На спине дракона, попивая чай с Утренней Звездой

– Сейчас всё узнаешь из первых уст, – ответил Калиостро, положив последний кусочек стейка себе в рот.– Итак, моя история начинается ещё в те времена, когда Оарсиф вывел семитов вместе с их богом Атоном, или правильнее сказать Энлилем, из Египта. Слыхал о таком?

– Кто такой Энлиль мне уже рассказали, а вот Оарсиф? – сказал Клеон.

– Оарсиф, Моисей, Спитам, Мухаммед, это далеко не полный список имён этого сукина сына.

– Спитам – это Моисей?

– Да, я был одним из его ярых сподвижников, до того момента, пока Энлиль не испепелил сотню жрецов старых богов, за то что те не хотели признавать его абсолютное верховенство. Сам я чудом остался жив. Все мои друзья были мертвы, а самодовольный Спитам остался единственным лидером, за которым пошла толпа.

– Подожди, – прервал его Клеон, – Что ещё за испепеление сподвижников?

– Ну давай я расскажу об этом подробнее. – Калиостро отпил глоток вина из бокала и закрыл глаза, наслаждаясь вкусом, затем он продолжил, – Ты наверняка слышал о том, что Моисей водил евреев по пустыне и всё такое?

– Ну да, – ответил Клеон, – библейская история.

– На самом деле, я, как непосредственный участник тех событий, ответственно скажу, что всё было не совсем так, как это представляется в библейской сказочке.

– Боб мне рассказывал мельком об Атоне, что это была первая попытка Спитама ввести монотеизм.

– Да, совершенно верно, Клеон, – Калиостро кивнул, – Я в своё время был жрецом Ра, когда познакомился с Оарсифом, который сделал меня своей правой рукой в этом начинании. Не буду подробно задерживаться на этом эпизоде, но всё шло достаточно хорошо. Мы сделали новую религиозную столицу в Египте, развили культуру, но в то же время встретили мощное сопротивление, которое на первый взгляд выглядело вполне естественным. Старые жрецы, знать и обычные люди – не все готовы были резко отказаться от своих старых богов и поверить в нашего Атона, за которым скрывался Энлиль.

Но всё это было преодолимо, пока на эту не наложилась ещё одна неприятность – хетты. Они переманили на свою сторону несколько вассалов фараона и совместными усилиями отрезали азиатские владения от его власти. В последующие дни всё только ухудшалось. Военные неудачи, восстания внутри страны, экономический кризис… Словно весь мир против нас объединился. Закончилось всё тем, что к вящей радости народа, Эхнатона отравила его собственная жена, и новый фараон, Тутанхамон, сначала поддерживал наш курс, но попав под влияние старого жречества, восстановил старую религию, наравне с новой. Оарсиф был крайне недоволен этим обстоятельством, но его влияние на молодого фараона слабело с каждым днём. Среди старого жречества были могущественные маги, которые не давали Спитаму разделаться с неугодным фараоном силой. В общем, ещё несколько лет интриг и фараона убили, а его преемник Хоремхеб окончательно вернул всё на круги своя, предав забвению все плоды наших трудов. Всем сторонникам Эхнатона было предложено два варианта: или покинуть Египет, или также вернуться к старым обычаям. Оарсиф был непреклонен и предпочёл изгнание, а с помощью блистательной харизмы, он также уговорил уйти с ним прорву народа. Я тоже присоединился к нему, и так мы вышли из Египта, однако армия Хоремхеба нагнала нас в пустыне у границы с явным желанием всех перерезать. Старое жречество подговорило нового фараона нарушить слово, чтобы навсегда уничтожить следы неудавшейся монотеистичной идеи и всех её носителей. Но Оарсиф, – Калиостро улыбнулся, – Это была ночь падающих звёзд и потрясающее зрелище. Маг такой силы…У армии египтян не было ни единого шанса, а Хормхебу очень повезло, что он не возглавил карательную экспедицию. Потом на следующий день, Оарсиф произнёс перед всеми торжественную речь, что сам Атон помогает нам в нашем новом начинании, построении новой страны под его покровительством. Он сказал, что все, кто сейчас с ним, должны окончательно отречься от старых богов и всецело посвятить себя Атону, и заодно присягнуть верховному жрецу и царю в одном лице. Большая часть простых людей сразу же сделала это, но те, кто были поумнее – жрецы, вельможи и военачальники, и я в их числе, мы, выбрав одного своего представителя, сообщили, что согласны присоединиться к Оарсифу, но не отвергать окончательно своих старых богов, по большей части, семейных покровителей, оберегавших их семьи уже не одно поколение. Оарсиф же в ответ спросил нас, где были их семейные боги, когда армия фараона решила перерезать всех прошлой ночью, и то что только благодаря ему и Атону они до сих пор живы. Атон не терпит таких богов прилипал, которые посмеют оберегать паству его силами. В общем, это были долгие дебаты, пока наконец мы не приняли решение отделиться от основной группы и не отправиться в Вавилон, который в то время славился открытостью и широтой взглядов. Но мы тогда верили в порядочность Оарсифа, ещё не до конца понимая, какое ревнивое, нетерпимое и мстительное существо скрывается за маской Атона. Оарсиф спокойно выслушал наше решение, но на следующий день, когда мы двинулись в путь, пред нами явился сам Атон. Тогда я впервые увидел бога наяву, он выглядел как огненный шар, метра полтора в диаметре, который неожиданно с треском появился в небе, прямо над нашими головами. Потом шар разбился на вьющиеся огненные линии, – Калиостро стал показывать руками, как они вращались в воздухе, – которые сложились в антропоморфную фигуру, продолжая закручиваться и извиваться. -

Клеон, как-то засмотрелся на пассы Калиостро, и в следующий миг с удивлением стал мысленно видеть то, что описывал Калиостро в своём рассказе, как-будто он сам это переживал.

– Без лишних слов Атон протянул руку в нашу сторону, и земля под нами провалилась. Мы все оказались в глубокой яме, затем с его руки сорвался огонь, который заполнил собой провал.

Я, почти не думая, сумел вылететь оттуда усилием воли и, хоть часть моей одежды загорелась, я в ужасе полетел подальше оттуда. Другие мои коллеги не обладали такой властью над искусством, поэтому спастись удалось только мне. Видимо Атон не заметил моего бегства или не придал ему значения, ведь если бы он захотел, то точно бы меня уничтожил в тот день.

***

Обессиленный я брёл по пустыне несколько дней, пока, наконец, в одном оазисе не наткнулся на караван торговцев из Куша, которые ехали в Вавилон. Это была большая удача, которой я не преминул воспользоваться. В общем-то, мы доехали без происшествий, если не считать пары нападений разбойников, но для того времени это было вполне обычное дело. Да и те сразу бежали, стоило мне испепелить кого-то из них своей магией.

Спустя несколько недель, я добрался до Вавилона вместе с торговым караваном и первым делом отправился в ближайшее кафе, хотя тогда это называлось скорее, – Калиостро задумался, – Кашьбитум, – сказал он с очень интересным шипящим акцентом. – Не успел я посидеть там и часа, наслаждаясь прохладой и старым добрым аккадским пивом, как туда вломилась вооружённая дворцовая стража и настоятельно попросила меня пойти с ними. Я сначала возразил, показывая на свою кружку с пивом, что хорошо бы им подождать, и к моему удивлению, они согласились и стали ждать меня снаружи. Мне стало немного совестно, что я заставляю столь порядочных людей жариться на солнцепёке в моём ожидании, поэтому я взял кружку прямо с собой, и сказал им, что готов идти за ними, попивая пиво по дороге. Мы проследовали прямо во дворец правителя. Стражи оставили меня у входа в тронный зал, показывая, что дальше я должен идти сам. Войдя туда, я увидел одетого в пурпурную королевскую мантию, улыбающегося темноволосого молодого человека с традиционной касситской причёской из косичек, собранных в узел, и заколотых золотыми брошками. Он вальяжно сидел на троне, закинув ноги на подлокотник.

– Прости за столь бестактное прерывание твоей трапезы, путник, – сказал он, – Но до меня дошли очень интересные слухи, связанные с тобой.

– И что же это за слухи? – сказал я, отпив немного пива из костяной кружки.

– Уббалит, мой хороший друг и начальник каравана, который подобрал тебя в оазисе, в пустыне, донёс мне, что ты могущественный маг и был одним из сподвижников Оарсифа.

– Так и есть, – ответил я, посмотрев на подгоревшую тунику, – Правда здесь важно подчеркнуть, что был…

– Я бы хотел услышать всю историю без утайки от тебя…

– Калиостро – представился я.

– Очень приятно, – улыбнулся правитель, – меня звали многими именами, не имеющими значения, и в конце рассказа, может быть ты, узнаешь моё истинное имя. А теперь я слушаю…

…

Солнце уже успело пройти две трети неба, когда я закончил свой рассказ. Правитель стоял, закинув руки за спину, у одного из проёмов и смотрел на оживлённый город. Затем он, не поворачиваясь, сказал.

– То есть ты говоришь, что ты был одним из заклинателей, приближенных к Оарсифу.

– Совершенно верно, – согласился я.

– Это надо проверить.

Он повернулся ко мне с какой-то подозрительно заговорщической улыбкой, от которой мне стало не по себе, затем он щёлкнул пальцами и на колоннах из известняка сами по себе вспыхнули факелы.

– В наше время, – он говорил, спускаясь по ступеням с постамента трона, – полно шарлатанов, заявляющих, что они великие заклинатели.

– Эмм, – только и сказал я удивлённо, но мысленно уже готовился к поединку.

В следующую секунду он посмотрел мне пристально в глаза, и на меня навалилась тяжесть. Я почувствовал, словно невидимая сила обвила меня со всех сторон и начала сжимать. Раздался хруст – это разбилась моя наполовину полная кружка с пивом, которую я выронил, когда направил всю свою волю, чтобы сбросить невидимое давление.

– Неплохо. – правитель стоял в десяти шагах от меня, улыбаясь.

– Моё пиво! – наигранно обиженно воскликнул я, глядя на осколки и растекающуюся по мраморным плитам лужу напитка.

– Ха! – засмеялся правитель, – Ты только что сбросил Путы Нергала, но при этом переживаешь о пиве, что недопил. Это хорошая шутка… Я смотрю, ты весьма непрост и говоришь правду. Отныне знай же, что моё истинное имя Энкишарумнацару, и я искренне рад встретить коллегу. – Он улыбнулся и подошёл ко мне, протянув руку, которую я искренне пожал, ещё не веря, что правитель Вавилона обладает такой силой.

– Теперь, я хочу услышать от тебя ещё кое-что, прежде чем рассказать тебе всю историю, приключившуюся в Египте с тобой.

– Что? – ещё сильнее удивился я.

– Готов ли ты навсегда отринуть своего бывшего господина Оарсифа, и поклясться мне старыми богами Шумера и Египта, что ты будешь держать втайне то, что я расскажу.

– Конечно, – сказал я, и в тот момент я почувствовал очень мощное заклятие, опутавшее меня. Печать тайны была наложена на мои уста.

– Отлично, это долгая история, так что давай продолжим в более подходящем для этого месте, – сказал он, а затем похлопал в ладоши.

Двери в тронный зал открылись, и туда вошёл слуга, одетый в чёрную шерстяную тунику и штаны.

– Зимри, мы тут с моим другом хотим поужинать на крыше Этеменаки – подготовь нам, пожалуйста, пива и мяса.

– Эм… Энкишарум…как там дальше? – замялся я.

– Можно просто Белшарумуцур или, это Валтазар на новом диалекте. Если честно, я изрядно проголодался после нашего поединка, Калиостро, да и хочу компенсировать твоё пиво, – усмехнулся Валтазар.

– Спасибо, правите…

– Отбрось эти примитивные формальности, Калиостро, – весело перебил Валтазар, – мы с тобой маги и коллеги, поэтому равны друг перед другом.

Я конечно был приятно поражён такой фамильярности со стороны правителя одного из самых могущественных царств того времени.

– Как скажешь, Валт– ответил ему я.

– Вот, другое дело, – похвалил он меня. – Пойдём, пока нам накрывают стол, покажу тебе, как я тут живу.

Валтазар провёл мне достаточно подробную экскурсию по своему дворцу, который был, конечно, не так помпезен, как у правителей Египта, но зато смотрелся гораздо уютнее. А библиотека просто потрясала, и была чуть ли не самой большой, на то время, в мире. Вдоль всех стен стояли стеллажи с тысячами свитков и глиняных табличек. Посреди помещения было несколько столов, за которыми трудились писцы – одни писали на сырых глиняных табличках, а некоторые на папирусе.

-Надо будет однажды тут основательно засесть, – сказал я.

– Скоро тебе представится такая возможность, – ответил Валтазар, – я бы хотел, чтобы ты рассказал моим писцам, что происходило в Египте. Смотри, – Валтазар снял с полки увесистую таблицу, чуть ли не метр на метр в размере, – одна из оригинальных частей Эпоса о Гильгамеше, мне стоило больших трудов достать его из Урука.

Тут в помещение вошёл Зимри, и сообщил нам, что вся еда готова, и ждёт нас на крыше Этеменаки.

– А что за Этеменаки вообще? – спросил я.

Валтазар улыбнулся. – Ты, видимо, ещё не так хорошо освоил аккадский. «Дом неба и земли». Это наш Зиккурат, конечно. Самый высокий во всём Двуречье, под двести локтей, между прочим.

– Ого! – ответил я, – Но это, конечно, не наши пирамиды в Мемфисе…

– Зато я знаю, как мы его построили, и могу войти внутрь, – парировал Валтазар, – А ваши пирамиды вообще непонятно зачем нужны. Внутрь не попасть, стоят себе в пустыне…

– Ну да, – мы правда не знаем, кто их построил, – признал я, – Жрецы говорят, что сам Тот их воздвиг ещё в незапамятные времена.

В общем, с такой праздной беседой мы направились к выходу.

Выйдя из дворца с Валтазаром, я вновь посмотрел на громаду семиступенчатого зиккурата, нависающего над городом – он был весьма красив, не только по форме, но и по экстерьеру. На террасах росли пальмы в горшках, стены были увиты виноградом. Мы пошли к нему через главную городскую площадь. В центре царил гвалт из тысяч голосов, и самые разнообразные запахи, от благовоний, до свежего мяса и пива, на прилавках можно было купить почти всё, что угодно – от разнообразных продуктов, до китайских статуэток, индийского золота и египетских папирусов. Периодически в толпе выделялись богато одетые купцы с маленькими цилиндрическими печатями, висящими на груди, которые заключали договора на поставку продовольствия, оружия и вообще всего, что можно представить.

– Куригальзу! – заговорил, подошедший к нам, добродушный полный человек касситского вида, обращаясь к Валтасару, – Я как раз думал идти к тебе во дворец. Эламиты предлагают поднять цены на зерно.

-Наконец-то эти твердолобые провинциалы хоть что-то поняли в экономике!– Валтазар порылся в кармане, достав маленький нефритовый резной цилиндр размером с мизинец, – Вот возьми мою печать, и подготовь документы. Нужно составить извещения для всех дружественных компаний, и созови у нас торговый совет в ближайшее время.

Человек кивнул, и не успел он скрыться в толпе, как уже новый появился перед Валтазаром, – Этот выглядел, как типичный ассириец, у которого мускулистые руки были чуть ли не толще ног, а на поясе у него висел угрожающего вида железный меч.

– Куригальзу, они хотят понизить наш процент по дивидендам.

– Восемь процентов, не меньше – иначе сделки не будет. – жёстко ответил Валтазар.

– Но… – пытался было возразить человек.

– Никаких но, Манасар, они и так водили нас за нос достаточное время.

– Хорошо! – Кивнул тот, – ещё…

– Не сейчас. – Валтазар был непреклонен.

Мы стали дальше продвигаться сквозь толпу, все люди в которой были так увлечены сделками, покупками и торговлей, что особо не обращали на нас внимания. И вот когда мы были уже близки к воротам Этеменаки, Валтазар спрятался за мной, продолжая идти на цыпочках.

– Вон там мой первый торговый советник…

Я обратил внимание на лысого, аристократичного на вид человека в весьма дорогой синей накидке, который с недовольным видом озираясь по сторонам, шёл нам на встречу.

– Если он меня увидит, то это на час, как минимум.

Но, мы успешно сумели пройти мимо него. Подойдя к ступеням Этеменаки, который вблизи выглядел просто огромным, я посмотрел вверх.

– Ничего себе, он такой высокий! – Констатировал я.

Пока мы шли по ступеням, нам встретилось несколько жрецов, которые фамильярно махнули рукой правителю в приветствии.

– Что-то тут у тебя не особо деспотично, Валт, – Прокомментировал я, понимая, что Вавилон именно тот город, который занял первое место в моём рейтинге лучших городов для жизни, и всё сильнее упрочнял свои позиции – никакого подобострастия и раболепия.

– Куда приятнее жить с умными и равными людьми. Это началось ещё в Шумере, с предложения местного директора школы ввести кандалы для нерадивых учащихся.

– Эм, для тех, кто не хотел учиться? – уточнил я.

– Конечно, – засмеялся Валтасар. – Так мы насильно учим их жить по-человечески.

– Кстати, а что с вашими Вавилонскими богами, Валт? Они точно должны быть в таком храме…

– Эх, Калиостро, – это далеко не Египет, – все боги Двуречья давно исчезли, и не отвечают на молитвы уже лет этак под тыщу.

– Не знал, что так бывает. У нас, в Египте, во время молитв из чашек с подаянием исчезает жертвенная еда.

– Конечно исчезала, пока там был Атон. Впрочем, – Валтазар огляделся по сторонам, -это мы обсудим наверху. Моим жрецам не обязательно знать все подробности.

Тем временем, шаг за шагом, мы всё выше и выше поднимались по лестнице на вершину зиккурата. Если вначале я шёл бодро и уверенно, то после первой трети подъёма тяжело дыша, у меня уже не было сил рассматривать прекрасные виды вокруг. Валтазар же, как ни в чём ни бывало, лёгкой поступью шёл рядом.

– А нам обязательно ужинать на верху? – спросил я, обливаясь потом, – Во дворце тоже было вполне неплохо.

Посмотрев на меня, Валтазар улыбнулся и сказал бодрым голосом, – Быть верховным жрецом очень полезно для здоровья – мне надо взбираться на вершину Этеменаки почти каждый день.

– Серьёзный повод отказаться от такой должности, – пыхтя, ответил я.

– Ты просто ещё не совсем понимаешь, какой тебе представился шанс. Доступ на крышу Этеменаки имею только я, да ещё несколько служителей храма Мардука. Ничего, за месяц к этому привыкаешь. Я, так вообще, уже не представляю себе утра без прогулки на вершину.

Мне было достаточно тяжело поддерживать беседу, так как я сосредоточился на этой бесконечной лестнице и протесте организма от таких нагрузок, на голодный желудок. Наконец, когда показалась последняя ступенька – я не поверил своему счастью,

– Наконец-то этот подъём закончился! – подумал я, обдуваемый прохладным вечерним ветром, ступая на крышу, являющую из себя простую квадратную площадку десять на десять метров, выложенную из белого гладкого мрамора, и без каких либо перил по краям. Посреди крыши стоял простой по дизайну стол из ливанского кедра, с двумя эргономичными плетёными креслами, что по тем временам было высочайшей роскошью. Чтобы вы поняли, что я имею ввиду – Вавилон располагался вдали от любых гор, в пустыне, которая в то время была укрощена человеком и превращена в цветущий сад. Но кедр рос только далёких в горах, и доставка его была так дорога, что порой люди среднего достатка, уезжающие надолго из своего дома, могли заодно прихватить с собой или оставить у друзей деревянную входную дверь своего дома, чтобы её не украли, не говоря уже о других изделиях. На столе, в глиняных мисках, лежала лучшая еда того времени – лепёшки из овса, жареное мясо и сочная свежая зелень нескольких видов. Конечно, это были не гастрономические изыски Римлян, вроде паштета из языков синиц, но я до сих пор тоскую по той еде, простой и сытной.

Я огляделся вокруг – сверху открывался потрясающий вид на Вавилон и окрестности. От зиккурата прямыми лучами расходились улицы, идущие прямо до крепостных стен. Чем дальше от храма, тем беднее становились дома. Вокруг рынка стояли трёх-четырёх-этажные глиняные особняки со своими внутренними дворами, садиками и бассейнами, то чем дальше от центра, тем ниже были дома, и тем больше их было. Вблизи крепостных же стен, стояли совсем небольшие, тесно жмущиеся друг к другу домики, без внутренних двориков. Но все дома в Вавилоне объединяло то, что они были сделаны из одинаковых глиняных кирпичей, и что они имели крышу из соломы и пальмовых ветвей. Исключением был лишь центральный квартал справа от рынка, дворец правителя и храмы других богов – у них крыши были или деревянными, или каменными. Плотную коричневую застройку разрезали прямые зелёные лучи улиц, вымощенных чёрным камнем и засаженных пальмами, и где движение было весьма оживлённым. Там, раздвигая бесконечный людской поток, двигались повозки торговцев, запряжённые ослами или грузно идущими буйволами. Но не только дороги, а также и маленькие каналы, подобно капиллярам, были полны лодочек торговцев, рыбаков, и просто отдыхающих людей, плывущих по своим делам. Посмотрев назад, прямо за храмом я увидел могучий Арахту – разрезающий город напополам, играющий солнечными бликами, великий рукотворный канал Вавилона, несущий в город воду из Евфрата. Даже не верилось, что такой широченный канал, около двухсот локтей в ширину, был сделан людьми. По каналу вплоть до горизонта виднелись тростниковые и даже иногда деревянные, вёсельные и парусные корабли, от маленьких судёнышек на несколько человек, до больших речных грузовозов, которые бесконечными вереницами приходили и уходили из города.

За мощной крепостной стеной начиналось буйство зелени всех оттенков – финиковые пальмы, виноград, поля ячменя и желтоватой ржи, занимали всё пространство, которое окидывал взгляд. Вдали на заливных лугах паслись коровы, овцы и лошади. И всё это пространство было изрезано большими и маленькими оросительными каналами, системами плотин и водохранилищ. От города отходили две дороги, перпендикулярные Арахту, по которым также в обе стороны шли многочисленные караваны торговцев, повозки фермеров или просто идущих пешком людей. Дома за городом также были в достаточно большом количестве, но часто были крупнее, так как места там всем хватало, и порой напоминали небольшие крепости.

Я лишь стоял и переводил дыхание, сбившееся от масштабов того, что я видел.

– Это просто поразительно, Валт, – сказал я, – У тебя в городе всё так современно. Всё такое процветающее, и главное почти без рабского труда!

– Ну у нас рабы, это в основном военнопленные или банковские должники. И то не пожизненно. У каждого есть возможность выкупить себя по прошествии времени. Знаю, это очень сильно контрастирует с вашим Египтом.

– Ещё бы, – согласился я, вновь думая о том, что Вавилон всё сильнее и сильнее укрепляет свои позиции в моём рейтинге лучших городов для жизни.

– Угощайся… – Валтазар сел в кресло и жестом показал мне на яства на столе.

– Усевшись за стол, я сразу вспомнил, что по-настоящему проголодался, поэтому без лишних церемоний набросился на еду, с утроенным энтузиазмом

Валтазар лишь повёл бровью, аккуратно отломив маленький кусочек от лепёшки.

– Опень впусно, – сказал я ему с набитым ртом, протянувшись к кружке. – А пиво просто восхитительное!

– Это старое доброе аккадское, – сказал Валтазар, – Я лично вытащил рецепт из пылающий библиотеки Аккада, во время набега Гутиев.

– Узнал его по вкусу, – понимающе кивнул я, наслаждаясь едой.

Вообще, вспоминая эту трапезу, на вершине высочайшего зиккурата в истории, считаю её одной из лучших в своей жизни. Все звёзды сошлись в тот момент – интересный собеседник, лучшее место, которое я уже начал считать своим домом – напитывающее меня силами так, что усталость таяла на глазах, уверенность в завтрашнем дне. Я был в тот момент счастлив.

– Постой, это же было, боги знают, как давно… – сказал я, вспомнив про ремарку Валтазара насчёт пива, когда уже наевшись, откинулся в кресле, и попивал его, любуясь на город.

– Ну да, – пожал плечами он, – а что тут удивительного для тебя? Неужели ты думал, что обладая искусством, я собрался умереть, как обычный человек?

– То есть ты бессмертный? – удивившись, спросил я.

– Ну всё имеет своё начало и конец. – Валтазар задумчиво посмотрел на закатывающееся за горизонт Солнце. – Я предпочитаю сам выбирать, когда он настанет.

– А я тоже так смогу? – заинтригованно спросил я.

– Вообще ты меня только что удивил, Калиостро. – Валтазар вдруг стал серьёзен как никогда. – Ты не научился ещё управлять энергией жизни, а при этом улетаешь по воздуху от Атона. Ты достиг неплохих высот в искусстве за срок обычной жизни – это впечатляет. Конечно, это у тебя получится, но для этого тебе надо будет найти свой собственный путь.