заведующего о визите следователя и поэтому тот встретил гостя на пороге своих мрачных владений. Вопреки распространенному заблуждению, будто большинство патологоанатомов, да и прочих работников моргов, люди мрачные и замкнутые, заведующий оказался человеком жизнерадостным.

– Здравствуйте, меня зовут Василием Петровичем Никитиным, – отрекомендовался он. – А я, старший следователь следственного управления майор юстиции Глеб Серов, – представился гость.

– Пройдемте в кабинет, – предложил заведующий.

Там Серов изложил ему суть своего прихода.

– Сейчас посмотрим, – встав со своего кресла, Василий Петрович пригласил следователя в прозекторскую. Кстати, заключения по обоим случаям уже готовы. Вот тело девушки, а вот – охранник, – заведующий указал рукой на два стола, где лежали несчастные жертвы ночного кошмара.

– Сашка, Сашка, ты куда делся? – вдруг крикнул Василий Петрович.

– Да не ори ты, здесь я, вот… – раздалось из соседнего помещения. И на пороге прозекторской появился худой и высокий человек. На нем был белый халат и клеенчатый передник, весь заляпанный бурыми пятнами.

– Ты там чего делаешь? – подозрительно принюхавшись к дыханию подчиненного, спросил Василий Петрович.

– Как это чего делаю? Работаю я… – равнодушно ответил тот.

– Да, это Александр Филиппович, наш прозектор, – спохватившись, сказал Серову заведующий.

И поинтересовался: "Заключения на них где?"

– У меня на столе, в черной папке лежат, – прозектор вышел и быстро вернулся, неся в руке папку.

– Позвольте, – Серов быстро пробежал глазами документы. Вы пишете, что смерть в обоих случаях наступила в результате травм, несовместимых с жизнью.

– Да, – кивнул Александр Филиппович. У обоих нарушена целостность шейных позвонков, порваны сонные артерии и яремные вены.

– Да вот, сами посмотрите! – с этими словами прозектор откинул простыни, прикрывавшие оба тела. Едва бросив на них взгляд, Серов почувствовал, как по коже его пробежал озноб. И хотя за годы службы ему не раз приходилось видеть погибших, самыми страшными из которых были жертвы, разорванные на части в различных ДТП, вид мертвой девушки с почти оторванной головой, потряс его.