Миссия из прошлого

Толщина найденных остатков крепостной стены поразила Владимира. Такого он не ожидал. Одно дело читать про такую толщину в книгах и совсем другое – видеть самому, в живую так сказать. Мощь постройки просто завораживала. Он чувствовал себя таким маленьким и ничтожным на фоне этих громадных размеров. Владимир мысленно представил, как в прошлом стены города взлетали ввысь, грозно возвышаясь над лежащей внизу равниной, представил и… и замер в восхищении. Получившаяся картина, пусть даже и полученная при помощи силы своего воображения, поражала своим величием. Владимир перевёл взгляд на подогнанные с невероятной точностью каменные блоки и невольно проникся уважением к мастерству неизвестных строителей.

Впрочем, он был не одинок. Те же чувства явственно читались на лицах профессора Туманова и доктора Селиванова. Оживлённо переговариваясь, они с большим интересом обследовали каменную кладку, ощупывая буквально каждый её сантиметр. Причём они так сосредоточенно занимались этим делом, что Владимиру показалось кощунством хоть словом отвлечь их от этого увлекательного занятия. Поглядывая на них с некоторым чувством зависти, он упорно продолжал просеивать красноватую землю, лелея в сердце тайную надежду первым сделать находку. Однако пока ему не попадалось ничего кроме мелких жучков и камешков.

Археологи так увлеклись работой, что не заметели появившихся с севера плотных тёмных туч. Несколько раз оглушающе прогремел гром, пару раз сверкнули молнии и затем упругие струи воды с шумом обрушились на пыльную землю. Пришлось немедленно прекратить раскопки, собрать инструмент и залезть в машину. Люди, уставшие от жары и тяжёлой работы, с наслаждением вслушивались в весёлую капель дождя, громко барабанившего по крыше.

Прошёл час. Дождь заметно подутих и теперь лишь мелко моросил. Но всем, даже самым упрямым, стало совершенно ясно, что раскопки на сегодня придёться прекратить. Владимир с Ириной только тяжело вздохнули: они ведь так надеялись, что удача не обойдёт их сегодня стороной. Туманов улыбнулся, глядя на их растроенные лица, и отдал Джеку приказ возвращаться в лагерь.

Джек убежал в кабину, и вскоре «вахтовка», осторожно объезжая появившиеся лужи, медленно покатила в сторону скалистой гряды.

Дождь закончился как раз в тот самый момент, когда они подъехали к лагерю. Вымытая листва на росших вокруг поляны деревьях, приятно ласкала взгляды своим сочным, ярко-зелёным цветом. А вскоре выглянуло из-за туч солнце и капли воды на их листьях весело заблестели, словно маленькие бриллианты в зелёной оправе, и казалось вся природа ожила, посвежела, засверкала своей первозданной красотой. Даже древние красно-бурые скалы, смыв с себя пыль, словно помолодели, сменив привычный цвет на нежно-розовый.

Проводив Ирину до её палатки, Владимир подошёл к Ивану Юрьевичу, любовавшемуся красотой скал, что возвышались над их лагерем. Проследив за его взглядом, Владимир вдруг подумал, что камень для крепостных стен жители города добывали где-то здесь, в этих самых скалах. Если это действительно так, то где-то поблизости должна находиться и их каменоломня. Не вытерпив, он тут же поделился своим предположением с Иваном Юрьевичем.

– Насчёт каменных блоков ты похоже прав: десять к одному, что они взяты в местных скалах, – согласился с ним Иван Юрьевич. – А про поиски каменоломни действительно стоит подумать. Ведь если все строения в городе были сложены из местного песчаника, – он задумчиво оглядел скалы, – то её несомненно очень даже стоит поискать…

– Чтобы оценить масштабы строительства, – быстро договорил за него Владимир. – А они, судя по всему, весьма и весьма значительны.

– Верно. – Иван Юрьевич уважительно посмотрел на своего молодого коллегу и похвалил: – Молодец, быстро схватываешь! Вечером мы обязательно обсудим этот вопрос за столом.

Похвала была приятна и Владимир удовлетворённо кивнул в ответ.

Иван Юрьевич немного слукавил. Они с Аркадием Александровичем сразу предположили, что каменные блоки крепостной стены были вырезаны из местного песчаника, но говорить об этом Владимиру он не стал. «Пусть учиться мыслить самостоятельно и в дальнейшем не боиться высказывать свои мысли вслух», – подумал он и, вспомнив себя в его годы, невольно улыбнулся.

Вечером, после ужина, русские археологи собрались вокруг костра, чтобы немного отдохнуть, а за одно и подвести итоги сегодняшнего дня. Собрались все, ибо найденные остатки оборонительных сооружений города вызвали интерес не только у маститых профессионалов, но и у новоявленных археологов-любителей – Сергея с Юрием, которые первые задали вопрос Аркадию Александровичу: что же они всё-таки раскопали?

Профессор Туманов с хитринкой в глазах посмотрел на них и, чуть помедлив с ответом, чтобы подогреть у них интерес, негромко сказал:

– Мы нашли остатки южной крепостной стены и тем самым доказали, что наш город реально существует. Так что можно с уверенностью сказать – первая задача нашей экспедиции успешно выполнена. Большое всем спасибо, мы отлично потрудились. Что же касается самих остатков, то как вы уже все заметили, каменная кладка выполнена очень и очень искусно. Мы должны отдать должное мастерству строителей – они явно не новички в своём деле. Впрочем, в этом вы уже смогли убедиться, когда пытались просунуть лезвие ножа между блоками. – Сергей с Юрием утвердительно кивнули головой – это они проделывали такой опыт. – А сама стенка сложена из каменных блоков, как из обычных кирпичей, методом сухой кладки, без применения раствора…

– В этом есть что-то необычное? – тут же поинтересовался Сергей.

– Нет, что вы. Метод сухой кладки весьма распространён по всей Африке. Примером может служить уже известный вам Большой Зимбабве. Или, если хотите, египетские пирамиды.

– Интересно, а какова была первоначальная высота стены? – спросил Юрий.

Туманов слегка пожал плечами.

– Откровенно говоря, не знаю. Но думаю, что-то около восьми-десяти метров…

– По аналогии со стенами эллиптического строения в Большом Зимбабве? – догадался Юрий.

– Да. Но не только. Не надо считать людей, что жили несколько веков или даже несколько тысячилетий назад, глупее нас с вами. И раз жители города сделали стены такими толстыми – целых шесть метров! – то, наверное, только ради того, чтобы поднять их как можно выше. Иначе просто бы не было смысла делать их такими толстыми. Правда, мы судим только по одному кусочку стены. Вполне возможно, что в других местах, она тоньше и ниже. Равно, как и наоборот. Но в любом случае, постройка каменных стен таких размеров очень и очень непростое дело. Без знаний и соответствующего опыта тут не обойтись. Это по плечу только мощной и развитой цивилизации.

– Хочу ещё отметить, – раздался голос Ивана Юрьевича, – что сие каменные блоки расчитаны на очень большую нагрузку. Не удивлюсь, если впоследствие выяснится, что угловые башни имели высоту превышающую десять метров… – Он умолк, а потом еле слышно добавил: – Вот только не нравится мне их слишком правильная прямоугольная форма…

– Всё это так конечно, но, тем не менее, хочу сразу предупредить вас, друзья мои, – продолжил свою речь Туманов, – что мои предположения, равно как и Ивана Юрьевича, это только предположения. Скорее даже пожелания, а в действительности всё может быть совсем иначе. Не будем делать никаких преждевременных выводов. Вот поработаем немного – всё и узнаем.

Однако такое высказывание уважаемого профессора не могло остановить бурной фантазии его более молодых коллег и догадки посыпались как из рога изобилия. На вопрос о существовании города они давно ответили положительно и теперь спорили лишь о том – кто его построил и когда. Свои предположения внесли даже Сергей с Юрием, упомянув при этом последние находки сделанные в современной Республике Зимбабве. Они предположили, что город являлся крупной пограничной крепостью в государстве Мономотапа, или даже в ней могла находится одна из резиденций его верховного правителя, ведь данные земли как раз входили в сферу влияния этого государства. Прочитав на удивлённых лицах Владимира и Ирины вполне естественный вопрос: откуда мол у них вдруг взялись такие глубокие познания в истории Южной Африки, Сергей с Юрием только громко рассмеялись, а затем, скромно потупив глазки, продемонстрировали им книжку, что дал им вчера почитать Иван Юрьевич.

В итоге, общее мнение склонялась к тому, что строителями найденного города являются предки банту, а сам он построен в средневековье. И так продолжалось до тех пор, пока новое предположение не внесла Ирина.

– А что если мы нашли не что иное, как город древних финикийцев? – вдруг сказала она спокойным, серьёзным голосом, в котором не было и малейшего намёка на шутку.

Тут даже невозмутимый Иван Юрьевич не смог сдержать удивлённого возгласа. Профессор Туманов только покачал головой, не в силах сдержать ироничной улыбки.

– Но, Ирина, – обратился он к девушке, непринуждённо сидевшей на маленьком складном стульчаке рядом с ним, – подобные истории о неких учителях, обучавших примитивные народы Древней Африки, умерли ещё в прошлом веке, когда расисткие учёные заявляли, что «дремучий мозг негра не способен создать что-нибудь великое самостоятельно». Признаюсь меня очень удивило твоё нелепое предположение.

Ирина небрежным жестом поправила причёску и, без тени смущения, продолжила:

– А я вовсе не имею в виду тот бред, когда сторонники, так называемой, «финикийской» школы утверждали, что создание древних культур африканского железного века – исключительно заслуга неких отважных народов, пришедших сюда с другого континента. Моряки-финикийцы, устремившиеся к югу сабеяне, подданные царицы Савской, принёсшей в своё время дары легендарному царю Соломону, да древние арабские капитаны – вот кто, по их мнению, воздвиг великолепные города, поселился в них, а затем бесследно исчез, оставив местным дикарям лишь право грубо копировать и сохранять чужеродные традиции.

Ирина сделала небольшую паузу и снова поправила непокорные волосы.

– Забудьте об этом. Я говорю вам совсем о другом. Известно ведь, что финикийские купцы и мореплаватели держали в строгой тайне сведения о западном побережье Африки. Мы можем только гадать, что им было известно и куда они собственно плавали… Однако, мы достоверно знаем об их колониях на побережье Марокко. Так почему бы не предположить, что их торговые экспедиции достигали и берегов Южной Африки? Финикийцы могли основать на побережье небольшие торговые поселения, которые затем бурно разрослись, скажем, после бегства в них части карфагенян, уцелевших при разгроме их города римлянами. А уж затем, из этих прибрежных поселений, прийти сюда и построить целый город, – она указала на скрытый в темноте холм и продолжила: – Правда, встретили поселенцы здесь не полных дикарей эпохи палеолита или неолита, а племена бушменов и готтентотов, уже умевших изготовлять медные изделия и подходивших к открытию тайны получения железа из руды. Финикийцы включаются в местную торговлю и помогают наладить разработку древних рудников Франсистауна, работая в них вместе с коренным населением. То есть они не сыграли роль всемогущих богов, а всего лишь ускорили естественный процесс. Да и согласитесь, трудно представить жестоких и коварных финикийцев в роли альтруистов, этаких добрых, благородных учителей.

Девушка замолчала, но было заметно, что она очень увлеклась своим рассказом, да так, что лёгкий румянец выступил на её щеках.

– И потом эти самые финикийцы бесследно исчезают, не оставив после себя ни одной могилы, ни одного памятника, вообще ничего… Исчезают как призраки. Пришли из ниоткуда и ушли в никуда… – с сарказмом сказал Иван Юрьевич и покачал головой. – Такая версия хороша для писателя-фантаста, но никак для серьёзного учёного. Прости, Ирина, но это невозможно! – сурово заключил он и получил одобрительный кивок от Аркадия Александровича.

Владимир не отрываясь смотрел на Ирину в течении всего её рассказа. Он любовался ею, следил за каждым её движением, за каждым её жестом, и ему даже показалось, что она стала ещё прекраснее, когда от резких слов Ивана Юрьевича в её чистых синих глазах буквально полыхнул холодный огонь негодования. «А в гневе она ещё прекраснее», – подумал он, улыбаясь. Он нежно коснулся её руки, как бы успокаивая и говоря: не бойся, я с тобой – и, как полагается верному рыцарю, поспешил прийти ей на помощь.

– Подождите, подождите! – быстро проговорил он, останавливая спорщиков. – Давайте разберёмся. Ведь если исходить из чисто гипотетических предположений, то вариант предложенный Ириной вполне возможен. Возможности для подобных путешествий у финикийцев были. Это факт. Вспомните, что ещё Геродот описывал путешествие финикийцев вокруг Африки, которое успешно завершилось – это знает каждый школьник. Фараон Нехо послал свои корабли приблизительно за шесть веков до нашей эры и они, выйдя в Красное море, обогнули всю Африку, через Геркулесовы Столпы вошли в Средиземное море и вернулись в Египет. Затем, немного позже, другой финикиец Ганнон около 460 года до нашей эры доказал, что можно плыть и в другом направлении. Он прошёл через Гибралтар и проплыл вдоль западного побережья Африки. Судя по описанию его путешествия, он достиг побережья Камеруна, так как огненные потоки и столбы огня, извергаемые неизвестным вулканом, по-видимому указывают на гору Камерун. Обратно Ганнон вернулся с грузом слоновой кости и золотом, которое выменял у местного населения путём немой торговли. Но это только те известия, что дошли до нас благодаря уцелевшим записям, да ещё тем сведениям, что любезно сообщили нам сами финикийцы. А они могли о многом, о многом умолчать. Тем более, что скрытностью в этом плане страдали не только финикийцы, но и купцы всех народов ещё в течении двух тысяч лет после них. Слово «коммерческая тайна» никуда не делось и весьма популярно и в наши дни. А золото и слоновая кость – это весьма весомый аргумент для финикийцев, чтобы спокойно плавать за ним и молчать.

– Хорошо, Владимир, тут я полностью согласан с тобой, – хитро улыбаясь, заявил Иван Юрьевич. – Но ты забыл указать, что это были путешествия с весьма ограниченным числом людей, а речь-то в рассказе Ирины шла о массовой иммиграции, и в этом случае хоть какие-то её следы должны были остаться. А их-то как раз и нет. Как ты, Владимир, объяснишь их отсутствие?

– Вы забыли упомянуть ещё и о возможных причинах иммиграции, – вежливо, в тон ему, ответил Владимир. – А ведь Ирина правильно указала на взятие Карфагена римлянами в 146 году до нашей эры, как на наиболее подходящую причину для массового переселения. Спасаясь от врагов и не желая оказаться в рабстве, какая-то активная часть населения вполне могла на кораблях уйти за Геркулесовы Столпы и приплыть к побережью Южной Африки. И пусть столь далёкое путешествие вас не смущает. Прошли же хунны тысячи километров от степей Монголии до Каспийского моря за два года, спасаясь от своих врагов сяньбийцев. Прошли. И на новом месте они не только выжили, но и превратились за двести лет в гуннов, известных ныне всем. Это факт! И ведь тоже никто не обнаружил ни одной могилы на пути их следования. Хуннам, прорывавшимся с боями, просто некогда было хоронить своих мёртвых. А какие следы могли сохраниться в нашем случае, если путешествие длилось не десятилетия, путём медленного продвижения вдоль береговой линии, а на кораблях, за считанные годы, если не месяцы? Разве что удасться найти у побережья Южной Африки затонувший финикийский корабль, да ещё с записями относительно пути и цели его следования…

Владимир сделал паузу и сухо кашлянул.

– И ещё, почему финикийцы выбрали бы местом своего нового жительства именно Южную Африку? Да просто потому, что им нужен был климат максимально схожий с климатом Северной Африки. Зачем им невыносимая жара экваториальных районов с непроходимыми джунглями и зловонными болотами, в которых их ждала бы верная гибель? Вспомним, что обычно переселяющиеся народы ищут ландшафты похожие на их родные, к которым они максимально адаптированы. Примеров тому множество. Так сделали, например, хунны, переселяясь в прикаспийские степи, англичане, захватившие для своих ферм земли Северной Америки, русские крестьяне, что прошли всю сибирскую тайгу и осели преимущественно в долинах крупных и мелких рек, то есть в местах пригодных для земледелия и очень похожих на те, в которых вели хозяйство их предки в европейской части России.

На другой, напрашивающийся сам собой, вопрос: почему переселенцы могли исчезнуть без следа, отвечу так. Финикийцы, без сомнения, являвшиеся старым народом, даже уйдя за тысячи километров от родины, были обречены. Они должны были погибнуть. Обмануть природу и остановить своё время не удалось никому. Гунны Атиллы, после разгрома на реке Недао в 463 году, рассеялись и прекратили своё существование как народ. И не случайно, одновременно с ними гибнут и последние хунны в далёком Китае. Население финикийских колоний в Северной Африке разделило судьбу своих победителей-римлян и погибло в пятом веке нашей эры, вместе с крушением Западной Римской империей. Переселенцев в Южную Африку, я думаю, ждала таже судьба. Конечно, скажите вы, они, при благоприятных условиях, могли перейти в гомеостаз, но… но финикийцы обычно сами никого не щадили и для себя не просили пощады. Они, например, могли оказать ожесточённое сопротивление предкам банту, пытавшихся проникнуть сюда и завладеть железными рудниками Франсистауна, и те, как молодой этнос, находящийся в фазе подъёма, просто полностью уничтожили их, вместе с главным городом, мелкими поселениями, фермами и фруктовыми садами. Такое ведь бывает. Уничтожили же сами карфагенцы Тартес, да так, что современные археологи до сих пор не могут найти ни малейших следов его существования. Причём, это вовсе не означает, что Тартес это просто выдумка. Да и как могли выжить финикийцы среди чуждых им народов, малочисленные, но гордые деяниями их славных предков и достижениями собственной культуры? А я нисколько не сомневаюсь, что финикийцы с презрением смотрели бы на окружавшие их «отсталые» племена бушменов, готтентотов и предков банту. Увы, так делает любой народ, достигший каких-либо успехов на пути цивилизации. И современные чванливые европейцы и американцы США наглядный тому пример. Так что, теоритически финикийцы вполне могли попасть в здешние края и основать город, который лежит теперь перед нами, погребённый под многометровым слоем земли.

Едва Владимир умолк, как Ирина с озорным блеском в глазах добавила:

– Хотите смейтесь, хотите нет, но город финикийских колонистов раскапывать было бы намного интереснее, чем этот ваш «город средневековых банту». И при том, вы только подумайте какая это была бы сенсация. О нас заговорил бы весь мир. Вы только представте заголовки в газетах: «Успех русских археологов!», «Финикийцы в Южной Африке!» или «Раскрыта тайна копий царя Соломона!» и наши фотографии в них.

– Да-а, – только и смог протянуть Иван Юрьевич.

– Ох, молодёжь, мечты, мечты… – рассмеялся профессор Туманов и за ним последовали все остальные, включая и Владимира с Ириной.

Юрий, воспользовавшийся перерывом в разговоре и общим благодушным настроем, неспеша наклонился к куче хвороста, лежавшей рядом с ним, и, задумчиво глядя на мерцающие красные угли, подкинул в прогоравший костёр несколько сухих веток. Маленькие, голодные язычки огня, вначале небрежно облизнув, жадно схватили добычу и через несколько мгновений яркое пламя резко взметнулось ввысь, словно пытаясь вырваться на свободу, на желанный простор, оторваться от земли и уйти туда, вверх, к зовущему звёздному небу. Юрий, внутренне уловив это желание, мысленно улыбнулся и подбросил в костёр ещё несколько веток, которые тот благосклонно и принял. Благодарный костёр весело загудел, затрещал, разбрасывая во все стороны мелкие искры, и приятным мерцающим светом осветил собравшихся вокруг него людей.

Тёплая волна воздуха приятно ударила в лицо, и Владимир, с наслаждением вдохнув несколько раз горьковатый аромат, подумал вдруг о том, что прошло вот уже столько тысячелетий с того момента, когда люди преодолев свой страх, вот также, как и они сейчас, впервые расселись вокруг пылающего костра, а та, вспыхнувшая в их сердцах любовь, любовь к огню, который дарит тепло, свет, уют и, ни с чем не сравнимое чувство покоя и безопасности, всё не проходит, незримо передаётся через гены сотен поколений, что непрерывно сменяют друг друга, и, наверное, уже не пройдёт никогда…

– Аркадий Александрович, – обратился к профессору Туманову Сергей, когда смех окончательно затих. – В книге, которую дал мне Иван Юрьевич, геологи высказывают предположение, что в этих самых местах, где мы сейчас находимся, когда-то существовало огромное озеро. Как вы думаете, та соляная равнина, вдоль которой мы ехали, и эта, лежащая у подножия холма с нашим городом, не могут ли они быть одним единым целым – дном того самого, древнего озера?

– Почему бы и нет, это вполне возможно. – Туманов задумчиво посмотрел на холм, обводя взглядом его очертания, словно любуясь им. – Все свидетельства путешественников прошлого говорят о том, что климат Южной Африки становится всё более и более засушливым, пустыня Калахари неумолимо наступает, а реки и озёра пересыхают. Озеро Нгами, ещё недавно, в девятнадцатом веке называли «внутренним морем». А теперь? А теперь это просто лужа, которую трудно назвать даже озером, не говоря уж про море… Посмотрим лучше на то, что есть у нас здесь и сейчас. Основание холма на востоке имеет характерную форму полумесяца, что очень похоже на изгиб береговой линии. Это видно невооружённым глазом, так что тут и большим специалистом быть не надо. Там же, как ты помнишь, Сергей, мы нашли на равнине останки африканских моллюсков, а это, согласись, веский аргумент в пользу такого предположения. И будущие раскопки покажут – верно ли оно. А заодно мы и узнаем, – Туманов улыбнулся и посмотрел на Владимира и Ирину, сидевших рядышков словно пара голубков, – кто всё-таки построил город – банту или мифические финикийцы?

Больше споров не было и остаток вечера прошёл спокойно.

Ботсванцы после ужина сразу собрались около маленького переносного телевизора и весь вечер посвятили просмотру какого-то двухсерийного фильма, что включил им Юрий, достав из сумки недавно купленный DVD-диск. Они с азартом следили за развивающимися на голубом экране событиями и громко обсуждали сцены драк, погонь и перестрелок, переживая за главного героя, который, к их большой радости, неизменно выходил победителем из всех мыслимых и немысленных передряг.

Перед сном, одевшись потеплей, Владимир и Ирина немного погуляли. Сегодня они не пошли вдоль скал, по уже известной им тропинке, а направились к подножию холма, где покоился под слоем земли древний город, который непонятным образом притягивал их к себе и словно просил раскрыть все его тайны. У самого холма они остановились на несколько минут и осмотрелись, глубоко вдыхая вечерний воздух, который после дождя казался особенно свежим и чистым. Серебристый лунный свет, заливавший всё вокруг, придавал окружающей местности какой-то таинственный вид, и словно подсказывал, что сейчас самое время для влюблённых. Подсказка была услышана, Владимир и Ирина одновременно повернулись друг к другу и, через мгновение, их губы сами собой слились в жарком поцелуе…

Обратный путь занял у них втрое больше времени. Они медленно шли, прижавшись друг к другу и часто останавливались, чтобы, поддавшись чувствам, вновь слиться в одном долгом поцелуе.

Когда Владимир, проводив Ирину до её палатки, вернулся к себе, то увидел, что несмотря на поздний час его соседи, Сергей с Юрием, ещё не спали. Они лежали и молча слушали радио, причём Сергей ещё читал и книгу, что лежала у него на коленях. Изображал в общем Юлия Цезаря, хотя тот по слухам мог делать три дела одновременно, а не два… Увидев вошедшего Владимира, друзья сразу оживились и, забыв про свои дела, тут же шутливо поинтересовались как прошла их с Ириной прогулка. Не пристовал ли к ним кто? Не напали ли на них дикие звери? Не пыталась ли Ирина соблазнить его?

Владимир, взглянув на их хитрые рожи, на провакацию не поддался и отшутился в том же духе. Однако дальше эту тему развивать не стал, а быстро разделся и лёг спать.

Спать, правда, не очень-то хотелось, и Владимир, последовав примеру Сергея с Юрием, прислушался к голосу диктора, вещавшего по радио о последних новостях в мире. Новости передавались на английском языке и Владимир с удивлением узнал, что Сергей с Юрией владеют им не хуже его, если даже не лучше, и совершенно не нуждаются в переводчике. Вот что значит постоянная практика и непосредственное общение с людьми – так любой язык выучить проще… Через пятнадцать минут, когда зазвучала какая-то местная музыка, Сергей, привстав, выключил радиоприёмник и переключился на Владимира, который молча лежал с открытыми глазами.

– Владимир, раз ты всё равно не спишь, я вот о чём хотел тебя спросить. В книге, что дал нам Иван Юрьевич, нет ни слова про пассионарные толчки и про старость народов. Почему ты считаешь, что попади финикийцы сюда, они всё равно были бы обречены на вымирание? Почему они должны были погибнуть здесь?