Я тебя не жду

За окном активно светает, а я выжидаю ещё немного. Пошевелиться раньше времени опасно и дико страшно. Прислушиваюсь к тишине дома и к его мерному дыханию. Тяжелая ладонь начинает медленно сползать с плеча и вот тогда я решаюсь. Аккуратно выпутываюсь из объятий, очень медленно поднимаюсь с кровати, готовая каждую секунду придумать оправдание, если он резко откроет глаза.

Замираю на каждом шагу и дышать боюсь. Голова кружится и в горле сухо… Отхожу к двери спиной постоянно вглядываясь в лицо.

Спи… пожалуйста, спи…

Я хочу домой…

Просто спи…

Я навсегда запомню: как спускалась по лестнице, как пугливо тормозила на каждом шагу боясь глубоко вдохнуть, как голова кружилась от тахикардии.

Молилась. Просто молилась дойти вниз и открыть эту чёртову дверь.

Видимо кто-то там, свыше, благоволит мне, потому что в коридоре, у самой двери, мужская обувь и толстовка. Прищуриваюсь, всматриваясь в лежащее на полу. Адреналин шкворчит по венам, забивая голову гулом.

Слышится скрип.

Резко выпрямлюсь, не зная куда смотреть, взгляд мечется по сторонам.

Кто там? Кто там может быть?

Перехватывает дыхание. В шаге от меня дверь, а за ней свобода… всё так рядом. Протяни руку и всё закончится.

Ещё раз смотрю на лестницу. Облизываю пересохшие губы и снова к двери поворачиваюсь. Тянусь к ручке, держа в руке ботинки с толстовкой. Легонько тяну ручку вниз, но она… она не поддаётся.

Закрыто.

Чёрт! Чёрт! Чё-ё-ёрт!

Отчаяние сковывает тело, а по щекам слёзы.

Нет… пожалуйста, нет…

И времени нет… каждую секунду сюда может кто-то выглянуть и всё начнётся заново. Стараюсь действовать тихо, но быстро. Ощупываю стены в надежде найти ключи. Сердце так тарабанит, что кажется именно оно меня и выдаёт. Я ничего не слышу, кроме него…

Тихо-тихо-тихо, успокойся…

Выдыхаю. На секунду зажмуриваясь и снова начинаю искать…

Вожу ладонью по двери в надежде на щеколду. Почти отчаиваюсь, но вдруг пальцы касаются тоненького прутика, и я понимаю, что это она. Она!

Скрип, толчок и первый вдох свежего воздуха.

Не тормозя и не оглядываясь, я бегу вперёд, настолько быстро, насколько могу… Бегу не чувствуя, как маленькие камушки врезаются в голые ступни, а воздух обжигает лёгкие. Там впереди рассвет и я его вижу… бегу к нему, бегу вопреки.

Мимо пролетают ветхие домики, слышно отголоски трассы и лай собаки вдалеке. Я хочу свернуть к дороге, побежать туда, где машины, но это первое место, в котором он будет искать, поэтому выбираю поле.

Чтобы ты сдох, тварь… я тебе не достанусь, не живая точно.

Глава 2

Фархад

Бесчисленное количество бумаг. Рубашка давит горло, а молоденькая секретарша ставит чашку кофе на стол широко улыбаясь. Не реагирую. Не до неё сейчас. Новые партнёры мудрят, нужно разобраться. Тут легальный бизнес, всё должно быть так, чтобы не придрались на срок.

Не до баб.

Мой удел цифры. Все спорные ситуации только через мои руки и не важно, что целый штат на подхвате. Отец вышколил до автоматизма. Если ты не держишь ситуацию в своих руках, то её держит кто-то другой. Сначала ситуацию, а потом и тебя за жопу.

Я не гений и конечно не всегда был таким. В подростковом возрасте домашние думали – разнесу всю округу, похлеще Армана иногда выходило. То авария в пьяном угаре, то дебош на трезвую голову. Как удержался на плаву, не знаю.

У меня было всё, что хотел: бабки, бабы, положение и весь мир перед носом, живи не хочу. Я и куролесил как мог.

В какой-то мент отцу надоело и меня взяли за узды, жестко и непреклонно. Он тогда сказал:

– Хватит, детство на этом закончилось.

И обрубил одним махом.

Сейчас с улыбкой вспоминаю трепыхания и не желание подчиняться. Я шел наперекор в любом вопросе, даже если согласен был, зубы показывал на каждое слово. А потом… Раз и всё.

Это с молоком матери – семья святое.

Мой отец был прекрасным психологом, не обладая конкретным образованием, но умел так разложить, что сам начинаешь в это верить. Вот и мне разложили. А после я и сам не дёргался – осознал наконец-то.

До этого, именно отец сидел в кресле, я был на побегушках и в вечных пиздюлях. Я один, братья – нет. Не очень справедливо, но это такт.

Говорят, что средние дети растут сами по себе, на старших возлагают ответственность, младших любят, а средние…просто есть. Вашу мать… вы просто не знали такого человека как наш отец. Хотя, правда в этом во всём всё-таки есть – с младшим нам не повезло. Как был шалопаем, так и есть. Заниматься его воспитанием у меня нет не сил, не желания.

Женить бы его… Пусть угомонится и займётся тем, чем надо.

Женитьба… Легко и сложно. Семья – та самая база, которая удержит от всевозможной херни в жизни. А у нас не так просто жениться. Не потому, что есть какие-то табу или прочая романтизированная хренота – нет.

Мы, блять, впитываем понятие о том какая должна быть жена с самого детства. И пусть матери у меня практически не было, я живой её не помню, но я чётко знаю какая мать должна быть у моих детей.

Жену не выбирают из-за принципа «люблю её» жена – это мать. Жена, та женщина к которой хочется вернуться, которую приятно видеть рядом, слышать её голос, делить с ней дом, детей, радость и возможное горе. Поэтому проще выбрать «нашу» она сразу знает, что от неё ожидают.

Проще выбрать… проще, блять… Когда мне было проще в последний раз? Не помню такого.

Мы не вечны и не идеальны, к сожалению, но всё равно хочется идеала. И я думал, что нашёл. Наивный.

– Галиев на линии, очень просит разговор с вами. – приятный голос секретарши мгновенно отгоняет непрошенные мысли.

Отрываю глаза от бумаг и смотрю маячащую в дверном проёме девицу. Красивая девка, такую только трахать и трахать по кабинетам. Автоматически улыбаюсь, она глаза в пол, вроде как смутилась, но мне ли не знать, насколько там рот рабочий и смущение напускное. Глупая, думает получила билет золушки в сказку.

У нас не сказка, малыш…

Вдыхает глубже, взгляд бросает из-под ресниц и тоже улыбается. Я знаю, как действую на баб – это приятное проклятие. Ноги разлетаются только так: легко, просто, предсказуемо.

– Соедини.

Кивает и выбегает, плотно закрыв за собой дверь, предлагая напоследок насладиться красивым видом на свою задницу.

Закуриваю. Галиев как в кассу звонит. Чувствует, старый чёрт, что о нём вспомнил.

Пара секунд и нас соединяют.

– Ас-саляму алейкум, Фархад. Вот уж не думал, что заставишь ждать.

– Ва-алейкум ас-салям. Дела -дела. – обтекаемо отвечаю, поднимаясь с кресла.

Поясница в штаны скатывается, сколько бы не пахал в тренажерном зале, один хрен после офиса болит. Задолбало.

– Знаю, мой мальчик, знаю…

Морщусь. Его обращение… бесит – на дыбы ставит! На место хочу поставить, но молчать приходится. Чёртовы требования, которые я сам себе навязал обязывают и ещё горочка того, о чём сейчас только думать можно, реализую позже… сейчас одно молчание доступно.

– Так я и звоню тебе дорогой, чтобы скрасить твои рабочие будни. Молодой и прыткий, нужен буфер тебе, спокойный и ладный дома. Всё, знаешь ли, тянет ближе к дому, когда тебя красавица ждёт. Так не будешь всё время в делах.

Да что ты, блять.

Старый хер одну и туже песню поёт пару месяцев… Так припёрло его, что не знает, как бы впихнуть скорее.

– Конечно, правда в ваших словах.

Он моего «вы» давно недостоин, но я упрямо соблюдаю условности, рано показывать истинное положение дел. К сожалению, слишком рано.

– Дата, Фархад, мне нужна дата. – голос становится жёстче, игры в доброго друга отца закончились. – У вас там одни правила, у нас другие. Я не могу держать девку вечно! Это её оскорбляет в глазах людей! На семью нашу тень накидывает. Сам понимаешь.

Прищуриваюсь. Давит на истоки, пробует с какой стороны меня куснуть будет слаще. Сука.

Кидаю взгляд на календарь и сделав ещё одну затяжку, отвечаю:

– Десятое июля.

– Идеально.

Галиев отключается, а я затягиваюсь глубже.

Вот и всё… У меня будет жена, всё как надо: наша, красивая, в традиционном плане вышколена по самые не могу… Будет слушать меня и в рот заглядывать, рожая каждый год, если захочу.

Пепел падает на пол. Смотрю вниз, испытывая неприятные ощущения под рёбрами. Полосует до сих пор. Агония никуда не делась, она просто притаилась за углом и вот сейчас, выждав – накинулась, вгрызаясь в мясо дербаня самообладание.

Вспыхивать что-то начинает, болезненно сжимается, пульсирует. Тянет и сука болит. Всё ещё кровоточит из-за неё… А уже не должно…

Тушу окурок и сажусь обратно в кресло, опуская глаза на бумаги, которые исполосовал вдоль и поперёк. Моя привычка делать размашистые пометки на полях с института никуда не делась. Когда всех учили пользоваться компом, наш препод давил на «работу руками». Говорил, что так чётче мысли формируются и забыть сложнее. Чёртов старикашка с замашками деспота, был прав как никогда.

Плавный вдох и спокойный выдох. Снова смотрю на записи, пытаясь погрузиться в работу, но мозг ухитряется подкидывать совсем не то: перед глазами – девчонка кареглазая, с копной тёмных волос – нежная, мягкая, совсем молоденькая, наша девочка…

Блять…

Вспоминаю невесту и ничего не чувствую, она как сестра младшая: оберегать, баловать, по голове гладить, подарочки дарить… какая она мне жена?

Не вижу в ней женщины. Стыдно признаться, но в штанах даже не дёргается.

Жена твою мать… как с ней спать то с этой женой. Ребёнка ещё заделать крохе этой. Пиздец полный.

Она лучше бы подошла нашему младшему. Там и уровень один и возрастом они больше подходят, может быть, на лайте всё прошло, не то что со мной, прожжённым циником, который привык трахаться до искр из глаз партнёрши.

С этой то, как… Твою мать.

Была бы возможность – ещё бы пару лет её промариновал, пусть подрастает там пока. Но, увы, возможности уже нет. Придётся жениться.

Сжимаю зубы и выгоняю навязанные мысли: Галиева этого, к чертям собачьим, пусть радуется, что может как-то на меня влиять, я позже это припомню. Решил потыкать обычаями… старый хрен. Если бы не перспектива, сам чёрт не заставил меня взять её в жёны и с ним родниться. Я бы лучше брата доломал на крайний случай. Но увы… сам это Дава не потянет, придётся мне. Арман в этой игре, к сожалению, не участник. Да он бы и не стал, если «невеста» для меня малышка, для него и подавно…

Кручу в руках паркер. Нахожу несостыковку в цифрах и делаю пометку. Ошибка это или специальная диверсия – выясню позже. Нужно напрячь юридически отдел. Может быть паранойя, шестое чувство или ещё какая-то хуйня, но я чувствую глобальный пиздец. Что-то не так – нутром чувствую. Понять не могу, где, но это точно есть, где-то притаилось и смотрит… Проснулся с этим ощущение и никак не могу отделаться.

Откидываюсь на спинку, закладываю руки за голову и прикрываю глаза, прокручивая информацию: Галиев рвётся со своей дочуркой, Шариатов из кожи вон лезет с этим контрактом, где-то по мелочи гадят на объектах, Бухаров пытается мутить за спиной с конкурентами. И вроде ровно всё, понятно и как всегда, но… определяющее слово «вроде». Внутри поднимается какая-то буря. Пылит и разум застилает, не могу зацепиться за ниточку, что-то ускользает постоянно.

Как итог, заканчиваю поздно, прыгаю в машину и по знакомому адресу еду. На автомате еду. Ждёт или не ждёт, уже не спрашиваю.

Улица сменяет улицу, тяжелые мысли кружат голову, а рот снова и снова обжигает привкусом дыма. В какой-то момент руки сами набирают номер младшего. Один гудок, второй, а на третьем он всё-таки принимает входящий. Начинаю сразу с дела:

– Разговор есть.

Давид, на том конце трубки, кого-то шлёт на хер и спустя пару секунд, фоновый шум вечеринки сменяет тишина.

– А я-то думал, соскучился… – театрально хмыкает и затягивается, шумно выдыхая.

Игнорирую. Заталкиваю желание дать пиздюлей за разгульную жизнь мелкого. Пока я тут с жопой в мыле стараюсь для всех и для него тоже, он страдает хуйнёй. Засранец.

– Мне нужна твоя голова в офисе. Завтра. Скину инфу, посмотри, подумай.

Голос ровный, но в голове на разрыв. Никто не знает, насколько тяжело даётся мнимое спокойствие и холоднокровие. Будем верить, что я не сдохну от инсульта с такой жизнью раньше времени.

– Да блять! Я экзамен что-ли сдаю опять?!

Психует, а я руль крепче сжимаю, борясь за остатки самообладания. Дерьмовый характерец младшего выносит всех – я совсем не исключение из правила. Иногда хочется просто дать в морду, чтобы очухался и перестал пушить там, где, сука, этого делать не надо! Перед бабами канает, в делах семьи – нет. Придурок.

– Нужно мнение, – давлю интонацией. – твоё.

– Стареешь что-ли?

Прищуриваюсь. После смерти отца мы с ним на ножах. Забил сначала на этот факт, а позже решил, что так дело не пойдёт… Мы одна семья, прикрываем друг друга, придется как-то подстраиваться друг под друга – без бабских истерик.

– Не налакайся там вусмерть, иначе толков от тебя будет ноль.

– Как скажешь, папочка.

Раздражённо выплёвывает и отключается.

Салон тут же заполняет спокойная мелодия. Ползущая пробка даёт шанс вновь окунуться в мысли, а их слишком много тридцатиминутного промедления.

По привычке всё, по структуре, без сантиментов и эмоций. Плюсы, минусы, возможные риски, причинно-следственные связи, форс-мажоры. Мы люди, и мы делаем ошибки. Иногда фатальные, но всегда учимся на них. К сожалению, только на своих, на чужих – нет. Мне приходится очень много анализировать, бесконечно много…

Когда у тебя в руках пульт от водопада с возможностью менять скорость падения воды – это прикольно. Когда ты понимаешь, что на самом деле – это водопад управляет тобой с пультом в руках – это совсем другое.

В моей голове до хрена всего такого, чего обычный человек не вывез бы даже на двух горбах. А я тащу всё это на одном… каждый отведённый Всевышним день…

И у меня нет не права облажаться, не права от всего отказаться. Я не выбирал эту жизнь, но я иду этим путём. Если не я, то кто-то другой, поэтому – лучше я. Большие бабки и влияние кружат голову до слетевших тормозов и так же эффективно вправляют мозг, потому что нет ничего более не безопасного, чем большое влияние. Оглянуться не успеешь, как тебя нагнут и трахнут. Не важно кто: конкуренты, менты, вчерашние друзья. Рука всегда на пульсе.

До места добираюсь достаточно быстро. Паркинг, лифт, коридор, знакомая дверь, бряканье ключей, щелчок замка – и мягкая улыбка, нежная, такая же лёгкая, как халатик на плечах. Она всегда так встречает: прислоняется к косяку и в глаза смотрит улыбаясь. И она мне рада…

– Ждёшь?

На носочках бежит, с разгона сразу в руки прыгает.

– Конечно жду.

Лерка кружит вокруг, даря иллюзию покоя и тепла. Я, наверное, и пришёл месяц назад опять к ней именно за этим. Суррогат, но мне отчаянно хотелось чего-то такого. Когда внутри один пепел, который ты щедро поливаешь смесью для розжига, в какой-то момент устаёшь. Мне с головой хватило одноразовых связей за жизнь. Не хочу…

Она, так, другая перекрутила и вывернула наизнанку. Заставила гореть изнутри… и я горел. Думал про неё и горел не зная, как переключиться на что-то другое, а потом вспомнил про Лерку – она широко улыбнулась и обняла. Горячая, открытая, ласковая как кошечка. У меня тумблер сорвало сразу – трахал её сутки, наверное.

Красивая и сексуальная Лера не знает слова нет. За пару лет, что она со мной, я только один раз её оставил… Я был честен, как тогда, так и сейчас.

Увидел её случайно, просто взглядом зацепился и понял, что нравится. Пепельные волосы, зелёные глаза, хрупкость, гибкость… У этой девочки не было шансов с самого начала. Я просто её заметил и на этом всё. Единственный недостаток этой женщины – её рост. В остальном – идеальна.

– Ты сегодня загруженный, что-то случилось?

Заглядывает в глаза, выводя пальчиком узоры на груди.

Она не жена и делиться с ней чем-то, что касается дел семьи я не буду, но она всё равно каждый раз пытается. Упрямая.

– Много работы.

– А я думала, что ты со мной о работе не думаешь. – чуть поджимает губы, обиженно отводя глаза в сторону.

Обижается, но скрыть хочет. Улыбаюсь. Мне с ней приятно. Не жжёт, не коли и не болит.

– Не бери в голову, просто период такой.

Переворачивается на живот, прижимается подбородком к груди и снова в глаза смотрит. Внутри скребёт, потому что она не просто смотрит, там в глубине глаза обожание, которое, мне не нужно, но самое противное, что вместе с этим там ещё и надежда…

Надеется, глупенькая.

Они все надеются на это.

Меня от неё не скручивает, никогда такого не было, поэтому – нет. Это приятная пауза в нашей жизни, не более. Я для неё хотелки, она для меня тело. Всё просто.

Запутываюсь пальцами в волосах. Лера ласкается как кошечка, в очередной раз мягко улыбаясь.

– Не важно, мне всё равно приятно, что ты приезжаешь.

Пальцы спускаются к шее – ласкаю её, но внутри меня самого – нежности на ноль.

– В какой-то момент я думала, что наскучила и больше не приедешь.

Останавливаюсь, отрывая глаза от приятных глазу изгибов.

Тело мгновенно обдаёт шипящей лавой.

Лера, осознав оплошность вся подбирается, уже пожалев, что ляпнула, но обратно ничего не отмотаешь – я услышал.

В голове начинает звенеть, а сердце разгоняется. Сколько бы не старался не думать, не могу. Всё равно настигает, всё равно догоняет и жалит с каждым разом всё больнее и больнее.

– Прости-прости-прости. – быстро шепчет, утыкаясь носом в щёку, обвивая торс руками. – Родной мой, любимый, прости меня. Я дура. Идиотка! Не смогла, не сдержалась… Думала умру без тебя, думала, что не придёшь больше. Прости-прости…

Сжимаю челюсть.

Смотрю на любовницу и самому противно. Меня не трогают её слёзы, совсем никак… Её откровенная боль никак не задевает, меня моя захлёстывает с головой. В крови топит, выжимает и вновь окунает.

Сажусь, Лерка отскакивает, но тут же кидается на шею сильно вжимаясь.

Потрахался блять… Ещё мне истерики женской не хватало.

Заигрался я с ней. Пора прекращать, проще с секретаршей спускать пар. Решил поиграть хотя бы в отдалённо похожую семейную идиллию.

Меня душат её признания. Теперь придётся разруливать, обижая правдой.

А сначала всё хорошо было: я ей квартиру купил, в театре продвинул, она прима теперь, деньги, цацки, всё что хочешь, а она «люблю»… Мало ей… решила в любовь пойти. Дура.

Приходя к Лерке, я эгоистично пользовался телом. Никогда этого не скрывал, а она тихо надеялась. Тихо… до этого дня. Наши отношения были исключительно в этой квартире и не более. Она никогда не появлялась со мной в обществе и не считалась моей женщиной. Для всех – мы незнакомые люди, которые если и пересекались, то исключительно случайно. Так было удобно, да и безопасно, в первую очередь для неё.

– Я больше не буду, – шепчет с надрывом. – больше не буду. Только не уходи.

Слёзы вытирает, натянуто улыбается всем видом показывая, что это всего лишь временное помутнение и больше такого не будет.

– Всё, видишь, я не плачу и не прошу ничего. Просто не уходи. Я же вижу, что хочешь. Не надо…останься.

Укладываюсь обратно, смотря в идеально ровный потолок.

– Не уйду.

Лерка радостно кивает и ложится вплотную, снова начиная рассказывать про свою работу, потом что-то весёлое и ещё что-то. Не слушаю.

Хуже вечер не сделает, пожалуй, ничего.

Ночью мы ещё раз трахаемся. Лерка старается на тысячу процентов, мгновенно превращаясь из милой и кроткой в прожжённую путану. Сосёт так, что на время я и сам забываю о чём думал, потом резво презерватив натягивает и извиваясь, доводит меня до точки. Сама всё актёрство в ход пускает: симулирует отчаянно, а я делаю вид, что не замечаю.

Я знаю когда женщина реально получает от секса кайф и когда кончает. Она мне пиздит, очень мастерски, но пиздит… Я ненавижу ложь, она это знает, но сегодня так хочет показать, что ей всё равно, что она может проглотить всё что угодно лишь бы обратно вернуться. Она играет, а меня блевать тянет.

Секс с привкусом тлена.

Лучше бы рот не открывала.

Два года её знаю. Никогда не считал эту женщину игрушкой, уважал по-своему, потому что она в отличие от многих с члена на член не прыгала. Если ы прыгала, давно без меня примой стала, а так…

Сегодня по-бабьи глупо поступила. Я к ней прихожу не для того, чтобы она меня грузила. Мозги мне и так трахают с избытком. Зачем мне баба, с которой больше проблем, чем удовольствий? Она, когда я кончил, увидела и окончательно поняла, как сглупила. Не дура, поэтому, наверное, ещё хожу к ней. Терпеть не могу идиоток.

Притихла, клубочком свернулась и притворилась спящей.

А мне не помогла разрядка, совсем никак. Посмотрел на затылок и ничего… совсем.

Подкурил и вдруг подумал, что пора заканчивать с блондинками, они не сделали мою жизнь приятнее, скорее наоборот. Моя невеста брюнетка, может быть, и сыграет службу. Бред, но я готов цепляться за всё что угодно лишь бы не жгло.

Ранним утром, на кухне уже не думаю о том, что вчера было. Времени на это нет. Впереди новый день и в горка дел, которые придётся решать, включая в работу младшего. Мне есть о чём подумать.

Глубоко затягиваюсь, выдыхая через нос. Чёрный кофе обжигает не хуже едкого дыма. Лерка притаилась в комнате, не провожает, ждёт, когда уйду. Я на взводе, и она знает, что лучше не трогать. Моя агрессия не трансформируется в похоть, поэтому женские уловки не сработают, вот если бы меня отпустило – тогда да, а так… лучше не трогать.

Пиликает телефон, перевожу на него глаза.

Безопасник.

Неприятное онемение под ложечкой расползается. Он не звонит просто так, да ещё так рано. Принимаю входящий не ожидая ничего хорошего.

Прикрываю на миг глаза, просто чтобы вдохнуть и приготовиться к очередному пиздецу. Шестое чувство вопит недуром, хрен остановишь.

– Она позвонила.

Щелчок, спазм, тишина.

– Когда?

– Пять минут назад.

– Ты знаешь где?

– Уже да.

Воздух сгущается в лёгких, не даёт выдохнуть, но я всё равно слышу, как что-то внутри лопается, отдаваясь импульсом боли в голове. Телефон трещит в руках, а голос безопасника с каждой последующей секундой сходит на нет.

В следующий раз осознаю себя уже в коридоре, наспех надевающим пиджак, а дальше, всё снова окунается в красное марево…

Глава 3

Оксана

Игла пропарывает вену. Больно. Вздрагиваю, смотря как кровь медленно заполняет шприц. В голове всё ещё сумбур не желающий раскладываться по полочкам – полная анархия.

Последние сутки как в тумане.

Бежала вдоль посадок каждый раз пригибаясь, если по трассе проезжала машина. Словно побитая собака боялась шороха. Всё время казалось, что он меня догоняет. Вот-вот и всё. Ад начнёт свой новый виток по спирали… Снова… снова. А я больше не могла. Наступил тот самый момент, когда готов себе вены перегрызть, лишь бы окутала спасительная тишина. Я была готова. Видит бог я бы это сделала.

Не догнал.

Уставшая, выбившаяся из сил из-за перенапряжения, недосыпа и плохого питания упала в какой-то момент и сознание потеряла так и не осмелившись выйти на дорогу, чтобы кого-то остановить и попросить помощи. Трусливая и беспомощная.

Упала на влажную траву. В какой-то момент вынырнула из небытия и на спину перевернулась, смотря в небо. А там рассвет. Красивый… И лодыжка болью взрывается вместе с коленом.

Я бы так и лежала, окунаясь в болезненную темень и рывком открывая глаза. Если бы… ни случай, наверное. Просто случайность. Так тоже бывает. Судьба. Или… да не важно, как это назвать, но ЭТО просто происходит.

Слышу громкие голоса.

– Машка, бля, сыкуха! Тебя там маньяк караулит, стопудово!

Следом мужской басистый ржач и ответка:

– Иди в жопу, придурок.

Кто-то семенит по траве, а я аккуратно приподнимаюсь. Дыхание срывается, к горлу ком размером с бездну подкатывает.

Затянутая в черное платье и в огромной косухе, за посадку, отделяющую поле и трассу, прямо ко мне, матерясь, пробивается девушка. Рыжие кудряшки подпрыгиваю вверх и вниз. А я у меня дыхание спирает. Там на обочине группа людей из двух стоящих машин вывалилась. Все какие-то огромные, шумные, явно пьяные. И молодые… Определяю это по разговорам и музыке, разносящейся по окрестностям. Утро почти, по трассе всё больше и больше машин.

Озираюсь.

Мне страшно. Хотя я точно понимаю, что это не ЕГО люди, что они просто остановились из-за вот этой рыжей… что вот она возможность…

Мозг лихо накидывает варианты, пока тело одна сплошная вата. Я вдруг представляю, что Паша рыщет, что он обязательно поймёт… что две машины на обочине повод для того, чтобы узнать, что там… найдёт, вычислит… что… сейчас будет только хуже. И, возможно, не стоит раскрывать своё присутствие.