И.о. Кощея

– Ура!!! – заорали мы хором. – Получилось!

Девушки кинулись к нам еще ничего не понимая, но всё равно присоединившись к общей радости и начались обнимашки. А я даже улучил момент, чтобы два раза чмокнуть Варю.

– Ой, что тут было, девчонки! – постарался объяснить я всё парой слов. – Расскажу – не поверите!

– Дай, босс, я в натуре расскажу, а?

– Да погоди ты, Аристофан! Вас, милые вы наши, всех вместе с теремом околдовали и спрятали в потаённом месте. А мы вас освободили! Мы же герои у вас, правда?.. А кстати, Машуль, держи Шмат-разум, – я протянул коробочку. – Возвращайтесь в Лукошкино, а мы тут быстренько айясантов замочим и к вам!

– Ничего не понимаю… – начала Маша, машинально открывая и закрывая крышечку коробки.

– А ну цыц! – рявкнул вдруг Лиховид. – На меня смотреть!

– А что это Гюнтер тут… – начала было Олёна, но Лиховид перебил её, вскинув руки к потолку и заорав что-то очередное непотребное.

И вдруг я окаменел. Ну да, просто вот так взял и замер. Дышать мог, глазами из стороны в сторону водить – пожалуйста, а пошевелиться или хоть шёпотом матом кого обложить, никак. Жуткие ощущения скажу я вам. Я стоял впереди всех и не мог видеть моих друзей, но судя по гробовой тишине, с ними происходило тоже самое. Вот какого, а?.. Лиховид!

А Лиховид-Гюнтер, широко улыбаясь, смотрел на нас и довольно кивал головой.

– Вот и всё, Федька, – он неторопливо подошёл ко мне и вдруг с силой пнул меня ногой по коленке. – Попался.

Больно блин! Смог бы так заорал! Но я даже застонать не мог.

– Ага, – не обращая больше на меня внимания, колдун шагнул в сторону, – а вот и девка моя. Ах, ты ж раскрасавица! Как тебя там?.. Олёнка? Вот Олёнушка, дела сейчас закончим, а вечером в спаленке с тобой и побалуемси…

Он вдруг запнулся и будто разговаривая сам с собой, протянул:

– Федьку в спаленку? Вместо Олёнки?.. Енто ещё зачем?.. Зачем-зачем?! Ах ты, охальник, такое мне предлагать! А ну заткнись немедля, слышь?!

Ага, Гюнтер, надо понимать со своими маниакальными идеями. Хотя пусть на мозги колдуну капает, с мысли его сбивает!

Лиховид отплевавшись, снова стал перед нами и вид у него был, скажу я вам, крайне счастливый и злорадный.

– Вот и всё, Федька, – повторил он, потирая руки. – Был Федька-царь и нетути его боле! Таперича я сам тут править буду! Вот только силушку твою заберу, Кощеем дареную и весь дворец только мне подчинятьси будет!

«Фон Шлосс!» – заорал я мысленно. – «Убить Лиховида немедленно!».

Тишина.

– И лыцари твои, – будто догадался колдун, – моими тоже будут.

Он подтащил столик ко мне и стал любовно раскладывать на нём и Рога Будды, и змеиный артефакт, и свою огромную книгу.

– Вот так от и ладно будет, – он отошел на шаг, полюбовавшись получившимся натюрмортом. – И спасибо тебе Феденька, да и всем друзьям твоим, что помогли власть захватить! Побегали, постарались колдовские штучки мне добываючи? Вот и огребёте сейчас в благодарность по полной! Я ить долго ждал… Долго готовилси. Но пришёл мой час! Один тут править буду! А Кощея твоего ненаглядного, воблу енту сушёную так в казематах и сгною! Сам Кощеем стану да на весь мир войной пойду!

Он прошелся по кабинету, подпрыгивая от восторга, а потом глянул куда-то в сторону от меня:

– А тебя, красавица, я царицей своей сделаю. Хочешь стать царицей Кощеевой, небось?.. А? Что?… Федьку – царицей? Да тьфу на тебя! Заткнись, паршивец!

Он вернулся к столику и ехидно взглянул на меня:

– Ну, Федька, прощайся с жистью. Деда твоего с шамаханом и бесом я тоже изничтожу. Девок лишних в гарем определю – будут по праздникам меня ублажать. Шамахан на войну отправлю, а бесов… – он задумался на секунду. – В карету велю впрячь – буду после завтрака прогулки вокруг дворца… Эй, Гюнтер, как там правильно говорят?.. Ага, во-во – променад делать.

А меня раздирали гнев и бессилие. Надо же так попасться на удочку этому мерзавцу! Сам, буквально своими руками отдал колдовские артефакты этому старому гаду и только для того, чтобы погубить нас всех! И Кощея подвёл… А Варя?! Ну, гад! Ну, зараза!

Но ничего я сделать не мог. Околдованного, меня не слушался ни дворец, ни рыцари. И никто на помощь не придёт. Вот и всё, отвоевался Фёдор Васильевич, отцарствовал. Простите меня друзья за всё. И ты, Варюша, солнышко моё, любовь моя, прости. И Кощей… Поймёт ли он меня, оправдает? Эх…

– Готов, Федька? – хихикнул Лиховид и тут же сам себе ответил: – Готов-готов. Куды ж ты денешьси? Ну, прощевай, неуч!

Он вскинул над головой руки и завыл что-то протяжное и гнусное, а я, в последний раз попрощавшись с белым светом, обречённо смотрел на него. Ну, а что мне еще оставалось?

Лиховид приплясывая, вопил заклятия из колдовской книги, а вокруг его начинались опять бегать синие и зеленые искорки только сейчас они уже не казались красивыми, а скорее – зловещими. Ручейки протянулись сначала от колдуна к рогам и змеиной фигурке, оплели их как колючая проволока злостного нарушителя Государственной границы, а потом выскочили с другой стороны и метнулись ко мне. Тело защипало, жутко зачесалось, а я даже шевельнуться не мог, а огоньки уже охватили меня всего.

Лиховид взвыл в последний раз, и резко опустив руки, направил их на столик. С пальцев метнулась молния, ударила в змеиный артефакт, который стал тут же набухать, увеличиваясь в размерах и трясясь как желе, наверное, накапливая силу, и вдруг ослепительной вспышкой метнул в меня молнию!

Я зажмурился, ожидая удара и… ничего. Открыл один глаз, другой. Живой! Из змеиной фигурки вылетал столб раскаленной плазмы и бил мне прямо в грудь, а я ничего не чувствовал!

«Амулет защитный сработал?» – мелькнуло в голове. – «Да нет, вряд ли он такую силу выдержит…»

Ложка! Моё переговорное устройство для связи с Горынычем мирно болталось у меня на груди и спокойно так принимало в себя молнию, слегка раскачиваясь.

Лиховид выпучил глаза, опять взвыл и замахал руками, но змеиная фигурка стала уменьшаться, а огненная струя из неё стала тоньше, еще тоньше и быстро исчезла, растворившись в воздухе.

– Эх… – колдун устало опустил руки. – Не сработало чавой-то… А ну-ка я вот так попробую…

Он снова задрал руки, но тут ложка у меня на груди подпрыгнула и испустила молнию прямо в колдуна! Он завизжал, а я внезапно почувствовал, как тело моё освободилось от колдовского захвата.

– Империя наносит ответный удар! – заорал я в восторге, ударяя ребром ладони по согнутой в локте другой руке. Ну да, неприлично, знаю. Но я не специально оно как-то само так.

А молния из ложки продолжала лупить в Лиховида только теперь она стала узкой и била не в тело, а нацеливалась прямо в его левый глаз.

Ух, как он орал, как он дёргался, пытаясь увернуться! Однако ложка доставала его повсюду даже разметав в клочья столик, стоящий между нами.

Позади и с боков восторженно орали мои друзья, а я не отрывал взгляда от Лиховида и мог бы, пожалуй, наслаждаться этим зрелищем вечно. Но вечно не получилось. Гюнтер-Лиховид взвыл в последний раз, и из тела красным вихрем вылетела скрученная фигура, зависла на секунду под потолком, но словив мощный пинок от последнего залпа молнии, завертелась в воздухе, а потом, будто подбитый фашистский «Мессер», крутясь вокруг оси, спикировала прямо в открытую шкатулку в руках у Маши.

Шкатулка захлопнулась, Гюнтер рухнул на пол, а мы замолчали.

– А чавой-то енто было, внучек? – нарушил тишину хриплый шепот деда.

И все дружно захохотали. Пусть слегка истерическим смехом, но уже облегченно, выплёскивая из себя последние капли пережитого ужаса.

В кабинет ворвались рыцари фон Шлоссена и сразу стало тесно только хохот не уменьшился. Мы почему-то тыкали в рыцарей пальцами и заливались как сумасшедшие. Агриппина Падловна, размахивающая счетами над головой, вызвала совсем уж истерические всхлипывания. А Иван Палыч с большим разделочным ножом и группой поддержки в лице своих девочек с половниками наперевес, заставили нашу банду просто рухнуть на пол.

* * *

– А это, Варюш, – указал я на десятиметровую мраморную фигуру, возвышавшуюся над нами, – судя по наглой морде – Зевс. Самый главный бог у греков.

– А почему они все голые? – девушка стыдливо прижалась ко мне, а я мужественно и ободряюще, обнял её за талию. – Бабы так вообще вона как сиськи напоказ выставили, бесстыдницы. А ты, небось, тут и днюешь и ночуешь, а? – она пихнула меня локтем в бок.

– Ну, что ты, Варюш, это просто стиль искусства такой. Культ восхищения красивым телом.

– От я тебе восхищусь сейчас, Федька!.. Ой, а это что за мужик с рогами винище хлещет? На Аристофана вашего похож, правда?

– А откуда ты знаешь, что вино пьёт? – хмыкнул я. – Ну да, ты права. Это – сатир или фавн, бог виноделия… Ну и еще кое-чего. А наш Аристофан поприличнее смотрится…

Мы с Варей когда всё немного утихло, удрали от толпы и я решил познакомить её с дворцом. В галерею мы попали не сразу. Сначала сходили к Максимилиану на конюшню. Он, поняв, что остался в Лукошкино один, махнул прямо через забор терема и в одиночку быстро домчался до Лысой горы. Поболтать что Максимилиан, что Варя, любили, и мне с трудом удалось разлучить эту сладкую парочку.

Потом сходили проведать Гюнтера в лазарет. Он уже чувствовал себя вполне прилично и сидел перед зеркалом, примеряя очередную повязку на глаз. Судя по вороху самых разнообразных повязок, валявшихся на кровати, начиная от розовой в цветочек и заканчивая классической чёрной, процесс был увлекательный и дворецкий явно был в форме. А глаз ему спасти так и не удалось. Мед-брат бес сообщил нам шёпотом, что Гюнтер вначале сильно переживал пока не примерил первую повязку. Покрутившись около зеркала, он заявил, что с повязкой смотрится более мужественно, брутально и затребовал себе целую кучу разновидностей повязок и торчал перед зеркалом уже около часа.

– Смешной этот твой Гюнтер, – хихикнула Варя, когда мы вышли из лазарета.

– Он не мой, – я трижды сплюнул через плечо. – Он у меня. Работает в смысле. А вообще он хороший. Видишь – себя пожертвовал ради спасения всех нас.

– У тебя, Федь, все хорошие как тебя послушать.

– Ну, так и есть. А что разве не так?

– И вот то чудовище? – Варя указала на пробегающего по коридору монстрика.

– Конечно, – кивнул я. – Сама смотри. Эй, служивый! Живо к ноге!

Монстрик подскочил к нам и вытянулся по стойке смирно.

– Любишь ли ты меня, царя твоего, батюшку? – строго спросил я, похлопав ободряюще ладонью по обеим головам.

– Больше жизни, Ваше Величество! – бодро отрапортовал тот.

– А подругу мою пресветлую Варвару Никифоровну, любишь?

– Не осмеливаюсь, Государь, – робко потупил он обе пары глаз и добавил шёпотом: – Но очарован.

Он попытался шаркнуть сразу всеми пятью ножками, но потерял равновесие и смешно замахал в воздухе щупальцами.

Варя засмеялась, а я скомандовал:

– Молодец! Ну, беги орёл дальше по своим делам. Вот видишь, – обернулся я к Варе, – а ты не верила. Пойдём я тебе галерею имени Кощея покажу.

– Там страшно, наверное, раз Кощеева…

– Ужасно страшно, – подтвердил я, обнимая девушку за плечи. – Но я же с тобой!

Вволю нацеловавшись возле мраморного Геракла с особой жестокостью раздирающего пасть Аполлону, мы наконец-таки отправились домой. Ну, в Канцелярию то есть.

Торжественный пир по случаю освобождения царства от злого колдуна и айясантов, возник стихийно, как меня всячески пытались убедить Аристофан с Михалычем. А я и не стал спорить, пир так пир, заслужили. Нас с Варей усадили бок о бок и когда её бедро горячо прижалось к моему, я счастливо вздохнул и вдруг понял, что вся эта давящая атмосфера, окружавшая меня последние недели, исчезла. Дворец окутывал меня невидимым, теплым одеялом и чуть ли не урчал мне ласково на ухо.

– Деда! – завопил я от радости так, что Аристофан чуть не выронил бутылку. – А мне дворец снова сигналы шлёт! Хорошие! А это значит, что мы действительно прогнали айясантов, змеелюдов этих поганых! Угрозы больше нет!

Дальше по пунктам чтобы ничего и не перепутать.

Калымдай отвёл глаза.

Маша, наоборот закатила глазки к потолку.

Аристофан вздохнул, пробурчал что-то про босса и опрокинул стакан.

Дед участливо погладил меня по голове.

Пелагея гулко хмыкнула.

Олёна сделал вид, что очень занята холодцом в своей тарелке.

Дизель перестал крутить генератор.

Компьютер отключился.

Бесенята возмущенно завопили.

Всё. Никого не забыл?

Ах да, Варя. Варя просто, не обращая ни на кого внимания, чмокнула меня в щеку, а под столом взяла меня за руку.

– Ну чего опять не так? – насупился я. – Что я снова просмотрел? Ничего не понимаю… Ну, чего вы на меня так пялитесь?! Мы же победили, верно? Айясантов прогнали, так?

– Каких айясантов, внучек?

– Ну, каких-каких. Змеелюдов же!.. О. Э-э-э…

– Вот и славно, внучек, держи пирожок.

– Давай, босс, в натуре за победу!

– Я идиот, да? – спросил я на ушко у Вари.

– Совсем немножко, Феденька, – хихикнула она. – Но ты не грусти я же с тобой!

Надул нас Лиховид с самого начала. Не было никаких змеелюдов, а придумал он эту сказочку, чтобы артефакты мы ему достали и помогли переворот устроить. А все гадости и покушения во дворце это только его рук дело. Он же и Бабаем перед шамаханами прикидывался, на бунт их подбивал. Умный он ничего не скажешь. А вот я – дурак.

Зато он сейчас в шкатулке срок мотает, а я с друзьями и любимой девушкой пироги котлетами заедаю, вот так-то!

А Шмат-разуму я новую шкатулку выделил. Хоть и маленькую чтобы тоже в карман помещалась, зато золотую и с бриллиантами.

Эпилог

Проснулся утром я сам. Варюша лежала рядом под толстым одеялом, закинув ногу мне на живот, а голову положив на плечо. Я несколько минут полюбовался на неё, потом чмокнул в очаровательный носик и осторожно, чтобы не потревожить, выбрался из кровати.

Накинув джинсы и майку, я вышел в кабинет и тут же наткнулся на улыбающегося, кивающего мне деда и Машу, тоже сияющую и хитро прищурившуюся.

– Чего? – зашипел я. – Ну чего уставились?

– А и ничё, внучек, – растянул рот до ушей дед. – Завтракать скоро будем вот и радуюсь!

Я махнул рукой и перед тем как уйти в ванную, вручил Дизелю в одну руку клавиатуру, а в другую – мышку и велел так и держать ровно до половины седьмого. Теперь он не сможет генератор запустить и разбудить Варю.

А что Варя? Всё у нас с ней хорошо просто замечательно. А было у нас что ночью или не было – это наше личное дело, понятно? Всё равно мы поженимся вот-вот. Летом, наверное.

После завтрака, когда мы всей нашей славной Канцелярией приходили в себя после очередных издевательств Михалыча, и произошло то, что положило начало новым приключениям и заботам.

Я сидел на диване, дымил сигарой, старательно выпуская дым в сторону от Вари, которая устроилась у меня под боком. Тишка да Гришка примостились ко мне с другого бока, тихо повизгивая, выклянчивая очередную порцию мультиков. Калымдай с Аристофаном лениво резались в карты за столом, а рядом с ними Маша, Олёна и Пелагея о чем-то дружно хихикали, искоса поглядывая на нас с Варей. И только дед был занят делом. Он поставил в сторонке Дизеля и, развесив на нем для проветривания мой дежурный плащ, любовно расправлял последние складки.

Идиллия.

Ну, вы же помните про наши идиллии, да? Стоит только чуть-чуть расслабиться… Ну и так далее.

Вот и сейчас, лениво наблюдая преобразование Дизеля из простого скелета в нечто торжественное и официальное, у меня вдруг перехватило дыхание. Я вскочил и в восторге заорал:

– Есть!

– Что опять? – удивилась Маша. – Только что же позавтракали, мсье Теодор…

– Да нет, я не про еду! Я знаю, как освободить Кощея!

– Прямо сейчас? – наморщила носик Маша.