Главный герой – Уильям МакЛелланд, шотландский герцог в детстве становится свидетелем смерти своего отца и дает ему клятву отомстить его убийцам, вступив в тайный орден и найдя книгу всевластия, за которую убит его отец.

Сможет ли сын исполнить клятву отцу и освободить Родину? Возможно ли изменить судьбу, поставив на карту собственную жизнь и любовь?

«Вся жизнь – как пламя на ветру» —

Такой эпиграф изберу.

Пролог

Мы, как заря на горизонте,

исчезнем: грех и мудрость вся.

Но вы минувшего не троньте:

ведь мы, слова произнеся,

бросаем клятвы все в огонь те,

что были искренне даны.

Сперва не знаем им цены.

Затем, всю жизнь скитаясь между

добром в тени и блеском зла,

мы предаём огню надежду

(понять в чём жизни суть была),

И в нём сгораем мы дотла.

Одну поведать из историй

хочу. Она произошла

среди Шотландии нагорий

в тени долин, озёр и рек,

под шум балов в далёкий век

среди интриг и войн. И снова

я вспомню, чтоб забыть навек

про то опаснейшее слово,

какому предан человек.

То клятвы слово роковое.

Его не молви никому.

Оно – как вызов пред судьбою.

И вот один пример тому.

Предыстория

В пучину моря низвергался

потоком бурным водопад,

фонтаном в пену разбивался,

где камни гордый брег теснят.

Простор туманом был объят.

И горизонт огни венчали.

По небу тучи проплывали.

Он на краю скалы стоял

и взор на волны устремлял.

Они неслись, неслись валами,

и мириады брызг волнами

вздымались, будто бы прибой

предвозвещал неравный бой.

Не ведал страха он ни малость,

Придя инкогнито. Казалось,

В его глазах был отражён

небесный лёд, блестя огнём.

По ветру кудри развевались.

Он был одетым в чёрный плащ,

В осанке видно благородство.

А в синем взоре – превосходство,

что был, как звёзды, леденящ.

Он был красив, в движеньях быстр

и звали оного Алистер

МакЛелланд. Где-то тридцать пять

ему тогда было, видать.

Расшитый золотом камзол

из-под плаща виднелся. Полы

его накидки и камзола

метались ветром. Отошёл

от края бездны шага с два

Алистер, даль окинул взором, —

туман клубился над простором,

сгущались сумерки едва.

Не видно солнца и заката.

Похоже, близилась гроза.

Низки и мрачны небеса

оттенка серого агата.

«Шотландский север, остров Скай,

Знакомый с детства горный край,

где скалы, – будто изваянья,

в твоём величье нет тепла,

как и во мне нет раскаянья. —

Такою мысль его была. —

Приехал я сюда на север,

где только горы, мох да клевер,

дабы узнать судьбу свою,

ведь я в безвестности стою!

Сегодня силы колдовские

царят в Шотландии. Они

выходят в Самайн1 из тени.

Судьбу укажут мне стихии.»

Никто не знал среди придворных,

что он, – язычник и колдун,

взывает в Самайна канун

к стихиям, силе непокорных.

И инквизиции никак

он не боится, мысля так:

«Презрел я боль, любовь и страх

без раскаяний на устах.

Я не склонялся ни пред кем.

Я предавался мятежу.

И не склонюсь, поскольку всем

простых людей превосхожу.

Но оправдать бы не смогла

меня земля: грехом полна

в своём бессилии она.

Мне – не судья земная мгла.

А небеса, где льет луна

свой серебристый яркий свет,

хранят для праведных завет…

Мне говорят: моя напасть —

желанье власти и тщеславье.

Но разве в выборе не прав я?

Я не могу как люди пасть. —

С презреньем усмехнулся вдаль он. —

Конец их жалок и печален.

Они, грехам предавшись всласть,

желают благ себе и счастья.

А я давно избрал бесстрастье.

В нём – сила, знание и власть.

Когда ты слаб, – тогда людьми

ты предан. А познаешь страсть —

бездарен будешь как они.

Я – не таков, ведь я Алистер

МакЛелланд. Дар не зря мне дан.

Но жизнь, как будто сей туман,

мерцает сотней тысяч искр

успеха, славу мне сулит.

Но мой триумф обманом скрыт…»

Взглянул он гордо вниз с утёса.

Свергался в море водопад;

и брызги реяли белёсо,

где камни воду в пыль дробят.

Ещё свинцовей тучи стали.

На горы опускалась ночь.

В тумане растворялись дали,

стирая краски мира прочь.

«Итак, сегодня всё узнаю,

придя к заоблачному краю

туманных дальних берегов.

Но к правде буду я готов?»

Он встал на край, смотря в пучину.

(Внизу отвесен был утёс)

Заклятье громко произнёс.

Оно с ветрами воедино

под рокот бурных волн слилось.

«Внимайте, грозные стихии!

Передо мной – морская ширь.

Взываю с рубежа земли я!

О, воля, ты – мне поводырь!

Даруй же мне, стихия, силу! —

Он руки в стороны простёр,

и к небу поднял гордый взор, —

велю, чтоб ты судьбу открыла!»

Он меч старинный обнажил

и на земле им начертил

вокруг себя кольцо из рун.

И заклинал затем колдун:

«Ветра, даруйте силу мне.

В извечной буре ль, тишине,

под сенью древ или меж гор

вы весь объемлете простор. —

Он продолжал, закрыв глаза. —

Имею власть над вами я!»

И, меч воздевши в небеса,

он приказал: «Взываю я

силою, данной мне извне,

о, ветры, подчинитесь мне!» —

Всё громче были заклинанья.

Меча держал он рукоять,

рисуя в ветре начертанья

старинных кельтских рун опять.

«Покой дарован до поры вам!

О, ветры, вы, в тиши дремля,

освобождаетесь порывом.

Услышь призывы, о земля!

Пускай откроет грозный шквал

познанье мне!» – Он приказал.

Ветра крепчали над простором

с рокот волн катился морем.

И поднял меч он высоко.

«Ветра долин Глэнстрэ, Глэнко2,

услышьте зов! Огонь, взываю,

с тобой мой дух отождествлён,

явись и будь освобождён!

Явись за ветром в этом крае!» —

Едва слова договорил,

Алистер в землю меч вонзил,

и пламя вспыхнуло кольцом

вокруг него в тот миг. Потом

клинок он вынул из земли.

Огонь обвёл он остриём,

сказав: «Меня не опали,

а покажи судьбу мою.

Когда я дождь с небес пролью,

пусть отразят огонь и сталь,

и ветер – будущего даль.

Что уготовано судьбой,

как долог будет путь земной?»

Он заклинал ветра и гром.

Чертил он знаки над огнём.

«Яви в виденьях жребий мой.

Я властен, властен над тобой!»

Поднялся ветер, дождь хлестал.

В огне Алистер увидал,

как пал сражённым на рассвете.

Он увидал в крови клинки

своих убийц; но, вопреки

заклятью, скрыты лица эти.

Рассвет был ярок. Только глас

он услыхал, от силуэта:

«Тебе – за то, что предал нас!»

И конский храп раздался где-то.

«Я лиц не в силах различить!

Взываю! Отвечай, стихия,

кто люди эти? Кто такие?

Зарница! Путеводна нить

твоя! – (И молнии зигзагом

в выси сверкнули перед магом,

не показав).

– Тогда спросить:

«Как этот рок переменить?» —

придётся не у вас мне. Что же,

тогда мне дух теней поможет.

Да, так и быть! Сомненья – прочь.

Свершу сегодня в эту ночь

опасный древний ритуал.

Когда о смерти я узнал,

мне больше нечего терять.

Я брошу вызов всем опять

и изменю смертельный рок,

что изменить никто не мог.

Мои убийцы – жалкий люд!

Не я, – пускай они умрут!

Мне нужно знать их имена,

чтоб ритуал проделать тут.

И отомстить сейчас сполна

за несодеянное зло,

что пламя ныне предрекло.

Я знаю: делать то нельзя.

Немилосердна та стезя.

Но так всевластие пьянит!

И знанье, что в моих руках —

моя судьба, что буду квит

с врагом; потерпят козни крах.

Кто замахнётся на меня, —

погибнет сам, судьбу кляня!»

Стихии в полночь бушевали,

ветра осенние неслись,

а искры яркие взметали

костёр в темнеющую высь.

Вдали слышны раскаты грома.

Волна, одна другой влекома,

врезалась с грохотом в скалу,

подвластна буре, наступая

на берег. И назад во мглу

её звала вся мощь морская.

Стихию грозно заклиная,

и властно духа призывая,

колдун опять воззвал к огню

(я тайну слова сохраню),

затем к ветрам, земле, воде.

В ночной безлунной темноте

он заклинания читал,

смотря на моря первозданность,

затем – во пламя; и, казалось:

огонь в его глазах блистал.

Шумели волны, нёсся ветер,

и небосвод от молний светел

внезапно стал, когда призвал

он духа. Тенью тот предстал

в кольце огня, сказав зловеще:

– Нарушил смертный мой покой. —

(Слова под гром звучали резче). —

Ты говорить хотел со мной?

Никто не смел ко мне взывать,

кто человеком коротать

обязан краткий путь земной.

Ты – первый, кто был таковой.

[Алистер]

– Я – жрец извечного огня.

Судьбу узнал сегодня я.

Виденье было мне дано,

что рано гибнуть суждено.

Я бой увидел досветла.

И смерть моя страшна была.

Судьбу хочу переменить.

И потому тебя просить

о том сейчас намерен я.

Ты знанье в силах даровать.

Мне дай ответ! Хочу я знать,

как рок коварный поменять?

[Дух]

– Надменный, вижу, ты гордец!

Правленью твоему конец,

Алистер, уж давно приходит,

но в заблужденье тебя вводит

успехов лавровый венец,

желанье властвовать и славы.

Но ради той мирской забавы

над жизнью смертным не царить.

Не в силах рок вы изменить

и свить судьбы иную нить.

[Алистер]

– Ты должен будешь мне помочь!

[Дух]

– Не смей приказывать мне!

«Прочь!» —

Сказал Алистер духу грозно

когда к нему метнулась тень,

и стала ночь светла, как день,

от трёх зарниц молниеносно.

И снова дух – в плену огня.

[Алистер]

– Решил испытывать меня?

[Дух]

– Глупец, как смел предполагать,

что стану смертным помогать?

Из века в век и власть, и слава

вас манят, в плен к себе зовут.

Всегда иллюзия лукава,

играет в ней надменный люд.

Ничто тебя не защищает!

Я завладеть могу тобой

и отобрать души покой, —

и ты умрёшь, себе ища яд!

Без пентаграммы ритуал

ты совершил у этих скал!

[Алистер]

– Огня сиянье – мне защита.

Твой мрак и злые козни чьи-то —

пленить не сможете меня! —

Опять, дистанций не храня,

метнулся дух к нему. Алистер

поднял рукою тучу искр.

Заклятья снова раздались:

«Моей ты воле подчинись!».

И тут же дух теней отпрянул,

и жуткий гром по небу грянул.

[Дух]

– Я вижу, смертный возомнил,

что сила воли безгранична,

что властвовать единолично

тебе никто не возбранил.

За дерзость ты свою заплатишь!

И даром силы все истратишь.

Не думай, что – непобедим,

ведь славы миг – неуловим.

Я вижу: смерть твоя близка,

и над тобой врага рука

занесена уже с тех пор,

когда судьбе наперекор

решил ты клятву преступить.

Она крепка, как судеб нить!

Сними заклятье до зари

и начертанья изотри

старинных рун на сей земле!

Ты увидал свою судьбу.

Ты жизнь отдашь в рассветной мгле.

Оставь напрасную борьбу!

Неделю жить тебе дано

а полная луна взойдёт,

умрёшь, Алистер, всё равно

на берегу у тихих вод.

[Алистер]

– Кто враг? Хочу я имя знать,

кем предан буду вероломно?!

[Дух]

– О, ты узнаешь сам невольно!

Не повторяй вопрос опять!

Запомни: всё конец имеет, —

что дорого тебе – истлеет

в огне, Алистер. Посему

и мага дар верни ему.

Забудь мятежные стремленья!

[Алистер]

– Свою я силу не отдам

ни пламени, ни жалким вам!

[Дух]

– О, нет, огонь – твоё забвенье.

Мятежный путь он освятил.

Он – тайна и источник сил.

Огонь – велик. Он – звёзды ночи,

он – жар костра, светило дня.

Он магу тайну тайн пророчит.

Но вот слабеет власть огня.

И ливень пламя заливает,

Заря близка уже, светает.

На солнце не пленить меня!

[Алистер]

– Ты дать ответы мне обязан!

[Дух]

– Как догорел огонь, – не связан

я больше чарами его.

А не отдашь огню ты силу, —

иной отдаст.

[Алистер]

– О, колдовство

отнять нельзя!

[Дух]

– Неверно б было

так думать. Сил тебя лишит,

кто первым меч с твоим скрестит!

Забвенье – вот цена тщеславью!

Хоть ценишь дар ты колдовской

превыше жизни всей людской,

но предсказанье станет явью!

Ты потеряешь, что ценил:

почёт и власть и тайну сил!

[Алистер]

– Ты врёшь мне! Верно, это – зависть,

к тому, чем вам не завладеть!

[Дух]

– На силу сила же всегда есть!

[Алистер]

– Не на мою, – ты знаешь ведь!

[Дух]

– Обманчив этот день осенний.

Померкли краски лета, и

к концу подходят дни твои… —

Рассвет. Слабеет голос тени.

Донесся шёпот из тиши:

«Свой путь, Алистер, заверши

в бесславье. Позабудь стремленья

перебороть судьбу. Она

давно Вселенной решена!»

Лучи рассвета озаряют

простор бескрайний. Исчезают

виденья все. Огонь угас

в утра тревожный ранний час.

«Кто смертный враг? – Алистер думал. —

Меня предать кто тайно вздумал?

Кем бы он ни был, кто решится, —

тому придётся поплатиться».

Седлал он быстрого коня,

подумав: «Рок – не для меня!

Я знаю, что мне сделать надо!

Как помышлял давно когда-то, —

заклятий книгу украду.

Она подарит мне всевластье.

И так смертельную беду

заклятьем книги отведу!

Нет, не могу убитым пасть я!

Нелепой смерти жалок вид!

Магистра ордена предам я.

Он книгу тайную хранит.

Рискую хоть попасть на скамьи

для подсудимых. Воровство —

ужасный грех. Но что с того?»

***

Он пересёк весь север, к югу

скача, к границе, где Дамфрис.

Пять дней. И с гор по акведуку

он по равнине скачет вниз.

В свой дом он прибыл на закате.

Среди древес в лучах, как в злате,

его именье средь садов,

сокрыто склонами холмов.

Течёт река в долине близ

Она зовётся речкой Нисс3.

Леса густые за рекой

скрывают дом, храня покой.

«Открыть врата! Милорд вернулся!» —

Алистер гордо оглянулся,

отдав приказ: «Охрану должно

удвоить. Живо! – Непреложно

велел он слугам выполнять. —

Покой чтоб в дом охранять,

вам нужно будет потрудиться.

Не медлить и не обсуждать!

Вели другим распорядиться!

Вам головою отвечать!» —

– Алистер зол, как никогда.

А что случилась за беда?

– Все разговоры на потом,

иль гнев его вам не знаком? —

Шептались слуги. – Он идёт,

все за работу! Долг не ждёт!

Он шёл по направленью к кузне.

Навстречу из дому – жена

его выходит. Смотрит грустно.

Была красивою она.

Он избегает взгляда с нею,

остановившись на аллее.

– Алистер, где ты пропадал?

И почему спешат лакеи

удвоить стражу?

– Не желал

бы говорить о том тебе я.

– Стихии заклинал у скал?

Твой грех – опасен и смертелен!

– Откуда знаешь это, Эллен?

– Я за тобой следила раз.

Ты колдовал, как день угас.

Грехи те жутки, будто омут.

А инквизиция – страшна!

[Алистер]

– Перекрестись – тебя не тронут.

Сказала с горечью она:

– Я за тебя боюсь!

– Не нужно!

Мне на борьбу довольно сил!

– Ты, значит, всё же ворожил?

– А даже если! Эллен, что же?

– Открой мне тайну, что узнал!

О чём поведал ритуал?

– Всегда исход иной возможен!

Не решена судьба моя.

А если – да, то всё же я

переменю её, пускай и

при том я вызов всем бросаю.

– Тебя боюсь я иногда…

Мы – незнакомы, хоть года

прошли. Теряюсь в думах я.

Скажи, ты любишь ли меня?

– Мне никого любить не должно.

И жить, как все, – мне невозможно.

Я вверил магии себя,

А маги не живут любя.

Я выбрал путь иной – познанье,

незримой силы осязанье.

– И что познал за свой ты век?

– Ничтожен в мире человек,

поскольку чувствами пленён,

и оттого коварный рок,

он никогда менять не мог.

Но я – не все. Я чувств лишён.

Себе я чувства не позволю,

как раз позволил. Нет, опять

я не желаю дар терять!

Я смерти не боюсь и боли,

а вот утрата сил – страшна,

когда безвестность – будто тьма.

– Не говори так! Жутки речи!

Ты изменился с первой встречи!

– Да я всё тот же! И другим

я не был – видели таким

все лишь меня. Но полно! Брак —

мне светский долг.

– Но как же так?

– Меня заставила семья.

Хотел молчать об этом я!

К чему любезности с речами?

Она, закрыв лицо руками,

рыдала. Он холодный взгляд

на даму бросил – и назад

он сделал шаг.

– Зачем спросила

меня о чувствах ты? Вопрос

о них твоих не стоит слёз.

– Но я тебя всегда любила…

Зачем ты чувства променял

на колдовство и ритуал?

– Мне дар магический важнее,

а разговоры все – пусты.

Меня задерживаешь ты.

Спешу я, замысел лелея…

– Что собираешься свершить?

– Не знаю страха я теперь!

– Твои слова смогли внушить

тревогу мне!

– Напрасно! Верь,

я, как задумал, буду жить.

И что принять мне суждено —

удел лишь мой. Но мне дано

намного большее, чем всем.

Закончим разговор на сем!

Имею много важных дел.

Прошу простить, когда сумел

тебя в смятенье привести

и пред тобой произнести

слова, каких не ожидала.

Но ты спросила и узнала

Не должно правду ложью счесть.

Сказав, пошёл Алистер в кузню,

врагам обдумывая месть.

Он там мечи ковал искусно,

И вряд ли в их округе был

кузнец Алистера умелей.

Разжёг огонь и позабыл

взглянуть: не крался ль кто аллеей?

Алистер в кузне меч ковал.

И вот шаги он услыхал,

какой-то шорох за спиною.

Припомнил: с полною луною

расстаться с жизнью должен он. —

И этой мыслью одною

он был несказанно взбешён.

Он быстро отошёл от горна,

свечи заметив слабый свет.

И с наковальни меч проворно

схватил. «Кто здесь?» – Ответа нет.

Минуя быстро наковальню,

Прошёл он дальше, глядя вдаль.

И вот опешил он буквально:

Клинки скрестились. Искры сталь

фонтаном высекла. Но меч

был твёрд в руке. В сиянье свеч

лицо Алистер увидал.

Пред ним Уильям, сын стоял.

Он юным был, лет десяти.

– Зачем ты здесь?

– Отец, прости!

Он вспомнил тут же духа речи:

«Кто первым меч с твоим скрестит,

тот сил тебя навек лишит!»

«Какая ложь! Тот дух, переча

законам всем, мне подло лгал! —

И нет опасности в помине!»

Алистер думал. И сказал:

– Ты почему ко мне – без стука?

Не смей за мной следить тайком!

Не шутка, не часы досуга

оружье. Всё! Не стой с мечом!

Клади на стол – и живо в дом!

– Отец, я лишь…

– Не зли меня!

Не выношу, когда подходят

ко мне из-за спины, храня

молчанье. Кузня ли заботит

тебя? О, ты – ещё дитя!

Ступай, к себе! Скажу хотя,

удар ты ловко отразил.

Но знай, что никому, Уилл,

оружье скрещивать нельзя,

удар для шутки нанося.

Алистер вышел быстрым шагом,

смотря на новый меч. Он знаком

увенчан был старинных рун,

эфес – рубином и сапфиром.

Он к сыну обернулся.

– Юн

ты для сражений с этим миром.

А в полнолуния канун

не выходи из дома! Это —

приказ мой, как отца и как

лендлорда-герцога. К рассвету

вернусь иль раньше. Полумрак

заката лёг уже на горы.

Я скоро еду по делам.

Не покидай же дома сам!

Опасны ночью здесь просторы.

[Уильям, сын]

– Из окон я слыхал не раз

грозу ужасную, в тот час,

когда двенадцать бьют часы.

Но не боюсь я той грозы.

– Уильям, да, здесь часто грозы.

Но поздно не ходи во двор.

Не поступай наперекор:

стихия – страшная угроза!

– Я не боюсь её. Всегда

я, будто, слышу в ней подсказки.

И что-то шепчет мне вода,

но что – не знаю. Без опаски

стараюсь разобрать слова.

– Ты разберёшь сейчас едва:

не время!

– А когда?

– О, нету

необходимости сейчас

о тайне спрашивать. И это, —

считай, второй тебе приказ!

Примись за дело, за учёбу,

меня не опозорить чтобы

в грядущем. В дом пора! Идём!

Я титул герцогский имею:

ты унаследуешь его.

И, Боже упаси, позднее

ты опозоришь имя то!

Вручил он сына гувернёру,

а сам пошёл по коридору

в просторный кабинет. Пером

писал он что-то за столом,

скрепляя герцогской печатью

бумаги. Видел часто сын:

его отец при том занятье

не раз листы бросал в камин.

Повсюду были манускрипты

и книги. Что за тайны жёг

Алистер – знать никто не мог.

Когда дверей услышит скрип – то

он закрывал их на замок.

И не пускал он на порог

туда Уильяма. И ночи

он за делами проводил.

К рассвету только выходил,

иль в полночь, слуг уполномочив

запрячь коней. И спал весь дом,

когда он уезжал верхом.

Том I. Фаворит Фортуны

Глава 1

Затишье лунное ночноецарило сонно над землёй.Поля, холмы и за гороюв садах поместье над рекоюобъяты было тишиной.Не спал Уильям до рассвета.Прохладный ветер дул в окно.Он вниз спустился.– Как давноотец уехал?– В десять где-то,ещё вчера, милорд. – Лакейему ответил. Тяжелейв душе, тревожней как-то стало.– Когда вернётся, не сказал он?– Мне жаль расстроить вас, но – нет.Не спится Вам?– Я прогуляюсь. —Он вышел в сад, вернуть пытаясьпокой. Примерно десять летему в ту пору было. Чувствотревоги сильной сжало грудь.Не отогнать и не уснуть.– Прогулки ночью – безрассудство! —Услышал голос за спинойи обернулся.В лунном светестоял отец. – Прогулки этиопасны, Вильям! Здесь не стой!Стоял Уильям у причала,смотря в глаза, не дав ответ.Казалось, тайна овевалаотца высокий силуэт.Уилл запомнил ту минутунавек. Фатальным почему-тоему казался лунный свет,что отражался от фигурыотца, как будто бы с гравюры.Запомнил каждый он фрагмент:пейзаж и взор, и тот момент.Отца был облик совершенен.Красив, бесстрашен и надменен.Глаза небесной синевы,что смотрят в душу, без преградычитая в ней. Заметить надо:С трудом поверили бы вы,что был он смертным человеком.Такой необычайный взгляд:Владел секретом будто неким,Который страшен или свят.По ветру развевались кудри,Как лён, спадая ниже плеч,сияя в лунном перламутре.Готов он выхватить был меч,опасность, будто, ожидая.И воля виделась стальнаяво всем: манеры, взгляд и речь.Он был одет в камзол расшитыйзлатым узором, тёмный плащ.Взглянул на дом, плющом увитый.А взгляд, – казалось, леденящ.Стальную волю, непреклонностьтаили синие глаза,за грань как будто устремлённость.Смотрел Уильям на отца,сказав: «Могу ль спросить…?»– Уильям,не сыпь вопросов изобильем.Я за бумагами сюдаи уезжаю.– Снова?– Да!Алистер был весьма встревожен.Он посмотрел назад, на лес,меча придерживав эфес,который золотом из ноженсверкал. Под деревом коняАлистер привязал.– Меняты понял? – В дом! – Вокруг – опасно!Зачем рискуешь ты напрасно?– Я ждал тебя…– Когда б не ясюда явился, а? Погоня —за мною! В дом скорее, – понял?Он просьбу повторил опять.Но сын не шёл домой. Он знатьхотел, где был отец. Повсюдужелал он следовать за ним.Но преданность сыновью всю туне одобрял отец. Терпимон был хотя, но тоном властнымон отгонял его всегда.А сын любил его, хотяотец был холоден всегда с ним.Он был советник короля.В осанке виделось величье.Ему Дамфрисская земляи Галловей – всё приграничьеземель шотландских до равнинанглийских здесь принадлежало.И герцога почётный чин,и званье первого вассала.король Шотландии вручилему, как то и надлежалоза храбрость, патриота пыл.[Уильям]– Скажи, отец…[Алистер]– Сейчас не мудровопросы ставить. Скоро утро.Успеть мне нужно![Уильям]– Но куда?[Алистер]– Покинуть здешние места.Одной рукой держал он книгу.Была завернута онав сукно, хотя слегка виднаобложка с камнем сердолика.– Позволь взгляну, отец!– Не трожь!– Что в ней?– Старинные заклятья.Не смей!– Отец, желаю знать я!– Вопросы ставить мне хорош!К крыльцу! – Услышал топот конскийАлистер. – Поздно! – Нет! – Скорейукройся там среди ветвей!Как горец быстрый каледонский,4рывком он сбросил наземь плащ,из ножен выхватил палаш.5К нему три всадника скакали.– Предатель, книгу нам отдашь! —Ему наездники кричали.Сверкнули лезвия из стали:все трое вынули мечи.[Алистер]– Я – никогда!– Ты, – ближе к дому. —Один скомандовал другому. —Мы окружим, вперёд скачи.Все трое спешились.– Предатель!Один сказал. (Со всех сторонАлистер ими окружён).[1 всадник]– Ты предал нас тщеславья ради ль?Ты предал орден![Алистер]

– Предал я ль?

1 2 3...10 >

На страницу:

Перейти

1 из 10