Презумпция виновности. Часть 1. Надежды не тая. Россия. Наши дни. III

– Меня зовут Илья. Я адвокат Московской коллегии адвокатов и буду представлять ваши интересы сегодня как бесплатный, предоставленный государством по закону. У вас есть возражения?

– Пока что нет, – ответил Григорий. – Давайте пообщаемся наедине, а там посмотрим.

– Да, конечно! Пойдемте в коридор и поговорим, чтобы нас никто не слышал, – предложил Илья и сделал знак руками, объясняющий, что в кабинете их могут прослушивать посторонние и записывать разговор. – Мы выйдем, Валерия Владимировна. Вы не возражаете? – обратился он к следователю.

– Это ваше право, – коротко и сухо ответила Валерия, сделав вид, что и адвокат, и его клиент ей неприятны, но закон превыше всего.

Илья открыл дверь, взял под руку своего нового подопечного и направился в коридор. Пройдя в глубину здания и убедившись, что никто их не слышит и ничто не может побеспокоить, он остановился и обернулся к Тополеву.

– Я вас слушаю очень внимательно! Чем я могу вам помочь?

– Я могу вам доверять? – с места в карьер, глядя прямо в глаза адвокату, спросил Григорий.

– Я хорошо знаю, что такое адвокатская тайна, и, наверное, поэтому Валерия Викторовна пригласила именно меня. Вы можете на меня полностью рассчитывать и доверять мне.

– Чтобы я мог вам полностью доверять, дайте мне свой телефон: мне нужно сделать конфиденциальный звонок, – тихо и очень настойчиво сказал Григорий.

– Кому вы собираетесь звонить?

– Мне надо позвонить жене, ее зовут Лариса, и спросить, удалось ли ей связаться с моими друзьями.

– Тогда я вам очень настоятельно рекомендую предупредить ее, что в ближайшие несколько часов к вам в квартиру приедут с обыском несколько оперативных сотрудников, и если вам жалко свою оргтехнику, ценные вещи и документы, то лучше, чтобы их там не оказалось, – протягивая трубку и подмигивая, так же тихо ответил Илья.

Взяв дорогой смартфон адвоката, Гриша внимательно осмотрелся, выбрал укромное место рядом с пустыми кабинетами и набрал заветный номер жены. Илья отошел на дозволенное расстояние, чтобы слышать все происходящее в коридоре, а если что, быстро подбежать к клиенту и забрать у него телефон, не подставив обоих под гнев следователя и оперативных сотрудников.

– Ларисочка, привет, это я! Я говорю по телефону адвоката, его зовут Илья. Набери ему, пожалуйста, часа через три, когда у меня закончится допрос. Он тебе обо всем расскажет и передаст мои вещи: обручальное кольцо, часы и ремень. Понимаешь, я не могу громко говорить. Слушай меня внимательно! В течение нескольких часов к тебе приедут в нашу квартиру на Щукинской несколько оперов для проведения обыска. Вывези из квартиры все документы, компьютеры, телефоны, чтобы они это не забрали. Посмотри в тумбочке, нет ли там чего ценного или нужного, что они могут забрать. Ты меня поняла?

– Да, конечно, я все поняла! – подавленным, но ласковым голосом ответила Лариса. – Я весь вечер и всю ночь звонила по тому телефону, с которого ты набирал в последний раз, но никто не отвечал.

– Я знаю. Это телефон оперативника. Больше туда никогда не звони. Тебе удалось связаться с Антоном и Валерой?

– Да, конечно, я сделала, как ты просил. Машину забрала, документы отдала, все рассказала.

– Все, Ларсон, я больше разговаривать не могу. Позвони потом адвокату. Он мне очень понравился, поэтому заключи с ним договор на дальнейшее ведение моего дела, по цене я с ним договорюсь.

Они нежно попрощались, и Григорий повесил трубку. Он прекрасно понимал, что может на нее полностью положиться, и все, что он скажет, она сделает с точностью и незамедлительно. Он уведомил своих друзей и верил, что те уже занимаются решением его вопроса. Теперь предстояло сделать из бесплатного адвоката своего друга и помощника и попробовать договориться с ним на приемлемые деньги. Илья, заметив, что Тополев закончил разговор, оторвался от своего дежурства по коридору и направился в сторону клиента.

– Ну что, поговорили? Все удачно? Удалось предупредить? – поинтересовался Илья, забирая у Гриши свой мобильник.

– Да, все отлично! Спасибо вам огромное! Я сказал жене, чтобы она связалась с вами часа через три и встретилась в удобное для вас время. Хочу отдать вам свои часы – они очень дорогие. И обручальное кольцо. Передайте, пожалуйста, ей. Я также попросил ее заключить с вами договор о моей защите. Сколько это будет стоить?

– Я буду представлять ваши интересы в суде во время избрания меры пресечения. Это и присутствие во время последующих следственных действий обойдется вам в семьдесят пять тысяч рублей.

– Объясните, пожалуйста, по-русски для тех, кто в бронепоезде. Я не очень разбираюсь во всех юридических тонкостях уголовной системы, поэтому расскажите мне еще раз и подробно.

– Хорошо. Завтра состоится суд для избрания вам меры пресечения. Это либо арест, которого мы, естественно, не хотим, либо домашний арест, который желателен, либо подписка о невыезде, но это маловероятно. Потом, соответственно, будут другие следственные действия, допросы, экспертизы, ходатайства с нашей стороны следователю об исследовании доказательств нашей невиновности. Да, кстати, самый главный вопрос: вы признаете себя виновным или нет?

– Конечно же, не признаю! – быстро и безапелляционно ответил Григорий.

– Так вот, – продолжил Илья, – потом будет изучение материалов уголовного дела и передача его в суд. За все эти труды я хочу от вас семьдесят пять тысяч. Если состоится суд по уголовному делу, то это будет отдельная договоренность и отдельные деньги. Все будет зависеть от результатов расследования и от количества судебных заседаний. Теперь понятно?

– Да, теперь все ясно! – весело ответил Тополев. Он ожидал, что сумма будет гораздо больше, и теперь радовался, что в состоянии с легкостью оплатить запросы адвоката. – Скажите тогда Ларисе, что мы с вами договорились по цене. Она привезет деньги – и начинаем сотрудничать.

– Вы знаете, что адвокату и врачу надо говорить всю правду, как она есть, чтобы поставить абсолютно правильный диагноз? – продолжил разговор Илья уже в качестве действительного и полномочного адвоката.

– Я ничего не собираюсь от вас скрывать, готов рассказать все, как было на самом деле, тем более что я ничего не скрываю и все то же самое рассказал следователю Черноус вчера без протокола.

Григорий повторил свою историю в тех же подробностях, что и в кабинете следователя. Илья внимательно слушал, ничего не записывал, вопросов по результатам услышанного не задавал. Ему все было очевидно: банальная история, которых так много в жизни и с которыми он не раз сталкивался в своей адвокатской практике.

– Интересно! – подытожил Илья. – А какие показания вы дали следователю официально?

– Никаких показаний следователю я не давал. Вчера она сказала, что ей не до меня, и отпустила нас ночевать на Люсиновскую в ОБЭП.

– Замечательно! Тогда предлагаю воспользоваться статьей 51 Конституции РФ, то есть право не давать показания против себя и своих близких родственников, а дальше посмотрим, какие обвинения и факты есть у следствия. Мы в любое время можем дать показания, даже в суде. Это никак не отразится на нашем положении как обвиняемых, но явно лишит нас опасности сболтнуть что-то лишнее или дать следствию зацепки для обвинения.

– Это точно нам никак не повредит?

– Абсолютно точно! Наоборот, это только поможет. Предлагаю сейчас вернуться в кабинет следователя для допроса, а потом провести очную ставку с потерпевшим. Как я понял, вас сегодня доставят в изолятор временного содержания, а завтра – в Таганский суд. Там будет решаться вопрос о мере пресечения. Мы постараемся выйти на домашний арест. Вас устраивает мой план?

– Выглядит заманчиво, но хотелось бы, конечно, сегодня после допроса уйти домой.

– К сожалению, это невозможно. По моим данным, дело заказное, поэтому сегодня вас в любом случае задержат. Давайте будем оптимистами! И еще будем верить в завтрашний день. Готовы?

– Ну что ж, в завтрашний – так в завтрашний. Пойдемте в клетку к тигру.

– Поверьте мне, Валерия – далеко не тигр, она больше на нашей стороне. Не дай вам Бог попасть в лапы следователя-тигра – вот это действительно беда!

И в таком оптимистичном настроении они пошли по коридору к следователю Черноус. Перед входом в кабинет Гриша снял часы и обручальное кольцо и отдал их Илье. Войдя, они застали Валерию за привычным для нее занятием: она сидела за своим столом, уткнувшись в компьютер, и сонными глазами пыталась читать с экрана документ.

– Мы готовы давать показания, – разрушил тишину Илья.

– Прекрасно! – выйдя из полусонного состояния, ответила Валерия. – Ну, что ж, начнем, пожалуй: фамилия, имя, отчество.

Записав все анкетные данные Тополева, Валерия перешла к конкретным вопросам по уголовному делу: «Знакомы ли вы с гражданином Южаковым Андреем Арнольдовичем?», «Знакома ли вам Елена Михайловна из тридцать четвертой налоговой инспекции?», «Доводилось ли встречать Юлию Завгородную, брать денежные средства и в каком объеме у Южакова Андрея Арнольдовича? А если да, то куда они делись?» … На все эти вопросы Григорий отвечал по совету адвоката: «Хочу воспользоваться статьей 51 Конституции РФ».

Валерия была готова к такому ответу и не настаивала на более подробных показаниях. Она вообще хотела поскорее закончить эти следственные действия и убраться восвояси, лечь спать и забыть это, как страшный сон. Запротоколировав данные Григорием показания, она распечатала на принтере протокол допроса в трех экземплярах и дала расписаться адвокату и подозреваемому. Расписавшись сама, вдруг замерла и, медленно подняв голову, посмотрела прямо в глаза Тополеву. Эта зрительная дуэль продолжалась секунд десять, после чего Валерия перевела свой тяжелый взгляд на адвоката и как бы невзначай, для поддержания разговора, спросила:

– А правда, что у вас есть израильское гражданство и паспорт на другую фамилию?

В воздухе повисла тишина, и, не дожидаясь ответа, она встала, подошла к двери и, открыв ее, попросила потерпевшего зайти в кабинет для проведения очной ставки.

Вошел Андрей с лицом красного, даже пунцового цвета. Будучи человеком далеко не молодым и очень грузным, он тяжело переносил следственный «марафон». Мокрые от пота волосы и проступившие на рубашке пятна выдавали сильное волнение. Григорий смотрел на него пристально и пытался перехватить его взгляд. Андрей, чувствуя это, делал все, чтобы избежать этого неудобного для себя момента.

– Присаживайтесь, пожалуйста! – приказным тоном сказала Валерия и ткнула пальцем в сторону стула рядом с дверью. – Вы приглашены для проведения очной ставки с задержанным Тополевым Григорием Викторовичем. Я задам вопросы, на которые вы будете отвечать по очереди. Сначала вы, гражданин Южаков, а потом вы, гражданин Тополев. Затем у вас будет возможность задать вопросы друг другу. Я напоминаю вам об ответственности за дачу ложных показаний, о праве не давать показания против себя и своих близких и о том, что все, вами сказанное, может быть использовано против вас как доказательство в суде. Это понятно?

Посетители кивнули головой, после чего Валерия продолжила:

– Знакомы ли вы друг с другом? При каких обстоятельствах познакомились? В каких отношениях состояли? Есть ли поводы для оговора?

Андрей, стараясь скрыть свои эмоции, решил выбрать более низкий тембр, но от этого стало только хуже. Трясущимся грубым голосом он ответил заученную фразу:

– Да, знакомы, познакомились приблизительно полгода назад, находимся в приятельских отношениях, поводов для оговора не имею.

– Да, знакомы, познакомились в декабре 2013 года в ресторане «Ростикс» на площади Маяковского. Нас познакомил бывший сотрудник полиции Роман Никифоров. Он отрекомендовал Андрея как представителя компании, которая занимается проектно-изыскательскими работами, – ответил Григорий в свою очередь. – Поводов для оговора Андрея у меня нет. Фирма Андрея Арнольдовича должна была компании «Азимут-Гео», где я финансовый директор, почти три с половиной миллиона рублей за проектно-изыскательские работы, которые не смогла выполнить, при этом получив стопроцентную предоплату. Господин Южаков, начиная с января 2014 года, неоднократно обещал мне лично и генеральному директору нашей компании вернуть эти деньги. На момент нашей с ним встречи вчера в ресторане «Иль Помидорро» он оставался должен еще два миллиона рублей. Вчера он пригласил меня в ресторан, чтобы отдать очередную часть долга в размере пятисот тысяч рублей.

– Следующий вопрос, – продолжила следователь. – Знакомы ли вы с Новиковой Еленой Михайловной из тридцать четвертой налоговой инспекции? Если да, при каких обстоятельствах познакомились?

Андрей очень ждал этого вопроса и с большим удовольствием принялся подробно на него отвечать.

– Да, знаком. Мы познакомились в начале сентября, когда я пришел к ней на прием в налоговую инспекцию для прояснения вопросов по налоговым проверкам компаний, где я являюсь учредителем и гендиректором. До этого Григорий знакомил меня с некой женщиной в ресторане «На мельнице», которую представил как Елену Михайловну —якобы заместителя начальника налоговой инспекции, но, как оказалось, она таковой не являлась. То есть он меня обманул, чтобы выманить деньги.

Закончив фразу, Андрей поднял глаза и посмотрел на оппонента. Теперь уже была очередь Григория отводить глаза и прятаться от прямого взгляда Андрея. Почувствовав это, адвокат шепнул на ухо своему клиенту: «Вы можете не отвечать на этот вопрос и взять статью 51».

– Нет, не знакомы. Никогда Елены Михайловны из тридцать четвертой налоговой инспекции не видел, не общался, ничего с ней не обсуждал.

Это было действительно правдой, поэтому так спокойно Григорий и произнес эти слова. Госпожу Новикову очень хорошо знала чета Животковых – Антон и Александр Васильевич, которые неоднократно встречались с ней и ее мужем Алексеем Бытко. Сам же Григорий видел ее несколько раз в жизни, но никогда не разговаривал, а все переговоры по вопросу Андрея с ней вел Антон.

– А кого же тогда ты представил мне в ресторане в качестве Елены Михайловны? – затрясся в злобе Андрей.

– Пока что вопросы здесь задаю я! – жестко прервала его следователь Черноус. – У вас будет время задать свои вопросы после того, как закончатся мои.

Валерия отвела тяжелый взгляд от Андрея и продолжила очную ставку.

– Вопрос вам, Григорий Викторович. Кого вы представили гражданину Южакову в качестве работника налоговой инспекции в ресторане «На мельнице»?

– Андрей Арнольдович что-то путает, – спокойно и рассудительно начал свой ответ Григорий. – Я действительно знакомил его с девушкой по имени Лена, и действительно эта встреча происходила в ресторане «На мельнице». Только она не работает в инспекции – она налоговый консультант в юридической фирме, название которой я, к сожалению, не помню. Целью нашей встречи было знакомство Андрея с Еленой, чтобы та давала ему рекомендации, между прочим, платные. Мне известно, что Андрей больше не связывался с этой девушкой. Я был на этой встрече только чтобы их познакомить. О чем они разговаривали, я вам сейчас сказать не могу, так как я в этот момент ел и не прислушивался к их разговорам. По окончании встречи Елена отправилась по своим делам, а мы с Андреем на его автомобиле поехали в сторону моей работы, на Таганскую площадь, где он меня и высадил. По дороге Андрей поблагодарил меня за встречу и в очередной раз пообещал скоро отдать долг нашей фирме.

– Вопрос к вам, Андрей Арнольдович, – печатая текст и не отрываясь от дисплея, произнесла Валерия. – Должны ли вы либо подконтрольные вам компании какие-либо денежные средства обществу с ограниченной ответственностью «Азимут-Гео» или лично Тополеву Григорию Викторовичу?

– Ни я, ни моя компания никому никаких денежных средств не должны! – быстро и четко произнес Андрей и вытер платочком пот со лба.

– Тогда как вы объясните вчерашнюю встречу в ресторане «Иль Помидорро» с гражданином Тополевым и передачу ему пятисот тысяч рублей?

– Я договорился с гражданином Тополевым о встрече в ресторане, на которую он должен был приехать вместе с Еленой Михайловной Новиковой – заместителем начальника тридцать четвертой налоговой инспекции по выездным проверкам. Эти деньги – пятьсот тысяч рублей – я должен был передать ей за положительное решение о проведении выездных проверок в моих компаниях. До этого я передал ей через Григория сорок тысяч евро за ее работу.

– У вас есть что ответить гражданину Южакову? – обратилась к Григорию следователь.

– Нет! Я настаиваю на данных ранее показаниях, – уверенно ответил подозреваемый и посмотрел на своего адвоката. Тот, в свою очередь, молча одобрительно кивнул ему в ответ.

Валерия записала ответы, оторвалась от монитора, посмотрела на всех присутствующих и объявила, что у следствия больше нет вопросов к участникам очной ставки. Затем она поинтересовалась, есть ли вопросы у потерпевшего и подозреваемого друг другу, и, получив отрицательный ответ, объявила об окончании следственного действия.

Андрей расписался в протоколе и перед уходом из дверного проема сказал:

– Гриша, тебе большой привет от Сергея Тростанецкого, Игоря Гинзбурга и Михаила Зака!

Лицо его светилось от радости, но руки тем не менее продолжали немножко трястись.

В это время Валерия распечатывала обвинение и постановление о возбуждении уголовного дела. С этого момента статус Григория как подозреваемого изменился на статус обвиняемого. Андрей спросил у Черноус, дадут ли ему копию для отчета перед клиентами, куда делись их деньги. Она попросила дождаться бумаг в коридоре, и он вышел, закрыв за собой дверь. Тополев вместе с адвокатом быстро изучили, а затем подписали все бумаги, вышедшие с принтера. Илья сказал, что постарается вытащить Гришу под домашний арест. Для этого он передаст Ларисе список необходимых документов, которые нужны от первой жены Григория и с его работы, чтобы предоставить их на суде по избранию меры пресечения и воплотить идею в жизнь. Тополев спросил еще раз про израильский паспорт. Адвокат пояснил, что надо будет обязательно сдать его следователю, чтобы избежать отказа в домашнем аресте или подписке о невыезде. Они попрощались, пожав друг другу руки, а следователь заказала по телефону конвой в ИВС № 1, в простонародье называемый Петровкой тридцать восемь. Ей пообещали, что приедут в районе пяти часов вечера.

На этом Валерия Викторовна попрощалась со всеми, быстро оделась, закрыла за собой дверь и с чувством выполненного долга покинула здание УВД ЦАО. Григорий с двумя охранниками – оперативными сотрудниками с Люсиновской – остались в коридоре ожидать приезда конвоя. Опера были настолько прожженными, что сразу чувствовался многолетний опыт и абсолютное безразличие к происходящему. Эти двое были поопытнее предыдущих, и поэтому при Григории не обсуждали личные вопросы, денежные проблемы, да и работу в целом. Их интересовало только одно: как поскорее уйти домой и поменьше заниматься неприбыльным для них делом, каким явно казалось дело Григория.

Одного из них звали Владимир. Он был одет в синие стильные джинсы, шикарные черные ботинки и черную кожаную куртку поверх дорогой сорочки. Именно он первым отважился на разговор с Гришей тет-а-тет.

– Мой тебе совет: возьми особый порядок. И тебе срок по минимуму дадут, и нам работы гораздо меньше.

– А что за особый порядок? – с любопытством переспросил Григорий.

– Все очень просто: ты полностью признаешь вину и просишь провести судебное заседание в особом порядке. Это максимум один день. А нам большая польза: не надо ездить собирать какие-то документы по тебе, искать другие эпизоды, запрашивать справки, допрашивать свидетелей. А тебе – минимальный срок и минимальное нахождение в СИЗО.

– Но я-то не считаю себя виновным! И надеюсь, что суд в этом разберется и меня оправдают!

– Брось! Как только тебя привезут в СИЗО, можешь считать, что твой срок уже пошел. И он будет реальным. Это система, против которой воевать невозможно. Теперь ты можешь бороться только за уменьшение этого срока, а это в твоем случае возможно только через особый порядок. Прислушайся ко мне и прими правильное решение! Ты мне безразличен, в отличие от остальных, которых я просто ненавижу, поэтому я и даю тебе дельный совет.

– Спасибо и на этом! – задумчиво ответил Тополев. – Я обязательно об этом подумаю и посоветуюсь с адвокатом.

На этом их разговор закончился. Опера продолжили играть в своих гаджетах, а Григорий заснул на стуле в коридоре. Он проснулся от громкого обсуждения операми новости, что конвой перенесли с семнадцати часов на девятнадцать, а может быть, и позже. Передали, что, как поедут из Таганского суда, заедут и сюда. Володя куда-то сходил и, вернувшись, сообщил, что договорился открыть один из кабинетов следователей после окончания рабочего дня в восемнадцать часов, чтобы разместиться там. Ждали недолго. Вскоре появился дежурный и открыл ключом дверь.

В комнате было довольно просторно и гораздо больше свежего воздуха из открытого окна. Видимо, это был свободный кабинет, который после ремонта еще не успели передать новому хозяину. Девственно чистая мебель с приятным запахом новой кожи и полное отсутствие каких-либо папок с бумагами, документов и даже канцелярских принадлежностей приятно порадовало подследственного, который с радостью плюхнулся с ногами на диван. Опера присели за стол и начали трепаться о предстоящих на завтра мероприятиях на Даниловском рынке. Из их разговора Гриша понял, что по плану руководства им предстоит задержать как минимум пять находящихся в розыске преступников и столько же карманных воров, а также с десяток незаконных торговцев и прочих нарушителей закона. Очевидно, для них это было не первое подобное мероприятие, и они четко понимали, как им выполнить нереальный, по мнению простого обывателя, план.

Время побежало быстрее, и вскоре приехал конвой. Зашли два здоровых парня в камуфляжной синей форме с эмблемой ФСИН на рукаве.

– Кто арестованный? – поинтересовался старший конвойной службы.

Григорий встал и поздоровался.

– Статья какая? – спросил капитан ФСИН, забирая документы у оперов. – Наверняка 159! Я вас за километр чую! – Посмотрел документы, широко улыбнулся и подтвердил свою догадку. – Ну точно: 159, а часть – четвертая. Так, вынимай шнурки из кроссовок, раздевайся догола и присядь три раза.

Тополев выполнил указание конвойного. Его тщательно осмотрели, заглянув в рот, в задний проход, подмышки и даже попросили поднять гениталии. После осмотра дали разрешение одеться и проинструктировали по поводу дальнейших действий.

– Вы поступаете в наше полное распоряжение. Мы отконвоируем вас в ИВС. Во время движения мы имеем право применять огнестрельное оружие, поэтому выполняйте все наши указания, не дергайтесь, не разговаривайте, не провоцируйте конвой. Руки у вас будут в наручниках. Вам все понятно? Я надеюсь, у нас с вами проблем не будет!

Григорий утвердительно кивнул и подтвердил, что ему все понятно, протянул вперед руки, на которых незамедлительно защелкнули браслеты. И снова по тем же знакомым коридорам УВД вышли во внутренний двор, где их дожидался автозак – грузовая бронированная «газель» с надписью «Полиция».

На улице уже было темно. Первым в открытую дверь по маленькой и очень крутой выдвижной лестнице залетел сопровождающий капитан. Он схватился рукой за цепочку между кандалами на руках Григория и затянул его за собой внутрь. Со стороны этот процесс выглядел очень неуклюжим и медленным – Тополев преодолевал ступеньки автозака с большим трудом и неуверенностью, хотя самому Грише показалось, что его втащили очень быстро. Дверь моментально захлопнулась, и только тогда капитан выпустил наручники из рук. В глубине кабины было отделение с лавкой на четверых человек и решетчатой дверью. По правую руку было две одиночных камеры, а по левую – еще одна, закрытые сплошной стальной дверью с маленькими круглыми отверстиями сверху и снизу. Фсиновец большим железным ключом открыл решётку и запустил Григория внутрь к уже ожидавшим двум арестантам. Прежде чем закрыть дверь, конвоир попытался снять с Тополева наручники, но у него долго не получалось.

– Давайте я вам телефоном подсвечу, чтобы легче было ключом попасть? – шаловливо предложил Григорий.

– Каким еще телефоном? – удивленным, но при этом железным голосом вскрикнул капитан и уставился на сопровождаемого. – У тебя что, телефон остался после обыска?

– Нет, нет, я пошутил, у меня его еще вчера отобрали.

– Я тебе сейчас устрою шуточки резиновой дубинкой промеж глаз! – злобно отреагировал сотрудник конвоя.

– Да шутит он, шутит, Петрович! Наверное, только арестовали, в первый раз едет, не ругайся! – вступился за Григория один из арестантов. – Ты так больше не шути, – на сей раз обратился к Грише его новый сосед, – а то нарвешься как-нибудь на конвой с плохим чувством юмора и огребешь по полной. А эти ребята хорошие, мы с ними не первый раз уже катаемся на суды. Петрович – вообще красавец!