И.о. Кощея

Наш шеф-повар сразу же побежал экспериментировать, прихватив с собой скелета для постоянного помешивания молока, а мы с дедом поплелись назад в Канцелярию и я уже сильно пожалел, что отдал нашим мадмуазелям коробочку для мгновенного переноса. Сейчас бы раз! и сразу в постельке. Эх, тяжела жизнь и.о. Кощея нашего батюшки…

* * *

Меня никто не разбудил!

Я проснулся сам часов в девять утра, выспался почти вволю!

Оказалось, что едва Дизель взялся утром за ручку генератора, как та просто отвалилась. Определенно опять вмешательство змеелюдов, но я был только рад этому. Пока я приводил себя в порядок в ванной, Михалыч быстренько починил рукоять, и когда я пришел на завтрак, Тишка и Гришка уже скакали в моём кресле в ожидании мультиков, а из генераторной доносился счастливый визг и перестук трущихся друг о друга костяшек Дизеля.

Бесенята сегодня получили на завтрак Чебурашку с Крокодилом Геной, а я – котлеты, яичницу, бутерброды с сыром, жареную картошку, две ватрушки, пряник, блины с вареньем, три кружки чая и к ним, еще там по мелочи для перекуса – печеньки, бублики, сырники и три пирожка с яблочным повидлом. А оладики дед зажал. Ну и ладно, я всё равно худеть собирался.

Заявился с докладом Гюнтер, и пока я давал завтраку удобнее расположиться в пузе, валяясь для этого на диване с символической сигарой в руке, он перечислил список происшествий за ночь.

Кроме рукоятки генератора, пострадала одна из стен малого зала, с которой осыпались изумруды. Почему-то только они, а остальные драгоценные и не очень камни, так и остались на своих местах.

На кухне лопнула кастрюля с первой партией сгущенки, которая растеклась по столу и была безвозвратно слизана девочками Иван Палыча. Четырем крайне упитанным помощницам шеф-повара, сгущенка явно пришлась по вкусу. Жаль, я так хотел попробовать…

В бухгалтерии хохот под потолком прекратился, но сам он стал мигать сине-красными вспышками. Не завидую Агриппине Падловне.

Ну и так далее. Ничего особо ужасного, но и приятного мало.

Никаких визитов на сегодня запланировано не было. Делегация морского царя отправилась домой со строгим наказом, как можно скорее доставить нам туловище древней статуи.

Вроде бы и всё, наконец-то свободный день.

Ну, это я размечтался, как вы можете догадаться. Когда это у меня свободные деньки выдавались в последнее время?

Отчитавшись, Гюнтер ушел, но уже минут через пять вернулся:

– Ваше Величество, вас там, у парадного входа, видеть хотят.

– Кто?

Гюнтер зачитал по бумажке:

– Царевич Андрей и царевич Еремей.

– А это еще кто такие? – удивился я. – И чего им надо?

– На ратный бой вас зовут, Государь, – поклонился Гюнтер, а дед понятливо кивнул.

– Что?! С чего бы это?

– Ну как же, Ваше Величество? – удивился Гюнтер. – Положено так.

– Шляютси и шляютси, – проворчал дед. – Еще удивительно, что давно не было ентих царевичей-королевичей.

– Ничего не понимаю… Деда?

– Да добры молодцы, подвигов ратных ищут, – отмахнулся дед. – Обычное дело.

– А мне оно надо? – возмутился я. – Гоните их ко всем чертям! Ишь придумали подвиги себе зарабатывать, а мне отдуваться ради их славы?

– Никак нельзя, Ваше Величество! – заволновался вдруг Гюнтер. – Общественность вас не поймёт!

– Да и хрен с этой общественностью!

– Нельзя, внучек, – вздохнул дед. – Обычаи нарушать нельзя. Это же завсегда тут у нас – приедут добры молодцы или рыцари какие, отхватят от Кощеюшки промеж ушей, да и возвращаютси по домам, крича на кажном углу о своих подвигах, да как они Кощея забороли, да красных девиц из полона спасли.

– Ну, где я им красных девиц-то найду? – заворчал я. – Не бухгалтершу же нашу им отдавать, чтобы успокоились?

Гюнтер шагнул вперёд:

– В наличии имеются царевны три штуки и принцесса заграничная, одна штука.

– Где? У нас тут во дворце?!

– В гостевых покоях, Ваше Величество. Еще летом выделено каждой по комнате, поставлены на пищевое довольствие, а также приставлены двое слуг, они же и стражники по совместительству.

– Я же тебе рассказывал о них, внучек, – укоризненно покачал головой Михалыч.

А, да, что-то такое рассказывал, только давно, я уже и позабыл. Мол, для сохранения имиджа, Кощей вечно крадет со всего света красавиц всяких, а потом отпускает просто так или, вот, по требованию защитничков-героев. Михалыч говорил, что особо ласковых и понимающих, еще и деньгами, да подарками ценными одаривает. Ну, это уже его дело, как царю-батюшке развлекаться, а вот мне-то что теперь делать? Я так и спросил:

– Ну, а мне-то что делать теперь?

– Одевай доспехи булатные, – хихикнул дед, – седлай коня своего верного, бери в руку сабельку вороненную, да скачи на ворогов докучливых!

– Ага, разбежался.

– Придётся идти, Ваше Величество, – сочувствующе вздохнул Гюнтер. – Традиции никак нарушать нельзя. Слухи пойдут о слабости нашего двора, а этого допустить никак невозможно.

– Вот же… Давай, дед, плащ да шлем, пойду посмотрю, что там за агрессоры заявились.

– Целый доспех надеть надоть, внучек. Да Максимилиана сейчас велю седлать.

– Перебьются, – решительно отказался я. – Ты, дед, в своем уме? Я, по-твоему, что, действительно должен тут рыцарские турниры устраивать? Делать мне больше нечего…

– Неслух ты у меня, Федька, – вздохнул дед. – Погодь, я хоть бойцов Калымдаевых кликну.

– Да не надо, деда, мне и рыцарей за глаза хватит, – приладил я шлем на голову.

– Жалко тебе што ли? Ребятки сидят в казарме сиднем, скучают, а так хоть до ворот прогуляютси.

– Как знаешь, – отмахнулся я, накидывая плащ. С дедом спорить – никаких нервов не хватит.

На лужайке перед воротами сидели на лошадках два парня моего возраста. Я как-то машинально ожидал увидеть нечто, а-ля «Богатыри» Васнецова. Ну, знаете, такие суровые мужики в кольчугах, остроконечных шлемах, с копьями наперевес. Да куда там. Худощавые такие ребята щегольски одетые по последней местной моде. Сапоги с острыми загнутыми носами, штаны с люрексом, красные кафтаны, да шапки, подбитые мехом. Будто не на Кощея собрались, а на дискотеку.

Я приблизился к героям шагов на пять:

– Ну?

Рыцари-зомби охватили меня полукругом, а ребята Калымдая как-то ловко так, незаметно, просочились через ворота и завершили кольцо вокруг нас.

– Вы ребят, в гости пожаловали, – дружелюбно спросил я, – или по делу какому прибыли?

– Мы… это… – один из царевичей оглянулся по сторонам. – Воевать тебя пришли, Кощей, вот.

Калымдаевские парни откровенно скалили зубы, а рыцари дружно вытянули здоровенные черные мечи из ножен.

– А чего это вдруг? – удивился я. – Я с вами вроде не ссорился, а?

– Так ты ж – злодей!

– И что? Кто-то в злодеях ходит, работа такая. Кто-то – в дураках по лесам шляется. И я, хоть и злодей, на вас же не кидаюсь? Вы, ребят, ничего не напутали?

– Ну, ты же Кощей?

– Кощей.

– Ну вот!

– Что, «вот»? – мне уже начинала надоедать эта беседа.

– Воевать тебя пришли!

– Ну, давайте, воюйте, – хмыкнул я. – Только побыстрее, а то у меня еще дел жуть сколько.

Герои снова оглянулись:

– А ты своих воинов убери, а то так нечестно.

– Так я ж – злодей. Мне можно.

Всё, переговоры зашли в тупик.

Я шагнул к ним на пару шагов и доверительно произнес:

– Ребят, а вы случайно не царевен выручать из неволи прибыли?

– А что, тут и царевны есть? – оживились герои.

– А как же! Три наших и еще одна заграничная принцесса. Надо?

Парни пошептались, а потом спросили:

– А что, вот так просто и отдашь?

– С чего бы это просто? – возмутился я. – Давайте воюйте их. Или выкуп платите.

Герои поскучнели.

– А большой-то выкуп? – ради приличия спросил один из царевичей.

– По рублю за царевну и трёшку за принцессу. Я ж их тут поил-кормил, в расходы себя ввёл, надо бы компенсировать, а?

– Так это, – парни оживились, – и не дорого вовсе.

– Ну, я же не жмот какой, – отмахнулся я. – Практически по себестоимости отдаю. Берёте?

– Берём! – решились царевичи.

– Гюнтер! – заорал я. – Тащи бедных узниц, тут их освобождать пришли!

Пока мы ждали, я немного промерзнуть успел. Ветер такой пронизывающий, солнца нет и облака тяжелые низкие, бр-р-р… Пора под плащ свитер, какой одевать, а лучше вообще на зимний наряд переходить. Надо бы деду не забыть дать заявку на обновление гардероба… О, а вот и наши красавицы. Что ж они орут-то так?!

Девицы верещали хором совершенно неразборчиво, но крайне оглушительно.

– Дамы! Дамы! – замахал я руками. – Ну как вы себя ведёте? Что это за воспитание? Что о вас женихи ваши подумают?

Девицы тут же замолчали, а одна чернявая, робко переспросила:

– Женихи?

– Ага. Вон, два красавца-героя на лошадках сидят. Освободители ваши! А вы орёте… Ну какому же мужику охота в доме жену крикливую держать? Вы уж, девушки, счастье-то своё сами от себя не отталкивайте…

– А мы чё? – большая такая румяная девица сделала шаг вперед и заиграла бровями. – А мы и ничё. А только… – царевна окинула царевичей оценивающим взглядом и зашептала: – Больно щуплые какие-то женихи… А давай, Кощей, мы так у тебя в плену и останемси? – она заговорщицки подмигнула мне.

– Не-не, – выставил я перед собой руки. – Они ж меня победили просто насмерть! Никак нельзя! – И повернулся к героям: – Ну что, вызволяете из моего плена красных девиц-то?

– Ну, можно… – парни с некоторой опаской посматривали на особ царского рода. Только деваться им уже было некуда. Не отказываться же от подвига?

Я протянул руку ладонью кверху:

– Денежки вперёд.

Пока герои отсчитывали мои кровные, да пока я два раза пересчитывал горку мелочи, царевны довольно шептались, хихикали и многозначительно поглядывали на царевичей.

– Ну, мы пошли? – нерешительно спросил один из царевичей, когда я, закончив счёт, ссыпал мелочь в карман.

Я подошел к ним вплотную и тихо произнес:

– Ребят, ну так, чисто из интереса, а вы принцесс этих за собой на веревочке поведете или на лошадок посадите попарно, а сами уже рядом пойдёте?

Царевичи переглянулись и стали совсем уж скучными.

– А может, мы в другой раз за царевнами зайдём? – предложил один из них и тут же торопливо добавил: – А денежку ты себе, конечно оставь.

– Фигушки, – с удовольствием произнёс я. – Сделка заключена и обратного хода не имеет.

– Беда… – протянул второй царевич.

Ну я же не злодей какой… Нет, по долгу службы, еще какой злодей, но в принципе человек хороший добрый. Вот и спулил я царевичам телегу и всего-то за золотой червонец. Для лукошкинского базара, конечно дороговато, но для нашей глухой местности самая подходящая цена. Тем более что у них больше и не было денег. Зато я им велел в телегу соломы накидать для тепла и уюта, да пшена и маслица подкинуть. А то на ближайшем привале царевны своих избавителей сами съедят, а потом ко мне вернутся.

Царевичи впрягли своих боевых коней в телегу, и вскоре веселый табор заскрипел по дороге прочь от Лысой горы. Я достал платок, помахал им немного вслед, протер демонстративно прорези для глаз в шлеме и махнул Гюнтеру:

– Держи денежку, отнеси в бухгалтерию, пусть оприходуют. Мелочь, а приятно, – я повернулся к шамаханам: – Всё ребят, спасибо, свободны!

Когда я подходил к Канцелярии, меня вызвала по булавочной связи Олёна:

– Батюшка Секретарь… ой! Батюшка Кощей!

– Олён, ну сколько раз я просил – по имени просто называй.

Олёна хихикнула, но тут же посерьёзнела:

– Горох вашу Варю сегодня видеть хочет на счет школы.

– Ух ты! Уже обработали его? Быстро вы, молодцы!

– Ага! И посол Кнут Гамсунович и Никита… сыскной воевода с двух сторон на Гороха накинулись мол, дело нужное, грамотность нынче в тренде.

– В чём, в чём?! Где это ты, Олён таких слов нахваталась?

Девушка только снова хихикнула.

– Так вы Варвару Никифоровну часам к трем пополудни подвозите, хорошо?

– Хорошо, Олён, будем. Отбой.

Я ворвался в Канцелярию и сходу заорал:

– Деда! Михалыч! Мне в Лукошкино срочно надо по личному делу, вели Максимилиана подготовить. Да еще мне одёжки бы потеплее, не май месяц на дворе. Сообразишь?

– Охти ж мне! – засуетился дед. – И к Варьке своей, небось, заедешь?

– Конечно, – я с трудом содрал с головы шлем. – Как раз по её делу и поеду. Помнишь, я тебе про школу говорил?

– Созрел Горох, значится, – кивнул дед. – Смотри, внучек, какой у меня полушубок еще с древних времен хранитси! Енто я в Англии у одного ихнего лорда спёр.

Я быстро переоделся в европейский костюм, а то мои джинсы и майку в Лукошкино не поймут, и накинул полушубок. А что, тепло, вполне удобно. И покрой тоже европейский, самое то, что надо.

– Спасибо, деда, отличный тулупчик!

– Может, меня с собой возьмешь, Федь? Мало ли что…

– Ну как мы с тобой, дед вдвоем на Максимилиане поскачем? Засмеют же. Да и не случится ничего, не переживай. Я туда и обратно и всё. А в Лукошкино Маша с Олёной, прикроют если что.

– Это да, – покивал Михалыч, – девки у нас – огонь!

– Ну, всё, я пошел, буду сегодня же вечером, в крайнем случае – завтра. Связь через булавки держим.

* * *

Путешествовать с Максимилианом, точнее – на Максимилиане, всегда было не скучно, хотя и немного утомительно. Объём знаний у него был просто потрясающий, да и закрытые тайные библиотеки к которым он в молодости имел доступ, предоставляли ему вовсе не рыцарские романы или библейские сказания, а самые настоящие древние знания. Вот сейчас, например, он начал с генетически-модифицированных пшеницы и ржи, которые тысяч десять лет назад кто-то распространил по Ближнему Востоку, но увидев, что я откровенно заскучал, тут же переключился на полигональную кладку доацтекской цивилизации. Вот это мне было куда интереснее, тем более что мы с Максимилианом как-то на пару посмотрели документалку на компе как раз на такую же тему.

– Больше чем уверен, дорогой Федор Васильевич, – вещал ученый конь, ровным галопом идя по лесной тропе, – что при постройке крепостей использовался вовсе не бетон, как предполагают некоторые исследователи.

– Думаешь? А как же тогда камни такой странной формы сделать, да еще подогнать так тщательно?

– А вы не задумывались, Федор Васильевич, что этим неизвестным нам строителям были доступны некие технологии, о которых мы не только мечтать не можем, но даже и просто элементарно даже представить их себе не в состоянии? Вот допустим, ультразвуковое воздействие на гранит, с целью его временного размягчения до состояния глины…

И так далее и так далее… Время до Вариной усадьбы пролетело совсем незаметно.

Когда я размышлял, как бы к этим неизвестным строителям поизящнее приплести инопланетян, Максимилиан вдруг прервал мои фантастические теории:

– Вот мы и прибыли. Держитесь, Федор Васильевич, сейчас я через заборчик перепрыгну, дабы Варвару Никифоровну впечатлить.

На моё счастье усадьба бояр Зубовых была обнесена не стандартным трехметровым забором из дубовых бревен, а скромно огорожена таким тщедушным заборчиком едва ли мне по пояс. Так что я не только удержался в седле, но даже еще и сумел подбочениться сразу после того как отмахался руками, пытаясь сохранить равновесие.

Очевидно, нас давно уже заметили, потому что дверь трехэтажного терема распахнулась, на низком крылечке показалась моя Варюша, пригляделась и тут же бросилась ко мне через всю лужайку. Сапожки так и замелькали по жухлой траве, а расстегнутый полушубок не скрывал простенький сарафан с туго перетянутой пояском тонкой талией, над и под которой, аппетитно колыхались от бега не менее аппетитные округлости.

Варя махала мне рукой и кричала на бегу:

– Ой, ну наконец-то! Я так долго ждала! Так соскучилась!

Она подбежала, обняла Максимилиана за большую голову и чмокнула его в бархатный нос:

– Наконец-то вы, господин Максимилиан меня проведать решили, я так соскучилась по нашим беседам! Разрешите вам с дороги овса предложить? С пивом или квасом?

– А меня поцеловать? – я обижено сполз с седла.

– Федя? – будто бы удивилась Варя. – И ты тут? А я сразу и не заметила…

Я надулся, а Варя вдруг хихикнула и показала мне язык.

– Вот ты, Варька вреднюлька у меня! – я подхватил её и закружил, а потом опустил, крепко прижал, чувствуя, как она каждой клеточкой тела прижимается ко мне, и стал расцеловывать сначала глазки, потом носик, румяные щечки, а когда добрался до мягких, пухлых губок, то впился в них долгим горячим поцелуем.

И мне было всё равно в этот момент смотрит ли на нас кто-нибудь, соблюдаются ли приличия, да и вообще всё на свете исчезло кроме моей любимой.

Когда рядом фыркнул Максимилиан, Варя оторвалась от меня:

– Вот ты, Федька… Накинулся! На нас же смотрят! – она возмущенно стукнула меня кулачком по груди, снова поднялась на цыпочки, чмокнула меня в губы и отстранилась – Пойду распоряжусь на счет обеда для нас и господина коня.

– Варюш, подожди, – остановил я её. – Максимилиану неплохо бы быстренько подзакусить, а нам с тобой собираться в Лукошкино надо – Горох тебя зовёт.

– Ца-а-арь? – она широко распахнула глаза.

– Кому царь, – хмыкнул я, образ-то держать надо. – А кому и так… Горох, одним словом.

– Ах, ну конечно, – хихикнула Варя, – ты же у нас теперь Кощей! – Она вдруг посерьёзнела: – Федь, а ты теперь и взаправду Кощей?

– Варюш, ну я же говорил тебе, – вздохнул я. – Вместо него пока, но иногда надо притворяться и настоящим Кощеем.

– Ой, а Гороху-батюшке я зачем понадобилась?

– А школу он надумал в Лукошкино открыть. Ты же не передумала?

– Ой, правда?! – она захлопала в ладоши.

– Ага, – мы зашагали к терему. – Так что собирайся, сейчас к Гороху рванём, а там видно будет дальше. Может, сразу и помещение для школы подыщем… Варюш, ты на всякий случай для ночёвки в городе всё нужное захвати, мало ли что.

– Ох, – задумалась Варя, – это тогда надо будет телегу подготовить с вещами, да девок с собой взять. А где там переночевать можно будет?

Ответить я не успел. Дверь терема скрипнула и на крыльцо выдвинулась такая громадная фигура, что мы с Максимилианом невольно попятились.

– Здрасте, тётя Пелагея, – коротко поклонился я, стараясь укрыться за Максимилианом. Ага, фиг – он сам старательно прикрывался мной.

– Племянничек, тоже мне… – прогудела эта дама. – Варька, смотри у меня!..

Тётка Пелагея была нянюшкой Вари. Ну, да, я тоже себе нянь представлял такими маленькими тихими старушками, подающими кружки и рассказывающие волшебные сказки. Пелагея же, была не столько толстой, сколько крепкой и большой, наверное, на голову меня выше. Такой под горячую руку попадись и всё, минимум сотрясение мозга тебе обеспечено.

– Ой, ну тебя, нянька! – отмахнулась Варя. – Вели вещи мне собрать, в Лукошкино на несколько дней поеду. Пусть Глашка и Дашка тоже соберутся, при мне там будут, да с вещами их телегой и отправь в город тотчас же, поняла? А мы верхом сейчас поедем.

– Вдвоём?! С ентим кобелём?! Да ты чего удумала-то девонька?! Низзя тебе с ним ехати, никак низзя!

– Уймись нянька! – отмахнулась Варя, а в её голоске прорезались такие нотки, что я даже поёжился. – Делай что сказано и неча выть тут! Давай-давай, двигай телесами, да коню, слышь, немедля скажи, чтобы овса чистого вынесли да пивом сбрызнули.

Тетка заворчала, как бульдозер, но всё же поспешила в терем, откуда сразу же раздались её командные вопли.

– Противная она у тебя какая… – обиженно протянул я, когда удостоверился, что Пелагея нас уже не услышит. – Еще и обзывается…

– Так, а ты и есть кобель, Феденька, – хихикнула Варя. – Как увидел, сразу стал с поцелуйчиками приставать.

Варя побежала одеваться, а я довольно заухмылялся. Ага, я такой. Могу даже помочь переодеться. Только предлагать лучше не буду, а то точно огребу.

Дорога в город показалась мне чудовищно короткой. Варя сидела на Максимилиане впереди между моих рук, спиной прижимаясь к моей груди, а я всё время старался чмокнуть её в шейку. Она же хихикала, отбивалась, пихала меня локтями и тут же склоняла голову, подставляя другую сторону, а то и немного поворачивалась, и тогда я мог прикоснуться губами к её щеке, а то и губкам.

Ворота мы проехали под завистливые взгляды часовых, и я направил Максимилиана к знакомой мне по прежним визитам в город гостинице. Ну это одно название, что гостиница, но еда там отличная, да и хозяин был мой старый знакомый. Дед просто обожал дразнить его, обещая скормить Маше.

Хозяин вначале в ужасе закрестился, но увидев, что я без деда и Маши, слегка успокоился. Максимилиана я оставил у него на конюшне, предупредив, что конь – подарок Маше и не дай боги ей не понравится, как за конём ухаживали…

На улице я вызвал по булавке Машу:

– Машуль, мы с Варей в городе. Как у вас дела?

– Подходите к нам, мсье Теодор, прямо к послу в Немецкую слободу. Вместе с ним и отправимся к Гороху.

Кнут Гамсунович ждал нас в своем кабинете и встретил нас вполне дружелюбно. Вообще у нас с немецким послом сложились постепенно очень хорошие отношения. Друзьями в полном смысле этого слова мы не стали, но относились друг к другу с уважением и пониманием. Например, он прекрасно знал о моей службе при дворе Кощея, но ни разу не позволил себе проявить неодобрение, прекрасно понимая роль теневого государства в силовой обороне России. А то, что Кощею в процессе этой обороны перепадало денежек маленько, да власти немеряно – ну побочный эффект, ничего не поделаешь. Я вначале посла иначе как Машинным ухажером и не воспринимал, но когда в той знаменитой заварушке с Вельзевулом Кнут Гамсунович оказал нам помощь, да еще и сам как истинный патриот Лукошкино с фамильным мечом и пистолетом кинулся на адского демона, я проникся к послу глубоким уважением.

Сейчас он, едва мы вошли в кабинет, вскочил из-за стола, крепко пожал мне руку и раскланялся с Варюшей:

– Всегда рад вас видеть, херр Захаров, – произнес он на чистейшем русском, а потом повернулся к Варе: – Фройляйн Варвара, вы как всегда очаровательны!

– Как Горох воспринял идею со школой? – сразу перешел я к делу.

– Весьма положительно, херр Фёдор. Особенно когда услышал, что некий гуманитарный фонд готов нести расходы по содержанию школы вместе с казной.

– Отлично! Спасибо за содействие, господин посол!

– Ну что вы, херр Захаров, я и сам крайне заинтересован в подобном учебном заведении. Если у нашей многоуважаемой Варвары Никифоровны всё получится, то я буду рад направить и наших детей из Немецкой слободы для обучения в школе.

– Тогда к Гороху?

– Непременно, херр Захаров, однако не думаю, что и вам стоит предстать перед Его Величеством. Довольно сложно будет объяснить вашу роль в данном предприятии, а кроме того надо ли вам выставлять себя перед царем, да и всем двором напоказ? Пойдет много слухов, появятся любопытствующие…

Да, тут посол был прав. С одной стороны байку для Гороха придумать не сложно, да и на любопытных бояр плевать я хотел, а с другой, действительно, стоит ли светиться?

– Хорошо, Кнут Гамсунович, уговорили. Но вы меня подвезете немного до базара? Я там вас и подожду.

Карета у посла была хоть и тесная, но вполне комфортная, а к тому же от этой тесноты, Варя плотно прижималась ко мне и я просто млел от счастья, не смотря на ехидную улыбочку Маши и отеческие кивки Кнута Гамсуновича.

На подъезде к базару меня уже хотели высадить, но я, вдруг осененный очередной гениальной идеей, попросил посла проехать чуть далее:

– Кнут Гамсунович, а давайте проедем на Колокольную площадь? Там кое-что интересное может быть…

Колокольная площадь была для меня знакомым местом. Тут в доме кожевенника, который мы арендовали на время его отъезда, находился и оперативный штаб во время кражи чертежей летучего корабля, да и сам ангар, в котором этот кораблик и строили.

Карета по моему указанию остановилась около знакомого дома, и я потянул всех наружу.

Похоже, что в доме с момента пленения Кощея никто больше не жил. Часть забора, снесенная крышей большого сарая при взлете корабля, так и валялась на дороге. Сам ангар, полностью разрушенный тогда, никто не восстанавливал и только небольшой постамент, с которого взлетал корабль, возвышался посередине бывшего сарая. А вот терем где мы тогда жили, остался целым и невредимым.

К нам подскочили два стрельца с бердышами:

– Кто такие? Чаво нать?

– Вольно, служивые, – скомандовал я. – По распоряжению Гороха и сыскного воеводы осмотримся тут.

Но стрельцы уже узнали немецкого посла и беспрекословно пропустили нас.

– Смотрите, – стоя посреди двора, я обвел вокруг рукой. – Отличное место и для школы и для жилья! На месте ангара… ну, сарая, то есть как раз школу и поставить, а терем, в котором Варя жить сможет, отгородить от школы забором, чтобы не мешать работу с бытом. А вся территория и так общим забором обнесена, подправить только немного. Как думаете? Варь? Кнут Гамсунович?